Крысиный шелест часть 1

С.П.Дрозд

Крысиный шелест

Часть  1

Глава 1.  Конец

       Конец.  Но, как в песне поётся, конец, это чьё-то начало.
       Трудовая книжка на руках.  Свидетельствами об изобретениях можно хоть туалет клеить, а, поскольку там площади мало, то можно и зал оклеить, от пола и до потолка.
Да, Николай, тобой подтёрлись как в самом грязном нужнике. Он шёл и думал:
       «Вот идёшь ты, спец, закончивший машиностроительный факультет МВТУ имени Баумана, по одной из самых крутых специальностей, и почти двадцать один год отработавший в режимном «ящике» под название НПО «Прогресс», с книжкой трудовой
на руках, в которой значится «уволен по сокращению штатов».
       Да я всю жизнь и работал, чтобы было «сокращение Штатов» моими боеголовками, которые я создавал. 
        А сейчас, год 1996, век 20-ый?   И меня, без пяти минут кандидата в доктора наук по самой перспективной теме, я знаю, что по ней уже работают в США, выкинули на смоленскую помойку.  Хотя мне ещё всего-навсего 44 года.
       44, чего лет или веков?  Эта трудовая книжка,  в которой записана вся моя трудовая деятельность, она меня так и тянет к земле.
       В ней практически три записи:  первая – поступил в очень элитный институт без блата, хотя парень из Климович Могилёвской области никогда на это не мог рассчитывать;
вторая – это подработки, когда учился в МВТУ (хоть стипендия и была в отличие от других вузов 55 рублей, но на жизнь, тем более в столице этого не хватало);   ну, а третья – это работа в НПО «Прогресс», куда меня направили по распределению, до потери сознания
на благо безопасности своей страны. 
     А вот сейчас встаёт вопрос: какой страны?    Я уже здесь вроде как не русский.  А просто  я белорус.   Россияне с большим удовольствием пьют  Климовичскую водку, но почему-то забывают, что она произведена в Белоруссии.  Грустно».
      И вот Николай так шёл, со своим выходным  пособием, в размере таком, что одним кулаком очень просто можно зажать, и думал.  А думы мрачные:
 « Жена – Людушка, да дочь – лапочка, да сын в мамочку.  Ну, и вот что я им, скотина такая, скажу?   Да, нет, жена не поймёт.  Её тоже семь месяцев  назад «сократил» новый хозяин предприятия.    Да, она не гений, как я, но инженер-технолог на твёрдые «пять баллов».
Но сейчас она тоже выкинута со своей фабрики, и торгует чем-то на рынке, реализуя товары какого-то барыги с Кавказа.  Ну а в итоге?  Где плюс, а где минус?   Плюс один – мы свободны, как птахи.  Минус тоже один – денег нет вообще».
      Да, они в этом городе живут уже почти 21 год.  Ещё учась в МВТУ, Николай познакомился со своей будущей женой.  Она тогда училась в МТИЛП, что расшифровывается как Московский  Технологический институт лёгкой промышленности.   Впрочем,  все его называли немного по-другому – Московский технологический институт лёгкого поведения.  И к тому были все основания.  Потому, что там учились такие оторвы, что по сравнению с ними «шкурки» с улицы Горького невинные младенцы.   Вот на одной такой Николая и угораздило жениться.   Сама она была из города Лубны, что недалеко от Киева, то есть, как говорили в народе – хохлушка.  И сначала всё было очень неплохо.
 Он получил хорошее распределение.  Завод только-только начал развиваться, поэтому ему сразу дали отдельную комнату в общежитии.  А когда, через полгода после его устройства
на работу у них родилась дочка, Света, им тут же выдали ключи от двухкомнатной
квартиры, жилой площадью в 32, а общей в 48 квадратных метров.  И тогда это всё казалось им раем. Но, вот когда родился сын, Алексей, этих самых метров стало явно не хватать.  Пока дети были маленькими, с этим фактом как-то мирились.  А потом начались скандалы, упрёки в его неприспособленности к жизни и неумении «жить, как все люди живут».  Сама Люда работала инженером технологом на швейной фабрике.
       Сначала его направили мастером на сварочный участок, где он проработал два года.  Потом перевели мастером в механический участок, потому что там возникли проблемы,
с которыми он легко справился.  Ну а потом ему предложили перейти в КБ при заводе.
Тем более, что там про него уже знали, благодаря нескольким рацпредложениям и одному изобретению, заявку на патентование которого он подал. И это изобретение прошло, правда, в заявку пришлось дописать ещё две фамилии:  начальника ОТК Железнякова и военпреда Гридюшко.   Второй был особенно примечательной личностью.  В звании майора, хотя ни дня не служил в армии, может только срочную.  Заочно, или как говорил товарищ Райкин – «заушно», закончил местный Политех.  А потом каким-то непостижимым путём на его плечах оказались погоны лейтенанта, и он осел в должности военпреда, и дослужился до майора.  Выводы делайте сами.  Деньги он зарабатывал на идиотских рацпредложениях, которые практически никто не использовал.  Но деньги за них получал исправно, чему свидетельством был новенький «Жигулёнок», на котором он рассекал по городу.   А ты, попробуй, не подпиши его заявку, и вся партия продукции будет забракована со всеми вытекающими оргвыводами.
    Между прочим, переводу Николая со сварки в механический участок предшествовал огромный скандал.  У Николая, на участке ни с того ни с сего стали рваться сварные швы на деталях.   Моментально с третьего отдела прибежал мужичок, отставной гэбист по фамилии Козлов, и по прозвищу, естественно «козёл».   И фамилия и прозвище очень подходили этому кретину.
     Он пытался выжать какие-то объяснения от сварщика, потом насел на Николая, пытаясь заставить подписать его некую бумагу, и намекая, что этим делом занялась уже военная прокуратура.   Николай скромно и твёрдо послал его очень далеко, и пообещал ему «сделать больно», если он будет ещё приставать.   А Николай был бывший спортсмен, как и большинство студентов МВТУ, ростом 180 см, и этот, плюгавый, сморчок, 160-ти сантиметровый недомерок сразу проникся доверием к словам Николая, и ретировался ни с чем.
     Как потом выяснилось, виной всему были, придурки, из отдела снабжения.  Они решили сэкономить, тем более, что за это им светила премия.  Они купили два вагона листового металла, а это 120 тонн, где-то в Магнитогорске.  Последующий химанализ этой стали показал, что её вообще ни к одному стандартному сорту отнести невозможно. Поэтому швы и давали трещины.  Было вообще удивительно, что её ещё как-то умудрялись варить.  Снабженцы премию получили и потратили.  А на заводе стали искать виновных.  Первым виновным оказался главный инженер, наверное, самый порядочный человек на заводе, номер два, естественно, мастер, ну а третьим в данный паровоз прицепили сварщика.  Ну, насчёт сварщика, так это вообще перебор.
     Так Николай попал в механический участок.  Потом долгая работа в КБ. И горбачёвская перестройка, которая исковеркала не только страну, но и людей, а главное их души.
     После путча 1991 года и развала Советского Союза НПО «Прогресс» стало понемногу загнивать, во всё нарастающем темпе.  Последние два года денег почти не платили. 
А если и платили, то с такими задержками, что они при столь стремительной инфляции превращались в «пшик» ещё до момента их выдачи из окошка кассы.   Самое страшное
было то, что и уйти на другую работу было невозможно, потому что везде царила разруха
и деградация.
     Перед увольнением Николай уже три месяца не получал никаких денег, хотя исправно отсиживал по восемь рабочих часов за своим кульманом.
    Выходное пособие при увольнении тоже не выдали.  Выдали лишь смехотворную сумму, якобы в счёт погашения задолженности по зарплате за прошлый год.  Всё.
      И вот так шёл Николай, сам по себе, размышляя о превратностях судьбы, соображая, чтобы такое продать.  А продать-то   и нечего.  Всё рухлядь советская, купленная на сэкономленные от 150 рублей чистой зарплаты ведущего инженера.  А в последнее время
он был СНС (старший научный сотрудник).  А теперь, сотрудник кого?
      Придя домой, и, увидев глаза своей жены, ну не смог он ей сказать, что его выкинули с работы, как помойного котёнка.   Ту мелочь, в основном, что ему дали на его уже бывшей работе, он ей отдал.  Себе оставил только на проезд до своего любимого места над Днепром, да на бутылку пива, на всякий пожарный.
    Она обрадовалась, типа, ой-наконец-то зарплату получил.
    Ну а на другое утро он оделся в свой лучший костюм, которых у него было аж два штуки, надел самый лучший галстук, который подарила ему жена на десятилетие со дня свадьбы, и направился к месту своего самого последнего приюта, как ему казалось.  Жене он сказал,
что у него сегодня отгул, и он хочет походить по предприятиям города, поискать более высокооплачиваемую работу.  Ей это сразу пришлось по душе.   Люда  поправила ему галстук на шее, сказала, чтобы он вёл себя прилично, и не ругался с начальством.   Да, вчерашние деньги хорошо на неё подействовали.  Даже забыла, как позавчера запустила  в него сковородкой.  Николай тогда еле-еле увернулся, от чего пострадало стекло серванта,
что вызвала новый приступ дикого гнева у жены.
    Да, таких любезных проводов, он просто не ожидал.  Вот что делают с женщиной деньги.
    Что мог он ей сказать на прощание?  Какие-то банальные фразы, типа: « Я люблю тебя ».  Так про любовь они уже давно не говорили.  Да и где она теперь?  От той, прошлой любви остались только дети, которые ненавидят своего отца с подачи своей же матери.
« А может не такие уж они и мои?  – с горечью  подумал Николай. –  По-крайней мере, характером они точно не в меня».   И эта мысль его как-то успокоило: значит, если
что-нибудь с ним случится, то  особо переживать не будут, и хоть в этом смысле он останется безгрешным.
       Он доехал до Днепра, и вышел на набережную.  Скамеечка, на которой они так любили
с Людой сидеть 21 год назад, как раз тогда, когда она была беременна Светой, была пустая, уже аккуратно окрашенная и высохшая до такой степени, что садиться на неё можно было безбоязненно.  Тем не менее, Николай с силой провёл пальцами по блестящим доскам сидения, чтобы убедиться, что от них не останется следов на брюках.
   Он сел на лавочку, и задумался, глядя на воду в реке.   Сейчас у него было много времени для созерцания палитры водяной глади.  День был солнечный со слабым ветерком, и вода порой покрывалась рябью, от чего согласно законам интерференции она начинала играть удивительным многоцветьем красок от преломляющихся солнечных лучей.    Где-то, в верховьях реки, очевидно, прошёл сильный ливень, потому что по реке плыли какие-то, коряги, щепки, а вот и творение рук человеческих – презерватив.  И хватило у кого-то совести бросить эту гадость в реку.   И время остановилось. 
      Кажется, Николай, заснул.  Во всяком случае, когда он пришёл в себя, то перед ним
стоял невысокий, абсолютно седой мужчина, очень пожилой, который спросил Николая:
–  Извините за беспокойство, Вам, что, плохо?
–  Да, нет, кажется, разморило на солнце.
–  Я тут рядом сидел.  Причём давно уже сижу, я, знаете ли, каждый день прихожу сюда, если погода не очень плохая. А что мне собственно делать.  Жена уже семь лет, как умерла.  Дети, а их у меня трое, все выучились и их разбросали по распределению по Советскому Союзу.  Кстати, вы за Советский Союз?
–   Конечно, за него, – уверенно сказал Николай.
–   Ну, я так тоже про Вас решил.  Да, про что это я.  Ах, да.  Мне показалось, что Вы застонали, и когда я подошёл к Вам, у Вас были закрыты глаза.  Вот я и решил Вас побеспокоить.  Вы, уж, извините.
–   Нет, Вы всё правильно сделали.  Мне на самом деле было плохо.
–   Вы знаете, у меня есть дурацкая привычка – стараться делать какие-то хорошие дела окружающим.  При этом, я совершенно не представляю последствий своих действий.
 А Вам, действительно было плохо?
      Николай молча кивнул головой.
–   Знаете, если что приходите на это место.  Я здесь сейчас бываю практически каждый день.  Вон та скамейка, соседняя – это любимая с нашей женой. Но я вижу, что вы торопитесь, так что не смею Вас задерживать.  На всякий случай, меня зовут Абрам Пискун.  Когда-то, в войну  капитан-авиатехник.  Подходите, если что.
   

     Николай встал со своей скамейки, и машинально посмотрел на часы.  Было уже 15-00.  Получается, что на этой скамейке он просидел, не вставая, 6 часов.
      И тогда, для очистки совести, Николай решил зайти в Бюро по трудоустройству, благо оно находилось рядом, на улице с символическим названием – Пролетарская.  Документы были при нём, и ему выдали тощий скоросшиватель с перечнем  вакантных рабочих мест.  Инженерами там и не пахло, а тем более СНС.   С унылым вздохом Николай вернул скоросшиватель в окошко, забрал свой паспорт, и двинул домой.  Как раз он придёт примерно в то время, когда обычно возвращался с работы.
     Следующие дни трёх недель были, как будто списаны под копирку:  утром Николай
делал вид, что идёт на работу;  затем заходил в Бюро по трудоустройству, и в очередной раз убеждался, что там ему ничего не светит;  затем, на деньги, которые выдавала ему Людка, якобы на обед, он покупал рекламную газету (именно на столько и хватало этих денег, а по городу Николай уже привык перемещаться в целях экономии пешком);  затем он шёл на набережную на свою лавочку и начинал изучать рекламу (совершенно бессмысленное занятие);  потом появлялся Абрам Львович Пискун,  и они с ним говорили на всякие отвлечённые темы.  Обычно Абрам Львович приносил с собой шахматы, и они, остервенело, сражались за каждую клетку на деревянной доске, как будто в бою сошлись Александр Македонский и Гай Юлий Цезарь.
      Кто-то мне возразит, и скажет, что эти два уникальных полководца принадлежали к совершенно разным эпохам истории человечества.   Но позвольте вам не позволить.  Абрам Львович  родился, вырос и воевал в эпоху Генсека Сталина, а Николай родился при социализме, жил при уже развитом социализме, и оказался вместе с миллионами, такими
 же, как он сам в ….
     Уважаемый читатель,  подбери сам те слова, которые хочешь вставить  вместо этого многоточия.
      И вот так, соблюдая видимость спокойной жизни, Николай проводил день за днём.
Но тучи на семейном горизонте уже сгущались, и Людка иногда намекала, что не плохо
было бы повторить вброс деньжат  в общий котёл, а то они уже последнюю неделю живут только благодаря тёщиному салу, которое она прислала из города Лубны, минуя всё украинские таможни.
    А у Николая тоже ни черта не сходилось. В этом, грёбаном Бюро, вакансии были только для тех, которые  и в прошлой жизни были ни кем, и в будущей им светило стать Президентом Страны, ни больше и не меньше.
    Так пролетело три недели, то ли отпуска, то ли паломничества в душу свою.
    И вот, в пятницу, 26 мая, когда Николай опять скрестил свои умственные извилины с аналогичными извилинами Абрама Львовича за шахматной доской. Абрам Львович сказал, задумчиво перемещая на доске коня, который, как потом оказалось, принёс Николаю мат, сказал:
–  Николай, я чувствую, что у Вас много  проблем, и, самое главное, это не связано с женщиной.   А это даже хорошо.  Как говорят французы: «Шерше для фам».  Николай, поймите меня правильно: поражение – не всегда означает конец всего, а конец может стать началом.  Когда мы, под Берлином, в распутицу февраля-марта 1945 не знали,  куда посадить наши самолёты, то я придумал их сажать на автостраду. А за что,  думаете,  мне дали орден Красного Знамени – за находчивость.  А вот другой человек, немножко решил полихачить, и после удачного боя он, кстати, Герой Советского Союза, решил крутануть бочку.   Ты же наш человек, знаешь. Что-то не подрассчитал, и с левым креном ушёл в автостраду.  А потом, приказ: «Быстро убрать мозги этого придурка со взлётки – там вверху висит ещё два полка, ожидающие посадки».    И вот, мы, умываясь слезами по погибшему, быстро  освободили взлётку.  И посадка пошла, и тут девочка-оружейница, говорит мне:
« Дядя Абрам, (это такая кликуха у меня  была, потому что «Мой дядя самых лучших правил»), тут мне девочки-зенитчицы, подсказали,  рядом упал ещё один самолёт, почти  в расположении их части».  Когда я подошёл к останкам этого самолёта, мне даже не надо было его идентифицировать.    Номер на фюзеляже и хвосте говорил, что это Мой самолёт.   Я только не знал кто в кабине.   После  проверки оказалось, что Мой был подбит, и Своему ведомому, который тоже был подбит, он уступил право сесть на взлётку первым.  И в итоге, оба стали для меня ангелами.   Мой был истинный командир.
      А потом  меня списали с самолётов, да и мне не хотелось к кому-нибудь привыкать.
 И меня перевели в аэродромную службу.   Вот там я и заработал Орден Красной Звезды.  Это уже был апрель 1945 года, и многие почему-то расслабились.  Тем более, что наши пошли вперёд.   И тут из леска выкатывается стрелковая цепь фашистов, а за ними, в леске, притаились какие-то гады, но уже с пушками, потому что сразу начался обстрел аэродрома.  Аэродромный персонал растерялся.  Особенно из-за того, что мы должны были отправить в Москву одного раненого генерала.   И тут это.   Все застыли в ожидании пули. Кроме меня.
   Я быстро скомандовал зенитным батареям, чтобы они перевели ствол на горизонталь.
   А, поцеловав командиршу расчёта, которая потом стала моей женой, я понял, что «они не пройдут».   Пока девочки приходили в себя, я перенацелил зенитку на танк.  Поймал его в прицеле среди листвы, и нажал спуск. Смрадный, чёрный дым, который взметнулся над леском, который находился сзади стрелковой цепи, убедительно мне доказал, что  я попал в цель.  Я приказал девчатам: «Рубите по лесу».  А сам рванул к наспех собранной команде из поваров, прачек, три летуна подраненных и т.д.  А перед нами цепь примерно в триста-четыреста эссесовских голов.  И тут, моя будущая жёнушка, золотко, незабвенное, она сделала первый выстрел из зенитки, и второй танк в леске загорелся.  Потом последовали ещё пять выстрелов.  И уже в лесу раздымлялись  пять костров.
      Видя такой исход событий, первая цепь решила сдаться, а за ней все последующие.  Когда я подошёл к раненому генералу, и доложил, что «мы их успокоили», он отвинтил от своего мундира орден Красной Звезды, и сказал:
–  Товарищ капитан, я получил этот орден под Москвой, в 1941 году. А, сейчас я убеждён, что его надо передать более достойному.
    Я только вот тогда  не сказал этому генералу, что после отбития этой атаки на аэродром, из команды поваров и официанток осталось только два человека. 
    А мою жену ранило осколками, от прямого попадания танкового снаряда в соседнюю зенитную  установку.  Там легли все девочки, и командир расчёта, бывший наш лётчик.
Это к чему я тебе говорю?  А к тому, что в любой жизненной ситуации есть хоть какой-то, может даже неправильный, с точки  зрения окружающих, выход.  Я, тебя, дорогой, почти  понял.   Тебе надо грести против течения.  Только, умоляю, на всякое действие есть противодействие.   И самое, главное, будь самим собой.  Никогда не отрекайся от своих добрых дел.
      С тем они в тот день и расстались.  Николай истратил последние деньги на проезд домой.  Дома была вся его семья.  Лёха сразу стал приставать насчёт денег на какую-то вещь для себя.  Отказ Николая вызвал бурю негодования у Людки.  Слово за словом – и понеслось.
И, что всю жизнь он жил не «как все люди», и, что семья для него ничего не значит и так далее.  Николай наорал на всех, и пошёл спать.
    Снилась ему какая-то чертовщина.  Сначала возникла харя бывшего начальника его цеха Фомина.  Потом приснился, придурок, новый главный инженер, а за ним новый директор, ставленник «новых русских» хозяев жизни.  А потом ему приснилось, что он лежит прикованный наручниками на рельсах, и на него надвигается тысячетонная масса грузового состава.  Это было уже слишком, и он с криком проснулся.  Было два часа ночи.  Рядом, как ни в чём не бывало, храпела жена.  Он вышел на кухню.  Бесцельно, минут десять, постоял
у двери на балкон.  А затем решительно вернулся в спальню, оделся, накинул на себя верхнюю курточку, и вышел из квартиры.

Глава 2.    Начало

      И время как будто остановилось. Он бесцельно бродил по ночному спящему городу.  Было время, когда даже воры спят, либо пьют.  По улицам лишь изредка проносились машины милиции, скорой помощи и аварийных служб.
     Середина мая – всё цветёт, природа оживает, а тут на душе такое!  Почему-то стали вспоминаться все жизненные обиды.  Постоянные стычки с начальством потому, что он не
 правильно понимал интересы производства, и политику партии вообще.  Дома вечные скандалы с женой, в основном из-за денег.  Ну не научился он воровать, хотя всё начальство вокруг воровало, нагло и самозабвенно.  А что стоила его наука, его изобретения?  Пшик.  Вечно кто-то лез в соавторы.  Вспомнить тошно, но иногда он уступал их домогательствам.  Сам себе потом противен был.  Так что, неужели ничего не было в жизни хорошего, о чём приятно вспомнить без сожаления?   Почему-то вспомнилось, как он, получив гонорар за очередное рацпредложение, пригласил всю бригаду, которая монтировала его установку в загородный ресторан, на шашлыки.  И деньги-то были, не бог весть что!  Всего-то 150 рублей, но на шесть человек как раз.  Интересно, сколько начальник хапнул?
     Экономический эффект от установки составил 100000 рублей в год.  А по положению о выплатах должны были выдать 10%, то есть 10000 рублей.  Ну, вот и считай, сколько он хапнул.  Да ну их к чёрту!   А посидели тогда хорошо!
     Тогда тоже был май.  Теплынь.   Взяли шашлыки, салатики, вина хорошего сухенького.
И обстановка была какая-то мирная, домашняя.   Денег даже чуть-чуть осталось.  Тогда так, внаглую, не обсчитывали.  Домой вернулся около десяти вечера, а там Людка, и снова скандал под её любимую шарманку: «Где деньги, сволочь!»   А чёрт!  Опять с хорошего
на мерзость сбился.
     Понемногу стало светать. Похолодало.  Ноги сами собой вынесли его на мост через реку.  Он подошёл к перилам и заглянул в чёрную вялотекущую воду.  « Метров тридцать будет, – подумал он. – Размажет так, что и тонуть будет нечему».   Вспомнились слова песни «Ох, и глубока, Бирюса-река».
      « Не топитесь в мае – всю жизнь маяться будете», – пришла на ум идиотская фраза.   Решение созрело мгновенно и бесповоротно. Он глубоко вздохнул, и начал перелезать через перила.  В это время за его спиной раздался скрип тормозов.  Его невольно качнуло вперёд, туда, вниз, и он инстинктивно ухватился мёртвой хваткой за перила.  Всё-таки инстинкт самосохранения в нас сидит глубоко.  Он опять встал на пешеходную дорожку, и застыл в оцепенении.  За спиной раздался звук открывающихся автомобильных дверей, а затем он услышал шаги нескольких человек. Вот они остановились.  Он напряжённо ждал. 
–  Что, братан, допекли в корень? – раздался за спиной приятный баритон. – На работе, или дома?
–  И там, и там,  – глухо ответил он.  – А вы, кто будете?
–  Общество спасения утопающих, – раздался за спиной едкий хрипатый голос. –  Слыхал, небось, про такое?
–  Ладно, ребята, мне пора,  –  сказал Николай и полез через перила.      
     Неожиданно, сзади его обхватили чьи-то сильные руки, резким броском оттащили от перил моста.  Только сейчас он смог увидеть тех, кто приехал на машинах.  Машин было
две: одна – серебристый «БМВ», вторая – джип «Чероки».   За рулём обеих машин сидело
по водителю.  Ещё двое копошились сзади джипа.  Обладателем приятного баритона оказался мужчина лет 35, крепкого телосложения, среднего роста.  Одет в дорогой костюм
с бабочкой.   Со свадьбы, что-ли?
    Обладателем хрипатого голоса, как и предполагалось, оказался худощавый парень лет около тридцати, очень подвижный – вылитый холерик.
–  Вы, что, со свадьбы, что-ли? – хрипло спросил Николай.   
–  Ага, с корабля на бал, понимаешь,  – весело зарокотал баритоном старший. – А ты, чего удумал?  Весна, птички поют.
–   Ещё не поют – слишком рано.
–   А ну, живо в машину! 
     Николай не успел опомниться, как двое мужиков, что крутились сзади джипа,
подскочили к нему, и силком вкинули на заднее сиденье.   Следом за ним в машину влез хозяин машины. “ То ли ещё будет?” – с тоской подумал Николай.   
     Ему сегодня в голову определённо лезли исключительно фразы из известных песен. 
–  Давай коньячку, – предложил-приказал обладатель баритона. – Кстати, меня зовут Анатолий Викторович Решетников,  для своих просто Толян.
 

    Николай замотал головой, но Толян твёрдо заявил:
–   И не спорь со мной.  Не надо. 
     После 150 коньяка потеплело внутри, и сразу стало всё по фигу.  Краем глаза Николай увидел, как те двое мужиков подтащили к перилам моста какой-то длинный куль в мешковине перевязанный верёвкой, и сбросили его в реку.  На переднее сиденье сел Хрипатый:
–   Ну, всё, можно ехать.
–   Ну, что ж, поехали! – сказал Толян, и налил Николаю ещё 150 граммов коньяку. – Ну, а теперь рассказывай, в чём проблемы?
     И Николая почему-то понесло.  Может быть от выпитого коньяка.   Он стал рассказывать про свою жизнь, про обиды, и, вообще, про всё, что привело его на этот, чёртов мост.  Хрипатый сначала пытался комментировать его рассказ, а потом затих, и погрустнел.
–  Да, братан,  – сказал Толян,  – допекли тебя, гады.  Если б, меня так, я бы не знаю, что с ними сделал.
–  Зато я знаю, – заржал Хрипатый, которого, как потом выяснилось, звали просто Вова.
    В это время они подъехали к особняку расположенному в престижном районе города.
–  Ладно,  – сказал Толян,  – выходим, перекусим, и подумаем, как можно тебе помочь.   Может, и ты,  как тот «неуловимый мститель» на что-нибудь сгодишься. 
    Стол уже был накрыт.  За ним сидел седоватый мужчина, возрастом примерно около 50 лет.
–  Вот, Григорий Петрович, – весело зарокотал Толян, – Жмура тебе привёз.  Можно сказать, прямо из речки вытянули.
–  Ну, и на кой он нам?  – строго спросил Григорий Петрович. 
–  Видишь ли, это инженер, изобретатель.  Он такое рассказал про свою жизнь, закачаешься.  А потом, нам, что умные головы не нужны?  У нас же не завод, где, куда ни плюнь то ли пень, то ли дуб.
–   Ну, ладно, раз привёз, прошу за стол.  Тебя хоть как зовут, а то молчишь всё?
–   Николай, –  наконец обрёл дар речи Николай, и поправился, – Николай Степанович.
–   Ну, Степаныч,  давай, вещай, про жизнь свою убогую, – приказал Григорий Петрович.   
     Судя по всему, главарём здесь был он.
     Пришлось Николаю вкратце повторить всё то, что он говорил Толяну, только без лирических отступлений, и размышлений на тему морали.
–  Да, – задумчиво произнёс Григорий Петрович, потерев пальцем переносицу, – Потёрло тебя не слабо.  Так ты, говоришь, инженер-механик.  То есть спец по железякам?
    Николай утвердительно кивнул головой.
–  Ладненько, – сказал Григорий Петрович. – Я беру тебя на работу.  Толян, нарежь ему «кусок» в виде аванса.  Ну, а там посмотрим. 
    «Куском» оказалась трубочка из двадцати пятидесятидоларовых купюр, которая плавно
и мягко переместилась из рук Толяна во  внутренний карман куртки Николая.  На этом аудиенция закончилась, и вконец очумевший, и, уже изрядно захмелевший Николай, был отпущен домой до восьми утра следующего дня.
     Когда Николай пришёл домой, было около десяти часов. Жены с дочкой уже не было.  Сын, Алексей, это имя ему, которое он ненавидел,  дала жена, увидел Николая, и заявил злорадно:
–   Ну, ты, батяня, даёшь!  С утра и уже в дрезину! Ну, мать тебе всыплет, тунеядец!
     На всё это Николай только махнул рукой, и завалился на диван.  При этом, используя остатки, ещё не сонного сознания, он спрятал трубочку за батареей, за плинтусом, так, что
её невозможно было увидеть.
    Сил ответить этому щенку ни силой, ни словом уже не было, и он рухнул на первый попавшийся под тело диван, а таковых в доме было два, причём один, самый любимый
и знакомый находился на кухне.
     Он ушёл  в мир Морфея,  и уже не слышал, и не видел никого.   Только перед глазами стояла чёрная, мутная вода реки-Днепр.   
     Всё,  конец – это чьё-то начало.

