Словно визг плачущего ребёнка, в ночи заскрипели тормоза иномарки, и что-то с мягким плюхающимся звуком, как мешок с картошкой, выпало на обочину из распахнувшейся двери автомобиля.
— Разъездились, говнюки мажористые! — жующий заплесневелый хлеб Петрович недовольно проворчал. Ему помешали рыться в помойке.
Мгновение погодя загремели бутылки и, презираемый всеми за недочеловеческую никчёмность, обросший, вонючий дед с драными баулами через плечо прихромал на перекрёсток, где стонало чьё-то умирающее тело.
— Кхе, кхр... — захлёбывалась собственной кровью юная, полуголая девушка лет шестнадцати: её бледновато-синюшная грудь была оголена, отражаясь белёсым во свете фонарей, еле освещавших дебри ночи.
— ****ец просто. Звери! — у мужика с грохотом из рук выпали пакеты на асфальт, чуть не разбив при падении полупустую бутылку самогонки, оставленную на утреннее опохмеление.
Тем временем тело едва извивалось, пытаясь выползти на дорогу. БОМЖ неуклюже склонился (было заметно, что его старческая, видавшая не одну ночёвку в подвалах и колодцах, спина еле разгибается), но, что было силы он приподнял бьющуюся в агонии, пытаясь понять, где место ранения, чтобы остановить кровь. С её плеча свисала дамская сумочка, которую он без промедления суматошно, словно воришка, обшарил, но, по-видимому, юное тело его ладони привлекало сильнее...
Сворачивающаяся кровь липла к пальцам, повеяло страхом и смертью. Угораздило же беднягу. И вот, под левой грудью, на которую на ощупь наткнулся старик, он заметил торчащую рукоятку ножа. Сперва судорожно схватился за неё, чтобы вынуть, но что-то из армейских мед курсов на автомате вовремя вспомнилось... Вынимать не стал - небезопасное это дело. Несчастная девка пыталась вырываться, в полубреду решив, что и он собирается над нею поглумиться. Однако пахнущий обоссанными портками человек, сняв с себя запотелое тряпьё (вместо того, чтобы приняться за то же, что с нею совершили бывшие попутчики), для дезинфекции промочил самогоном свои шершавые руки, одежду и заодно ополоснул её грудь - и как умел заткнул одну из особо кровоточащих ран. Пальцы дрожали. Пытался разблокировать сенсор телефона для звонка в скорую. Не получалось.
— Людииии! Кто-нибудь, помогите!!! — он явно не умел пользоваться таким чудом техники и отчаянно принялся вопить на всю окраину города. Улицы были пустынными, во многих из окон не горел огонь. Никто не откликался.
Одно и то же вторил:
— Доченька, ты только держись... доченька, — переходя с крика на полушепот,
— Кхе--кх... — теряла сознание девочка. Дед прижал её к себе, весь измаравшись кровью умиравшей. Волок до соседнего подъезда:
— Людии, кто-нибудь, помогитеее!!! — пакеты со всем его нехитрым скарбом остались на дороге, где их запросто мог расплющить проезжающий мимо грузовик.
Пинал в подъездную дверь, ибо в домофоны никто не отвечал.
В голове мелькало: "ладно мне, когда мёрзну зимою, не открываете, боясь что загажу ваши чёртовы лестничные клетки, но девочка-то одна из вас! Твари, одна из вас!" — и на мгновение замолчал, покаявшись в словах. Ему не хотелось бедняжку равнять с этими бездушными, целёхонькими скотами, спрятавшимися в своих уютных "крысиных норах":
— Скорую, вызовите кто-нибудь скорую! — тишина. И, сквозь биение головой о дверь, как бессердечность, кряхтение несчастной прекратилось...
— Отмучилась... — у подъезда теперь вырывалось из груди только одно сердце. Дед мучительно осел под крыльцом, содрав вязанную шапку на запотевший лоб, и заплакал.
— Сейчас милицию позову, будешь хулиганить!
— Напился и людям спать не даёт, алкашня!!! — донесслись откуда-то сверху противные бабьи голоса.
"Вам бы так подохнуть, горластые коровы..." — с бессилием и яростью подумалось бездомному. Сжались, что есть силы, до хруста, остатки прогнивших зубов, словно что-то, уже не в первый раз, надломилось звонко в его душе.
И не то, что бы я хотел написать про безнаказанность за вечное безразличие обитателей уютных квартир, что вы - нет. На это есть посмертный судья. Но о заскрипевших тормозах ментовского УАЗика, который привёз угрюмых обвинителей пытавшегося ей помочь человека (я бы даже сказал: единственного настоящего Человека живущего, в той округе), именуемого ныне - насильником и убийцей... Несправедливость.
15 декабря 06:10 2015