Глава 3.      Утро

       Николай не слышал, когда пришли со своих заработков Людка  и, его, якобы, дочка Светка.  Он не слышал, как Лёха, злорадно докладывал матери, ну тут уж сомнений быть не должно, как «папа Коля», нажравшись, ещё пытался что-то говорить.   Он  не чувствовал,
как Людка, своими наглыми и хамскими руками обследовала его тело, на предмет наличия наличности.   
      Ему снился совсем другой сон, и его вряд ли кто мог прервать.   Даже очередью из
АКМ-47.    Это сон был из другой жизни, и с другой планеты.
    Он сидел на берегу  реки, не очень широкой, примерно как Днепр в районе Каховки.
И к нему, вдруг,  из глубины вод, выплыла большая рыба-Сазан, и сказала: «Николай,
 будь предельно осторожен.  У тебя начинается новая жизнь.   А к ней надо привыкнуть.  Привыкай,  братан».
     Так сказала  Николаю  во сне рыба-Сазан, махнула хвостом, и уплыла по своим рыбьим, бытовым делам. 
     И, тут перед глазами Николая ощерилась щучья пасть, изрыгающая многоэтажные, русские маты. 
      Николай протянул вперёд руку, и сказал:  « Щучка, ты, моя, милая!»
      И тут же получил по роже.   Наверное, это было даже не плохо, потому что он сразу поинтересовался временем.  В ответ Людка завопила:
–  На кой хрен тебе время!   Ты и так безвременно инвалид на голову, и, этих, придурков, ещё настрогал.
      Николай подумал: « Х-м, впервые в жизни она беспристрастно оценила умственные способности своих последышей». 
     Как ни странно, голова, после выпитого, не  болела.   Коньяк – это  вам не палёная водка.
     Николай спросил ещё раз:
–  Так всё же, который сейчас час?
     Людка ответила враз, и категорично:
–   Это время ему надо.  А, куда же ты, сволочь, собрался, в пять часов утра?
     Николай сказал, достаточно невнятно:
–   Людочка, я тут, вчера на работу устроился.
     Тут же сбоку подкатил сынок-сучонок Алексей:
–   Ага, на винзавод, дегустатором.  То-то, вчера после дегустации тебя развезло.
     И тут случилось «нечто», которое в этой семье никогда не бывало. Николай, привстал
 с дивана, и от души двинул сынку-ублюдку в рожу. Тот резко откатил башкой в противоположную стенку. 
     А Николай, окончательно встав с дивана, двинул для профилактики в рожу Людке, которая откатилась почти рядом с сынком, и заявил:
–   Я на работу иду. А теперь мне надо побриться.  Будете мешать – убью на хрен. 
    Тут из своей комнаты вылезла Светка.  Увидев на полу  свою мать и братца, она не
очень и удивилась. Мало ли какую афёру они задумали.  Но, на всякий случай, спросила:
–   А чего вы это здесь среди ночи делаете?   
     Людка стала говорить: «Па-.. Па-.. Па-..»   
–   А, я знаю, – сказала Светка,  – тебя паппараци замучили по телевизору.
    Сладко зевнув, она отправилась в свою постельку. Байстрюк Лёша и жена Людка были близки к коме.   Они ждали Николая в коридоре около, ну, в общем, в «хрущобе» это называется санузел
     Из этого так называемого санузла,  вдруг появляется человек.  Тот же самый Николай,
но глаза!  В этих глазах, как на двух противоположных краях нашей Галактики
отразились два чувства:
«  Я вас презираю».
« Это мой день, брысь, отсюда».



     Явление такого Николая, уверенного в себе, бодрого, и, чуть-чуть, злого, настолько
чуть-чуть, чтобы заехать в харю любому, кто попытается ему перечить, просто потрясло до кончика копчика.  Это было уже с лишком.      
      Николай сказал:
–    Пожалуйста, посидите, где вы сидите.   
     Людка и Лёшка тупо и синхронно  кивнули головой, и, окончательно съехали на пол коридора.
      Николай зашёл в комнату.   Сразу стали появляться навязчивые мысли, из серии, а, может, я просто напился?  И этого ничего не было.  Но рука легко нащупала тот маленький рулончик из 20-ти бумажек, который он очень разумно спрятал там, где его никто не сможет найти. В похмельной памяти всплыло:
« А, Людка, ведь шарила по карманам.  Ну, да хрен с ней.  Дам отцепного, а там будь, что будет.  Итак, сколько дать ей.  У меня, сейчас, одна тысяча долларов на руках.  Сто, двести?   Да я что, крохобор?  600 баксов ей, и мне на дорогу и, типа на завтрак 400 хватит вполне. Всё. Решено».
      Николай направился к выходу.   В коридоре разыгрывалась шекспировская трагедия, из серии: « Сынок ты, видишь, как умирает твоя мама на глазах у твоего отца,  но он даже не желает по-быстрому, сбегать в аптеку за нитроглицерином».
     У Николая возникло желание сблевать от этой картинки.
    Он, просто, швырнул этой парочке в  харю 600 долларов,  вышел  из квартиры, и зашёл в лифт, который унёс его вниз,  к новой жизни.
    Последнее впечатление из этой жизни он унёс следующее: Людка и Алексей, сидят перед туалетом, а у них на голове, плечах, на полу лежат доллары.
     Дверь, лифта, закрывшаяся за спиной Николая, очевидно и закрыла ему вход в прошлую жизнь, потому, что новая жизнь предлагала ему выход.

Глава 4.   Инженер

    Выйдя из подъезда, Николай поёжился от утренней прохлады.  Было без пяти шесть.
Он действительно вышел слишком рано.  Но, во-первых, после вчерашней дозы не очень-то и спалось, а во-вторых, до коттеджа Григория Петровича надо было пилить через весь город.
 « Интересно, – подумал Николай, – А сколько же я это вчера принял?  Так, в машине поллитра коньяка.  А потом у Григория Петровича ещё примерно столько же.  Да, не слабо!  Давненько я так…  Однако коньяк отменный, и голова, что самое интересное, не болит.  Чёрт, а я, кажется, забыл, где находится этот коттедж.  Или на месте узнаю?  Там ещё, помню, шпиль был интересный, с петушком.  Так сейчас многие «новые русские» изгаляются.  Да, ладно, найду как-нибудь.  Если что – спрошу у кого-нибудь.  А, интересно, что за работу он решил мне предложить?  И сразу такой аванс дал.  Что-то здесь не чисто. Да».
    « А выгонять на улицу высококлассного специалиста, даже без обязательного трёхмесячного пособия, это чисто, честно? – возразил ему, вдруг проснувшийся внутренний голос. – Эти гады до сих пор небось на заработанные тобою деньги шкур по кабакам таскают».
     « А, впрочем, какая разница за что платят, – подумал Николай. – Это безденежье, безработица так успела измучить, и всего за какие-то два месяца.  Интересно, а как это
люди не работают годами, бродяжничают?  Я бы так не смог.  И на рынке стоять, как
Людка, тоже не смог бы.  А вот, кажется, начинается и нужный мой район».
    В этом районе Николай был только второй раз.  Раньше он только изредка проезжал
мимо на троллейбусе, и, глядя на эти двух, трёх, а то и четырёхэтажные коттеджи всегда поражался их аляповатостью, и удивлялся отсутствию вкуса и чувства меры у их владельцев.  Надо сказать, что дом Григория Петровича был приятным исключением на фоне этой ярмарки тщеславия.
    Раньше здесь, на берегу реки не было никаких строений.  Только ивняк, редкий лиственный лесок, и песчаный пляж.  Иногда Николай приходил сюда со своими друзьями
отдохнуть, позагарать, рыбки половить.  Но, началась «горбачёвская перестройка», и всё поняли, что теперь воровать можно, совершенно не от кого не скрываясь.  И этот участок отдали под застройку дач (никто тогда и не мог представить какие «дачи» здесь наворотят).  Строили дома здесь директора заводов, бывшие председатели колхозов на колхозные же деньги, высшие ментовские чины, нажившие капиталы на «крышевании» всего и вся.
    После 1991 года к ним присоединились предприниматели-кооператоры-бизнесмены, и легализовавшиеся бандиты.   Иногда кое-кого из этой публики сажали, но как-то вяло, как бы намекая:  «Извините, ребята, но так надо.  Вы же понимаете, что у нас квота на посадку.  Вот в прошлом квартале мы не дотянули до нормы по бытовым убийствам по-пьяни, так
 вот пришлось одного вашего засадить.  Вы ж понимаете, у нас разнарядка».
     Вот так они и жили.
     Николай только вот не определил, кто есть Григорий Петрович: бандит или бизнесмен.  Если судить по Толяну и Хрипатому – то чистейшей воды пахан, а если по его манерам и одежде – английский лорд.  Тут сам чёрт ногу сломит.
    Не без труда, но Николай нашёл нужный ему коттедж.  Всё-таки память инженера – великое дело.  Он позвонил  во входную калитку.  Её открыл незнакомый ему заспанный бугай.  «Вчера такого здесь не было»,  – машинально отметил про себя Николай.
–   Чего надо? – довольно грубо спросил бугай.
–   Да, вот мне вчера Григорий Петрович назначил на восемь часов утра встречу.
–   Да? Сейчас узнаю. Жди.
     По переговорному устройству он что-то уточнил, затем повернулся к Николаю, и сказал уже совсем другим тоном:
–    Проходите, Вас уже ждут.
      Эта резкая перемена в общении очень удивила, и обрадовала Николая.  Значит, это был не сон, и он действительно обрёл новую работу.  Охранник  спросил:
–   Вы знаете куда идти, или надо проводить?
–   Да, нет, спасибо, – поблагодарил его Николай.
     Используя остатки вчерашних воспоминаний, Николай прошёл в тот зал, где его вчера принимали.   За накрытым столом сидели: Григорий Петрович, Толян, Хрипатый, и некто объёмный, с красной рожей, и заплывшими свинячьими глазками.
    Увидев Николая, Григорий Петрович уважительно сказал:
–  Вот, что значит инженер, проработавший всю жизнь в «ящике» – хоть часы сверяй. 
А моих, хоть стреляй, а вовремя не заставишь явиться.
     Хрипатый, услышав такую фразу, нервно хихикнул.  А Толян,  развалившись в кресле, вальяжно, с улыбкой, заметил:
–   Ну, так уж и стрелять?
–   Да, ты, верно заметил, Толян, – ответил на его замечание Григорий Петрович. –  Зачем стрелять, если можно вешать, топить, сжигать и четвертовать.
     С каждым новым, произнесённым словом голос у Григория Петровича становился всё жёстче, а лицо Толяна постепенно стало приобретать болезненно-серый оттенок.
–  Ну, Николай Степанович, присаживайся к столу. А то, наверное, не завтракал? – сказал Григорий Петрович.   
–  А как же работа? – осторожно спросил Николай.
–   Работа не волк.   Да ты не стесняйся, здесь все свои.  Вот знакомься, – указал на мордатого Григорий Петрович. – Василий Фёдорович, твой будущий начальник, надеюсь временно. 
     Мордатый, обгладывая куриную ножку, ею чуть и не подавился:
–   Это почему же временно?
–   Да потому, Василёк, что все мы здесь временно находимся.  А, если серьёзно, то он у
тебя пройдёт испытательный срок.  А там, если себя хорошо проявит, и, если всё то, что он говорил вчера, не фуфло, то я думаю, у него будет самостоятельный сектор работы.  Ну да, ладно, хорош базарить, а то всё стынет. А ты, Николай, между делом расскажи ещё раз нам
о себе.  С подробностями.  А то мы вчера малость выпили, так что некоторые детали стёрлись из памяти.

–   У тебя, Григорий Петрович, и стёрлись? – льстиво заметил Толян. 
     Но Григорий Петрович так на него посмотрел, что Толян надолго затих.  А Николай под аппетитную курочку и «селёдку под шубой» начал ещё  раз рассказывать о себе.
–   Родился я в городке Климовичи Могилёвской области 44 года назад.  Там закончил среднюю школу.  Потом закончил МВТУ, машиностроительный факультет по ракетной тематике.  Сюда приехал по распределению на ММЗ «Прогресс», где и проработал 21 год.  Сначала мастером в цеху на сварочном участке, потом мастером механического участка.  Мастером я проработал четыре года, а потом меня пригласили в КБ.  Последняя должность – ведущий инженер проекта.  Имею больше тридцати изобретений и рацпредложений. 
Писал кандидатскую диссертацию, думал на должность доцента пойти в местный Политехнический институт (там мне место предлагали), но защититься не дали мои начальнички, и все труды пошли прахом.  Предприятие, практически сейчас сдохло – там осталось три калеки в охране.  Вот нас всех и сократили.  Кому мы сейчас нужны?  Стране сейчас нужны «ножки Буша», мать их так! – неожиданно матом закончил Николай.
     Григорий Петрович одобрительно крякнул.
–   А жена, дети есть? – спросил мордатый Василий Фёдорович.
–   Нет у меня никого, – сказал, как отрезал Николай.
    У Толяна от удивления полезли брови вверх:
–  Николай, ты что гонишь? Ты же вчера говорил, что у тебя есть и дети, и жена?
–  Сволочи это, а не дети. И закончим на этом.  Это к теме нашего разговора не относится, – уже грубо сказал Николай.
–   Толян, глохни, – приказал Григорий Петрович. – Николай, обещаю, что в твои личные дела лезть никто не будет, гарантирую.  Смотри, только сам не наделай глупостей.  Как ты понял, ты поступаешь в распоряжение Василия Фёдоровича.  Он у нас начальник автобазы.  Там есть оборудование, которое нуждается в ремонте и наладке, в том числе сварочное.
А я, как понял из нашего разговора, ты в этом деле фишку рубишь.  Вот и прояви себя там,
а дальше посмотрим.  Честно говоря, я надеюсь на твою фантазию изобретателя, и на твои мозги. Мои-то людишки, кроме «дважды два – четыре» ни хрена не знают.
     Толян с Хрипатым обиженно засопели.
–  Да, ладно уж вам, – засмеялся Григорий Петрович. – Вы ведь на самом деле не инженеры-механики.  Хотя в своей области вы профессора.
    Таким образом, Григорий Петрович подсластил пилюлю, и окончание завтрака прошло гораздо веселее.  Толян рассказал несколько новых анекдотов про известных политиков.
Все слегка посмеялись, и заторопились по своим делам.   Николай отметил про себя, что во время завтрака на столе не было никакого спиртного, и решил, что это хороший признак.
     Перед уходом Григорий Петрович пожал Николаю руку, и сказал:
–   Ну, удачи тебе, Доцент.
    Это было сказано в присутствии Василия Фёдоровича, который, кстати, был лет на 8-9 моложе Николая.  Николай не обратил тогда внимания на взгляд Василия Фёдоровича.
А взгляд был недобрый, но внешне он источал благодушие и радость от того, что заимел
такого классного специалиста.
   Они подошли к навороченному «Фольксвагену» последней модели.  Василий Фёдорович уселся на переднее сиденье, а Николай примостился сзади.
    Водитель, который представился как Витёк, был парнем лет 25-26, невысокого роста, своей комплекцией бывший полной противоположностью своего Шефа  (а именно так
его и звали подчиненные, тем более, что и фамилия его начиналась на букву «Ш» – Шпенько, поэтому и мы будем его звать так), а именно: тощий, как щепка.  Витёк сразу на полную катушку врубил музон из серии «Какой-то там централ», чего Николай на дух не выносил. Шеф пытался, что-то спрашивать у Николая, но тот за грохотом музыки почти ничего не слышал, и поэтому отвечал явно невпопад.
     Автомастерская размещалась в промышленном районе города.  Впрочем, автомастерской её можно было назвать лишь условно.  Это был мини-заводик по ремонту автомобилей.  Число работающих здесь было явно больше 50 человек.

      Шеф стал водить Николая по участкам и показывать оборудование.  Практически, здесь имелся полный шлейф оборудования для ремонта и восстановления автомобилей, как-то: механический участок, сварочный участок, участок окраски с сушильной камерой, участок диагностики, участок установки охранной сигнализации, участок ремонта и монтажа шин с использованием вулканизации, участок ремонта двигателей.  То есть, здесь было всё для того, чтобы зарабатывать деньги при умном подходе к делу. Проходя по участкам, Шеф представлял Николая как нового механика по ремонту оборудования.  На одном из участков один из рабочих, примерно такого же возраста, как и Николай, поздоровался с ним.
Николай ответил, но хоть убей не смог сразу вспомнить, где он видел этого человека.
     По ходу Шеф интересовался тем, что умеет делать Николай.  А умел он делать очень многое: он владел сваркой, умел работать на токарном и фрезерном станках, умел и чинить вышеназванное оборудование, знал вентиляционное оборудование и ещё многое другое.
 И это помимо того, что он был отличный инженер-конструктор.  Шеф слушал заинтересованно, и как-то загадочно улыбался.
    Последний участок, на который они пришли, был сварочный.  Там работало пять человек: три сварщика, и два автослесаря.
–  Вот, – сказал Василий Фёдорович, – Это наш новый инженер-механик по ремонту оборудования.  У вас тут были проблемы со сварочными аппаратами, вот он вам их и наладит.
     Говоря это, Шеф слово «инженер» произнёс ехидно-язвительно, что не ускользнуло от внимания Николая, который уже внутренне подсобрался, и неприятно резануло слух. 
« Кажется, – подумал Николай, – Я приобрёл в лице Шефа первого своего врага».    
     И это было похоже на правду.
     Николай попросил для себя рабочий  халат, который ему тут же предоставили, и направился к испорченному сварочному аппарату.  Это был сварочный полуавтомат для сварки стали в среде углекислого газа.   Николай сам на нём умел варить, по крайней мере, на уровне 4-го разряда.  Аппарат был подзапущен.
    Первую неполадку он констатировал сразу – износились подающие шарикоподшипники № 201.  А потом он стал его разбирать, и так увлёкся, что не заметил, как исчез Шеф.  Наконец аппарат заработал.   К Николаю подошёл пожилой, лет около 60-ти, рабочий,
 и представился:
 –  Леонид Васильевич, – и с уважением добавил, – А ловко это у Вас получилось.
 –  Ерунда, – скромно ответил Николай. – Просто практика большая. Я на сварке мастером работал.  А потом и сам научился варить.  Ну, показывайте, что у вас тут ещё капризничает.
–   Да, вот у автоподъёмника что-то срабатывание запаздывает.
–   Да, на таком подъёмнике работать нельзя.  Скорее всего, там, в пневматике всё дело.  Соленоиды давно чистили?
–   И что, Вы, не глядя, можете сразу сказать, в чём причина отказа?– удивлённо  спросил Леонид Васильевич.
 –   Видите ли, у каждого оборудования есть характерные отказы.  Одни бывают чаще, другие реже.  Поэтому, если их хорошо знать, то можно сразу начинать проверку с наиболее часто повторяющихся отказов.
 –  Во, блин, наконец-то к нам толкового человека прислали, – вмешался в разговор молодой сварщик, и тут же представился.  – Юра.  А то начальство достало, мол, мы работать не хотим, и за что нам такие деньги платят.
–   А что, большие деньги? – спросил Николай совершенно безразлично.
–   Ну, вот мне, например, – сказал Юра, – Около 300 долларов.  А деду, – он указал на Леонида Васильевича,  – Так вообще все пятьсот.
–   Да, это совсем неплохо, если учесть, что полгорода еле-еле на пятьдесят «зелёных» существует.
     Так беседуя, они обошли весь участок, осмотрели неисправное оборудование, и Николай принялся за ремонт.  Рабочая смена пролетела как миг единый.  Николай давно не работал с таким удовольствием.  Было очевидно, что он соскучился по настоящей работе.
    В конце смены на участке появился Василий Фёдорович, и спросил:
–   Ну, как дела, Доцент?
     Николай неприятно удивился такому прозвищу, которое было подхвачено из уст Григория Петровича, тем не менее, он вежливо ответил:
–   Ну, кое-что уже удалось починить.  Остальное нужно ремонтировать.  Оборудование нуждается в профилактике.  Чувствуется, что за ним давно не было квалифицированного ухода.
     Шеф вопросительно посмотрел на Леонида Васильевича, тот показал вытянутый
большой палец правой руки.
–   Хорошо,– сказал Шеф. – Пойдём, Николай, я покажу тебе твой кабинет. Там можно
будет переодеться, и инструменты хранить.
     Кабинет оказался комнатой примерно три на четыре метра. Из мебели в нём  находилось: платяной шкаф, рабочий стол, средних размеров сейф и четыре стула.  На окне стоял
графин, три немытых стакана, несколько засиженных мухами блюдец, причём в одном из них зацветал зелёной плесенью кусок плавленого сырка.
–  А, – как от зубной боли поморщился Шеф, – это остатки от предшественника.  Раздолбай ещё тот – только деньги тянул, и водку жрал.  Вот вчера уволили.
    Николаю почему-то сразу вспомнился тот свёрток в мешковине, который люди Толяна бросили в реку.  Внутренне он невольно содрогнулся, хотя причинных связей между этими двумя событиями как-то не прослеживалось.
     Шеф вручил Николаю ключ от комнаты, и сказал:
–   Завтра к восьми.  И, смотри, не опаздывай, – и  бодренько рванул в дверь, не попрощавшись.
    «Хам»,  – подумал про Шефа Николай. И первое его впечатление о своём будущем начальнике его не обмануло.   Он только обманывался в своём будущем.   Николай закрыл
за собой дверь комнаты, которую он, почему-то, сразу обозвал «Грядкой», и направил свои стопы к проходной.  Кстати, а почему «Грядка»?  Но, уже подходя к проходной, Николай
знал ответ на этот вопрос. На грядке «зелень» растёт.
      Прощание с охранником на проходной было тоже очень демократичное.
      Никто не требовал сдать свой кабинет под пароль, и предъявить росписи из секретки,
 что он ничего не тащит с собой, типа, микроплёнку, замаскированную под гигиеническое средство «Тампэкс».  Ключи он даже и не собирался сдавать на проходную, даже, если бы его об этом попросили.   Он всегда был уверен, что в администрации есть по-крайней мере два дубликата ключей.  А для открытия дверей хватит и одного.  Тем более, что он там ещё не успел ничего секретного накопить за эту первую смену своей новой работы.      

Глава.  5.      Старый знакомый

      Николай легко и спокойно вышел за проходную.  Охранник, явно пенсионер из ментов или КГБ, помахал ему на прощанье, что крайне удивило Николая.
« Да, – подумал он,  – на этой работе мне, наверняка, придётся многому удивляться, и учиться».   
     Размышляя о бытие, он вышел за проходную, и по привычке бодро направил свои стопы
к дому, то есть, к квартире, где он квартировал с Людкой.
    Мысль о встрече с ней и с детьми даже сказалась на стремительности хода Николая,
а потом он подумал: « А чего я так расстраиваюсь.  Людка, так, наверное, и порадовалась, когда меня «сократили» с завода.  И этот Лёша –« Мы «бандерлоги», мы такие же, как все.  Нет явно, Людка прижила его от какого-то  сторожа.   Она ведь, как бухгалтер часто задерживалась на работе».
    Мысли Николая  в этом момент как чайки в воздухе выписывали немыслимые
траектории, и они были такими же бездумными как чайки, и как их траектории в воздухе. 
     Николай уже отошёл от проходной примерно метров пятьдесят, как услышал, чей-то запыхавшийся шаг, и услышал за спиной: « Николай Степанович, подождите!  Одну минуточку!».
    Николай повернулся,  и увидел того человека, который сегодня утром в механическом участке с ним поздоровался.

–   А в чём, собственно дело?  Мы знакомы?
–   Да, Николай Степанович.
–   Так, чёрт побери, вы меня и по отчеству знаете?   Хотя….  Стоп.  Вы работали в «Прогрессе» в цеху номер ….
–   Николай Степанович, не напрягайтесь, я работал на механическом участке токарем, а с Вами мы познакомились, когда вы вместе со мной и моим станком опробовали Вашу новую конструкцию.  Даже, как-то целую ночь сидели над чертежами.
–   Точно, вспомнил,  – Михалыч.   А вот по имени не помню, давно было.
–   Виктор Михайлович, – церемонно представился Николаю его старый, как оказалось знакомый. – Мы с Вами работали в «Прогрессе».  Я-то помоложе Вас на восемь лет.
Пришёл туда после армии в 1979 году.
–  Всё, – сказала Николай, – вспомнил – Гилельс и Рихтер многостаночного обслуживания.
–  Ну, значит, вспомнили,  – обрадовался Виктор Михайлович.  –  А то я уже подумал, что зазнались,  и меня не признаёте.
–   А чего это мне зазнаваться, –  ответил Николай.
–   Ну не скажите, – ответил Виктор Михайлович. – По вашему новому назначению Вы,
если и не ферзь, то ладья – это  точно.
–   Да, загадками Вы говорите, – задумчиво произнёс Николай, и вдруг вспомнив, что он сегодня ещё не обедал, решительно предложил Виктору Михайловичу:
–   Виктор, –  задушевно спросил своего знакомого Николай, –  А нет ли здесь поблизости какого-нибудь  тихого заведения, где можно поужинать, и заодно за жизнь поговорить.
–   Так вот же рядом ресторан «Уран».
–   Не, Михалыч, нам нужно место, где отдыхают не хозяева нашей жизни, а такие, как мы, типа, убогие.
–   Понял. Не вопрос.  Тогда «Чайка». Тут недалеко метров четыреста, на набережной.  Кстати, там хороший повар, армянин.  Люля-кебаб, чебуреки, сациви – всё, что придумала кавказская и другие кухни, в его руках превращается в «цимус» для посетителей, и в
 монеты для его хозяев.  Но там спокойно, там деньги у народа забирают по-честному, то есть, за хавку.
–   Слушай, Виктор, кстати, а давай перейдём на «ты», так проще. Кстати, у меня такое ощущение, что ты идёшь туда не в первый раз.
–   Да, иногда  бывает, но только здесь для токаря дороговато, однако.
–   Ну, это не проблема, –  ответил Николай, ласково проведя по долларам, что лежали у
 него во внутреннем кармане. –  Зайдём туда, и за жизнь поговорим.
     В «Чайке» места свободные были.   Это во времена Советского Союза было трудно  попасть в ресторан или кафе. И это не потому, что советским гражданам деньги рекой в карман лились, а потому, что  даже по-нищенски оплачиваемая  инженерная «прослойка», могла на свои,  подчёркиваю на СВОИ, хоть раз в месяц, провести вечер за столиком ресторана со своей дамой сердца, а ресторанов на душу населения тогда было маловато.
А сейчас с точностью до наоборот.   Но с исчезновением Советского Союза в меню ресторанов исчез прочерк после цифры цены блюда в рублях, потому что, за прочерком стояла цифра в копейках, а таковые исчезли «как класс», как в своё время исчезла в лагерях добрая треть населения этой прекрасной, и всегда многострадальной страны.
     Николай не был в ресторанах, наверное, уже лет пять.  После того как стала распадаться страна, и рассыпаться в прах её индустриальная база как-то было не до них.  Они выбрали столик у окна с красивым видом на Днепр.  Официант долго ждать себя не заставил, и Николай сделал свой первый, и как потом показала жизнь не последний, заказ в этом ресторане.  Мясо в горшочках, немного салата, по сто водки, и креветки с пивом – хорошо, когда есть что-то в потёртом кошельке!
–  Уважаемый Виктор Михайлович, – начал разговор Николай после того, как они врезали
по сто грамм водки. – У меня такое ощущение, что ты хотел мне что-то рассказать, или спросить.
–   Да дело в том, – немного замявшись, ответил Виктор, – что я был удивлён, увидев Вас,
 то есть тебя здесь.  Я же помню, каким ты был перспективным специалистом.  А теперь здесь.
–   А что здесь удивительного? – меланхонично заметил Николай. – Полстраны сейчас так живёт.
 –   Да дело в том – сказал Виктор, – что в эту автомастерскую просто так не попадают.  Меня, например, пристроила сюда два года назад моя жена. Она там в каком-то солярии с женой какого-то мента  брюхо греет, вот и нашла мне местечко. А ты, Николай, как сюда залетел? Я слышал ты кандидатскую писал?
–   Вот именно, писал, – уныло заметил Николай, и неожиданно для себя стал опять рассказывать про свою жизнь.
     Он за последние два дня рассказывал свою автобиографию уже в пятый раз, причём совершенно добровольно,  а не для того, чтобы заполнить анкету.  Но самое интересное,
что с каждым таким рассказом с Николая, как с бразильского броненосца, спадала одна чешуйка внешнего панциря.  А изнутри наружу рвалось что-то новое, незнакомое  Яростное в своей жажде к существованию, и уверенное в своей правоте.  Это было такое незнакомое для Николая ощущение, что он подумал сначала, что у него появилось другое сердце.
      Пока что он сдерживал прорыв изнутри себя этого нового существа.  Но оно яростно заявляло о себе, и требовало своей доли в сером мозговом веществе.  И Николай понимал, что вот-вот и у него не будет сил для сопротивления.
–   Ну, так в чём же необычайность моего появления в этой организации? – ещё раз переспросил Виктора Николай.
     Тот озадаченно посмотрел на Николая и сказал:
–   Ну, блин, Николай ты или святой или у тебя ещё детский сад в голове играет.
Ты знаешь, что это за контора, и кто её главарь?
–   Контора как контора. А что?
–   Не, ну ты вообще!  Да это самая крутая автомастерская в городе.  Причём с криминальным оттенком.  А тут тебя сам Кот на работу устраивает.
–    Что ещё за Кот такой?
–    Ты что и про Кота не слышал?  Ну, ты даёшь!  А на работу кто тебя устроил?
–    Григорий Петрович.
–    Правильно.  Григорий Петрович Котов.  А для «своих» – Кот, один из хозяев этого города.  Я вот только  не пойму, кто здесь, в городе, главнее: бандиты, мэр, менты или чекисты.  И кто под кем ходит.  Как говаривал Райкин: «рекбус, кроксворд». Да-да-…
     Понемногу до Николая стала доходить суть происшедших с ним внезапных перемен.
Да, чёрт побери, он слышал про «Кота», при упоминании о котором у Людки, работавшей
на рынке реализатором, зубы сразу непроизвольно начинали выбивать  лезгинку, или танец
с саблями, что там у них, на Кавказе, сейчас в хитах.  Но чтобы вот так запросто влезть в это сообщество. У Николая тоскливо заныло сердце: «То ли ещё будет!».  А с другой стороны нищета уже притупила бдительность, и разборчивость в блюдах Николай оставил для французских гурманов.   Теперь можно было объяснить и тот недобрый взгляд Василия Фёдоровича.  Решение Григория Петровича явно не совпадало с планами Шефа.
–   Ну, ладно, не будем о грустном.  Ты давно здесь работаешь?
–   Да уже почти три года.  Я ведь сразу после армии на «Прогресс» пошёл.  Это в 1979 году было.  Отработал там девять лет.  А потом жена стала ныть: мол квартира нужна, потому что второй ребёнок родился, да и шубы у неё норковой нет.  Вот и пошёл я скитаться по кооперативам.  А тогда знаешь, Николай, как было.  Все эти драные кооператоры-махинаторы так и норовили облапошить ближнего. А тут нормальная работа, стабильный заработок.  Вот только …
–   Что только? – быстро спросил Николая, который давно чувствовал в этой истории какой-то подвох.
–   Понимаешь, Николай, – сказал Виктор, – я-то не в «теме».  Так, точу болванки по-тихому.  Но есть у меня такое подозрение, что наш Васёк, то есть Шеф, таскает «тачки» из-за «бугра».  Да не простые, а ворованные на заказ.  Более того, кое-какие машины сразу на запчасти разбирают.  Почему я это тебе говорю? Да просто знаю, что ты не жлоб, а честный человек, которых ещё поискать надо.  Я же помню, как ты за нашу бригаду вступился, когда нам премию не доплатили.  Директор  чуть в больницу не слёг из-за того, что  ты его халявной

пайки лишил.  А вообще я тебе вот что скажу: – беги ты отсюда.  Не для твоей совести эта работа.
     Внезапно в мозгу Николая кто-то запальчиво заявил: «А для чьей она тогда?  Не слушай, Николай, этого лохотронщика.  Это теперь твоё.  И это ВСЁ будет твоё, и всегда!». 
     Николай от неожиданности даже прикрыл рот рукой, как будто эти слова готовы были вырваться у него с губ.   Да, однако.  К новым ощущениям реальности не просто привыкнуть.
–   Раз мы заговорили про эту работу, – продолжил свой рассказ Виктор, – то ещё хочу кое-что рассказать.   По сути хозяев здесь двое.  Основной пай у Григория Петровича, ну а у Шефа где-то процентов двадцать пять.  Но он деньги делает на другом.  Он владелец небольшого автопредприятия – примерно с три десятка грузовых фур, которые гоняют по всему СНГ, в том числе и на Запад, за «бугор».  Что они возят – не знаю, да и не моё это дело.  Ну и посуди сам, нравится ли этому Шпенько ходить под Котовым, если он сам
хочет стать королём.  А амбиций, наглости и хамства –  ему не занимать.
–  Да, я уже в этом убедился сам, – заметил Николай.
–  Вот-вот, – подхватил Виктор. – Здесь и контингент начальства, за малым исключением сволочной.  Взять ходя бы главного инженера Анатолия Аркадьевича Чернова.  Кстати, это твой непосредственный начальник по здешней табели о рангах.  В технике – полный дуб.  Правда, в электронике разбирается.  Но в чём он силён по-настоящему, так это, в разного рода «гешефтах» за счёт государства и производства.  Он раньше работал начальником производства на заводе точного литья.  Но вовремя оттуда дёрнул.  Потому что всю его команду посадили.  Подельники его не выдали, и он пока что в кайфе.  Вот увидишь его машину, и призадумаешься, откуда у простого, пусть даже главного инженера, могут быть такие деньги.  Но его дружки уже через три года начнут понемногу с нар слезать.  И как знать, какой они ему счёт предъявят.  А сейчас он живёт по принципу: «После меня – хоть потоп!»   Короче, дрянь редкостная.
      Что ещё скажу.  Здесь очень развит «стук».  Причём стучат друг на друга самозабвенно.  В основном это относится к ИТР.  Кстати, твой предшественник на этой должности, как-то очень резко ушёл с этой работы.  На него и раньше стучали.  Но он сам виноват.  Стал прокручивать свои левые делишки, да и попивать с посторонними людьми прямо в кабинете.
–  Да, – подтвердил эту версию Николай, – у него в кабинете осталось много грязной и пустой посуды.
 – Ну, ты ж видишь, что я не брешу, – сказал Виктор. – Короче, держи ухо востро.  Наверняка, кто-нибудь захочет тебя подставить, и очень скоро.  Тем более, по слухам, на
 эту должность хотели одного юного лоботряса поставить, сынка одной ментовской «шишки».
–   Да, – грустно заметил Николай, – похоже, что я крепко влип.  А всё эта чертова нищета.
–   Да не боись, – успокоил его Виктор. –  Может быть, всё не так уж и плохо. Всё
образуется со временем.  Тем более, что у тебя такой покровитель.
   Они ещё немного поговорили про новую работу Николая.  Виктор  ещё немного рассказал про морально-психологический климат в данной конторе.  Грохнули «на посошок» по сто пятьдесят «Белого аиста», и потихоньку двинули по домам.   Виктор сразу сел на троллейбус, не забыв поблагодарить Николая за ужин.  А Николай решил пройтись пешком.   Тем более, что до дома было далеко, и туда идти, ну совершенно, не хотелось.
     Он шёл по городу, в котором он прожил 21 год, и ему казалось, что это был совершенно незнакомый город.   Вот около магазинов появились аппараты для продажи кваса.  И продавщицы.  Как-то смотрят на него по-другому. А почему по-другому?  Да очень просто – раньше, когда Николай шёл по городу, он смотрел себе под ноги, как будто искал потерянный кем-то медный пятак.  А сейчас он шёл, и смотрел всем в лицо.  Зло и вызывающе.  Встретившись с его взглядом, мужчины смущённо отворачивали лицо,
а в зрачках их спутниц загорались искорки неподдельного интереса.
     А Николай шёл по городу, как крейсер, небрежно рассекающий китайские джонки.
    Нет, явно весна на него как-то странно подействовала.
   


       Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается.  Вот начался «спальный»  район города,
и дом, в котором Николай прожил 20 лет, становился всё ближе и ближе.  А вместе с ним
и …   Даже думать не хочется,  а хочется побыть ещё чуть-чуть одному среди этой весны
и сирени.
     А вот и подъезд.  Ну, с богом, Коля!. 
     Ещё открывая дверь, Николай услышал радостный визг Светки, и умильное причитание Людки.   Мелькнула мысль: « Они, что пьяные?»  Мысль, конечно дурацкая.   Оказалось всё гораздо проще – они накупили нового тряпья, и сейчас у них была «Гранд – примерка».
     Увидев Николая, Людка как мартышка  с африканской пальмы прыгнула ему на грудь,
и сразу стала нежно ворковать, теребя кончик воротника его пиджака:
–   А что нам, папуля, сегодня принёс?  Он нам даст часть чего-нибудь?
–   Урдюлей.  По пакетику каждому, персонально, – заявил Николай, и стремительно ворвался в ванную.
      Заглянув в зеркало, он не узнал себя.  На него оттуда, из Зазеркалья смотрел совершенно незнакомый Николаю человек, только внешне на него похожий.  Этот человек был ещё не старый,  со стальным взглядом, уверенный в своей правоте, и готовый  раскрошить переносицу любому, кто прыгнет на него.
     «А костюмчик надо бы сменить», – подумал  Николай.
      Когда он вышел из ванной он удивился перемене в настроении своей родни.
Они смотрели на него заискивающе, и как-то по-рабски.  Николая начало подташнивать
от этого зрелища.   И чтобы не портить вкусную ресторанную еду, он быстрее нырнул в постель.

Глава 6.  Будни

     Николай всегда свою работу выполнял на совесть, и качественно.  Поэтому ему не пришлось изображать из себя «нечто».  Он в автомастерской был самим собой, и ничего наигрывать ему даже в голову не приходило.  Его руки просто ликовали от неожиданно подвернувшейся работы, а мозг блаженствовал, и подбрасывал Николаю всё новые идеи,
как лучше сделать какой-то ремонт или усовершенствовать технологическую операцию.  Шеф только крякал от его новаций, и было совершенно не понять с одобрением или с осуждением.
    Николай пришёл на работу во вторник.  Но уже в пятницу его пригласили
к окошку кассы (как выяснилось зарплату давали каждую пятницу), и ему выдали, что самое интересное «в белую», небольшую сумочку, потому, что суммой это назвать нельзя было.   Но эта сумочка легко переводилась в 100 американских рублей.   Когда Николай стоял в очереди  в кассу, мимо проходил Шеф, который сказал:
–   Потом зайдёшь ко мне.
     У Николая невольно заныло сердце.  Чёрт побери, а он Шефа почему-то побаивался.
А куда исчезло его вчерашнее отражение из зеркала?  Но приказ есть приказ, и Николай, получив свою «сумочку», пошёл наверх, на третий этаж к Шефу.
–   А, это ты. – сказал Шеф, бросив мельком взгляд на вошедшего в кабинет Николая. – Вот возьми конверт, который на столе лежит. Это от Григория Петровича, лично.  И ещё, зайди
к инженеру по охране труда – там тебе где-то в чём-то надо расписаться.
     Всё это было высказано бесцветным голосом, но сквозь зубы.  И за этим чувствовалась какая-то угроза, которую Николай пока ещё не понимал, и не воспринимал.  Только по позвоночнику как будто ледышка проскользнула к копчику.   Уже поняв, что с хамами
надо по-хамски себя вести, Николай без слов вышел в коридор.
     Он долго крепился, до лестничной клетки, а потом всё же заглянул в этот  конверт.
 В конверте аккуратно лежали пять бумажек по сто долларов.  Там же была маленькая записочка: « С почином, уважаемый Доцент.  Гришка».   Сначала Николай не понял, что
 это за Гришка, а потом, поняв, стал дико хохотать.  Вот как лихо дело обернулось.       
      Оказывается, этот жмот, Василий Фёдорович,  платит ему в шесть раз меньше чем положено?   Стоп-стоп-стоп!  Положено, да не тобой.   Поэтому – брысь.

      Слово за слово, а он дошёл до кабинета инженера по охране труда.  Он уже знал, где
этот кабинет находится.   Он только не знал, что его ждёт за этой дверью. Он вежливо постучал, чёртовы интеллигентские привычки, дождался разрешения войти, и открыл
дверь в кабинет.  И так и остался стоять на пороге, открыв рот, которым не сумел
произнести первую, дежурную фразу.
      В кабинете находилась молодая женщина, лет тридцати, не худая и не толстая, не блондинка и не жгучая брюнетка, которая поливала цветы, растущие на подоконнике, шкафах и в других, доступных для полива, местах.
     Сердце Николая оторвалось от удерживающих его в равновесном покое жил, и стремительно упало вниз, а потом улетело вверх, и Николай понял, что он погиб, и,
причём уже безвозвратно.
–   Так, что же Вы стоите? Проходите, – сказала женщина, и представилась.  – Наталья Сергеевна Харламова.  А, Вы, как понимаю, тот уникум, который уже свёл всех с ума
своими невероятными техническими дарованиями?
–   Ну, как бы это сказать,  – замялся Николай.
–   Да, бросьте. Лучше помогите мне полить цветы вот на том шкафу, а то он очень
высокий.  Да, подождите, я сама полью.  Вы меня только поддержите – попросила
Наталья Сергеевна. – А  то я высоты боюсь,  –  кокетливо добавила она.
     И Николаю пришлось её помочь, придерживая за талию, чтобы она не свалилась со
стула.  Его аж в жар бросило, когда он сжал талию Натальи Сергеевны в своих руках.   Николай никогда и никому не верил про любовь с первого взгляда.  Но, кажется, это был
 тот самый патологический случай.   Если в этот момент Наталья Сергеевна приказала ему выполнить самое безрассудное своё желание, то он без колебания в душе и без промедления в мышцах, тут же бы его и исполнил.
–   Да, что Вы опять застыли? – рассмеялась Наталья Сергеевна. – Подходите к столу и распишитесь в журналах.   Надеюсь, у Вас есть группа доступа к электрооборудованию?
–   Гм-м. Н-н-н.
–   Так Вы ко всему прочему ещё и глухой?
–   Нет.  Но завтра я к Вам приду.  Может даже без повода.
–   А я буду только рада, – улыбнулась Наталья Сергеевна, и протянула ему на прощание свою тонкую, но мозолистую ладошку. – Только завтра – суббота, поэтому приходите в понедельник.  Тем более Вам как механику надо будет кое-что по охране труда выполнить.  А то Ваш предшественник развалил всё, что только было в его силах.
      « Да,  –  подумал Николай,  –  видно мой предшественник на самом деле всех достал.
И мои подозрения насчёт того тюка не лишены оснований».
     Николай вышел из кабинета как в тумане.  Проходя по ремзоне, он услышал за своей спиной: « Ну, вот, и этот готов», и кто-то мерзко хихикнул.  И тут внутри Николая
проснулся  тот Новый, и сказал: « Запомни это хихиканье».
      И Николай ему жёстко ответил: « Уже, б…, запомнил».   Заодно краем глаза он зафиксировал парня лет тридцати, который это сказал,  и особенно его толстые развесистые губы, почему-то сразу вызвавшие у Николая антипатию и угреватое малиновое лицо.
     По пути к проходной ему повстречался Виктор, который не спеша двигался в том же направлении.
–   Ну, что, Николай, домой?  –  поинтересовался Виктор.
–   Да нет, – неожиданно произнёс Николай, – надо в химчистку заскочить, жена просила.
     Сейчас ему очень хотелось побыть одному, и он ляпнул первое, что пришло на ум.
 У Виктора хватило такта, чтобы не приставать с расспросами, и они после проходной разошлись в разные стороны.
     Николай почему-то решил продолжить вечер в парикмахерской, где ему сделали короткую стильную причёску.  Увидев себя в зеркале, он тут же решил, что тянуть с
новым «прикидом» не стоит, тем более денег для этого больше, чем достаточно.
    Он зашёл в один из новых магазинчиков в центре города, где торговали очень приличной импортной, в основном из Германии, одеждой, причём по довольно умеренным ценам.


    Он купил себе новую сорочку, тонкий шерстяной джемпер, итальянские джинсы «Риорда», туфли, и самое главное то, о чём он давно мечтал, лёгкую, кожаную чёрную куртку, которую можно было носить вместо пиджака даже летом, примерно в такие вот,
 как сегодня прохладные дни.  Он сразу же надел все приобретения на себя, хотя понимал, что это выглядит как-то по-детски глуповато.  Но ему очень захотелось почувствовать
себя по-новому, и сразу.  Старую сорочку и туфли он тут же без сожаления выбросил,
и  попросил только, чтобы ему в какой-нибудь пакет упаковали старый костюм.
    Со словами: «Спасибо за покупку! Заходите ещё» – ему вручили фирменный пакет с упакованным старым костюм, и проводили до выхода.
     Ноги Николая сами вынесли его на набережную к кафе «Чайка».  И он зашёл туда без колебаний. Несмотря на пятницу, в кафе людей было немного. Он занял тот же столик,
за которым они сидели с Виктором три дня назад.  К нему подошёл официант, который обслуживал их в прошлый раз.
–   Здравствуйте! – сказал официант.  – Я вижу, Вам понравилось в прошлый раз.  Меня
зовут Георгий, можно Жора.
–   Да, Георгий, – сказал Николай, – мне понравилось, как у вас готовят. Меня зовут
Николай Степанович.  Если можно штуки четыре чебуреков, стаканчик белого сухого вина,
а потом кофе.
–   Айн момент, – ответил Жора, и моментально улетучился исполнять заказ.
     Время перевалило за отметку в семь часов вечера, и на улице стало понемногу темнеть.  Николай с наслаждением ел чебуреки,  запивая их сухим вином.  Виктор был прав – повар
в этом заведении был асом в своём деле.  Самое странное, что у Николая в душе наступило какое-то умиротворение, и не было никаких угрызений совести, что вот он здесь один,
а дома семья с нетерпением ждёт своего кормильца.  Лёгкий ветерок через открытые окна шевелил гардины на окнах.  Издалека доносился городской шум, создаваемый потоком автомобилей.  Было хорошо-о-о!
–  Вы не возражаете? – раздался чей-то голос, который отвлёк Николая от созерцания пейзажа с видом на Днепр, и, повернув голову направо, он обнаружил на стуле напротив него молодую девушку.
    Она сидела с уверенным видом завсегдатая  этого заведения.  Николай не нашёлся, что
ей сразу ответить, тем более что мысли его ещё не вернулись к данной реальности.
Поэтому он решил пока промолчать, и смотрел на девицу изучающе.  Такое поведение Николая, как видно, не входило в её расчёт, и она смущённо произнесла:
–   Я увидела, что вы сидите один, и решила, что вам, наверное, нужна какая-то помощь
     Николай продолжал молча наблюдать за девушкой, слегка склонив голову набок.
Ну, это вообще не вписывалось ни в какой расклад.
–   Может Вы кого-нибудь ждёте?  Так я могу уйти.
–   Послушайте, девушка, – наконец произнёс Николай. – Никого я не жду, и никто мне
не нужен.  А что касается Вашего последнего предложения, так сделайте милость.
      Девица обиженно поджала губки:
–   Фи, к нему от чистого сердца, а он грубит.
     В это время сзади подошёл Жора.  Он мгновенно оценил обстановку, и взял управление ситуацией на себя:
–   Так, что здесь происходит?  Чего к человеку пристаёшь? Не видишь, ему хочется
одному побыть?
      Девица изобразила на лице оскорблённое целомудрие, и, встав со стула, направилась
к компании молодых людей, сидевших у стойки бара.
–    Вы извините, пожалуйста.  Эта молодёжь, – Георгий неодобрительно покачал головой. –  Совершенно не чувствуют момента, когда к человеку лучше не лезть.  Они здесь постоянно по пятницам сидят.
–   Да, концовка вечера немного подпорчена.  Но, впрочем, время уже подошло к тому,
что мне пора уходить.  Спасибо за ужин.  Надеюсь, я к вам ещё зайду.
–  Милости просим.
    Николай расплатился за заказ, и вышел на улицу в серость летнего вечера.
    Домой он добирался на троллейбусе.  Жена встретила его насторожено, но самое главное, молча. Только по глазам было видно, до какой степени она удивлена, увидев Николая в новой одежде.  Он сунул ей сто долларов, и сразу ушёл спать.
    Последующие выходные  дни тянулись мучительно долго.  Хорошо ещё, что в эти два
дня жена с дочкой поехали на Украину, в город Хмельницкий за дешёвыми шмотками и «Тампэксом».  Сын был на каких-то соревнованиях.
   С утра Николай пытался заняться мелким домашним ремонтом и уборкой, но к двум часам дня он понял, что больше он этими делами заниматься не может.  Мысли перепрыгивали с одной темы на другую, но все они непременно возвращались к воспоминанию об инженере по охране труда.  И тогда Николай решил, что ему надо прогуляться.
     Когда он вышел из подъезда, бабки, сидевшие на лавочке моментально замолчали, а мужики забыли про своего «козла».  Николай вежливо поздоровался с ними, и прошёл мимо, ощущая спиной, любопытные, злые и завистливые взгляды.
     « Интересно, –  подумал Николай, –  откуда такая перемена в настроении?  Может,
какая-то информация до них дошла?  Скорее всего, Людка-дура, болтанула лишнее.
Ну и чёрт с ними!». 
      Когда он вышел со двора, к Николаю стало возвращаться хорошее настроение.  А потом после пива ему стало вообще чудесно.  Воскресенье тоже прошло также тягомотно.
Николай слонялся по квартире, и придумывал себе разную работу.  Лучше бы он пошёл в кабак и нажрался от души, потому, что, приехавшие со своего «шопинга» Людка и Светка этого не оценили. Сын, правда, как-то подозрительно хмыкал.  Николай с превеликой радостью встретил начало новой недели.
      Николай яростно окунулся в производственные дела.  Он привёл в порядок свой кабинет.  Обзавёлся дополнительной мебелью.  Выписал себе со склада необходимый инструмент.
    На одну из стен он повесил плакат с изображением Альберта Эйнштейна, а на противоположной стене портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского.  Эти два
изображения вгоняли в шок посетителей кабинета.  А портрет Дзержинского действовал
на Шефа как икона на чёрта, и он всегда норовил сплюнуть налево при виде его.
     В этот же понедельник состоялось близкое знакомство Николая с главным инженером.   Он был на два года моложе Николая.  Этакий, сангвиник, вечно прихохатывающий, и
весьма довольный собой.  Николай сразу прозвал его «доктор Ливси» по аналогии с героем музыкального мультфильма «Остров Сокровищ».  Один раз он случайно употребил это имя в разговоре с рабочими, и кликуха намертво прилипла к Чернову.
    Общение с главным инженером не доставило Николаю приятных минут.  Главный сразу решил показать, кто в доме хозяин, и попытался убедить Николая, что МВТУ имени
Баумана просто ликбез по сравнению с местным Политехническим институтом.
    Уже все работники автомастерской знали, что у них появился уникальный мастер «Доцент», который может всё.  Это прозвище закрепилось за Николаем, только с
уточнением «Наш Доцент».   К нему подходили с разных участков, просили о помощи, советовались.  Он никому не отказывал, чем сразу завоевал уважение сослуживцев. Самое главное, что это было не напускное поведение – в этом была жизненная суть Николая, его характера.
     А дальше – больше.  Клиенты ведь не слепые.  Они увидели, что улучшилось качество ремонта, что можно ещё какие-то дополнительные услуги получить, и стали рассказывать про это своим знакомым.  И в автомастерскую потянулась дополнительная клиентура.
 И, казалось бы, что надо радоваться этому факту.  Но нет, появились завистники и недоброжелатели.
     А тем временем Николай внимательно присматривался к жизни этого автопредприятия, которое носило громкое, не без претензии название ЧУП «Фаэтон».
      Снабженцем в ЧУПе был некто Владимир Григорьевич Чумак.  Очень странный малый, как бы сам в себе.  Сюда он пришёл по приказу из местной районной администрации, где у него ходила в «шишках» жена.  Работник из него был никакой, а снабженец тем более.  Вечно он приобретал какую-то хрень, лишь бы подешевле.  И было непонятно, то ли он имеет с этого навар, то ли его разводят как лоха.  Поэтому Николаю пришлось на себя взять обязанности снабженца, для выполнения своих ремонтных обязанностей. 
     Надо сказать, что никто не возражал, как будто, так и надо.
     Замом у Шефа была Надежда Фёдоровна Ткачук.  Ей было уже пятьдесят.  Она вела в основном финансовую деятельность, и надо сказать, очень грамотно.  Но с ней Николай
по работе практически не сталкивался.
     Как и было уговорено, Николай в понедельник зашёл к инженеру по охране труда.  И снова, увидев Наталью Сергеевну, его сердце охватило смятение и беспокойство.  Она встретила его доброжелательно и с улыбкой.  Она попросила его сделать пару стендов для кабинета, и помочь написать или переработать несколько инструкций.  Николай с радостью согласился.  Поскольку в основное время он был загружен под завязку, то инструкции он писал дома, чем вызвал недовольство Людки, типа: « Вот,  идиот, не успел на работу устроиться, а уже голову в хомут продел.  Лучше бы в магазин за спагетти сгонял».
 Хорошо, что было лето, и можно было работать на балконе.  Жаль только, что там не
 было освещения, и работа ограничивалась световым днём.  Зато никто не мешал
 Даже стук доминошников не раздражал.
      Присматриваясь, к деятельности предприятия, Николай подмечал разные странности,
но выводов пока не делал, да просто и не хотел их делать.  Очень часто «Фаэтон» посещали гаишники, и вели какие-то переговоры, а потом вслед за ними на территории мастерской появлялись вдрызг разбитые иномарки.  А через некоторое время, из ворот ремзоны выкатывались те же иномарки, как будто их только вчера склепали на заводе.
     Через мастерскую проходило также много грузовых фур с международными номерами, что говорило о том,  что предприятие тесно связано с заграницей.
     А вот снова подкатила пятница, и последовал очередной подход к кассе.  Правда, без дополнительного конверта. Тут Николай решил поделиться с Людкой, и отдал ей ровно половину – 50 долларов.  Та аж расцвела от счастья, и вмиг разомлевшим голосом пропела:
 –  Любимый, и где ж это такие деньги тебе платят.  Ну, поделись с дражайшей супругой,
где ты работаешь?
     Николая чуть не стошнило, и он грубо ответил:
–   В женской бане, массажистом внутренних органов.
     Людка в изумлении открыла рот, и в её глазах опять промелькнул страх.  Да уж, с Николаем что-то происходило, и он выходил из-под её контроля.
      Почему-то в субботу у Людки был выходной. Светка с Алексеем тоже крутились по квартире, и Николай, сославшись на внеплановую работу, свалил из дому, прихватив с
собой зеленый стольничек.  Сидеть весь день с бабами ему было муторно.  Но и планов
на день не было никаких.
     Для начала он попил пива, а потом пошёл в кино.  Там крутили какой-то американский дубовый боевик со сплошным мордобоем и голыми бабами.  Обычно такие фильмы идут почти три часа, в отличие от полуторачасовых советских фильмов.   И здесь Николай признал преимущество советского кино, и осознал опрометчивость принятия пивка.  Уже через час с небольшим, он был вынужден покинуть кинозал.  Назад ему возвращаться расхотелось, а поскольку рядом находился парк, то решил прогуляться по его тенистым аллеям.   Парк раскинулся на берегу реки.  В нём было много кафешек, различные аттракционы, так что, имея деньги, здесь можно было неплохо провести время.
Ну, это, конечно, тоже на любителя.
     И вот так, прогуливаясь по парку, Николай дошёл до «Городка аттракционов», и,
о чудо!, на лавочке около одного из аттракционов он увидел Наталью Сергеевну.
   Она сидела, приложив ладонь ко лбу, и смотрела на какую-то карусель.  Он, набрался храбрости, подошёл к ней, и сказал;
–   Здравствуйте, Наталья Сергеевна.  Как приятно Вас здесь увидеть.
–   Николай Степанович?  Здравствуйте.  А я здесь сына выгуливаю.  А Вы, почему один?  Или тоже с детьми?
–   Я один, потому, что один.  А детей моих такие аттракционы уже не привлекают.  Да Вы ведь всё знаете, анкету-то наверняка читали.
     Наталья Сергеевна непринуждённо рассмеялась:
–   Да, Вы правы, анкету я читала.  Это просто от неожиданности.  Ой, давайте подойдём поближе, сеанс заканчивается.
     Они подошли к карусели, и из-за сетки к ним вышел мальчик лет восьми.
–   А это мой сын, Илья.  Илья, познакомься, это мой сослуживец,  Николай Степанович. 
Вот случайно шёл мимо, и увидал меня,  –  закончила она, почему-то смутившись.
–   А пойдёмте-ка врежем по мороженому, – неожиданно предложил Николай.   –  Возражения есть?  Возражений нет.
    Они нашли уютное открытое кафе на берегу реки, и заказали мороженое.  Илья свою порцию уел в один присест,  и, чтобы он не скучал, его отправили к игровым автоматам, которые находились в соседнем павильоне.  И тогда Николай, осмелев беспредельно,
заказал бутылку шампанского и пирожных.  Наталья Сергеевна посмотрела на него внимательным, изучающим взглядом, но молча согласилась с его решением.
     Так они провели часа три за беседой, попивая шампанское.  В основном рассказывала Наталья Сергеевна про себя, про учёбу в институте, про работу.  Она, как и Николай, была приезжая, только с той разницей, что она была уроженка данной области, и окончила местный институт.  Семейная ситуация у неё была тоже не безоблачной, но не такой экстремальной, как у Николая.   Как понял из её рассказа Николай, главным возбудителем спокойствия была стерва-свекровь.  Таких примеров в жизни множество.  У таких
свекровей только две мысли, мол, моего сыночка охмурили, окрутили, с целью поиметь жилую площадь.
     Но вот подошло время расставания.  На прощанье Наталья Сергеевна сказала:
–   Спасибо, Николай Степанович, что подарили такой чудесный день.
     Домой Николай добрался незаметно, как обычно в последнее время пешком.
     Увидев, одухотворённое лицо Николая, Людка спросила:
–   Ты что, пьяный, что ли?
–   Нет, он клей нюхал, – ехидно подколол Лёха.
–   Цыц, придурки, – только и сказал Николай, и недвусмысленно стал отводить руку в сторону.

Глава  7.   Современный Кулибин

    Войдя в столовую Григория Петровича в третий раз в жизни, Николай поразился тому,
что здесь время как будто остановилось.  Было такое ощущение, что обитатели этого дома уже три недели не вылезали из-за стола. 
    Тот же накрытый стол, неизвестно на сколько персон, и Григорий Петрович во главе его.  Добавился только один новый персонаж – носатый тип, то ли араб, то ли еврей.  Скорее всего, второе, потому  что откуда здесь взяться арабам?
–   А вот и наш Доцент, Николай Степанович, – радостно объявил Григорий Петрович.  – Прошу к столу.  Наслышан, про твои успехи.
–  Это просто Кулибин какой-то, – повернувшись к Носатому,  сделал заключение Григорий Петрович. –  За три недели отремонтировать почти всё оборудование нашей автомастерской.  Феноменально!
–   Ну, пожалуй, не всё,  –  сказала Николай.
–   Да ты не скромничай,  – ответил Григорий Петрович.  –  Твой толстомордый Шеф, Шпенько, от твоих успехов аж язык в задницу засунул.  Он же мне гнал пургу, что для ремонта оборудования необходима немыслимая куча денег и запчастей.  Видно, решил втихаря срубить с меня деньжат, сука.  Ну, да мы ещё с ним разберёмся.   А вот что с тобой делать – ума не приложу.  Ну, во-первых, за работу спасибо; во-вторых, Толян,  выдай нашему гостю конверт; а  в-третьих, давай к столу, и по рюмахе за успех нашего дела.
    Теперь Николай понял, почему Шпенько смотрел на него волком.
    Толян передал Николаю конверт, и он осел во внутреннем кармане пиджака Николая,
как у себя дома.
 –   Да ты давай, закусывай, вот севрюжка, балычок.  Классно приготовлена.  Икорочка, селёдочка, водочка, коньячок. Навались.
     Пока Николай насыщался, Хрипатый,  Толян,  Носатый и Григорий Петрович внимательно смотрели видеокассету.  На ней пограничники с собаками и таможенниками трясли автомобили на пункте пропуска на предмет наркоты и взрывчатки.  Собаки
уверенно выводили погранцов на тайники, и контрабандистов тут же «вязали» в наручники.  Потом пошёл сюжет, как пограничники с помощью собак трясут поезда.
     После просмотра, в столовой повисло тягостное молчание.
–   Вот суки, эти собаки, – задумчиво сказал Толян.  – Что хочешь унюхают, хрен такую обманешь.
–   То же мне проблема, –  брякнул, разомлевший от выпитого, Николай, обгладывая ножку курицы-гриль.
     Все резко повернули лица в его сторону, и тишина в столовой стала просто зловещей.
–  Уважаемый Николай Степанович, Доцент, – осторожно-вкрадчиво спросил Григорий Петрович, – ты хочешь сказать, что знаешь способ, как обмануть спецсобак?
–   Да как два пальца, – хвастливо-авторитетно заявил Николай.
–   И как же это сделать?
–   Используя автомобили, работающие на газу.
–   И ты бы смог это сделать?
–   А как два пальца оплевать,  –  уже вполне серьёзно заявил Николай.
     Григорий Петрович внимательно посмотрел на Николая, и спросил:
–   А сам ты это сможешь сделать? И что это за конструкция?
–   Конструкция моего изобретения, так сказать, с двойным дном.
–   Ну, так, сделай милость, сваргань такую штуку.
–   Да хоть завтра, только пару помощников надо, и газовый баллон.
–   Я же говорил, что это светлая голова! – воскликнул Толян.
–   Хорошо, – сказал Григорий Петрович, – помощники будут – Толян и Хрипатый.  Вот завтра на автобазе этим и займётесь.  Как раз суббота, меньше лишних глаз.  А теперь поподробнее о конструкции.
     Николай объяснил суть изобретения.  У Григория Петровича мечтательным блеском загорелись глаза:
–   А ты знаешь, в этом что-то есть.  Надо попробовать.   Излишне напоминать, что об этом никому не трепать, и тебе, Изя, тоже, – это уже в сторону Носатого.
    « Всё-таки еврей», – констатировал про себя Николай.
–  В общем, решим следующим образом, – подвёл итог дебатов Григорий Петрович. –
Завтра вы всё пакуете.  В понедельник подгоняем фуру, и вы ставите на неё свою штучку.
 А дальше – как карта ляжет.  Первый рейс – пробный.  А теперь, давайте спокойно поужинаем, и ни слова про дела.
      Ужин прошёл бодренько.  Домой Николая доставил Санёк на «Ауди».
Сидя на заднем сиденье автомобиля, Николай осторожно заглянул в конверт.  Там лежало три «штуки» баксов.  «Ни хрена себе, – подумал Николай. – Однако, моя работа здесь в цене».  Он ещё не представлял, в какое дело он втянулся.   А сейчас ему было просто хорошо. Сразу возникла мысль, а куда спрятать деньги от Людки.  Более того, Николай понимал, что тратить их надо как можно осторожнее, чтобы соседи ничего не заподозрили.
     Соседи, бывшие во дворе, с явным неодобрением восприняли явление слегка поддатого Николая, вылезающего из иномарки.  Причём неодобрение относилось к иномарке, а не к поддатости Николая.
      Один из мужичков лет шестидесяти прошипел в спину:
–   Мы тут сорок лет на заводе, не разгибая спины, а эти на иномарках разъезжают.
И хде тока деньги берутся?
     Бабки зашуршали шёпотом совершенно не слышно.  Но на всё это Николай не обращал внимания.
       Вышедшей в коридор на шум открывающейся двери Людке, Николай молча сунул двести долларов, и та сразу замурлыкала:
–   Коленька, может, поужинаешь? Давай, снимай пиджачок.
–   Спасибо, не стоит беспокоиться, – ответил Николай, и Людка тенью исчезала на кухне.
     Николай сразу прошёл на балкон.  Там у него был один тайничок, про который никто не знал.  При этом, этот тайничок был даже не совсем на его балконе, и находился он в полости за одним из вынимающихся кирпичей.  Туда и положил Николай свой конверт, оставив себе,

дежурные две сотни.  Ранее полученные деньги хранились в другом тайничке, рядом с
его кроватью, за батареей, за плинтусом.   Проблема хранения денег принимала очень актуальный характер, имея всегда в виду шаловливые ручки жены.
      Спал Николай не очень хорошо.  Он понял, что они будут толкать в баллоны, но отступать было уже поздно, и Николай решил, что его должна рассудить сама жизнь,
а если надо, то и наказать.
     На следующее утро ровно в семь утра Николай, с лёгкой спортивной сумкой на плече,
в которой находились необходимые для работы инструменты, вышел из подъезда.
     На лавочке уже сидели две мегеры, и около них вертелись две маленькие шавки типа тойтерьера.  Одна из них елейно пропела:
–   Доброе утро, Николай Степанович.  Кудай-то вы в субботу, в такую рань собрались.
–   Рыбу ловить, – ответил Доцент незнакомым Николаю голосом.
     Как раз в это время неслышно подкатили БМВ с тонированными стёклами.  Задняя дверь распахнулась, и, Николай скользнул внутрь салона.  БМВ резко рванула вперёд.  Вторая мегера сделала комментарий увиденному:
–   Забурел наш Колька.  Ишь, ты, на машине по булочным разъезжает.  Нет, не наш он человек.
     И две старые швабры облезлые стали перетирать между собой последние сплетни про семью Николая.
     Когда подъехали к автобазе, то автоматические ворота были закрыты, и Толян вышел
из машины.  Из будки высунулась голова охранника:
–   Привет, Толян!  Ты что это в такую рань к нам пожаловал?
–   Здорово, майор!  Открывай на хрен свою шаланду.  У нас тут срочный ремонт надо произвести, вчера малость зацепились.
     Ворота поехали в сторону.  Николай вышел из машины, и взял ключ у вахтёра от сварочного участка.  Потом он, Толян и Хрипатый Вова прошли к нему в кабинет, чтобы переодеться.  Николая приятно удивило то, что Толян и Хрипатый без тени сомнений и смущения переоделись в рабочие костюмы, и застыли перед ним, как перед командиром.
–   Ну, Доцент, командуй, – сказал Толян, и Николай воспринял из его уст своё прозвище,
 как должное.
–   Ну, пойдём потиху.  Кстати, Толян, а почему ты назвал вахтёра майром?
–   А ты, что разве не знаешь? –  удивлённо спросил Толян.  – Здесь же ведь все вахтёры
 на КПП и сторожа либо гебьё либо менты – от капитана до подполковника.
–   Первый раз слышу, – пожал плечами Николай.
–   Ну, блин,  ты, Доцент, сама простота.
     Они зашли на сварочный участок.  Толян прихватил с собой сумку «Динамо».  Санёк с машиной остался стоять около сварки.
–  Так, ребята, – сказал Николай, – ваша задача мне помочь, просто, где надо поддержать, приподнять.  Всё остальное делаю я сам.  Первым делом надо разрезать автомобильный газовый баллон.  Здесь есть пару штук, которые недавно пришли с испытаний, и имеют клейма о сертификации.
     Они взяли один из таких баллонов, рассчитанных на сто килограммов пропана.
Толян с Хрипатым держали баллон, а Николай его разрезал «болгаркой»,  примерно на уровне 3/4  высоты баллона.   Далее было посложнее.  Надо было из листовой стали изготовить второе фальшь-дно, которое должно очень плотно входить в полость баллона.  Над этим провозились почти три часа.  И вот у Николая получилось то, что нужно – аккуратненькое, круглое корытцо плотно, без зазора входящее в баллон.
–   Айн момент, – произнёс Толян, и с видом фокусника Акопяна вытащил из сумки «Динамо» два свёртка, упакованные в два тёмных полиэтиленовых пакета.  Затем он небрежно кинул их на дно баллона.
–  Нет, – сказал Николай, – так не пойдёт.  Надо их чем-то уплотнить, чтобы они не болтались туда-сюда.  Так.  Давайте-ка сюда вон ту ветошь, и плотненько набиваем под самое фальшь-дно.  Отлично.  Теперь вставили донышко.  Закернили его, чтобы оно не елозило.  Так, отлично.  А теперь мне нужна ваша физическая сила.  Необходимо сварить
 эти две половинки.  Я буду варить, а вы будете фиксировать баллон, чтобы сохранить соосность половинок.
     Николай зачистил места под сварку.  Затем Толян с Хрипатым соединили две ранее разрезанные половинки баллона, и стали их удерживать в таком положении с помощью импровизированной струбцины.   Николай сначала сделал сваркой прихватки.  А потом, когда убедился, что половинки совпали, и баллон не кособокий, обварил место разреза  полуавтоматом.  Далее дело пошло веселее.   Место сварки зачистили, подкрасили,
нанесли нужную маркировку.  А напоследок, Николай подсоединил сваренный баллон
к полному баллону с пропаном, и вдул в него немного газа.  Затем проверил баллон на герметичность.    
      Толян поинтересовался:
–   А это ещё зачем?
–   Ну, во-первых, нам надо было убедиться, что из баллона не будет исходить запах;
во-вторых, даже если и будет запах, то это будет запах пропана; ну и в-третьих, в каждом баллоне должно быть остаточное давление, которое фиксируется манометром.  Сейчас это давление мы создали, и уже никто не сможет сказать, что это баллон пустой, и не из-под газа.
–   Ну, Доцент, ты даёшь:  умный как Эйнштейн, и хитрый как еврей.
–   Так Эйнштейн и есть еврей, – рассмеялся Николай.
–   Значит ты, Доцент, еврей в квадрате, – сделал заключение Толян, и все стали дико ржать.
     На их смех появился со двора заспанный Санёк:
–   Ну, вы скоро тут закончите?  Уже четыре часа, жрать охота!
    У Санька харч всегда был на первом месте, тем более что он был крупным парнем.
Да, за работой девять часов пролетели незаметно.  Толян сказал:
–   Да мы уже закончили, сейчас поедем. Сейчас переоденемся и поедем.  Подгоняй машину к проходной.
    Они зашли в кабинет Николая, где и переоделись.  После чего Толян извлёк из той же волшебной сумки бутылку коньяка, и быстренько разлил её в три стакана:
–   Ну, как говорится, с почином.  Бог не выдаст, свинья не съест. 
     После этого они направились к проходной, где их дожидался Санёк, который не скрывал своего нетерпения и неудовольствия.  Николай попросил, чтобы его не подвозили до дома – не хотелось лишний раз мозолить глаза соседям.
     Подходя к дому, Николай увидел свору сплетничающих кумушек, рассевшихся по лавочкам, а чуть поодаль стол с десятком бездельников-доминошников.  Заметив Николая, от стола отделился один из них, дядя Петя, 58-летний хронический слесарь-алкоголик.      
     Подойдя поближе к Николаю, он завёл разговор:
–   Здорово, Колян! Как дела?
–   Здравствуй, дядя Петя, –  сдержанно ответил Николай.
–   Мы тут мельком слышали, что забурел ты.  Работу, чай, клёвую надыбал?  Так не хило было бы проставиться маленько.
    И тут на Николая накатила волна дикого гнева, и он сотворил такое, что в прежней жизни было бы просто немыслимо.  Он схватил рукой дядю Петю за горло, и кричащим шёпотом произнёс:
–   Я тебе, гнида маргинальная, так проставлюсь, клеймом, между глаз, в виде дырки диаметром  9 миллиметров.
     На дядю Петю смотрел волк, матёрый волчара, готовый порвать любого, кто встал у него на пути к добыче.  Дядя Петя жалобно пискнул, задыхаясь, и что-то тёплое потекло по его ногам.  Рука Николая разжалась, и вместе с этим волна дикой, необузданной ярости схлынула так же внезапно, как и накатила.
    Вся бабская свора на лавочках застыла в виде истуканов, у доминошников выпали из рук костяшки, и «беломорины» начали обжигать губы, но они этого не чувствовали.  Дядя Петя сполз на асфальт, как нашкодивший щенок, а Николай стремительно направился к входу в подъезд.  Дверь за ним яростно захлопнулась, и одна из клуш, сидевших на лавочке, выйдя из коматозного состояния, крикнула ему вслед: «Зверюга!».  Пищи для разговоров было до конца дня.
      Войдя в квартиру, Николай расшвырял всех, кто попался ему на пути, в числе трёх человек, зашёл в комнату, которую они двадцать лет с Людкой называли спальней, и упал
на кровать лицом вниз. Лёха, выглянув из-за косяка двери, хотел что-то ляпнуть, но Людка, схватив его за шкирку, вышвырнула на кухню, и закрыла дверь в спальню. 
      А в Николае клокотали остатки той ярости.  Кто вся эта срань? Да, они могут крутить гайки, если им покажут, как обезьяны.
    «И я прожил почти всю жизнь рядом с ними? – думал Николай. – Боже! Да я такой же,
как они.   Они даже честнее, потому что они не строили из себя интеллектуала».
     И тут в Николае проснулся Второй, теперь Николай точно знал его имя – Доцент.
Зевнув, он сказал: «Ну что ты распустил слюни?  Ну, вляпался в историю.  Но деньги же платят исправно.  Безработным лучше, что ли?»
     И тут в их дискуссию вмешался третий, тот самый Волчара: « Николай, ты сегодня стал самим собой.  Никогда не опускай взор к асфальту.  Помни, ты – Доцент, который всегда прав».
     Когда прошло это наваждение, Николай посмотрел на часы – было всего 17-10.   Он протянул руку до заветного плинтуса, вытащил оттуда четыре сотки, положил в карман,
и из положения лёжа крикнул:
–   Люда, ты здесь?
–   Да, я здесь, а в чём  дело? – живо откликнулась она.
–   Дети здесь?
–   Света ушла к подруге, а Алексей здесь.
–   Собирайтесь, пойдём гулять.  Время даю тридцать минут.
–   А куда?   –  растерянно спросила Людмила.
–   На карусель, – ответил Николай, – но времени у вас осталось уже 20 минут.
–   Я сейчас, быстро,  – засуетилась Людка.  –  Лёшенька, быстро одевайся – мы идём с
папой гулять.
      В третий раз местная соседская торсида выпала в осадок – из дверей появилась чета во главе с Николаем под ручку с Людмилой, и пристяжным шёл сын Алексей.  Такого за ними не водилось, судя по воспоминаниям бабок, лет десять.
      Я не стану описывать те места, где они побывали в этот вечер.  Для Люды и Алексея этот вечер был, как день исполнения желаний.
      А, возвращаясь, домой, они в четвёртый раз поразили весь дом:  возвратились не пьяные, без милиции, в хорошем настроении, да ещё какие-то покупки несли с собой.  Людка просто вся светилась.  И всё равно она в конце всё испортило дурацким вопросом:
–   Николай, скажи честно, а всё-таки, где ты работаешь?
–   На баксокачке,  – буркнул Николай,  и отвернулся к стене.
          
      В понедельник, в 11-00 подоспела  фура на 12 тонн.  Вместе с ней подкатили Толян и Хрипатый.  Фуру загнали в самый дальний бокс, в котором Николай ещё не бывал.  Он даже удивился площади этого бокса.  Но самое главное, он увидел в конце бокса две машины, совершенно одинаковые как «двое из ларца».  Одна и та же модель, один и тот же цвет.
  В одном только была разница – одна была разбита вдрызг, а другая – новьё.
–   Это гешефт Шпенько, – сквозь зубы процедил Толян, перехватив взгляд Николая. –  Когда-нибудь нарвёмся на неприятности  из-за этого, дебила.  Ладно, в темпе ставим.  Доцент, я тут всех посторонних разогнал, тем более обед.
     Баллон закрепили минут за сорок.  Николай обошёл тягач со всех сторон, и заявил:
–   Так не пойдёт.
–   А в чём дело, – забеспокоился Толян.
–   Наш выглядит слишком свежим.  Поэтому его надо облить маслом, обсыпать песком и
так далее, то есть привести к виду соседних баллонов.
–   Толян, а ведь верно Доцент сказал, – откликнулся  молчаливый Хрипатый.
     Через полчаса дело было сделано, и все сели перекурить.  Николай тоже взял сигарету, хотя уже бросил это дело лет десять назад.
–   Скажи, Толян, – неожиданно спросил Николай, – а ведь ты не всегда был таким, ведь правда?
–   А как ты догадался, Доцент?  – аж поперхнувшись, спросил Толян.
–   А в субботу, когда мы баллон снаряжали.  И ты, и Володя (Хрипатый) показали, что у вас есть какие-то профессиональные технические навыки.  Мне только байки не рассказывай.
–   Ох, Доцент, попал ты в точку.  Я, закончил железнодорожный институт – специальность  « Путь и путевое хозяйство».  Работал мастером по ремонту пути. Дослужился до
начальника участка.  Потом заступился за рабочих, потому, что, суки, начальнички недоплатили им премиальные.  Ну, и понеслось.  По надуманному поводу меня выкинули
 с работы, как кота помойного.  А тут случайно встретил Григория Петровича на соревнованиях.  Я ведь мастер спорта по дзю-до, да и каратэ владею.  Ну, вот я и здесь.
 У Вована другая история, но тоже печальная.  Пускай лучше он сам расскажет.
–  Ну, и расскажу, – несколько нервно начал рассказ Хрипатый Вован. –  Я институтов
ваших не заканчивал.  Зато закончил ПТУ по хорошей специальности, и на работу потом попал хорошую, естественно, с точки зрения моей,  и других нормальных людей.  А вот
моей подруге, а потом жене этого казалось мало.  И как-то закрутилось у неё дело с её начальником, типа бизнесменом.  В общем, ушла она от меня, а потом….
 –   Не надо, Володя, – оборвал его Николай. –  Эта ситуация мне очень знакома, и я знаю,
что разговор на эту тему всегда оставляет шрамы в душе.  Короче, все мы жертвы Системы.
     Все дружно затоптали «бычки», и вышли из бокса.  Толян, как всегда нёс свою «волшебную» сумку.
 –   Доцент, давай зайдём к тебе – хоть обмоемся,  – предложил Толян.
–    Да, конечно, –  невзрачно ответил Николай.
     Пока они шли по территории автобазы, навстречу, как назло, им снова попался Шеф, Шпенько Василий Фёдорович.  У Николая стало постепенно складываться такое ощущение, что он за ними следит.  Это как у волка, а Николай постепенно стал ощущать себя волком, одиноким матёрым волком-убийцей.   В кабинете у Николая все переоделись, накрыли импровизированный стол, и вдруг, стук в дверь, такой лёгкий как шелест сапог товарища Сталина.   Не долго думая, Толян вытащил из-за пазухи «Глок».
–   Это я, Шпенько, – раздалось из-за двери, –  откройте.
     Николай открыл дверь, и оттуда в его кабинет ввалился толстомордый Шпенько.
–   Ну, что празднуем в рабочее время? –  поинтересовался Шеф у всей компании.
–   Знаешь, Вася, – сказал Толян, который ещё не успел спрятать «Глок», – а шёл бы ты отсюда.
     Увидев ствол, тот побледнел, причём непонятно от чего больше, от того, что с ним так
по-хамски поговорили, или от того, что в него могли шмальнуть, причём насмерть.  Кстати, Толян выбивал 98 из 100 из любого оружия.  Шпенько исчез, как привидение, но у коньяка, налитого в бокалы появился другой вкус – вкус досады, что какая-то падла, своим появлением помешала им просто расслабить мышцы.  А надо сказать, что за два дня они напряглись очень-очень. Даже Николай, спортсмен, постоянно занимающийся физическими упражнениями, чувствовал, что его мышцы нуждаются в отдыхе. И поэтому сегодня только отдыхать. 
    Выпили молча, а остатки снеди Толян сунул в сейф, который Хрипатый открыл каким-то гвоздём.
     Когда они выходили за проходную, потому что Толян там велел Саньку их ждать, Николай спиной, чутьём зверя почувствовал, что на него кто-то сзади смотрит.  Он шёл последним, и резко обернувшись назад, он увидел Шефа, который  о чём- то  говорил с одним из рабочих, но смотрел им вслед, и взгляд его был очень нехороший.  Этими соображениями Николай в машине тут же поделился с Толяном.  Тот добродушно сказал:
–  Доцент, это тебе показалось, – и уже с интонациями Григория Петровича мягко
добавил.  –  Просто время этого козла ещё не пришло.
–   Слушай, Толян, а за что ты так ненавидишь Шпенько?
–   А, это старая история.  Пару лет назад он сделал подставу на таможне.  Тогда мы отнесли это за счёт неопытности.  Денег пришлось отдать, чтобы отмазаться, немерено.  А вот сейчас я уже не уверен в том, что это была случайность.


–   Кстати, а где он раньше работал?
–   Да в снабжении в почтовом управлении.
–   Ну, тогда мне понятна его логика – логика мелкого расхитителя социалистической собственности, – подвёл итог Николай.
     Следующий день был вторник.  И когда Николай шёл на работу, он случайно по пути встретил Наталью Сергеевну.
–   Николай Степанович, а почему я Вас так давно не вижу?  Может, что-то случилось?
–   Да я просто повода не нахожу, чтобы зайти в ваш кабинет.
–   Тогда, позвольте, найду его я.  В обед приходите ко мне пить чай  с тортом, и подругой.
–   А что я должен обеспечить?  Чай, торт, или подругу?
–   Николай Степанович, обеспечьте просто самого себя, каким вы есть.
–   Вы хотите сказать, совершенно голым?  Какой разврат!
     И тут они подошли к проходной.  Около неё стоял Шеф, что-то злобно выясняя у охранника.  Николай спросил у Натальи Сергеевны:
–   А почему они перед ним так стоят?  Они же офицеры, как и я, а он ЧМО помойное.
–   А вы тоже про это знаете? – зашептала ему на ухо Наталья Сергеевна.
     Она даже не коснулась его уха губами, а только нежный пушок над её верхней губой возбудил нервные рецепторы загрубелой кожи мужского уха, как его душа стала терять сознание, и он  стал превращаться в Дельфина.
–   Что с Вами?  –  озабоченно спросила Наталья Сергеевна.  –  С Вами всё нормально?
–   А с Вами? –  спросил Николай. –  Похоже, я в Вас, в мою очаровательную брюнетку влюбился раз, и навсегда. 
–   Тем не менее, приходите ко мне  в обед, и Вы увидите очаровательную блондинку.
     Обед в кабинете у Натальи Сергеевны состоял из чая, кофе, торта и её подруги из бухгалтерии Елены.  Поскольку Николай к этому делу был не готов, он попросил разрешения покинуть их на пять минут.  В кабинете он выгреб из своего сейфа всё, что
в нём было, а именно:  балык севрюги – 1,5 кг; банку невесть откуда взявшейся красной икры (скорее всего, что Толян её туда затолкал), там были ещё разные деликатесы.
Но самое интересное, что там же Николай нашёл  пачку зелёных американских сторублёвок.  Если бы даже ему резали горло ржавой пилой, причём очень медленно, то и тогда бы он сказал, что вчера, запирая дверь, твою мать, этого, блин, грёбаного сейфа, этих бабок там не было.   Реакция выпускника МВТУ имени Баумана какая может быть?  А?
       Справка:    Бауман  Николай Эрнестович, погоняло Грач, 1873-1905. 
Профессия:  большевик, террорист, бандит, и грабитель банков царской России.
      Ну и Николай сделал так, как это сделал бы любой «бауман», когда его ждёт любимая девушка.  Он просто взял эти бабки, и сунул под линолеум, под половицу. 
–   А вот  и я,  – сказала он, входя в кабинет с корзинкой, набитой всякими деликатесами.
     Наталья Сергеевна внимательно на него посмотрела, и спросила:
–   Николай Степанович, а откуда ж такое богатство?
–   Да, так, друзья оставили, – туманно ответил Николай.
     Подруга Натальи Сергеевны, жгучая блондинка, очень присматривалась к Николаю, но у неё не было шансов по сравнению с роковой брюнеткой Натальей Сергеевной. Обед прошёл весело и непринуждённо.  Николай травил всякие анекдоты, приличные.  Рассказывал про всякие случаи из студенческой и производственной деятельности.  Бухгалтер Елена ушла первой ровно в 14-00.  А Николай немного задержался
      На прощание Наталья Сергеевна мягко улыбаясь сказала:
–    Николай Степанович, заходите ко мне в кабинет, и не ищите специально повода.
     Душа Николая пела, а сердце плясало «Танец с саблями» Арама Хачатуряна.
     Домой после работы идти не хотелось, и ноги Николая сами собой вынесли его тело на набережную.  Он направился к скамеечке, на которой он провёл столько весенних дней.  Наверное, это было предчувствие, но там сидел Абрам Львович.  Николай обрадовался несказанно:
–   Здравствуйте Абрам Львович.  Вы сегодня во внеурочное время в парке.

–   Здравствуйте, Николай, –  приветливо ответил Абрам Львович. –  Я вижу, у Вас жизненные перемены, о чём свидетельствует Ваш новый костюм.  Ведь я прав?
–   Да, Вы правы.  Я нашёл себе работу, а это уже хорошо.  А ведь знаете, я чуть с моста в реку не бросился.  Вы были правы, когда сказали, что надо бороться до последнего.  Жаль, что не у всех хватает на это сил.  А давайте зайдём в кафе, поужинаем, я, знаете ли, с работы.
–   Да нет, молодой человек,  спасибо, –  ответил Абрам Львович, внимательно глядя на Николая. –  Ресторанная пища не рассчитана на мой стариковский желудок.  А мне кажется, чёрт меня побери, что вместе с работой Вы нашли и любовь.
–   Неужели это так заметно?
–   Да Вы же светитесь как юбилейный рубль.
–   Да, Ваша проницательность и интуиция шахматиста и сейчас Вас не подвели.  Очень жаль, что Вы не хотите составить мне компанию.  Но я думаю, что мы с Вами ещё встретимся, и за шахматной доской побеседуем за жизнь.
–   Как знать, Николай, –  пожал плечами Абрам Львович.  –  Тем не менее, я рад за Вас, и желаю удачи.  И помните, не давайте больше никому себя подмять.  Лучше уж сразу в харю прямой правой, чем унижаться перед всякой сволочью.
     Как потом оказалось, это была их последняя встреча.
     Они тепло попрощались, и Николай направился  к «Чайке». 
   «А, на самом деле, почему бы здесь не поужинать?»,  – подумал Николай, и решительно вошёл в кафе.  Увидев Николая, Жора приветливо ему кивнул, и быстро организовал Николаю его любимый столик с видом на реку.
     Николай сделал заказ: салат, порция чебуреков и 200 граммов «Цинандали».
     Пока Жора ходил за заказом, к столику подошла девушка, та самая, что и в прошлый раз:   
–   Добрый вечер.  А Вы опять один.  Можно присесть?
–   Ладно уж, падайте, – добродушно разрешил Николай.
     Сегодня ему хотелось быть добрым и отзывчивым.
–   А меня зовут Вика, Виктория.
–   А меня Николай Степанович.
     Подошедший к столику Жора вопросительно посмотрел на Николая, но тот рукой сделал жест, типа, всё в порядке.
–   Жора, сделайте, пожалуйста, девушке лёгкий коктейль, и ещё два мороженого.
     Когда официант ушёл за новым заказом, Николай сказал:
–   А я вижу Вы сегодня тоже одна, без вашей шумной и юной компании.
–   Просто мы обычно собираемся здесь по пятницам.  Я здесь сегодня случайно.
–   Случайно – это значит – что-то случилось?
–   Да, к сожалению. 
–   А что, если не секрет?  Кстати, Вы учитесь или работаете?
–   Я закончила техникум.  А работаю на швейной фабрике имени Клары Цеткин техником-технологом.  Или она уже бывшая «Клара Цеткин».
   « Там же, где раньше работала Люда, интересно», – отметил про себя Николай, а вслух спросил:
–   И что же там за проблемы?
–   Да новые хозяева не могут её между собою поделить.  И вполне возможно, что скоро я останусь без работы.
–   Ладно, не будем о грустном.  А что ж Вы на меня так запали.  Я же Вам в отцы гожусь.
–   Да, просто, Вы не такой как все, что здесь ошиваются.
–   Так уж и не такой, –  усмехнулся Николай.
–   Не такой, не такой.  Это сразу по Вам видно.  Здесь в основном жлобьё и ворьё.  Правда, ведут себя тихо, но возможно, что это временное явление.  Вот, например,  справа через два столика, толстомордый, с жирными губами.  Он заведующий какой-то хозяйственной базы.  Гнусный тип, любитель молоденьких девушек.  Он же говорить по-нормальному не может.  Сплошь сальные шуточки-прибауточки, анекдоты вперемежку с матом.
–   Да, Вы к ним строго относитесь.
–   Да надоело всё до чёртиков.

      « И ей, молодой, уже всё надоело»,  – с грустью подумал Николай.
      Он допил остатки вина, и сказал:
–   Ну, всё, Вика, мне пора.  Может, и увидимся ещё.  До свидания. 
    Он резко поднялся из-за стола, стараясь не смотреть в глаза Вики, и направился к двери.

Глава 8.  Наезд и откат

     Следующий день был среда.  Он прошёл вроде бы нормально, но Николай шкурой почувствовал, что обстановка накаляется, хотя причины он не знал и не догадывался, откуда может грянуть гром.  Ещё утром, зайдя в кабинет, он заглянул под линолеум.  Там был полный порядок – пачка с баксами лежала на своём месте.  « Кто же её положил в сейф?  – ломал голову Николай. –  Толян?  А когда он успел это сделать?  Тем более, зачем ему это делать в присутствии меня и Вовы?  Просто голова кругом идёт».    Несколько раз мимо Николая проносился главный инженер «Доктор Ливси»-Чернов, очень подозрительно поглядывая на Николая.
     Зато в четверг события закрутились с невероятной быстротой.  Николай почувствовал неладное уже утром, когда он открывал дверь в свой кабинет.  Обычно, он закрывал дверь
на два оборота ключа с небольшим доворотом,  до упора.  Открывая же дверь сейчас, он обнаружил, что она закрыта лишь на один оборот.  За долгие годы работы в «ящике» у Николая выработались определённые привычки, связанные с работой с секретными материалами, что очень обостряет память, наблюдательность, и, главное, приучает к аккуратности.  Сомнений быть не могло – кто-то вчера уже после работы открывал кабинет.  Зайдя в кабинет, Николай остановился на пороге и осмотрелся вокруг.  Так-так.  Вот лист наряда на проведение огневых  работ сдвинут на столе сантиметров на десять, дверь платяного шкафа закрыта неаккуратно, и между створками зажат рукав рабочей куртки,
а вот ….   Сомнений нет – здесь кто-то рылся.  Николай быстро заглянул под линолеум.
Там было всё без изменений.  Похоже, что искали именно эту пачечку.  Но кто?
     Незадолго до обеда «Доктор Ливси» перехватил Николая около автозаправки:
–   Слушай, Николай, я всё хотел тебя спросить.  Где ты хранишь всю документацию?
     Николай сразу насторожился:
–   Ну, у меня есть специальный шкаф, потом письменный стол.  Да и её пока что не так уж
и много.
–   Документацию необходимо хранить в сейфе, – неодобрительно-поучительно заметил Чернов.
« Ха, –  подумал Николай, – тоже мне следователь-психолог.  Так ты меня и расколол.  Видать пачечка – твоих рук дело.  Ну, что же, посмотрим кто кого».
–   Ну, во-первых, в моей документации нет ничего секретного, чтобы хранить её в сейфе;
во-вторых, у меня и ключа от него нет, потому что мне его никто не давал.
–   Да? – с недоверием и сомнение в голосе произнёс Чернов.  –  А в вещах твоего предшественника его ты не находил?
–   Мой предшественник оставил мне на память много мусора, но никаких ключей там не было, – твёрдо ответил Николай.
–   А как же там ока…, – осёкся Чернов, и после паузы.  –  Зайди к Шефу.
«Это, падла, твоя работа,  – удовлетворённо подумал Николай.  –  Ну, что, съел?
Надо будет рассказать всё Толяну, здесь явно какая-то подстава».
   А вообще-то, Николай соврал – он нашёл ключ от сейфа, правда, в очень необычном месте – в заблёванной корзине для мусора.  Ну, что ж, можно и к Шефу прогуляться.  Посмотрим, что он нам пропоёт.
     По дороге в кабинет Шефа его перехватил старый знакомый Виктор:
–   Николай, хочу предупредить тебя.  Тут какая-то заваруха зреет.  Тем более какая-то проверка шарит по автобазе – не то налоговая, не то КРУ.  А эта сладкая парочка Шеф и «Доктор Ливси» явно под тебя копают.  Будь осторожен.
–  Спасибо за заботу, – ответил Николай, с удовлетворением отметив, что кликуху Чернову он приклеил намертво.
    
     Шеф встретил Николая недобрым взглядом:
–   Николай, тут Чернов говорил, что у тебя документы пропали.
–   У меня, Василий Фёдорович, никогда и ничего не пропадает.  Если бы у меня что-то пропадало, особенно в «Прогрессе», то я бы давно сидел.
–   Хорошо.  А сам в кабинете ты ничего не находил?  – уже заискивающе спросил Шеф.
–   Нет, ничего,  –  твёрдо ответил Николай.
     Шеф злобно ощерился, и буркнул:
–   Ладно.  Иди, работай, пока.
     Николай готов был расхохотаться.  В этот день его больше никто не доставал, но и Николай был начеку.            
     На следующий день в пятницу в 15-00 подъезжает Толян с Саньком и Хрипатым:
–   Быстро к Боссу,
–   Да что случилось?
–   Братан, Николя, прокатило! –  завопил Толян.
–   Что прокатило?
–   Всё потом, всё потом. 
     По дороге к Григорию Петровичу Николай рассказал о своей находке Толяну, и о
реакции Шефа и Чернова на все последующие события.  Толян сразу посеръёзнел, и, нахмурившись, сказал:
–  Похоже, эта парочка проворачивает свои гешефты, а заодно хочет и тебя подставить.  Надо Боссу рассказать.
     Приехав к Григорию Петровичу, они вчетвером  прошли в его рабочий кабинет, где Николай прежде не бывал.  При виде Николай Григорий Петрович встал с кресла, подошёл
к нему, и поздоровался крепким мужским рукопожатием:
–  Здравствуй, дорогой Николай Степанович, мозги наши золотые.  Прошу всех присесть.  Итак, ваша работа выполнена с успехом – груз прошёл без сучка и задоринки. Я поздравляю всех, и особенно, тебя, Николай.  Идея оказалась плодотворной, и её надо поставить на поток.  Поэтому будем готовить новый баллон.
–   Григорий Петрович!  У меня есть кое-какие соображения на этот счёт, – сказал Николай.  –  Дело в том, что тот баллон мы делали, что называется на колене, на удачу.  Соответственно и качество не очень.  Я предлагаю сделать вот что.  Рядом со  сварочным участком есть пустующее помещение, там хранится всякое барахло мастера Шаинского из ремзоны.  Между помещениями есть забитая дверь.  Так вот в пустующем помещении необходимо поставить токарный станок, а такой у меня есть на примете (я там между делом один старый восстановил).  –  Григорий Петрович с восхищением посмотрел на Николая.  –  На нём мы будем разрезать баллон, и сваривать полуавтоматом.  Это повысит качество шва, и сделает его практически незаметным.   Кроме того, надо сделать так, чтобы в этот бокс ни одна гадина не заглядывала.
–   Принято, –  сказал Григорий Петрович.  –  Со своей стороны я тоже принял решение.  Чтобы обеспечить, так сказать, интимность процесса, я решил из вас четверых сформировать бригаду.  Обязанности распределяться будут следующим образом:  техническое руководство и общее руководство процессом, обеспечение материалами – Николай,  обеспечение безопасности, общение со всякими там Шефами и Черновыми, и кое-что ещё – Толян, 
Вован Хрипатый – технический помощник Николая, Санёк обеспечивает охрану и автоперевозки.  Выделяю вам  БМВ.  Николай, под твою ответственность можешь использовать его как хочешь, но в разумных пределах.  При этом с вас никто не снимает ваши прежние обязанности.  Через две недели нужен второй баллон под полную загрузку. Всем всё понятно?
–   Григорий Петрович, там, на автобазе интересная история случилась,  – сказал Толян.  – Впрочем, Доцент, лучше меня расскажет.
     Николай рассказал про все события последних дней.
–   Вот гнида, Шеф, этот,  –  сплюнул Григорий Петрович.  –  Представляешь, Толян, он сегодня прикатил ко мне, и стал плакаться, что Николай стал у него воровать, и украл
какой-то страшно дорогой инструмент, который они не могут найти.  Мол, Чернов положил его в сейф Николая, а тот его из сейфа упёр.  Я его ещё спросил, мол, а другого места вы для него не нашли?  Тот стал крутить, что-то про то, что они этот сейф и раньше использовали, чтобы хранить ценные вещи от чужих глаз подальше.  Вот, сволочь.  Но моё терпение не беспредельно.
 –  Григорий Петрович, – вступил в разговор Толян,  –  я, кажется, знаю происхождение этих денег.  Когда мы ставили баллон, то в дальнем боксе стояли две тачки: одна вдрызг битая, а другая – новьё.  Так вот новой  там уже нет, и это, скорее всего, откат за неё.   А вообще мне эти вещи с автомобилями, что там крутят они, ох, как не нравятся.  Хоть ГАИ у нас прикормлено, но есть ещё ФСБ и «Интерпол».  А из-за этих, придурков, может всё ляснуть медным тазом.
–   Да, Толян, –  хмуро заметил Григорий Петрович, – по всей видимости, ты прав.  – 
Мне это тоже не нравится.  Я с этим сам разберусь.
–   А мне, что с деньгами делать?  –  спросил Николай.
–   Положи их назад в сейф, и прикинься шлангом.  А вот, что правду сказал, молодец, уважаю.  Толян, Вован и Санёк, зайдите сейчас к Петру Геннадьевичу (Пётр Геннадьевич – секретарь и помощник Григория Петровича), он там вам нарежет за отлично выполненную работу, а тебя, Николай, прошу ещё на пару минут задержаться, для уточнения пары технических вопросов.  Санёк тебя потом домой доставит.
     Все вышли из кабинета, и они остались вдвоём.
–   Николай, – доверительно обратился  к Николаю Григорий Петрович, – я не хотел этого при пацанах делать, чтобы не возбуждать нехороших эмоций.  Я ведь понимаю, что в этом деле основная голова и основные руки – это ты.  Вот поэтому этот конверт я вручаю тебе персонально. Здесь 5000 долларов. И в дальнейшем так и будет.  Как я понимаю, ты всё понял.  Не жалеешь, что с нами связался?  По глазам вижу, что нет.  Кстати, о глазах, а они
у тебя изменились.  Какой-то волчий блеск появился.  Давай по рюмочке коньяка за успех.
     Григорий Петрович открыл мини-бар, достал бутылку «Камю» и два фужера.
– Так вот, что я хочу сказать, о технической стороне дела, – продолжил Григорий Петрович.  –  Первый блин у нас не встал комом в горле, и надо наладить поток.  Как понимаешь, Николай, на тебе основная ответственность за качественное выполнение этой работы.  Будьте предельно внимательны, и на пушечный выстрел не подпускайте близко Шефа и Чернова.   Полная секретность.  Если какие-то будут возникать трудности или проблемы – звони мне в любое время или приезжай.  Вот тебе мой телефон.
     С этими словами Григорий Петрович протянул Николаю очень красивую визитку, единственным отличием которой от других таких же было отсутствие фамилии, имени и отчества её владельца.
–   Ещё один нюанс, –  продолжил Григорий Петрович.  –  У нас есть конкуренты с Кавказа.  И в наш город, суки, добрались.  Пока у нас мир, но кто там знает, что будет завтра.  При этом армяне, кстати, твоя любимая «Чайка» под ними, занимаются торговлей, и вообще я  к ним очень хорошо отношусь.      
    Азербайджанцы на рынке «пэрсиками» торгуют, и аллах им в помощь.  Но здесь, в городе, есть ещё группа черкесов-отморозков, и их крышуют менты.  У нас в ментуре тоже есть
свои люди.  Но, похоже, что и ментовская «крыша» стала разъезжаться на две половинки.
То есть пока в городе паритет, но он в любую минуту может нарушится, и тогда даже страшно подумать, что может быть. А ты, Доцент, со своей группой, да-да, со  своей, я же вижу, как они тебе в рот смотрят,  ты очень, Николай, пришёлся в тему, как пришлась  бы  вобла к пиву  во льдах Антарктики.  Ну, это, так сказать, вводная лекция, а дальше смотри сам, подмечай, размышляй.  Чай, голова есть на плечах.  Да, ещё одно. Но сразу скажу, что это не проверенная информация.  В городе появился какой-то Тарас.  Кто такой пока не знаю, даже не знаю это его имя или погоняло. Ну, всё дуй с ветерком.
–   Григорий Петрович, всё хорошо, вот только как-то неловко, что вы меня как бы главным поставили, а не Толяна.
    Григорий Петрович рассмеялся:
–   И это проблема?  С Толяном на эту тему мы говорили.  Он всё понимает, и не в
претензии.  Более того, у него сейчас главная забота, между прочим, чтобы с твоей головы, Николай, волосок не упал.  Так что у каждого свой участок, где он мастер.  Да, кстати, а как тебе Хрипатый?
 –   Толковый парень.   Хороший слесарь.  Сразу видно учился на совесть.
 И исполнительный.
–   Ну и лады.  Давай, иди к своей шайке, а то заждались. Желаю удачи.
     Николай вышел во двор, где его ждала вся команда.  Задумчиво оглядев их, он сказал:
 –   А поехали, поужинаем.  Я угощаю.
     Просиявшие глаза компании дали понять Николаю, что от него этого ждали.
–   Ну что там Босс, говорил? – как бы, между прочим, спросил Толян.
–   Да инструктаж проводил насчёт обстановки в городе.  Про всяких цветных рассказывал, как с ними вести себя.
–   Да это дело тонкое, –  промолвил Хрипатый.  –  Тут как по лезвию ножа пройти надо.
     Естественно, они завернули в «Чайку».  Увидев, как Жора метнулся к Николаю, Толян уважительно произнёс:
–   А ты, Доцент, быстро освоился.  Прямо на лету всё схватываешь.
     Жора усадил их за персональный столик Николая.   Николай увидел у стойки бара Вику,
и кивком головы поприветствовал её.  Она тоже увидела его, но подойти за весь вечер так и
не решилась.
    А они вчетвером отвели душу по полной программе, но как культурные люди, то есть без пьяного дебоша.  Саньку было чуть похуже, потому, что он был за рулём.  Зато чебуреков и шашлыков он съел за троих.
     В этот вечер Николая подвезли прямо к подъезду.  При прощании Толян и Хрипатый вышли из машины.  Их явление вогнало в ступор, как бабок, так и доминошников.  Тишина стояла такая, что слышен был писк каждого комара по отдельности.
     Поскольку Людка уже привыкла помалкивать, он сразу прошёл на балкон, предварительно сунув ей дежурные 200 баксов.   Засунув в тайник полученные деньги, Николай обнаружил, что он уже полный, и надо искать новый схрон.
     Вот это проблема так проблема.  Да-с.

Глава 9.   Белый поток
 
     Проснувшись утром на следующий день, в субботу, Николай первым делом проверил карманы пиджака.  Там он оставил приманку.  Так и есть, одного полтинника не хватает.
–   Люда! –  повелительно крикнул  он в кухню.
     На его крик появился Лёха:
–   Чего орёшь?  Все работать на рынок пошли.
–   Кто лазил по карманам?
–   Не знаю, – ответил Лёха, и повернулся к Николаю спиной.
     Рывком, повернув его к себе лицом, Николай прошептал:
–   Узнаю кто ….
–   Папочка, не надо,  – прошептал белый как мел Лёха.
–   Наконец-то папочкой назвал, – с горечью произнёс Николай. – Ладно, уж, шуруй к своим дружкам, жертва пьяной акушерки.  На вот возьми полтинник, на всякий случай. 
     Лёха как тень исчез из квартиры.  Николай прошёл в ванную комнату, чтобы умыться и побриться, а в голове гвоздём-соткой засела одна мысль: « Где прятать полученные деньги?»   Ответа пока Николай не находил. Ну, в самом-то деле не в дупле дерева.  Какую-то часть можно положить в банк, но совсем немного, потому что доверия к нашим современным банкам ровно 0 целых и ноль десятых процента.  А лучше всего сложить их в сундук, и закопать на необитаемом острове.  Тьфу ты, бред какой-то!  Идиотизм. 
«Ладно, придумаем что-нибудь», – решил Николай, и заспешил в спальню, чтобы переодеться в парадный костюм для субботнего променада по парку.
      Николай вышел из подъезда, и с удовлетворением констатировал, что ему уже никто не собирается задавать дурацких вопросов о том, куда он идёт, и какие его планы на вечер.   Николай шёл в парк.  А там, у каруселей, на лавочке сидела Наталья Сергеевна, а её сынишка, Илья, осваивал очередной аттракцион.  Они поприветствовали друг друга, подхватили Илью, и пошли в любимое кафе-мороженое.  Наталья Сергеевна спросила, как бы невзначай:
–   Николай, у Вас очень озабоченный вид.  Что-нибудь случилось?
–   Да тут лёгкие вопросы по работе надо решить, предварительно хорошо их обдумав.
–   Я кое-что слышала на работе …, – задумчиво произнесла Наталья Сергеевна.
–   Наташа, давайте не будем про это говорить.  Всё образуется.
     Как-то само собой получилось, что они при общении друг с другом стали обходиться без отчества.  Они гуляли по парку, смотрели на самых белых в мире лебедей, плавающих в пруду.  И совершенно непроизвольно, они оказались в кафе «Чайка».  Судя по виду Жоры, он оценил выбор подруги  Николая.  Там они пообедали, и пошли в кино.  У них была большая развлекательная программа.
     А в это время за стойкой бара кафе «Чайка» плакала девочка Вика.
 
      В понедельник, Николай пришёл на работу на полчаса раньше.  Первым делом он положил пачку с долларами назад в сейф.   А рядом положил вонючие, старые портянки. 
А затем он сел оформлять разные документы.
     В 9-00 в его кабинет вошли: Шеф, «Доктор Ливси»-Чернов, а с ними какой-то милицейский майор.   Этого майора Николай уже несколько раз видел на автобазе. 
Самое интересное, что каждый раз он  приезжал на новой машине.
    Первым речь начал Шеф:
–  Николай, не надо отпираться, но мы знаем, что у тебя из сейфа пропала одна вещь. 
Ты знаешь, о чём я веду речь.
–   Если знаете, то ищите.
–   Открывай сейф.
–   У меня нет ключей.
     Шеф кивнул, и Чернов достал из кармана ключи.  Он подошёл к сейфу, и открыл его.
 На верхней полочке, под листом бумаги, недалеко от портянок, лежала злополучная пачка долларов.  На нижней полке стояла початая бутылка коньяка, и целые банки консервов:  шпроты, кальмары, шампиньоны и ещё что-то. Этого никто не ожидал. 
   « Ну, что съели?» – радостно подумал Николай.
    Шеф рванул вперёд, судорожно схватил пачку, и запихнул её во внутренний карман пиджака.  Затем он повернулся к Николаю, и хрипло произнёс:
–   Ну, ты, это…  Выйди-ка отсюда на пару минут.
–   Василий Фёдорович, командовать будете в своём кабинете, а это мой.  Я жду людей. 
Если Вам хочется посекретничать, то можете выйти в коридор, все.
      Шеф побагровел, посинел, а потом стал фиолетовым.  Резко развернувшись, он бросился в коридор, а за ним рванули майор милиции и Чернов.  Правда, Чернов, на прощание повернулся лицом к Николаю и покрутил пальцем у виска.
      Когда они исчезли за дверью, Николай истерично расхохотался.
     Через 2 часа приехали Толян, Хрипатый Вова и Санёк.
–   Ну, Босс обо всём договорился с Шефом, – бодро заявил он.
–   Толян, на парад-але вы уже опоздали, – со смехом сказал Николай, и рассказал об утреннем вторжении.
–   Ты всё правильно сделал, Доцент, – прищурился Толян.  –  Но теперь это твой враг номер один.
 –   Плевать, – ответил Николай.  – Толян, пойди сейчас, пожалуйста, к Шпенько, и доведи наше решение по поводу того бокса около сварки.  А я с Володей, и ещё несколькими рабочими разгребём эти Авгиевы конюшни.  Да, ещё вот что.  Я тут подготовил список необходимых инструментов, что нам будут нужны.  На складе я их выписывать не собираюсь – просто противно.  Вот тебе деньги (с этими словами он выдал Толяну денег из того конверта, что получил в пятницу от Григория Петровича), и вы  с Саней проедете по магазинам, и по возможности приобретёте всё по списку.  Кстати, у меня есть желание сменить замок в двери, и желательно в сейфе.  Володя сможешь это сделать?
 –  Да без проблем, товарищ майор, – театрально шаркнул ногой Хрипатый.
     Итак, работа закипела.  Все были при деле. 
     Очистить, казалось бы, пустой бокс оказалось не так уж просто.  Сразу стало находиться множество хозяев у тех вещей, что выносились из затхлого, пропахшего гнилью помещения.   Раньше это было что-то вроде кладовой у мастера Шаинского Валерия Геннадьевича.  Он первым и подал голос с претензиями.  Но, вернувшийся от Шефа Толян, быстро вразумил всех о вновь изменившихся обстоятельствах. Тем не менее, на уборку ушёл весь рабочий день.  Под конец дня появился около бокса Шеф, с невесть откуда взявшимся фингалом под глазом.  Он непринуждённо осведомился, как идут дела, и, видимо удовлетворённый
ответом рабочих свалил в свой кабинет.
    По пути с работы Николай догнал Наталью Сергеевну, которая, не спеша, шла по дорожке к своему автобусу.
–   Здравствуйте,  Наталья Сергеевна,  –  поприветствовал её Николай.
–   Здравствуйте, Николай.  Что там за буча у вас сегодня случилась?
–   А что там случилось? – прикинулся невинной овечкой Николай.
–   А я слышала, что Ваш помощник, Толян, засветил в харю Шпенько прямо у него в кабинете.
–   Да что вы говорите?  То-то мне рабочие сказали, что в конце рабочего дня он приходил
на сварку с фингалом.
–   Между прочим, ему давно пора это было сделать, – заявила Наталья Сергеевна, и добавила от души. – Редкостный хам и скотина.
–   В таком случае, я думаю, что сегодня большинство работников автобазы идут домой с работы с чувством глубокого удовлетворения, – сказал Николай, и они оба тихонько рассмеялись.
     А потом их пути разошлись: она поехала домой красным автобусом, а он зелёным троллейбусом.
     А дома Николая снова ждал сюрприз.  Людка выступила с претензиями:
–   Ты что это себе позволяешь?  Мне тут соседи про тебя  такое рассказали!
Ты за что дядю Петю избил?  В тюрьму захотел?  Связался с какими-то убийцами.
–   Люда, побойся бога, какие такие убийцы?
–   А кто тебя последний раз до дома подвозил?  Это же отморозки и убийцы.
     Николай начал свирепеть:
–   А твой дядя Петя не отморозок?   Без трёшки или ста граммов он е станет ничего делать. 
А за это ему, гаду, между прочим, зарплату платят.  За то, сколько он из этих жителей ЖЭКа высосал денег и кровушки, его давно нужно было бы посадить, или сдать в поликлинику для опытов.  Люда, пойми, я сейчас работаю.  Работа очень ответственная, и платят неплохо.   
Ну почему мы должны походить на этот сброд.  Вспомни, ты ведь тоже инженер.
      Тут жена его Людмила заплакала.  Ему захотелось погладить её по голове, но что-то удержало его от этого шага.  Внутри раздался голос: « Никогда не иди на поводу у своих чувств»,  и он отдёрнул руку назад.

       Дни понеслись с бешеной скоростью.  В боксе необходимо было установить новое оборудование, провести электропроводку, подготовить баллоны. А ещё необходимо было изготовить необходимые приспособления, струбцины, для фиксации разрезанных частей баллона, и многое другое.  И всё это необходимо было сделать в режиме жесточайшей секретности.   За эти дни Николай почти не встречался на работе с Натальей Сергеевной.   Шеф и «Доктор Ливси» ему не докучали.  Мощный трёхригельный замок сработанный Хрипатым надёжно защищал кабинет Николая от взлома.  Кроме этого он применил своё маленькое давнее изобретение, и подсоединил замок к сети в 220 вольт. Любой, всунувший
в замочную скважину ключ или отмычку, получал ощутимый удар током. А чтобы открыть замок надо было отключить его от электросети, а как это сделать знал только Николай. 
За эти дни Николай очень устал, и даже не посещал кафе «Чайка».
     В выходные он просто отсыпался.  Естественно, что Людка получила в пятницу свой баксовый паёк в срок, и больше в дела Николая уже не встревала.
     И вот, наконец, подготовительный этап был закончен.  День этот был четверг.  Все четверо собрались после обеда на военный совет. Речь держал Николай:
–   Итак, господа!  Мы девять дней строили-строили, и построили.  Практически все
системы и механизмы готовы к работе.

 –   Ну, Доцент, ты даёшь!  Как репортаж с Байконура ведёшь, – заржал Толян, а за ним
и все остальные
–   А ну, цыть, пацанва, слухать батьку сюды! – подыграл им Николай. – Теперь шутки в сторону.   Играть нашу игру будем в воскресенье, чтобы заряженный баллон находился в боксе минимальное время.  Толян, за тобой обеспечение разрешения у Шефа на работу в воскресенье (тут все ехидно ухмыльнулись).  Далее за тобой же обеспечение прибытия транспорта в понедельник к 9-00.     Основную техническую работу мы выполняем с
Володей.  В это время Санёк, ты должен проявить максимум театральных способностей, изображая из себя придурка, у которого ломанулась машина.  Стоять у сварки и никого не впускать, вплоть до высшей меры наказания.  Мы с Вованом (Хрипатым) открываться будет только на голос.  Толян, за тобой обеспечение тыла, чтобы эти фраера из охраны не решили проверить, чем мы занимаемся.  Далее, баллоны прошедшие Госиспытания, и готовые для наших целей я подготовил.  По моим расчётам в полость баллона может влезть 18 таких же пакетов, что в прошлый раз.  На всякий случай, Толян, захвати 20.   Это вы сделаете с Саньком.  Надо бы придумать какую-то более менее приемлимую версию, чем мы занимаемся по воскресеньям в этом боксе.
–   Растачиваем блоки цилиндров у двигателей, –  вдруг выдал версию Хрипатый Вова. –  Типа, левака гоним втихаря от начальства.
–   Версия хорошая, но неплохо было бы иметь ещё одну для подстраховки, – сказал Николай.
–   Слушай, Доцент, да ты просто Наполеон, – с восхищеньем заметил Толян.
–   Толян, лучше оставь мне звание Эйнштейна в квадрате.   Это поскромнее, но среди
людей науки попочётнее.  И ещё, на время акции – никаких пьянок, загулов, карт и прочего.
–   Обижаешь, Доцент,  – загундосил Санёк.
–   Да, забыл о самом главном.  Нам же будет хотеться перекусить.  Это Санёк за тобой. 
Вот тебе 200 рублей «зелени» – сделай всё на свой вкус для всей команды.
    Санёк просиял, и Николай понял, что, кажется, он по-настоящему становится лидером этой, как это принято говорить, неформальной четвёрки.   Почему-то  подумалось: «Четыре мушкетёра».
–   Толян, –  вновь заговорил Николай, – ты извини меня за любопытство, но что у вас за стычка произошла в кабинете у Шефа в прошлый понедельник?  Дело в том, что по автобазе ходят какие-то дикие слухи и сплетни.
    Толян ощерился как рыба-щука, и стал рассказывать:
–  В понедельник, ты,  Доцент, послал меня уточнить нюансы по этому гнилому боксу.   В кабинете у Шефа кроме него был и главный инженер – Чернов.  Я сказал Шефу, что нам надо электрик, да и пару людей неплохо было бы дать, чтобы весь хлам оттуда вытащить.
И тут, этот козёл, начал мне втирать про то, что этот бокс ну никак нельзя использовать, поскольку он жутко необходим для технологического процесса.  Я его спрашиваю: « Тебе Григорий Петрович звонил?»  «Звонил, – отвечает он, – но я ещё своего согласия не дал». Согласие его видишь ли надо!  Григорий Петрович владелец 70% автобазы, а Шпенько всего 15%.  И эта, падла, ещё вякает.  Босс его из дерьма поднял.  А тут он ещё на тебя, Доцент, погнал, что, мол, это всё твои дурацкие «рацухи».  И так далее в том же духе.  А эта, сука, Чернов сидит и поддакивает.  И тут на меня накатила такая ярость!  А я в таком состоянии просто контроль над собой теряю. А тут я ещё про утренний шмон у тебя в кабинете вспомнил.  Ну, я ему и врезал прямой правой в глаз, а на закуску коленом по тому, что ниже уровня брючного ремня.  Вот собственно и всё.
–   Да, это не совсем хорошо.  Теперь нам надо держать ухо востро.  Ладно, проехали.
И последнее.  Я всё-таки думаю, что надо отрапортовать о проделанном Григорию Петровичу.  Поэтому предлагаю проехать к нему.  Я думаю, что звонить по этому телефону, – Николай покосился на аппарат, что стоял у него на столе, – вряд  ли стоит.  Поэтому мы нагрянем к нему по-татарски – без приглашения, и уйдём по-английски – не попрощавшись.
     Санёк подогнал свой БМВ чуть ли к кабинету Николая.  Это был уже вызов.
Все уселись в авто, и рванули к Боссу, Коту.
 

   Несколько слов об  этом БМВ.  Все вы слышали про тюнинг. 
   Для дилетантов:  тюнинг – это такая штука, когда из серийной машины, по мнению её владельца, делают конфетку.  Устанавливают мини-бар внутри салона, оббивают сиденья натуральной кожей, рукоятку коробки передач выполняют из слоновой кости и так далее.   Тюнинг данного автомобиля был попроще.  С виду невзрачный серийный БМВ имел мощнейший двигатель – 380 л.с.  Ни одна машина в городе не могла так быстро разогнаться.  Правда, про это мало кто знал, потому что это преимущество перед ментовскими машинами старались не демонстрировать.
    Далее.  Тонированные стёкла выдерживали выстрел даже со Стечкина в упор. Конечно, АКМ их бы пробил, а тем более «Драгунов».  Так, собственно на это никто и не ставил.  Копыта можно откинуть и просто так, попробовав каких-нибудь консервированных, но просроченных кальмарчиков.
     Кроме этого в автомобильном салоне имелось пару выемок, в которые легко и уютно вмещался ручной гранатомёт. И кое-что ещё.
     К Боссу пошёл только один Николай, потому что он кого-то принимал у себя.
Выслушав доклад Николая в прихожей, он хлопнул его по плечу со словами «молоток»,
и подтолкнул к двери.  Звериный слух Николай похоже учуял в столовой  голос Изи. 
Когда он вернулся к машине, то сел на заднее сидение и задумался.
–   Э, Доцент, –  тряханул его за плечо Толян,  – да, что с тобой?  Что-то не так?
–   Нет, всё нормально, – ответил Николай. –  Никаких изменений.  Толян,  как я и говорил сопровождение «пакуемой» фуры на твоей совести.  Что-то голова разболелась.  Наверное, устал.  Только до дома не подвозите – пройдусь, малость.
–   Ну, как знаешь, Доцент,  –  с сомнением сказал Толян.  –  Тебе виднее.
     Его высадили из машины с обратной стороны от дома, со стороны сквера.
Дело уже шло к вечеру, и он медленно продвигался по дорожке знакомого ему уже двадцать лет сквера.
      « Чёрт побери! – думал Николай.  –  100% там, у Кота, был Изя.  Но там был ещё один голос, до боли знакомый.  Знакомый мне.  Кто же третий?»
    Его размышления прервал женский крик:
–   Пошёл вон, отдай сумочку, урод! А-а!
    Оторвавшись от своих мыслей,  он увидел, как трое придурков лет 20-25, пытаются вырвать сумочку у молодой женщины.  Причём один из них уже держит её сзади, и его похотливые потные ручонки оглаживают те места, про которые должен помнить каждый младенец.  И вот тут, всё, что он отдал спорту, спорт вернул ему.  Он подошёл поближе, и специально заикаясь, спросил молодых подонков:   
–   Из-зв  ..  Зачем  же так вы д-делаете?
–   Папаша, отойди отсюда,  – сказал тот, который был явно главарь, и который пытался не просто отобрать эту сумочку, но ещё продолжить нежданное свидание под гогот своих дружков-идиотов.
     Боковым, тренированным зрением, он заметил тень третьего, который выскользнул из тени фонаря.   Лёгкий блеск его руки доказывал, что в ней находится нож.
      И тогда проснулся Волчара.  Лёгким, неуловимым движением руки, он перехватил руку нападающего, сломал её в суставе, и вогнал его же собственной рукой его же собственный нож ему в живот.  Но этого Николаю было мало.  И пока падал первый его противник, он схватил главаря за холку, и в спину, рукой его подельника вонзил нож прямо ему в позвоночник.   Третий, который держал девушку за горло, конечно, не ожидал такого
исхода.  И его пальцы стали  разжиматься на горле девушки.   И тут же почувствовали стальное сжатие пальцев Николая на собственной гортани.  Это было последнее ощущение от его тупой и бренной жизни.
     Николай подхватил ослабевшее тело бывшей «жертвы», и спросил:
–   Ваш дом далеко?
–   Да рядом  с Вашим.  Неужели не помните меня?
     Николай отрицательно повел головой.
–   Так я же знакомая Вашей жены.
–   Тогда идите сама, – сказал Николай.
–   А те, трое,  – вдруг вспомнила девушка.  – Им же, наверное, нужна будет скорая помощь?
–   Я думаю, что им понадобится только реанимация,  –  ответил Николай. – И ради бога, только без слов.  Сейчас, спасая вас, я убил трёх человек, подонков,  но всё же людей.
А теперь позвольте мне доставить вас по адресу, и пойти домой исполнять свои мужские обязанности.
      Около подъезда этой дамочки, а оказывается она на самом деле жила в соседнем доме, Николай, опустив её на землю, сказал: « А дальше, милая, сама!»
     Придя, домой он сразу завалился спать.  Он спал крепко, и не слышал возбуждённого разговора на кухне Людки и её подруги-соседки, которые обсуждали последние новости. 
А последняя новость состояла в том, что в парке кто-то завалил трёх парней, и одного, кажется, насмерть.
    Следующий день – пятница была посвящена окончательной подготовке к воскресной работе.   Николай на всякий случай предупредил свою команду, о том, что «они вчера подвезли Николая прямо до дома».
–   А что случилось, Доцент? – спросил Толян, внимательно наблюдая за реакцией Николая.
–   Да так, ничего особенного,  –  уклонился от прямого ответа Николай.
–   А не связано ли это с тем, что вчера …. –   начал  Толян.
–   Связана –  не связано. Какой, к лешему, разница?  Только трепаться не надо!  –  скороговоркой ответил Николай.
–   Ну, ты, Доцент, силён!  Кто бы  мог подумать! – с восхищением произнёс Толян.
     После работы он решил поужинать в «Чайке».  Когда он занял своё обычное место, к нему подошла девушка Вика, и присела на соседнее кресло.
–   Здравствуйте, Николай Степанович.  Вы сегодня опять один.
–   Здравствуйте, Вика.  Я всегда один, – рассеяно ответил Николай.
–   Ну не скажите.  Вы тут недавно были с одной брюнеткой. Красивая.  Теперь я всё понимаю.
–    Что именно всё?  – растерянно спросил Николай, уже придя в себя.
–   А то, что теперь я понимаю, почему я Вам не нравлюсь. Это Ваша жена или подружка?  –  неожиданно ревниво спросила она.
–   Боже мой, деточка!  Да о чём ты?  Ты ведь совсем дитя  для меня, – смущённо рассмеялся Николай.
–   Да и она не старуха.  Чуть-чуть старше меня.
«  Да, – подумал Николай, – что-то мне стало везти на истории с женщинами.  То целые
годы никого, а сейчас на любой вкус и возраст».
    Николай как смог успокоил Вику, наговорил ей комплиментов.  Надо сказать, что она была очень миленькой.  Так они в разговорах провели два часа.
     А дома Людка с ходу ошарашила его:
–   Приходил следователь из милиции.  Тебя спрашивал.
« Ну, началось!»  – подумал Николай, а вслух спросил:
–  А я ему зачем?
–   Ты, что, дурной?  И как будто ничего не слышал?
–   Да, что я должен был слышать?  Я целыми днями на работе.
–   А про то, что вчера в парке трёх парней завалили.  И один из них не дождался реанимации, и ноги протянул.   Тоже не слышал?  Вот сейчас всех и опрашивают.
–   Я слухи и сплетни по двору не собираю.  А вчера меня подвезли почти прямо к подъезду, и кончим на этом,  – отрезал Николай.
    Ответ  Николаю перед следователем всё-таки пришлось держать, но уже на следующей неделе.  Но его ребята подтвердили доставку Николая прямо к дому.  Кроме этого, по смутным воспоминаниям потерпевших, нападавший был заикой.    Естественно, что они
 не стали рассказывать о том, что хотели ограбить женщину, а потом её же изнасиловать.
 В конце концов, дело сдали в архив.

   


    А в воскресенье у Николая и его команды было другое дело.  В 8-30 они уже были в ремонтном боксе.  Санёк остался дежурить снаружи.  Толян, с изрядным усилием затащил волшебную сумку «Динамо» в бокс.  Николай и Хрипатый работали споро.  Те приспособления, что сварганил Николай, очень им облегчили работу, и сократили время.  Больше всего времени ушло на изготовление второго фальш-дна.  И вот Николай и Хрипатый поставили на пол отрезанную часть баллона и стали топтать туда пакеты. 
Как на заказ в баллон вошло двадцать пакетов.  А далее по отработанной технологии: 
забили в баллон как пыж в ружьё фальш-дно, состыковали разрезанные части, закрепили
на токарном станке, вкруговую обварили, зачистили шов, подкрасили баллон, нанесли маркировку, наддули пропаном до пяти атмосфер. Всё.
     Уф!  Устали.  В боксе было жарко до невозможности.   Да и на улице около тридцати градусов.  Спасала только минералка, которую Санёк предусмотрительно закупил в
больших  количествах.
    Несмотря на технические приспособления, работа заняла почти шесть часов.
    Николай сказал Хрипатому Вове:
–   Знаешь что, Володя?  Нам надо будет заранее сделать заготовки фальш-дна.  А то мы
на его изготовление больше всего времени теряем.
    Начинённый баллон поставили в пирамиду, рядом с такими же газовыми баллонами. 
Этот отличался только наличием на нём манометра, показывающего остаточное давление.
–  Так,  –  сказал Николай,  –  на сегодня  всё.   Толян, завтра, чтобы  фура была на месте ровно в 9-00.  К обеду, чтобы её и духа не было на территории.  Обеспечь закрытие бокса, чтобы ни одна сволочь сюда не залезла.  Я этим охранникам ни на грош не верю.
–   Командир, а можно я растяжечку из Ф-1 поставлю на дверь? – схохмил Хрипатый.
–   Нет, из Ф-1 запрещаю, а вот из РГ-42 – можно, – серьёзно сказал Николай.
–   А что так, – поинтересовался Хрипатый.
–   Да просто при взрыве Ф-1 дерьмо слишком далеко разлетается, дворникам потом будет много работы,  – разъяснил Николай, и все дружно заржали.
    Покидали манатки в машину, и поехали в сторону проходной.  Вахтёр, тот, которого, Толян обозвал майором, приветливо помахал им рукой на прощание, и долго смотрел им вслед пристальным взглядом, пока они не скрылись за поворотом.
–  Ну, что в «Чайку», снять усталость?  – предложил Николай.  – Кто смотрит на это положительно, прошу поднять руки.
–  А мы, Доцент, все в «Чайке» сейчас по стольничку положим положительно, –  весело откликнулся Санёк.
–  Тебе, Санёк, только бы пожрать.  Неужели в жизни других удовольствий нет? – подколол его Толян.
–  Ну, почему же есть ещё одно – это очень хорошо пожрать, –  на полном серьёзе ответил Санёк, и все покатились от смеха.
     Да, настроение у четвёрки молодцев было великолепное.   Они оставили БМВ на стоянке, около парка, и уже пешком добрались до кафе «Чайка».
     Обычно Николай посещал «Чайку» вечером в будние дни, или днём, когда «Чайка» превращалась в кафе-мороженое для детишек и старушек.   Вид воскресной вечерней «Чайки» неприятно поразил его.  В кафе кутили насколько разгульных компаний, которые
к тому же и курили за столиками, чего Николай терпеть не мог.  За столиком, где обычно ужинал Николай, сидели две пары средних лет, которые явно не вписывались в общий фон кафе.  Около стойки бара стоял Жора, и по его виду можно было понять, что ему
совершенно не нравится то, что происходит сейчас в кафе.  Николаю и компании пришлось занять другой столик, рассчитанный на четверых человек, который обслуживал другой, незнакомый Николаю официант.  Николай занял место у окна, справа от него занял место Толян, напротив Николая Санёк, а левее, у прохода Хрипатый.
     За соседним столиком располагалась компания во главе с начальником хозбазы, про которого рассказывала Вика.   Вместе с ним было ещё два дружка, таких же бочкообразных, обрюзгших, с маслянистыми, поросячьими глазками.  Их общество дополняли три ярко размалёванные девицы.  У них, по всему видать, веселье было в полном разгаре: девицы
уже сладострастно повизгивали, подхихикивали дурными голосами, и норовили прильнуть
к груди своих партнёров.   Время от времени около столика появлялся Гурген, хозяин кафе,
и глава компании барственным тоном отдавал ему приказания, явно рисуясь перед
девицами.   От этого зрелища Толяна аж передёрнуло, но он сдержался, и не стал комментировать ситуацию.  А за столиком дальше сидело три амбала, которые явно были сопровождающими этой троицы, потому что почти не пили, и вели  себя сдержанно.
       Заказ выполнили как всегда в этом заведении быстро.  Санёк сразу налёг на мясопродукты, а остальная троица, под тост, сказанный Николаем, употребила по соточке коньяка.   Проголодавшись, компания набросилась на еду, между делом беседуя о своих делах. Всё было прилично.  Пока.  Несколько раз Николай украдкой посматривал на соседнюю компанию.  Но при очередном диком вопле девиц, оторвался  от трапезы,
отложил вилку, и с укоризной посмотрел на вопящую чувырлу.   Это ей крайне не понравилось, и она капризно обратилась к завбазы:
–  Лёнчик, почему этот мужик так на меня смотрит?   Я смущаюсь.  Разберись с ним.
    Лёнчик встал из-за стола, и подошёл к их столику:
–  Ну, ты, мужик,  а ну-ка быстро извинись перед моей дамой, – и, повернувшись к своему столику, он подмигнул девицам, демонстрируя свою крутизну.
–   Слушай, Лёнчик, сел бы ты за свой столик, и не рыпался, – вступил в разговор Толян.
–   Ах вы, сельпо голозадое! А ну, быстро выметайтесь из кафе! – завопил Лёнчик.
    Толян, не вставая с кресла, утопил свой кулак в солнечном сплетении Лёнчика, а затем, когда тот стал оседать на пол, быстро описал открытой ладонью какую-то замысловатую траекторию в воздухе, и Лёнчик, схватившись двумя руками за горло, с грохотом рухнул на пол.   Его дружок-корешок, что сидел спиной к Хрипатому попытался встать, но Хрипатый развернулся на своём кресле в его сторону, и костяшками пальцев руки нанес удар по шее,
в район сонной артерии.   Дружок-корешок уткнулся толстой харей в недоеденный салат.   
    Естественно, девицы дико завизжали.  А из-за столика, что был позади, к месту побоища бросился один из амбалов.  Из своего кресла вскочил Санёк.  Но, тут в руке у Толяна появился невесть откуда взявшийся шарик от шарикоподшипника, диаметром примерно 2 сантиметра.   Взмах руки, и шарик точно вписался в переносицу амбала.  На него это подействовала как пуля, он упал навзничь, и на этом  вечер у него закончился.
      Посетители кафе с любопытством  и интересом наблюдали за этим неожиданным шоу.  Увидев такой оборот дела, компания Лёнчика решила взять тайм-аут.   Затем с помощью двух оставшихся амбалов и персонала  кафе состоялся вынос тел.  К столику Николая подошёл Гурген:
–   Спасибо вам, ребята.  Этот Лёнчик – такая скотина, он тут всем надоел, до невозможности.  Но клиент всегда прав.  Ну а теперь, может быть, вы его отвадили от нашего кафе.  А за это вам презент лично от меня.  Берите, берите, это от чистого сердца.
     С этими словами официант поднёс поднос с бутылкой коньяка и фруктами.
–   Спокойно отдыхайте, больше вас никто не побеспокоит.
–   А, тем не менее, настроение подпорчено, – сказал Николай, когда он отошёл.  –  Ну, да ладно, хоть одно доброе дело сделали – и то хорошо.  Ну, давайте отведаем армянского коньячка, мои бойцы невидимого фронта.
      Последняя фраза несколько всех развеселила, и окончание ужина прошло на хорошем уровне.
      На следующий день, в понедельник, ровно к девяти часам утра к ремонтному боксу Толян подогнал фуру.  Её поставили таким образом, что со стороны двора, проходной и  других участков не видно было, какой именно ремонт проводит Николай и его ребята. 
Санёк прогуливался чуть поодаль, готовый в любую минуту вежливо предложить всякому проходящему мимо не лезть в рембокс.
      Уже в 11-00 всё было установлено, и машина выкатилась за пределы автобазы.  Теперь оставалось только ждать результата.  А Николай с Хрипатым занялись подготовкой к «зарядке» ещё двух баллонов.   В четверг поступило распоряжение от Григория Петровича снарядить в воскресенье ещё один баллон, а через неделю ещё один.  Как говорил последний Генеральный Секретарь ЦК КПСС – процесс пошёл.
     Во время этой работы некоторые интересовались, чем это они занимаются по воскресеньям, в том числе и знакомец Николая Виктор.  В ответ они либо отшучивались, либо гнали пургу про «левака» со стороны.  Вроде бы такая версия всех пока  устраивала.
     В пятницу после работы Николай как всегда зашёл в «Чайку».   Жора принял его как самого дорогого и близкого родственника.   Завсегдатаи заведения смотрели исподтишка
на Николая, и большинство их глядело на него с восторгом.  Видно на самом деле Лёнчик всех здесь достал.  К нему сразу за стол подсела Вика.   Она вела себя, если не как любовница, но, по-крайней мере, как старая подружка.  Николай, в конце концов, с этим смирился,  во всяком случае это знакомство не вызывало у него неприятных эмоций.   
Он заказал себе ужин, Вике, как обычно, коктейль и мороженое.  Это вышло просто и
обыденно.  Наверное, Вика постепенно стала его приручать к себе.
–   Николай, у Вас не было неприятностей после того воскресенья? – спросила Вика.
–   После какого воскресенья?  –  прикинулся шлангом Николай.
–   Ой, не смешите меня!  Полгорода говорит о том, как вы раскидали эту шоблу этого придурка Лёнчика.  Гурген сияет, как юбилейный рубль.  Ещё бы – ему приходилось его кормить чуть ли не бесплатно.
–   Так что, Лёнчик был здесь «крышей»?   Да что-то непохоже, уж очень он хлипок.
–    Вот и я то же самое думаю.  Скорее всего, за ним кто-то стоит.  Так что будьте осторожны.  Между прочим, ваш боец так засветил охраннику Лёнчика, что тот попал в реанимацию.  Интересно, чем он его так уделал?  Тут и менты крутились, что-то вынюхивали.
     Тут к их столику подошёл владелец кафе Гурген:
–   О, дорогой, рад Вас видеть.  Может у Вас или у Вашей дамы есть какие-нибудь пожелания?
–    Да, нет, спасибо, Жора всё великолепно делает.
–    Ну, если что – я у себя в кабинете, – и с этими словами он удалился в сторону подсобки.
      Краем глаза Николай увидел, как просияла Вика, когда её назвали дамой Николая.
« Как человеку мало надо», – с грустью подумал Николай.  Он в последнее время стал философом.  В этот вечер они даже прогулялись с Викой вместе по парку.  «Интересно, как мы смотримся? – думал Николай. – Наверное, как папа с дочкой, застоявшейся в невестах».   Пожалуй, Николай и к Вике относился как к дочке: покровительственно, и слегка снисходительно.  Тем не менее, глаза её сияли от счастья.
     В субботу встреча с Натальей Сергеевной.  В воскресенье – «зарядка» баллона.
     В понедельник – отправка машины.  Это уже больше стало походить на конвейер.
Во вторник среди дня Григорий Петрович вызвал Николая к себе.  К нему Николая доставил Санёк.   В последнее время его БМВ был практически в распоряжении Николая.   На этот
раз Николай был единственным собеседником Григорий Петровича. Тот пригласил за стол с прохладительными напитками.
–   Итак, Николай, вторая машина прошла чисто. Твоя идея стала приносить дивиденды. 
 Вот тебе конверт, здесь твой гонорар – 10000 долларов.  Смотри, только аккуратно с ними обращайся, а то многие фраера на пустяке погорели.
 –  Григорий Петрович, – спросил Николай, пряча конверт в пиджак, – а как же хлопцы?
     Григорий Петрович рассмеялся:
–   Это хорошо, что ты о своих людях беспокоишься.   С ними всё в порядке – они получают по другой ведомости.  Следующую машину снаряжаем в воскресенье, а далее по машине через выходной.  Подготовь всё необходимое.   Шеф с Черновым не докучают?
–   Да пока притихли.  По другой работе бывают дебаты, а в эти дела они больше не лезут.  Кстати, Григорий Петрович, я решил метить наши баллоны особым, только мне известным способом.  На всякий случай, чтобы случайно их не перепутать, и чтобы в случае чего,
а чем чёрт не шутит, избежать подмены.
 –   Это хорошо, Николай, что в тебе работает инженерная мысль. За это и ценю.  А вот заваруха в «Чайке» – совершенно лишний эпизод в вашей деятельности.
–   Это получилось совершенно случайно.  Этот, придурок, сам полез, решил перед  «шкурками» покрасоваться.
–  Да, я, более менее, в курсе тех событий, – сообщил Григорий Петрович.  –  В, принципе, этому козлу давно надо было бы торец надраить.  А вот вас пришлось у больших людей отмазывать, но вроде мы договорились.  А вообще, я смотрю на тебя, Николай, ты
матереешь прямо на глазах.
–   Это хорошо или плохо?
–   Для твоих врагов – плохо, а для друзей трудно сказать.  Когда становишься опасным для окружающих, даже друзья не скажут, хорошо ли это или плохо. Тут ещё вот странная история с дракой в твоём микрорайоне.  Ты не в курсе тех дел? –  Григорий Петрович внимательно смотрел на Николая.
–   Ну, слышал от жены какие-то сплетни бабские.  Со следаком говорил.  А что я ему могу сказать, если я в это время спал, да ещё слегка перед этим выпили с хлопцами.
 –   Ну, спал, так спал,  – легко согласился Григорий Петрович.  –  На сегодня всё, если понадобишься, то я тебя вызову.
      Время было уже послеобеденное, и Николай решил на работу не возвращаться.  Тем более надо было придумать, куда спрятать деньги.  Решение пришло как всегда само собой,
и было оно простое до идиотизма.  Николай поехал домой, а Санька отпустил.  В это время  дома никого не было.
      И Николай принялся изготавливать новый тайник.  Сначала у него была мысль спрятать часть денег в рабочем кабинете.  Но потом он разумно решил, что если вдруг при обыске найдут деньги, то вот тогда беды не оберёшься.   Мысль о возможном обыске вошла настолько органично в сознание Николая, что он, сам того не замечая, стал делать всё с учётом возможного общения с представителями так называемого закона.
     Итак, ноу-хау Николая.  Все мы знаем, что такое подвесные потолки.  А вот у Николая был подвесной тайник, этакий,  домашний мини-банк.  Как у всех советских людей в квартире Николая был предмет мебели, называемый «стенка».  И, как водится между
стенкой «стенки» и стенкой дома был небольшой просвет.
      Николай упаковал деньги в полотняный мешочек, наподобие тех, в которые фасуют нафталин либо рачительные хозяйки хранят семена.  В верхней части мешочка была тесёмочка-кулиска, застёгивающая мешочек.   Далее на мешочек пришивалась длинная лента, которая крепилась гвоздём на антресолях стенки, в самом дальнем углу.  «Заряженный» мешочек опускался в просвет между «стенкой» и стеной, и всё – тайник готов.   А далее, как в сказке «дёрни за верёвочку – и достань баксы».   Самое главное,
что даже если заглянуть в просвет, то мешочка всё равно не увидишь.  Кроме этого этих мешочков можно навесит от потолка и до пола. 
    У Николая сразу возникла мысль: « А интересно, на какую суму баксов потянет один вот такой ряд?»   Это лишний раз доказывало, что у Николая был пытливый ум исследователя.   Ну и последнее.  Если мешочек обрывался, его можно было бы достать, только отодвинув всю «стенку» от стенки, а согласитесь, что это не так просто, и в одиночку этого не сделать.
     В общем, Николай остался доволен своей работой и сообразительностью.
     После отправки третьей машины, если не считать пробной партии, Николай получил ещё сорок тысяч.  И в углу за антресолью «стенки», на «чудо-дереве» стало одной веточкой больше, в виде ещё одного полотняного мешочка.
     Тут надо отметить, что Николай выдал и Людке изрядную сумму в разумных пределах.  На эти деньги она приобрела одежду для себя и детей.   Николай даже купил Лёхе недорогой мотоцикл.  Так что «денежные» скандалы ушли в прошлое.   
     Но бабья дурь – безгранична.    Начались скандалы на тему «А где ты, шляешься, подлец, по вечерам?»   Хотя этот вопрос уже давно потерял актуальность, потому что их супружеские отношения давно превратились лишь в видимость фикции.
     Это ещё больше подогрело отвращение Николая к дому.  И он решил снять квартиру.   Сказано сделано.  Теперь Николай, иногда, мог на несколько дней «уехать в командировку».

               



Глава 10.    Командировки

       Квартира, которую снял Николай, находилась на другом конце города, на окраине. 
Это была обычная малогабаритная однокомнатная квартира.  Недалеко от дома начинался смешанный лесок.  Хозяин жил на другой квартире с женой и детьми.  Более того, он строил коттедж, и ему позарез нужны были деньги. Николай снял квартиру сразу на полгода, по сто долларов в месяц, с оплатой вперёд.  Хозяин остался доволен.  По тем временам это было очень дорого, сейчас бы за неё раза в четыре больше пришлось бы выложить.  В квартире осталась мебель, правда, старенькая, холодильник, и старенький телевизор.  Но один большой плюс в ней был – это телефон, который хозяин не стал отключать, поставив только единственное условие, что Николай будет регулярно его оплачивать.   А вот минусом было то, что находилась эта квартира далековато от места работы.  И хоть сюда можно было доехать на троллейбусе без пересадки, на дорогу уходило много времени.  Автомобилем Санька Николай решил не пользоваться, чтобы до поры до времени не светить своё логово перед посторонними глазами.
      Для Людки он придумал легенду, что у предприятия есть филиал в сельском районе,
и ему надо иногда туда ездить для ремонта оборудования.  Людка до сих пор не знала,
где Николай работает.  Как-то она даже пыталась его выследить, но Николай учёл и этот вариант.   После того как он стал заниматься «зарядкой»,  в его распоряжении была постоянно машина, и по утрам Санёк забирал его в условленном месте, недалеко от дома.  Николай долго смеялся после того, как увидел огорчённое лицо Людки, стоявшей на тротуаре около проезжей части улицы, когда они проезжали мимо.  Он даже помахал ей рукой в открытое окно, что совсем вывело её из себя.
      Уже наступил август.  Пошёл третий месяц, как Николай работал на автобазе.
В тот вторник Николай вёл неспешно свои непосредственные производственные дела, отдыхая от напряжённой работы в воскресенье и понедельник.  В обед он заглянул в
кабинет к Наталье Сергеевне, где она пила чай со своей подругой Еленой.   Когда обед закончился, и подруга Елена пошла в бухгалтерию, Николай спросил:
–  Что-то,  Наташа, у Вас сегодня настроение какое-то странное.  Точнее сказать оно отсутствует напрочь.
–   Да за выходные устала.  На даче была у свекрови.  А вчера сына с мужем отправила в
дом отдыха.  Вот сейчас думаю, какие мне дела надо вечером сделать.
–   А давайте думать вместе, – предложил Николай.  –  После работы встретимся за проходной, авось, что и придумаем.
–   Хорошо, – рассмеялась Наталья Сергеевна, – я согласна.
    После работы они встретились за проходной подальше от посторонних глаз.  И так уже
по автобазе поползли всякие слухи.  Всё-таки, какие люди сволочи.  Нет, чтобы
порадоваться за человека, что он обрёл счастье и покой.  Нет, надо обязательно распускать по предприятию всякую гнусь, придумывая при этом какие-то подробности, которых и в помине не было.  По пути им попалась летняя кафешка –  душным августовским вечером
это то, что надо. Они там просидели почти два часа, а потом Николай  набрался храбрости,
и пригласил её к себе домой.  Естественно, на съёмную квартиру.  Он как раз сейчас находился в «командировке».  Николай поймал такси, которое в момент доставило их по нужному адресу.
     Холодильник у Николая был предусмотрительно забит под завязку разными вкусными вещами, включая шампанское и коньяк.
     А потом был чудный вечер, и не менее прекрасная ночь. А, прозвонивший в шесть часов утра, будильник вызвал новый приступ страсти, и его звонок никак не ассоциировался с
тем, что пора встать и идти на опостылевшую службу.
     Когда они сидели за завтраком, Наталья Сергеевна спросила:
–   Николай, я, наверное, в твоих глазах выгляжу легкомысленной?
–   Да нет, Наташа, скорее это я сошёл  с ума – на старости лет влюбиться в молоденькую женщину, да к тому же замужнюю.
–   Ну, какой же ты старый? –   рассмеялась она. – Да и я не молоденькая уже.Знаешь, это
со мной впервые такое.  Пожалуй, я тоже влюбилась, так что у нас болезнь обоюдная.
–   «И оба судна влюбилися друг в друга обоюдно»,  –  процитировал Николай стихи В.С. Высоцкого.  –  Нам не надо ни о чём думать, и тогда всё будет хорошо. Милая моя
пиковая дама.
      На работу они добирались порознь.  Для Натальи (думается, что её уже можно называть по имени) он заказал такси, а сам поехал на троллейбусе.  И не потому, что ему было жалко денег на такси.  Он деньги никогда не жалел, даже когда был нищим. Просто ему почему-то захотелось побыть в этой суетливой толпе незнакомых ему людей, в толпе, в которой он чувствовал себя Одиноким Волком.
     По пути от остановки до проходной ему попался на глаза Виктор.
–   Как настроение, Николай? –  бодренько спросил он.
–   Да нормальное, нейтральное, –  спокойно ответил Николай.
–   Слушай, Николай, что вы там химичите в этом боксе?   Между прочим, Шеф этим очень не доволен.
–   А ты откуда знаешь?
–   Да тут как-то я ремонтировал одну машину, и находился в ремонтной траншее.  А тут подошли Шеф и Доктор Ливси.  Они меня не видели, зато я всё хорошо слышал.
–   И о чём они базарили? –  равнодушным тоном спросил Николай.
–   Ну, дословно я передать разговор не могу, но суть изложу.  Она примерно такова, что, мол, ты, Николай, слишком бурную деятельность развил, да ещё у Хозяина на отличном счету.  А поэтому, глядишь и их место займёшь, поэтому тебя надо тормознуть.
–  Ну, у них на это нет никаких оснований.  А в боксе мы делаем под заказ нестандартные запчасти, причём с согласия и указания Босса, для нужных людей.  Может, их в бабках обошли, что они так бесятся, суки бешеные?
–   Может быть.  Но ты имей в виду, что я сказал, –  после этих слов они разошлись по
своим рабочим местам.
     Пройдя через проходную, он увидел Наталью Сергеевну, которая о чём-то беседовала с Шефом.  Они поздоровались, как ни в чём не бывало, только она улыбнулась загадочной улыбкой.  Да, теперь у них была своя тайна.  Примерно минут через двадцать она позвонила ему в кабинет, и пригласила в обеденный перерыв к себе на чай.   Получилось так, что в это время как раз подкатил Толян, и Николай прихватил его с собой.  А поскольку там была бухгалтер Елена, то чаепитие прошло очень весело и приятно.  И, судя по всему, Елена на Толяна крепко запала.  А почему бы и нет?  Толян парень красивый, 180 см роста, крепкого телосложения, без признаков склонности к ожирению.  Это вам не квашня вроде Шефа.  Когда Николай и Наташа остались одни в кабинете, он спросила:
–   Николай, а что ты сегодня вечером делаешь?
–   К сожалению, надо ехать домой, поскольку моя «командировка» сегодня заканчивается.
–   Очень жаль, – с грустью сказала она, и прижалась к нему всем телом.
    Но Николаю надо было спешить, поскольку его ждал Толян.  И они договорились встретиться в субботу в 11-00 около каруселей в парке, как обычно.
    Когда Николай пришёл домой, то увидел, что на кухне вместе с Людкой сидела её
подруга Нина, соседка по лестничной клетке, и партнёр по базарному бизнесу.  Перед ними стояла початая бутылка сухого вина.
–   Ну вот, явился – не запылился, – начала пилку Людка. – И где ж это тебя носило?
–   Ты же знаешь, что я был в командировке, –  сдержанно ответил Николай
    Людка потянула носом воздух, и сделала заключение:
–   Духами бабскими пахнет.  Кобелина проклятый!
–   Я пользуюсь одеколоном «Спортклуб»,  если ты помнишь?  А что касается женских духов, то мы возвращались домой в одной машине с нашей бухгалтершей, возможно от неё что-то и перешло на меня.  Да, и вообще, что это за претензии?  Ты кто мне такая, чтобы допрос устраивать? А?  – взорвался Николай.
     Нина попыталась их успокоить, но из этого ничего не вышло.  Николай плюнул с остервенением, и пошёл спать.
     На следующее утро он перед уходом на работу сунул Людке две сотки, и предупредил, что он с друзьями прямо после работы едут на рыбалку, в район «Золотых Песков», естественно с ночёвкой.  Людка пыталась, что-то сказать, но рык Николая на время лишил
её дара речи.   Собственно, ни на какую такую рыбалку он не собирался ехать, просто сегодня, в пятницу он решил отдохнуть сам по себе.
     День прошёл в подготовке к воскресной работе.  Как назло сломались два механизма,
и Николай полдня проковырялся с ними.  Вымазался в смазку до такой степени, что пришлось идти в раздевалку  к рабочим, чтобы принять душ, а то от него несло, как от бензовоза.   Поэтому он вышел из кабинета, чтобы идти домой, на сорок минут позже. 
В связи с этим, он стал свидетелем, как какой-то незнакомый мужик под руководством Чернова-Доктора Ливси загонял в дальний бокс очередную иномарку.  Увидев Николая, Чернов сразу засуетился, и сделал вид, что не узнал Николая.  Это было очередным доказательством того, что Шеф с Черновым ведут на автобазе свои игры.
     По случаю пятницы он зашёл в «Чайку».   Вика была уже там, и она быстренько переместилась от стойки бара за столик Николая.  Жора принял обычный заказ плюс шашлык для Вики.  Почему-то Николай решил, что Вику надо начинать подкармливать.
–   Ну что здесь новенького? – спросил Николай.
–   После того побоища опять менты приезжали.  Всех опрашивали, но никто на вас не
показал.  Зато пару дней назад здесь крутился какой-то тип, про тебя выспрашивал.
–   Да-да, Николай, – подтвердил, подошедший с заказом Жора, – она всё верно говорит. 
Он общался с охранником, Валерой,  и тем официантом, что вас тогда обслуживал,
Антоном.  Выяснял как часто Вы здесь появляетесь, по каким дням и часам.  Ох, у меня сердце за Вас болит – хороший  Вы человек.
–   Странно, – задумчиво произнёс Николай, – мне сказали, что инцидент исчерпан, и претензии с нас сняты.  Правда, это может быть частная инициатива  этого Лёнчика. 
Ладно, не будем о, грустном.
–   Ну, так чем же ты занималась всю неделю, Вика? – спросил Николай.
–   Скучала по тебе, Николай, – Вика на него так смотрела откровенно влюблёнными глазами, что ему стало немного не по себе.
–   Слушай, Вика, а как относится твоя компания, что ты связалась с человеком, ну скажем мягко, чуть-чуть постарше себя.
–   А, ерунда, – легкомысленно отмахнулась Вика, – по-крайней мере среди них нет того, который мог бы сказать, что я его девушка.  Мы просто друзья.
–   Ну, что ж, давай, выпьем за «просто друзей».
     Они подняли бокалы, и тут за спиной Николая раздался мерзкий голос:
–   Папаша, закурить не найдётся?
     Повернув голову направо, Николай увидел перед собой долговязого парня лет 25-30,
из серии тех, кого называют «блатные»  – почти полное отсутствие ума, и непомерные амбиции.
–   Понимаешь, сынок, мой новоявленный, не курю я.
–   Здоровье  бережёшь?  Гы!  А как, насчёт, потанцевать с девушкой?
–   Ну, это у тебя будет в другой раз, и  с другой девушкой.
     Николай обратил внимание на то, что через несколько столиков сидело ещё два парня такого же типа, как и этот.
–   Так ты, что на меня наезжаешь? А ну, пойдём, выйдем.
–   Ну, что же, пойдём, выйдем, – ответил долговязому Николай, а  Вике на ухо тихо прошептал.  – Дождись меня – я их уделаю.
     Николай направился с долговязым к выходу.  Он обратил внимание на то, что вслед за ними потянулись и те двое.  У двери стоял охранник Валера:
–   Николай, может, Вам нужна помощь?
–   Спасибо, пока не надо.
    Они начали спускаться с крылечка, когда на правое плечо Николая легла рука долговязого:
–   Давай направо, – и рука подтолкнула Николая в сторону кустов.
     В тот же момент, Николай, который уже сошёл с крыльца, перехватил руку, взял её на излом, и резко дёрнул вперёд и вниз.  Долговязый, сделав сальто в воздухе, приложился позвоночником об асфальт.  Затем, в полуразвороте Николай врезал второму ногой по коленной чашечке, и тут же, как только правая нога коснулась земли, левая нога Николая мягко вошла в солнечное сплетение второго.  Одновременно, кулак правой руки, описав полукруг, врезался в височную кость третьего.  Финита ля комедия.
      « Спасибо тебе, дружище, Валера Хомяков.  Не зря ты меня учил» – подумал Николай.  Валера Хомяков учился вместе с Николаем на одном курсе.  Он был одним из самых крутых дзю-доистов и каратистов Москвы.  Кстати, чемпион области.
      На шум из кафе выбежал Валера:
–    Что здесь происходит.  Николай, с Вами всё в порядке?
–    Всё нормально, Валерий.  Как только мы уйдём с Викой, через пару минут вызывай скорую.  Всё, я побежал.
     Николай вскочил в зал, быстро подошёл к столику, и, схватив её за руку, сказал:
–   Быстро уходим.
    Жора, моментально оценив ситуацию, помог им пройти через запасный выход на улицу.
–   Ну, что дальше? –  спросил Николай. –  Проводить тебя домой? 
–   Да домой вроде бы рановато. Там всё равно делать нечего.
–   А поехали ко мне, – внезапно сказал Николай.
–   С радостью и удовольствием, – последовал ответ.
    Чтобы добраться до съёмной квартиры Николая они воспользовались такси. Николай попросил их высадить, не доезжая до дома, а дальше они прошли пешком.  Вика спросила:
–   А почему мы не подъехали прямо к дому?
–   А это, деточка, для того, чтобы таксист не знал дома, где я могу проживать, – тоном
Волка из сказки про Красную Шапочку, ответил Николай.
–   Да, Николай,  – протянула Вика, – ты я вижу серьёзный человек.
     В квартире они тут же решили воспользоваться услугами холодильника.
–   Здесь была женщина, –  выйдя из ванной сказала с грустью Вика.
–   А с чего это ты взяла?
–   А там, на полочке помада лежит.
–   Вика, дело в том, что я эту квартиру снял всего две недели назад, и толком даже не знаю, что где лежит.  А вот генеральную уборку, каюсь, не  проводил.
     Эта фраза сразу сняла напряжение.
     Николай только в постели понял, насколько Вика хорошо сложена.  Он её спросил:
–   Ты, что спортом занималась?
–   Я КМС по художественной гимнастике.  Потом получила в 19 лет травму голеностопа,
и с гимнастикой пришлось завязать.  Потом я занималась плаванием, точнее прыжками в воду.  А два года назад секция развалилась, из-за финансовых затруднений, бассейн
закрыли.  Вот для меня и осталось только кафе «Чайка».
      Утром Вика ушла от него в 9-00, унося с собой кусочек его сердца. Столь ранний
подъём в субботу он объяснил тем, что ему надо на работу.
      А в 11-00 Николай уже стоял около каруселей в парке.  На этот раз они по парку с Натальей гуляли недолго. И уже в 14-00 их тела ощутили нежную прохладу белоснежной простыни.   «Рыбалка» началась.
     Субботний вечер накатил неожиданно быстро.  Домой, к Людке, Николаю ну решительно не хотелось.  И он решил продолжить «рыбалку».  Наталья согласилась составить ему компанию.
–   Только вот будильник надо на шесть утра поставить, – сказал Николай.
–   Так завтра же воскресенье, – напомнила Наташа.
–   Да так, у меня дела с утра.
–   Это в том рембоксе? – догадливо спросила Наташа.
–   А с чего это вдруг ты так решила?  – спросил Николай.
–   Так про это же по всем углам автобазы шепчутся.  А интересно, на самом деле, что
вы там делаете?
      Николай насторожился, но решил перевести всё в шутку: 
–   Вообще-то, знаешь, любопытной Варваре, раки кое-что оторвали.  А если серьёзно,
о чём же там шепчутся? – сказал Николай, целуя её белоснежное плечико.


 –   Да всякую бредятину несут. Кто-то говорит, что какие-то левые работы для Шпенько делаете.  Завхоз Чумак вообще договорился до того, что вы там, якобы, самогон варите,
или изготавливаете самогонные аппараты. 
      Несмотря на всю серьёзность вопроса, Николай заржал как взнузданный жеребец:
 –   Ну, и идиоты! Это же полный бред!  Да, мы выполняем работы по ремонту систем турбонаддува дизельных двигателей.  И я бы не сказал, что левые, потому что часть отремонтированных автомобилей принадлежит автопредприятию, владелец которого – Шпенько.  А в воскресенье работаем потому, что автомобили приходят из рейса к концу недели.   А в понедельник, максимум во вторник, их снова надо отправлять в рейс.  Кстати, работы там до фига, а платят копейки.  А нам приходится кое-какие детали самим точить
на токарном станке, потом сваривать их (это я сам делаю).  Так что, Наташа, пожалуйста, передай мои слова тем, кто шепчется по всем углам.  И пускай успокоятся, а то некоторые уже считают, что я здесь бешеные бабки огребаю.
–    Коленька, успокойся, я не хотела тебя обидеть, это случайно вырвалось,  – извиняющимся тоном прошептала Наташа.
–   Так, – приказал Николай,  – больше не отвлекаться.  До шести утра у нас слишком мало времени.
      Утром их бесцеремонно разбудил будильник.   Наскоро умывшись, и позавтракав 
«чем бог послал» из холодильника, они вышли на улице.  Ночью прошёл сильный ливень,
и сейчас, умытый ночной грозой город радостно приветствовал утро нового дня, и тех,
кто рано встаёт.  Николай поймал такси, отвёз Наталью прямо домой, а сам на том же такси рванул к своему дому, где на некотором расстоянии от него его должен был ждать Санёк.  Он прибыл на место ровно за десять минут до прибытия Санька и всей команды. 
       Ну а дальше была рутинная  работа.  Они уже так набили руку на этом деле, что вместо девяти часов, что они затратили на первый баллон, теперь процесс «зарядки» занимал всего пять часов.   После чего Санёк подвёз его прямо к дому.  Николай уже не стеснялся подъезжать к дому на автомобиле.  Через подругу Людки Нину до жильцов дома была доведена информация, что Николай занимает какой-то там пост, и ему, поэтому положен служебный автомобиль.  На этом даже самые рьяные злопыхатели закрыли свои пасти, правда, пар из них пока ещё шёл.
      Услышав звук открывающейся двери, Людка вышла в коридор со сковородкой в руке,
и задала невинный вопрос:
–   А где же рыба?
–   В магазине не успел купить, – отшутился Николай, и, засунув за корсаж Людкиного сарафана 400 долларов, сказал, – Вот, возьми, сходи в магазин, и купи на свой вкус.
       Все вопросы на сегодняшний вечер таким вот образом были сняты.
      « Капитал правит миром».  К. Маркс, Капитал, т.1.  Эпиграф.
     При случае он сообщил Григорию Петровичу про нападение в «Чайке», и про странные разговоры насчёт их деятельности в рембоксе.
     Что касается «Чайки», то это на самом деле была самодеятельность Лёнчика, которая потом ему дорого стоила.  Ну, об этом позже.
     Наталья, с подачи Николая, и по его просьбе, довела до всех любопытных  версию Николая о том, чем они занимаются по воскресным дням.  Николай подключил к этому процессу Виктора, и сплетни затихли.  Но, судя по всему, тлеющий уголёк костра зависти всё же остался.

Глава 11.   Осенний блюз

      Август подходил к своему логическому завершению, а за ним катил сентябрь.  Осень была любимой порой года Николая.  Из санатория вернулся муж Наташи с сыном, а с дачи назад в город переехала свекровь. Теперь для встреч у них оставалась лишь суббота, и без всяких там ночёвок на стороне. 
      В одну из суббот в предпоследний день августа они встретились в парке.  Естественно, без её сына.   Погода была чудесная.   Гуляя по парку, они зашли в самый дальний его уголок.  И там, рядом с асфальтированной дорожкой, на травке, совсем рядом с обрывом
над рекой, стоял художник, и писал пейзаж с натуры.  С обрыва открывался великолепный вид на заречные дали.  Художником был молодой парень лет двадцати пяти.  Только мельком, взглянув, издали на его пейзаж, Николай заинтересовался и подошёл поближе.   
–  Что, понравилась моя мазня? – не поворачивая головы, спросил парень.
–  Да, очень неплохо,  –  ответил Николай.  – Мне очень нравится этот стиль, в котором
Вы пишете.
–  А вы даже можете различить стиль? – заинтересованно спросил парень, поворачиваясь лицом к Николаю с Наташей.  –  Я уже думал, что в этом городе знают и признают только «социалистический реализм».  Ну, и в каком же стиле, по-вашему, написана эта вещь?
–  Это мой любимый стиль – пост-импрессионизм.  Стиль  Клода Моне и Анри Мане, Сезанна и Ренуара.  У Вас здорово получается.
–   Приятно слышать такую оценку.  И откуда у Вас такие познания?
–   В молодости я сам рисовал и маслом писал.  Потом я бывал на многих выставках.  Я  в Москве учился в МВТУ имени Баумана.  А Вы что закончили?
–   Я тоже в Москве учился в Строгановском училище.  Потом сюда направили по распределению.  И вот я здесь работаю дизайнером на фабрике игрушек.  Работа так себе. 
А вот здесь я отвожу душу.  Кстати, меня зовут Саша, Александр Ивашов.
–   А меня зовут Николай Степанович.  А вот это Наталья Сергеевна.
–   Очень приятно познакомиться, – произнесла Наташа, и протянула Саше руку.
–   Александр, скажите, а портреты Вы пишете?
–   Легко!
–   А вот, например, портрет Натальи Сергеевны Вы могли бы нарисовать?  Я даже Вам заплачу.
     Александр как-то сразу поскучнел:
–   Вообще-то, я не из тех, кто на площади сидит, и за деньги малюет прохожих.
–   Ради бога, не обижайтесь.  Пусть это будет как бы индивидуальный заказ, ну,
пожалуйста.
–   Хорошо, я согласен.  Только не подумайте, что ради денег, а потому, что у Вас очень красивая спутница, и у неё интересный тип лица.  Прошу Вас, Наталья Сергеевна,
присядьте на ту лавочку, и я сейчас Вас изображу.   
     Рисование портрета в карандаше заняло у Саши минут сорок.  Николай был просто в восторге от его работы, а он много картин повидал на своём веку – от Рембрандта до Ильи Глазунова.  Он протянул Саше пятьдесят долларов, и сказал:
–   Александр, а могли бы Вы на заказ написать несколько картин маслом.  Я хорошо заплачу, но выбор темы и сюжета за мной.   Тем более, Вы сами сказали, что работа на фабрике Вас не очень радует своей казёнщиной.
–   В общем-то, Вы правы, Николай Степанович.  Но, как я понимаю, Вы бы хотели, чтобы картины были написаны в стиле Клода Моне или Ренуара?
–  Вот именно, в стиле пост-импрессионизма.
–  А что, это интересное предложение.   Нельзя же ведь всю жизнь писать один и тот же пейзаж.  И как мы с Вами свяжемся?
–   Вот Вам два номера телефонов.  Верхний это рабочий, я тут пометил, – Николай записал номера на листке в блокноте, вырвал листок, и отдал его Саше.
     В ответ Саша продиктовал Николаю свой домашний и рабочий телефоны.
–   Саша, а здесь Вы часто бываете?
–   Да каждую субботу.  А если идёт дождь, то пишу вон в той беседке, – и Саша указал кистью на беседку, стоявшую невдалеке.
     Они тепло расстались, и договорились о будущей встрече.
 –   Николай, –  спросила Наташа, –  ты, что, серьёзно решил живописью заняться?  А что потом с картинами делать?  Картинную галерею открывать что ли?
–   А что, это идея!  В Гомеле есть выставка художника Ващенко, а у меня будет галерея имени психиатра Кащенко.  А вообще, честно говоря, я сам пока не определился.  Но мне понравилась манера письма этого молодого человека.  Пока я закажу пару картин себе домой, а там видно будет.

–  Домой – это к жене Люде?  Вряд ли она поймёт.  Начнёт вопросы насчёт денег задавать.
     И тут Николая осенило.  Он повернулся к Наташе, схватил её за плечи и крепко
поцеловал.
–   Наташенька, ты умница.  Я теперь знаю, что делать.
     Решение проблемы пришло в голову как всегда внезапно.   На самом деле, что у него
есть свой дом?   Надо просто купить квартиру.   Одновременно это будет одним из способов вложения заработанных денег.   Однокомнатная квартира, которую он снимал, ему очень нравилась. Она находилась в девятиэтажном доме постройки начал 80-х годов.  Главным
его отличием от дома, где Николай прожил 20 лет, было то, что жильцы были относительно молодые люди, и здесь не было ненавистных Николаю лавочек с вечно сплетничающими кумушками.  Более того, жильцы даже плохо знали друг друга, потому что никто в друзья
не навязывался, у всех были свои интересы.
     Хозяин этой квартиры, как уже упоминалось, строил коттедж.   Так может ему будет лучше получить сразу внушительную сумму от продажи квартиры.   Всё равно он с этим вопросом рано или поздно столкнулся бы.  Сказано сделано.  Николай никогда не любил откладывать решения проблем в долгий ящик.   Он связался с хозяином квартиры, и сделал предложение о продаже квартиры.  Деньги ему на самом деле нужны были позарез, и он,
 не долго думая, согласился.  В цене они тоже быстро сошлись.  Да, Николай особенно и
не торговался. Оплата была произведена, естественно наличными.  Все расходы по оформлению и «откат» нотариусу Николай взял на себя.  Чтобы скрыть факт покупки квартиры от бдительного ока налоговиков, Николай нашёл одного деда, на которого и была оформлена квартира, и тут же отписана дарственная на дочь Николая Свету.  И уже через
две недели Николай стал полноправным хозяином квартиры.  Так, сама того не подозревая, Светка стала обладательницей недвижимой собственности.   Пожалуй, любой человек одобрил бы такое решение Николая.  Всё-таки дети – есть дети, и им надо помогать. 
      Как показали последующие события – это решение было правильным и принято оно было вовремя.   Это случилось две недели спустя, после принятия Николаем решения о покупке квартиры.   В тот вечер вся команда Николая была у Григория Петровича по поводу благополучной доставки до места назначения  10-го «заряженного» баллона.   По этому случаи все члены команды из рук Григория Петровича получили по конверту.  Потом немного посидели за столом, естественно, выпили, закусили.  А вот потом чёрт попутал – заехали в кафе «Ивушка», что находилось по дороге к дому Николая, где и добавили ещё
по стаканчику-другому.   В итоге Николай немного расслабился, и, приехав домой, не положил деньги, как обычно в тайник, а оставил их в пиджаке, который повесил рядом с диваном на стул.   Разбудил его непонятный вой.  Он открыл глаза, и увидел сидевшую
перед ним Людку, которая держала в руках пачку долларов, и тихонько выла.  Как только она увидела, что Николай проснулся, её вой стал громче, а затем сменился причитаниями:
–   Ты, что же, гад,  делаешь?   Семья еле-еле перебивается с хлеба на воду, а он в пиджаках пачки долларов таскает.   Все нормальные люди всё в семью носят, а он чуть что – шасть за порог.  Наверное, баб завёл себе кучу,  с такими-то деньжищами.
–   Ты, что делаешь? Положи деньги, где взяла, гадина! – свистящим шёпотом проговорил Николай.
–   А что я не имею на них права? – запальчиво заявила Людка.
–   Ты вообще никаких прав не имеешь.  Особенно по чужим карманам шарить, – с этими словами Николай ухитрился выхватить пачку у неё из рук.
–   Послушай, ты, оказывается, зарабатываешь такие деньги, так хоть нам дай немного, – опять запричитала жена.
–   Деньги не мои,  – отрезал Николай.
     Николай быстро оделся, и пошёл к выходу.
–   Куда это ты ночью собрался? – набросилась на него Людка.
–   На рыбалку.  И вообще, теперь это тебя больше не касается.
     На прощание он всё-таки отсчитал ей тысячу, и поехал досыпать в теперь уже  свою собственную квартиру.

     На следующий день, как раз в пятницу, он решил рвануть с работы пораньше, и посмотреть, что у него творится дома, а заодно забрать деньги из тайников, пока их не
нашли другие.  Когда он вошёл в квартиру, то там никого не было.  А посередине  большой комнаты стоял новый диван ещё в упаковке.  Сердце у Николая зашлось в нехорошем предчувствии.  Он кинулся к батарее, и засунул за неё руку. Так и есть – пусто.  «Семь кусков – минус», –  констатировал Николай.  Он рванул на кухню.  Слава богу, пять тысяч за помойным ведром целые.  Быстро в карман их!  Дальше на балкон.  Там тоже всё в порядке.   Эти деньги Николай решил пока не брать, потому что решил, что они замаскированы надёжно.  Да и сумма там была смешная – 5000 У.Е.  С волнением Николай полез за антресоль «стенки», к своей «долларовой ёлочке».  Слава богу, она на месте, хоть и изрядно похудевшая после покупки квартиры.   Он достал оттуда деньги, и распихал их по карманам пиджака и куртки, отчего могло создаться впечатление, что у него под мышкой находится кобура с оружием.   Он проделал это очень своевременно, потому что в замочной скважине входной двери заворочался ключ.   В прихожей раздались голоса.   Николай вышел в коридор.  Там уже стояли Людка, Светка и Лёха с ног до головы увешанные свёртками и пакетами.
–   Так,  –  зловещим тоном сказал Николай, –  и какая же сволочь стырила деньги?
–   Не стырила – а нашла, –  нагло заявила Людка. –  А нашла я загашничек нашего дражайшего папочки во время уборки.  Теперь понятно, на какие он шиши себе шмотки новые покупает, да по ресторанам и бабам бегает.
 –   Ты, хоть понимаешь, сволочь, что ты сделала сейчас, дура? –  не выдержав, заорал Николай.  – Ладно, чёрт с тобой, что нашла деньги.  Но зачем бежать сразу по магазинам?  Ты же, идиотка, меня засветила.  Что сейчас начнут трещать на лавочках соседи?   Где твои куриные мозги?
    В ярости он размахнулся рукой.  Людка закрыла от страха глаза.  Николай смачно плюнул ей в харю, и вышел на лестничную площадку, на прощание хлопнув дверью.
 « Всё, – подумал Николай, – надо начинать по-настоящему новую жизнь.  А то эта половинчатость уже начинает утомлять».
     Когда Николай вышел из подъезда, очкастый сосед-пенсионер, дегенерат плешивый, сказал ему ехидно:
–   С покупками Вас, Николай Степанович!
     Под сердцем у Николая защемило.  Он подумал: «Из-за этой, дуры, Людки, точно можно загреметь, куда не следует.  Надо срочно принять дополнительные меры предосторожности».
     Санёк его ждал в БМВ около подъезда.
–   Давай в Зареченский район, – буркнул Николай.
–   Что-то произошло, Доцент? –  поинтересовался Санёк.
–   Да, с Людкой, с женой разругались, вдрызг.  Кажется, мне пора разводиться.
–   Знаешь, Доцент, я даже скажу из-за чего – из-за денег.
–   Ты прав, Санёк.  Из-за них проклятущих.  А ведь, знаешь, я её когда-то искренне любил.  И детей тоже.  Что же такое с нами произошло, и самое главное, в какой момент нашей жизни?  А ведь это произошло совершенно незаметно для нас.  Горько это сознавать, что
всю жизнь ты стремился не туда куда хотел.
    Не доезжая до своего нового дома, Николай велел Саньку остановиться, и подождать его
с полчаса.  Николай до сих пор не хотел по возможности никому раскрывать место нахождения его жилища.  Собственно говоря, про него знали только Наташа и Вика.  Он легко взбежал к себе на четвёртый этаж, и быстро заложил деньги в уже приготовленный тайник.
      Вернувшись к машине, Николай попросил Санька отвезти его в «Чайку», а там отпустил его на все четыре стороны.
     В этот вечер Николай был особенно любезен с Викой, что не укрылось от её внимания.  На все её вопросы он только отшучивался.  Ему было хорошо и легко, как будто он сбросил
с плеч многопудовый камень.  Оказывается всё очень просто – надо сказать себе решительно «Хватит!», и отрубить прошлое как хвост у  собаки.
     В субботу у Николая была назначена встреча с художником-Сашей в парке, на его любимом месте.  В этот раз Николай был один, потому что он хотел провести переговоры
с Сашей наедине.  Местом переговоров была выбрана беседка.  Первым делом Николай для пробы заказал свой портрет, и тут же стал позировать Саше.  Они оговорили условия выполнения заказа, размер оплаты.  Одним из условий Николая, как уже упоминалось, было то, что сюжет и даже определённые детали картины определял он сам.  По аналогии с кинематографом, Николая можно было определить как режиссера и сценариста картины,
а Саша выступал в роли оператора и постановщика трюков и декораций.  Эта роль не очень понравилась Саше.  Они долго спорили по этому поводу.  Саша приводил в виде аргумента тезис о том, что художник должен быть свободен в своём творчестве.  А Николай приводил
в качестве довода, что даже великие  художники, такие как, например, Гойя, выполняли заказы королей без особой радости, но, тем не менее, они создавали мировые шедевры. 
И сам факт «заказухи» никак не влиял на качество их работы.  В конце концов, Саша согласился с доводами Николая, и он перешёл к следующему условию.   Это условие вызвало недоумение Саши, но не более.  А состояло оно в том, что Николай настоял на том, чтобы Саша писал для него картины на тех холстах или досках, которые даст ему Николай,
и теми красками, что даст ему Николай.  Саша отнёс это пожелание на счёт странности заказчика, как говорится, клиент всегда прав.  Они договорились о следующей встрече.  Процесс создания галереи имени Кащенко начался.

Глава 12.    Гоп – стоп

       Итак, процесс пошёл.  Команда Николая регулярно,  строго по графику «заряжала» автомобили.  А ответным потоком в карманы Николая и его помощников капали деньги.  Наконец Николай почувствовал себя свободным от необходимости подсчитывать каждый рубль, чтобы купить билет на троллейбус.
     Так прошло ещё два месяца. Николай с командой отправили уже более двадцати «посылок».  И с Шефом и с Черновым как-то всё устаканилось, по крайней мере внешне.  Шефа всё равно злила самостоятельность Николая.  Но укусить его он никак не мог.   
Чтобы свалить Николая, необходимо было сделать крупную подставу.  Соседи по дому
тоже успокоились, и свыклись с мыслью, что Николаю просто повезло  (дуракам ведь
всегда везёт), как в «Спортлото».  Но сплетни вокруг его семьи всё равно не утихали.   Несколько раз Николай встречал девушку (оказывается её звали Валя), которую он спас
от насильников.  Всякий раз она смотрела на Николая как на бога, и как будто говорила:
«Я готова на всё.  Ну, давай же».
      Гром грянул в последний день сентября.  Всех их срочно вызвал к себе Босс, Григорий Петрович.  Они ехали к нему в приподнятом настроении, ожидая премиальных за успешную работу.  И уже даже планировали, куда эти деньги потратят.  Однако, их ожиданиям не суждено было сбыться.
      В столовой их встретил хмурый Григорий Петрович.   Там же, за как всегда накрытым столом, сидел Изя.
–  Ну-с, господа разбойнички, – спросил их Григорий  Петрович, – рассказывайте, куда толканули предпоследний баллон?
–   Петрович, ты о чём?  – недоумённо спросил его Толян.
–   А о том, что предпоследний баллон не дошёл по назначению.
–   Григорий Петрович, – вмешался Николай, – мы с Вованом всё проделали по обычной схеме, включая маркировку.  Вы что-то путаете.
–   Я, путаю?  – взорвался Григорий Петрович.  – Изя, изложи им ситуацию.
–   А что здесь излагать, что? – начал рассказ Изя.   –  Пришёл ваш транспорт.  Мы сняли условленный баллон, и пытались его резать, а он возьми и окажись полным пропана.  Хорошо, что ещё никто серьёзно не пострадал.  Но рвануло не слабо.
–    Чёрт, побери, – воскликнул Николай.  – Какой такой взрыв. Там не может ничего рвануть.  Там газа ровно столько, чтобы создать иллюзию уже использованного баллона.  При резке он просто мирно выходит наружу, и кроме мерзкого запаха никаких других неприятностей не доставляет окружающим.
–   Всё правильно, –  сказал Изя, – так всё раньше и было.  А вот в этот раз баллон взорвался.  Но это ещё не всё.  Он оказался пустым.  Пакетиков, даже их фрагментов в нём не оказалось.
–  Что за чертовщина, – прохрипел Толян,  –  я же лично затолкал туда двадцать пакетов
по 2 кг порошка.  Да это подстава, Петрович, – взревел Толян.  – Дайте мне автоген, и
этот, Изя, мне всю правду скажет.
–   Толян, прекрати, – поморщился Григорий Петрович, – здесь не театр.  А факт налицо – кто-то подменил баллон.
–   Вот именно, что подменил, – заметил Изя, – потому, что мы проверили и другие баллоны, но все они были пустые.
–  Хорошо, – вмешался в разговор Николай, – а наша маркировка на них была?
–  Маркировка совпала с условленной,  – ответил Изя.
–  И вот такой значок на головке баллона был, – спросил Николай, и нарисовал на салфетке перед Изей свою метку.
–   А вот это я не знаю, – озадаченно ответил Изя. – А что это за знак.
–   А это наш, Доцент, ставит этот знак, чтобы избежать подстав, – сказал Григорий Петрович.  –  Он меня ещё два месяца назад про это предупредил.  Знаешь, Изя, наш Доцент в два раза хитрее любого еврея, потому, что он у нас Эйнштейн в квадрате.
–   Гриша, мне надо это уточнить.  От тебя можно позвонить? – спросил он и ушёл в соседнюю комнату.
–  Григорий Петрович, – после некоторого молчания сказал Николай, – по-моему, это большая подстава.  То что на автомобиль был установлен «заряженный» баллон не
вызывает никаких сомнений.  Более того, у нас в боксе нет заполненных газом промышленных баллонов.  Для наддува мы используем бытовой пятикилограммовый баллон.  Так что случайная установка на автомобиль баллона полного пропаном просто исключается.
–  И какой же ты делаешь вывод, Доцент, – спросил Григорий Петрович.
–  А вывод такой: произведена подмена баллона, причём уже за территорией автобазы, потому что каждый автомобиль мы сопровождаем за территорию, чтобы даже вахтёры к
ним не приближались.
    Тут вернулся Изя.
–  Могу вас порадовать, значка вашего на взорвавшемся баллоне не было.
–  Вот, б….,  – вырвалось у Григория Петровича, и все с удивлением посмотрели на него, потому что он никогда не матерился.
 –   Ну, что же,  – хладнокровно произнёс Николай, – это только подтверждает мою версию.  Теперь, чтобы докопаться до истины, нам сначала надо отследить прохождение
автомобилем всего маршрута, а потом проверить всех кто был в курсе его передвижения.  Если можно, я задам присутствующим несколько вопросов?
–   Хорошо, Доцент.  Развивай тему дальше,  – разрешил Григорий Петрович.
–   Итак, Изя,  как я понимаю, груз принимали именно Вы? (Тот кивнул головой).
Пункт назначения?
–   Дюссельдорф.
–   То есть примерный маршрут Смоленск – Минск – Барановичи – Брест – Лодзь –
Лейпциг - Дюссельдорф.    (Изя снова кивнул головой).  А теперь нам надо знать были ли
у него задержки, какой длительности?  У него тахограф есть в автомобиле?
–  Да, –  ответил Изя, – тахограф у него есть, и в дороге у него были внеплановые задержки, из-за чего он опоздал на три часа.
–   И какие же это были задержки внеплановые?  Уж не понос ли прошиб нашего водилу?
–   Да нет, не понос.  Под Барановичами его остановили белорусские ГАИшники, и что-то втирали ему про техническое состояние автомобиля.  На это ушло полчаса времени, и сотка баксов.
–   Ну, полчаса это мало для замены баллона,  – сказал Николай.
–   Это точно, – поддакнул Хрипатый.
–   А вот под Лодзью, было поинтереснее, – продолжал Изя. – Его тормознула польская дорожная полиция, и направила на станцию техобслуживания.  И вот там, пока он объяснялся с полицией, его автомобиль был без присмотра почти два часа.
 –   Стоп-стоп-стоп, – заволновался Николай, – а вот это уже поинтереснее.  За два часа
там такого можно наворочать.  А водила что за человек?
–  Водитель, человек проверенный, – сказал Григорий Петрович, – он работает на маршруте уже четыре года, и никаких претензий  у нас к нему  не было.
–   Хорошо, – сказал Николай, – а автомобиль кому принадлежит?  Кто владелец автопредприятия?
     Григорий Петрович и Изя недоумённо переглянулись, и одновременно выдохнули:
– Шпенько,  Шеф.
–  Становится теплее, – криво усмехнулся Николай.  – Он знал о наших фокусах с
баллонами, что мы возим на автомобилях?
–   Нет, –  решительно ответил Григорий Петрович.
–   Григорий Петрович, вы так решительно сказали, что я удивляюсь, извините, Вашей легкомысленности.  Да, Вы ему про эти дела не говорили, но это не значит, что он не знал про наши гешефты.
 –   Блин, Доцент, а ведь ты опять прав! – задумчиво произнёс Григорий Петрович.
–   А теперь, Григорий Петрович, вспомните тот день, когда я приехал к Вам с докладом
о завершении подготовительных работ.  Кто у Вас здесь был?  Одного я узнал по голосу – это был Изя.  А кто был третий?
–   Шпенько.  Всё сходится.  Вот, гад,  – зло прищурился Григорий Петрович.
–   Подождите немного.  У нас нет веских оснований, чтобы так утверждать.  Надо бы проверить и вахтёров.  Мне там один, бывший гэбист, Мельников Александр, очень не нравится.
–   Сашка-майор? – подал голос Толян.  – Так он же тупой как пробка, всего его ума хватает только, чтобы стучать на всех.
–   Правильно, – сказал Николай, – чтобы провернуть эту афёру у него ума не хватит.  Тем более что в одиночку это не проделаешь.  А вот собрать кое-какие данные, и передать,  кому следует, эта работа для его умственных способностей.
–   То есть ты, Доцент,  хочешь сказать, что кто-то, тот же самый Сашка-майор пронюхал про баллоны, потом передал тому же Шпенько эти сведения.  Тот передал кому-то третьему эту информацию, чтобы организовать подставу.  И уже этот кто-то третий организовал подмену в Лодзи.
–   Всё верно, Григорий Петрович, именно так я и мыслю.  Наверное, есть смысл ещё разок поговорить с водилой, и уточнить некоторые моменты: как его остановили, за что, в какой форме были полицейские, на каком языке общались и так далее.  Я думаю, что мы от него сможем узнать ещё очень много интересного.  А самим тем временем тоже организовать встречную подставу.
–   Это как, – с любопытством спросил Григорий Петрович.
–   Ну что вы про разведчиков фильмов не смотрите?  – Николай обвёл всех укоризненным взором.  –  Помните, там обычно берут какой-то якобы секретный документ, и знакомят с ним несколько человек. А потом ждут в засаде, кто из них клюнет на «утку».
–   А, что у тебя уже есть какие-то соображения?  – спросил Григорий Петрович.
–   Да, вот мелькнула одна мысль, – скромно ответил Николай.  – Я им такую подставу организую, что мало не покажется.  Надо только детали продумать.  Я думаю, что мы с хлопцами это проделаем.
–   Ладно, – сказал Григорий Петрович, – я не буду вникать в технические подробности.  Делай, что считаешь нужным, и держи меня в курсе дела.
–   И ещё, – добавил напоследок Николай, – в этом деле присутствует ещё кто-то  третий,
вот его и надо искать.
    Они вышли из дома и направились к машине.  По дороге Толян гнусно матерился в адрес Шефа, и прочих ему пока неизвестных.  Николай предложил:
–   Давайте заедем куда-нибудь перекусить, и спокойно обсудим ситуацию, а то у Босса кусок в горло не лез.
    Они подъехали к летнему мини-кафе, и устроили что-то вроде обеда.
–   Итак,  – начал совещание Николай, – налицо пропажа «заряженного» баллона.  И сделал это кто-то посторонний, который случайно узнал про него.  Водителя я отбрасываю сразу, его тоже развели как лоха.  А вот что это были за полицейские, он нам может рассказать. 
Не исключено, что под полицейских сработали наши друзья по СНГ.  Кто именно сказать пока не могу, даже в виде версии.   Я предлагаю в ближайшее воскресенье подбросить этим козлам фальшивый баллон.  Толян, надо организовать автомобиль типа «Фольксваген-универсал», причём в тот день, когда будет дежурить Сашка-майор.  Вы же помните, что когда мы первый пробный баллон «заряжали», была его смена.  И этот, предпоследний, мы «заряжали» в его смену.  Я не думаю, что это простое совпадение.  Володя, проверь-ка 
замок на нашем боксе на предмет не санкционированного вскрытия.  Санёк, когда мы проделывали все наши манипуляции, а ты нёс внешнюю охрану, никто не проявлял излишнего любопытства.
–   Да, нет, Доцент, –  ответил Санёк, –  в открытую любопытства не проявлял никто.  Пару раз тобой, Доцент, интересовались, мол, где ты есть, а то там что-то подремонтировать надо.  Чернов несколько раз подходил, и интересовался, когда ты освободишься.  Шеф не
подходил ни разу.
–   Ну, правильно, зачем ему самому светиться.   Значит так, делаем вид, что ничего не произошло.  Я им устрою «Надю в шоколаде»,  –  зло закончил Николай.
    Последняя фраза была сказано таким тоном, что даже Толян посмотрел на Николая со страхом и уважением.
     В день дежурства Сашки-майора, Толян подогнал «универсал» к их рембоксу, и Николай с Хрипатым, совершенно не таясь, загрузили пропановский баллон в кузов автомобиля.   Момент был выбран такой, чтобы это происходило на глазах у Шефа.  Наживка сработала,
и Шеф подошёл к ним:
–   Николай Степанович, куда это вы тащите баллон?
–   Да вот у него истёк срок эксплуатации.  Необходимо провести его испытание на станции техобслуживания.
–   А к чему такая спешка?  Собрали бы партию баллонов, штук десять, и сразу бы сдали.
–   Дело в том, что послезавтра его надо поставить на автомобиль, который в субботу
должен уйти в рейс.
–   А, ну тогда хорошо, занимайтесь, – одобрил его действия Шеф, и отошёл по своим делам.
     На проходной Сашка-майор тоже поинтересовался, что они везут.  И Николай прогнал ему ту же версию, что и Шпенько.   А повезли они баллон на  НПО «Прогресс» – предприятие, где раньше Николай работал.  Он со знакомыми ребятами уже обо всём договорился.   Они заполнили баллон тем, чем надо.  Тут же баллон подкрасили, чтобы он немного отличался по цвету от старого.  Ввоз баллона на территорию автобазы, и его выгрузка в рембокс происходили демонстративно.   Чтобы все, блин, видели!
     В пятницу баллон был поставлен на тот же автомобиль, с которого пропал «заряженный» баллон, и который управляемый тем же самым водителем должен был пройти тот же самый маршрут.
     В четверг на следующей неделе в вечерних новостях в разделе «Международные новости» прошло сообщение:  « По сообщению Польского информационного агентства вчера в Лодзи в одной из частных станций техобслуживания  автомобилей произошёл мощный взрыв.  В результате взрыва погибло двое рабочих.  Ещё двое получили
сильнейшее отравление несимметричным диметиллгидразином, и  в настоящее время находятся в реанимации в критическом состоянии.  Польская полиция ведёт следствие, пытаясь выяснить, каким образом ракетное топливо попало на эту станцию техобслуживания».
     Также после более внимательного разговора с водителем автомобиля выяснилось, что
он слышал как польские полицейские, задержавшие его, говорили по-украински с
рабочими станции техобслуживания.
     Кроме этого, Толян вбросил в кабинет Шефа «клопа», который зафиксировал доклад Сашки-майора о доставке баллона на территорию автобазы.
    А Хрипатый, обследовав абсолютно новый замок на дверях рембокса, сделал вывод,
что его пытались вскрыть отмычкой какие-то неумелые лохи.
      Одним словом, картинка складывалась занятная.


Глава 13.   Преступление и наказание

      На следующий день, в пятницу, после сообщения в СМИ о взрыве в Лодзи Григорий Петрович вызвал всю команду Николая к себе.  Когда они приехали, в столовой уже находился Носатый Изя и ещё один мужчина, лет 55, среднего роста, сухощавого телосложения, но чувствовалось, что у него очень тренированное тело.
–    Вот, прошу, знакомьтесь, кто ещё не знает, – сказал Григорий Петрович, указывая на незнакомца, – мои глаза, уши и ноги – Кальянов Иван Сергеевич.   Прозвище Ванька-Каин, по аналогии с известным душегубцем и убивцем времён Ивана Грозного.  Иван Сергеевич наладил наблюдение за интересуемым нас объектом, и теперь поделится с нами добытой информацией.  Прошу Вас, господин, Кальянов.
–   За последние десять дней, что мы ведём плотное наблюдение за объектом, –  начал говорить Кальянов, –  у него было две встречи, которые в данной ситуации нас могут заинтересовать.  Для тех, кто не в курсе, два месяца назад в городе появился новый, ну «очень крутой» чувак.  Зовут Шевченко Казимир, погоняло – «Тарас».  Родом из Черновиц.  Находится там в большом авторитете.  Имеет выход за «бугор», где у него в Польше свои люди.  Направление деятельности: рэкет, угон автомобилей в странах Евросоюза и перегон их в СНГ, проституция, продажа женщин за границу. В город прибыл, очевидно,  с целью расширения сферы своих интересов.  До этого в городе у него жил брат, который учится в Политехническом университете. С ним в город прибыло пятеро боевиков. После появления
в городе сразу свёл знакомство с черкесами.  Были зафиксированы его встречи с главарём черкесов Зурабом Нагаевым, по кличке Зурик.  «Тарас» живёт в гостинице «Турист», там
же в ресторане обычно и питается со своей командой.  Вот с ним два раза в ресторане гостиницы «Турист» и встречался наш объект.  Для справки, Шпенько тоже выходец примерно из тех же мест – он уроженец Житомира.  Этот факт наводит на некоторые размышления.  Вот фотографии «Тараса», а также фотографии, фиксирующие момент их встречи.
     Кальянов протянул пачку снимков Григорию Петровичу.  Тот сказал:
–   Толян, а что у тебя с прослушкой?
     «Клоп», установленный  Толяном в кабинете у Шефа, стабильно сбрасывал информацию на записывающее устройство, установленное в кабинет у Николая, о чём он не догадывался.
–   Теперь мне многое становится понятным, – сказал Толян. –  «Клоп» зафиксировал два разговора Шефа, в которых он договаривался о встречах.  Мы тогда не смогли определить
с кем и где, но по времени они совпадают с данными Ивана Сергеевича.  Но зато мы узнали кое-что новенькое.  Всё-таки эта, падла, Шеф на пару с Черновым подторговывают крадеными на Западе автомобилями.  Ты, Доцент, не зря тогда обратил внимание на
машины в дальнем боксе.  Нами выявлено, по крайней мере, двадцать таких автомобилей
за последние два месяца.  Их крышует, и находится в доле майор из ментуры Миронов Дмитрий, тот самый, что пытался у Доцента шмон устроить в кабинете.   Одно мне не понятно, ведь и Шеф и Чернов имели хорошие деньги от деятельности автобазы, и от автоперевозок за «бугор».  А вот теперь из-за жадности этих фраеров всё дело поставлено под удар.
–   А что скажет Изя?  –  спросил Григорий Петрович.
–   А Изя скажет, что баллон на самом деле подменили в Лодзи, – отозвался Носатый Изя.  –  И сделали это жовто-блакитные уроды. И полицейские были переодетые хохлы. Вот только детали уточнить не у кого – автомастерскую взрывом на хрен разнесло. И кто бы мог это сделать?
–   А это надо у нашего Доцента спросить, – со смехом сказал Григорий Петрович. – 
Доцент, а на самом деле, что ты в тот баллон закачал?
–   А я обратился к старым друзьям в НПО «Прогресс», – ответил Николай. – Вы ведь знаете, что оно занимается ракетной тематикой.  Ну и там проводились эксперименты с ракетным топливом.  Вот я и попросил, чтобы баллон под завязку заполнили нессиметричным диметиллгидразином – это горючее такое на основе азота.   В обычных условиях, это
тёмно-коричневая густая жидкость, быстро испаряется, и очень ядовита.  В первую очередь
поражает слизистую поверхность дыхательных путей и глаза.  А здесь они начали разрезать баллон «болгаркой» или что-то в этом роде.  Нагрев баллона, искры, удары – вот горючее и сдетонировало.  Собственно говоря, весь мой расчёт на этом и строился.
–   Нет, Доцент, ты умница, – смеясь, сказал Григорий Петрович, – но всё же это как-то слишком изощрённо, я бы даже сказал извращённо.
–  Вот, Доцент, – это фотография «Тараса»,  – Григорий Петрович положил перед Николаем фотографию теперь его уже врага номер один.
–  Я где-то видел это лицо, вот только не могу вспомнить где.  Причём это было недавно, и находились мы близко друг от друга, – задумчиво произнёс Николай.
–   Думай, Доцент, миленький, думай.    От твоей памяти сейчас многое зависит, – убеждал Николая Григорий Петрович.  –  А тебе, Толян, предстоит серьёзный разговор с Шефом
тет-а-тет.  А вот что будем делать с «Тарасом»?
–   Григорий Петрович, разрешите, я им займусь, – неожиданно для всех предложил Николай.  –   Мне только, возможно, понадобится техническая помощь Ивана Сергеевича.
–  Ну, если у тебя имеются интересные мысли, то я не возражаю, – ответил Григорий Петрович.  –  Ты уже нас убедил в том, что порученное дело выполняешь с фантазией и с душой.   Ну, а майором ментовским я займусь самолично.  В предстоящее воскресенье проводим «зарядку» как обычно, а в понедельник заправляем автомобиль.  Ну, Изя, а ты постарайся, чтобы фура прошла без приключений.
     После окончания совещания Николай подошёл к Ваньке-Каину,  который был до ГКЧП подполковником ГКБ, причём возглавлял отдел контрразведки областного управления,
и они договорились о взаимодействии.  Отличительной чертой Николая, как и всякого талантливого конструктора, было то, что  он не любил повторений – только эксклюзив.
     В понедельник снаряжение автомобиля очередной «посылкой»  перенесли на послеобеденное время.   Было 16-30, а гружённая фура всё ещё стояла около рембокса.   
     Это вызвало законное возмущение Шефа, так как эта фура, естественно принадлежащая
его предприятию по автоперевозкам «Аргоэкспресс»,  должна была уйти в рейс в срок.  Поэтому он подошёл к рембоксу, чтобы выяснить причину задержки.  Там крутился Вова Хрипатый.
–   Почему машина до сих пор здесь? – сходу стал орать Шеф, в своей привычной и
любимой манере.
–    Да не знаю я, –  сдержанно ответил Хрипатый. –  Там какой-то датчик полетел.  Да зайдите в бокс, там Толян Вам всё объяснит.
     Разъярённый Шпенько ворвался в бокс, и тут же его горло сзади было ласково перехвачено тонким кожаным ремешком, а нежные руки залепили его рот скотчем.  Поскольку фура закрывала обзор сварочного участка и рембокса со стороны проходной
и других участков, никто не видел, как Шеф зашёл в рембокс.
   Через пару минут после этого фура сдвинулась с места, и поехала к проходной, а её место занял «Фольксваген-Универсал» Санька, который встал задней своей дверкой впритык к входной  двери в рембокс.
    В конец одуревший Шеф сидел на бочке из-под солярки и тяжело дышал носом.  Пот градом катился с его лица, но отереть он его не мог, потому что руки были крепко стянуты сзади сыромятным ремнём, больно врезавшимся в его пухлые кисти рук.
–   Николай, – тоном приказа сказал Толян, – на сегодня ты свободен. Не надо тебе на это смотреть.  Сходи в кафешку, развейся.  А мы тут побеседуем с нашим «милым другом»
на тему «Этика поведения руководящего работника».
–  Насчёт кафешки – это хорошая мысль, –  живо откликнулся Николай. –  Ну, ребята,
до свидания.  Прощайте, Шеф.
       С этими словами он вышел из бокса, возле ворот которого дежурил Санёк.
В боксе остались Толян, Хрипатый Вова, и два молодца из команды Толяна, которых
когда-то, казалось, что уже в другой жизни, Николай видел на мосту через реку.   
Помахав Саньку рукой, он направился к проходной.  Там он ещё постоял, беседуя с рабочими и вахтёром Валентином (бывшим капитаном милиции), прислушиваясь к звукам, доносившимся из рембокса.   Там завыла «болгарка».  Для всех было очевидно, что «Фольксваген» в очередной раз пришлось ремонтировать.  Вот, блин, какой неудачный экземпляр попался!
    А тем временем Шеф принимал в рембоксе водные процедуры.   Голова его была погружена по плечи в двухсотлитровую бочку с водой, а сзади его нежно, но крепко сдерживали руки двух молодцов.  Периодически ему давали вдохнуть немного воздуха.  Вова Хрипатый осуществлял звуковое сопровождение,  время от времени включая циркулярную маятниковую пилу по металлу, которой они разрезали баллоны.   После
пяти-шести нырков Толян объявил, что теперь пора немного обсохнуть, и с этими словами зажёг горелку автогена.  Шеф упал в обморок.  Ведро воды, вылитое на его харю,  привело его в чувство.   Добры молодцы – Рома и Вадим – усадили его спиной к стенке на канистру из-под краски.
–   Итак, – начал Толян допрос, – у тебя, падла, есть «два путя», как говорил «батька Ангел»
 в известном фильме.   Первый, ты честно отвечаешь на все вопросы, которые я тебе задам.   Второй, ты всё равно на них ответишь, но тогда ты стопроцентный покойник.
–   Это ты, Толян, стопроцентный покойник, – противным голосом взвизгнул Шеф.
–   Ты уже заказан, недолго ждать осталось,  – с этими словами Шеф плюнул Толяну в лицо.
–   Храбрый ты наш, партизан,  – спокойно ответил Толян. – Ну, что ж, пошли купаться.  Хрипатый врубай звук.
         В рембоксе опять завыла циркулярка.
 
    А тем временем Николай шёл в кафе «Чайка».  Он вспомнил, где он видел лицо «Тараса».  Предварительно он позвонил Кальянову, чтобы тот выделил ему одного человека для прикрытия тыла.  Ещё он позвонил Вике, попросил прийти её в кафе, потому что он не был уверен, что в понедельник она будет там.
      Когда он зашёл в кафе, Вика уже сидела около стойки бара.  Он пригласил её за свой любимый столик.  Жора был несколько удивлён приходу Николая в необычное время.  Николай ещё ни разу не посещал «Чайку» в понедельник.
     Пока Жора выполнял заказ, Николай показал фотографию «Тараса» Вике, и спросил:
–  Ты здесь чаще меня бываешь, поэтому посмотри на снимок, и скажи, ты видела здесь этого человека?
–  Да пару раз он был здесь.  Первый раз месяца полтора назад, а второй сразу после стычки
с Лёнчиком.  А с ним был вот этот и этот, – показала она на другом снимке.
    «Этот» и «этот»  были Зурик и телохранитель «Тараса».  Теперь Николай вспомнил, где
он видел «Тараса».  Это было именно в «Чайке», но тогда он не обратил особого внимания
на эту компанию.  Он тогда только отметил, какой у «Тараса» злой, тяжёлый взгляд, смотрящий с презрением на всех окружающих.
    « Наверное, сверхчеловеком себя чувствует», – подумал Николай, и сразу в памяти
всплыл один из «максимов» великого Франсуа де Ларошфуко: « Нет ничего глупее, считать, себя умнее всех».   
      Это и предстояло доказать Николаю бандеровскому жовто-блакитнику.
     Подошёл с заказом Жора.  Николай обратился к нему, показывая снимки:
–   Жора, скажите, Вы знаете этих людей на снимках?
     Жора изменился в лице, и испуганно посмотрел на Николая.
–   Жора, ничего не бойтесь.  Я с ними не связан, это нужно лично для меня.
–   Николай, – шёпотом заговорил Жора, расставляя блюда на столике, – они несколько раз были здесь. В основном вот этот (он указал на фото «Тараса» ).  А после того, как вы вышвырнули отсюда Лёнчика, он побывал в кабинете у Гургена, и они о чём-то долго говорили.
–   А Гурген сейчас у себя в кабинете?
–   Да, – ответил Жора, и удалился как тень.
     Николай крепко задумался.  От размышлений его оторвала Вика, которая заговорила шёпотом:
–   За нами следят.  Только не поворачивай резко голову.  Этот тип вошёл почти сразу за нами, и сидит через два столика.
–   А с чего это ты взяла?
–   Он заказал только кофе, а сейчас сидит и читает газету.  Как в шпионских романах.
    Николай повернул голову, и посмотрел назад. За тем столиком, что указала Вика, сидел немолодой лет 45-50, абсолютно седой, поджарый человек, с тросточкой, под пиджаком которого явно проглядывали стальные мускулы. Седой сделал еле уловимое движение головой.  Николай сразу понял, что это человек Кальянова, которого он прислал для подстраховки.  Сделав равнодушное лицо, он с улыбкой повернулся лицом к Вике, и сказал:
 –   Право слово, это тебе показалось.  Какой-то отставной мент пришёл скоротать осенний вечер.  И ничего более.  Ты, вот что, посиди здесь немного, а я отойду на пару минут.
И ни о чём не волнуйся, у нас на сегодня большая программа.
     Он сделал вид, что пошёл в туалет, а сам направился в кабинет Гургена. По дороге он сделал знак Седому, чтобы  тот присмотрел за Викой.  Гурген сидел у себя в кабинете в кресле, и занимался бухгалтерскими расчётами.  По всему было видно, что там что-то не сходилось, и он выглядел очень озабоченным.
–   Добрый вечер, уважаемый, Гурген!
–   О, Николай, добрый вечер!   Что-нибудь случилось, Жора схалтурил?
–   Да нет, Гурген, я совершенно по другому вопросу.  Скажи, ты знаешь этих людей? – и Николай выложил перед Гургеном снимки.
    Тот скривился, как от зубной боли, застонал:
–   Боже!  Николай  ты тоже из этих, третий уже.
–   Почему третий?  И всё-таки они были здесь?
–   Да за что мне такое наказание?  Я уже не знаю, кому платить.  У меня уже и так баланс
не сводится, – Гурген был близок к истерике.
–  Гурген,  – сказал Николай, – возьми себя в руки.  Я не по поводу поборов, я этими делами не занимаюсь.  Просто эти люди, похоже, организовали нападение на меня.  Выпей водички, и всё мне расскажи.  Может, я чем-то и помогу тебе.
–  Э, что там водичка, –  сказал Гурген, и достал бутылку коньяка и два стакана, которые он наполнил до половины.  Залпом, осушив свой стакан, он продолжил:
–  Не знаю почему, но я тебе Николай верю. Этим кафе я владею на пару со старшим братом Суреном уже четыре года.  Он основной владелец и директор ресторана в гостинице «Турист».  Знаешь, Николай, как-то сложилось, что в этом городе, мы, армяне, владеем точками общепита, кое-какие магазины со шмотками.  Азеры, торгуют персиками на рынке.  У нас с ними мир, и полный раздел сфер влияния.  Бандгрупп мы не создаём, и друг друга не режем.  Откат, конечно, приходится платить ментам, которые нас  крышуют,  и кому-то из администрации.  А тут, три месяца назад появляется  этот «Тарас», поселяется в гостинице «Турист».  И сходу организует наезд на моего брата.  Потом он скорешковался с Зуриком. 
А после того, как вы выдали по полной программе Лёнчику, который здесь был ставленником районной администрации, они осмелели, и наехали на меня.  И теперь мне нужно платить дважды или даже трижды.  Голова кругом идёт.  А они были у меня раза три.
–   Ну, а, как, по-твоему, кто организовал нападение на меня: дружки Лёнчика или «Тарас»?
–   Тяжело сказать.  Одно только знаю, что во время нападения в кафе находился вот этот тип, – и Гурген ткнул пальцем в один из снимков.
    Этот снимок был сделан людьми Кальянова в ресторане «Турист».  На первом плане сидела шобла во главе с «Тарасом».  А вот на заднем плане, за соседним столиком в полумраке сидел мужичок.   Николай внимательно всмотрелся в снимок, пытаясь вспомнить, встречался ли он с ним.   Нет, не помнит.
–   Спасибо, Гурген, за помощь.   Скажи, а у твоего брата, Сурена, полный комплект официантов, или есть вакантные места?
     Гурген озадаченно посмотрел на Николая:
–   А зачем это тебе надо?
–   Да вот родственник жены с Украины приехал.  Надо на работу как-то устроить.
    Гурген горестно схватился за голову, а Николай молча удалился.  Когда он подошёл к столику, Вика беззаботно наслаждалась мороженым.
–   А давай проедем в ресторан «Турист».  Я там давно не был, – сказал Николай достаточно громко, чтобы его услышал «Седой».
–   Считай, что это моя прихоть, – добавил он, встретив недоумённый взгляд Вики.
     Он быстро расплатился, и они вышли из кафе.  Вслед за ними поднялся из-за столика «Седой».   Николай специально шёл по парку, не спеша, чтобы «Седой» мог пристроиться за ними, и чтобы в ресторан они попали желательно вместе.  Он поймал такси, на котором они добрались до ресторана.  Мест в зале, как и ожидал Николай, не было.  Это ему и нужно было.  Они заняли место за стойкой бара.  А через некоторое время в ресторане показался со скучающим видом «Седой» со своей тросточкой, который занял место на другом краю стойки бара.   Вика горячо зашептала на ухо Николаю:
–   Смотри, это опять он.  Он точно за тобой шпионит.
–   Успокойся, я всё знаю – это моя тень, – также шепотом проговорил Николай.
    Он заказал два коктейля, и стал украдкой разглядывать зал и его посетителей.  В этом ресторане Николай не был ещё со времён горбачёвской перестройки.   И вид его ему сразу
не понравился.  Конечно, это относилось к публике.  Ресторан «Турист» был резкой противоположностью тихой, спокойной, уютной и чистой «Чайки». Гулянка  была в полном разгаре, дым стоял коромыслом, дым в прямом смысле – табачный, потому что здесь курили прямо за столиками.   Здесь «гуляли» «новые русские», богатенькие буратины и «золотая» молодёжь.  При виде этой сволоты в груди Николая  закипела ярость.  Сдерживая эмоции,
он стал изучать публику. 
      «Ага, вот голубчики, сидят.  «Тарас», а с ним ещё трое.  А где же ещё два его  боевика?  Ну, ладно бог с ними.  «Зурика» нет, наверное, сидит, в своей любимой «Заре», что на улице Советская.  Это даже и лучше.  Судя по всему, этот столик закреплён за «Тарасом».   Вот к нему подошёл какой-то тип, и что-то прошептал на ухо.  Стоп, да это же тот мужик с фотографии.  Значит, нападение на меня организовал всё же «Тарас».  Возможно по заказу Лёнчика.  На самом деле, зачем ментам нанимать кого-то, если они сами могут безбоязненно любого отходить для профилактики дубинками.  Ну что ж, диспозиция ясна, пора сматываться»,  – так думал Николай, потягивая коктейль.  Покончив с коктейлем, он решительно сказал Вике:
–   Поехали ко мне.  Возражений нет?
     Возражений не было.
     На следующий день Николая сразу загрузили срочной работой.  К десяти часам подъехал Толян, и предложил пройти в кабинет Николая.
–   Ну, что, есть какой-нибудь результат? – спросил Толяна Николай.
–   Результат есть.   Всё как мы и предполагали.  Продал нас Шеф с потрохами, всех и вся.  Вот, гадина.  Мы сделали запись его откровений.   Там и про его шашни с ГАИ, и как он
сдал баллон «Тарасу».  Он, оказывается, ещё и с «Зуриком» пытался заигрывать,
проститутка политическая.
–   А где он сейчас?  Я его что-то с утра не видел. 
–   На рыбалку уехал, – ответил угрюмо Толян, и Николаю сразу расхотелось задавать ему лишние вопросы.
–   Я к Боссу с докладом,  – сказал Толян.  – Ну, покеда, не кашляй.
     В этот день Шеф так и не появился на работе.   А поздним вечером жена Шпенько Василия Фёдоровича сделала в милиции заявление о пропаже мужа, который уже второй вечер как не возвращается с работы.
     Сразу после этого Николай вызвал к себе Санька.  К этому времени Вову Хрипатого и Санька пристроили на «работу» в автобазу «Фаэтон».  Таким образом, их частое появление на территории автобазы теперь ни у кого не вызывало недоумения.   Вову Хрипатого взяли по трудовому соглашению в качестве слесаря по ремонту топливной аппаратуры.  А его рабочим местом стал рембокс, где «заряжались» баллоны.  Санька взяли на полставки водителем, и прикрепили к Николаю, якобы для обеспечения снабжения автобазы запчастями.  Это было очень разумное решение, потому что теперь можно было пользоваться машинами автобазы, не светясь на известных всему городу иномарках.
     Так и в этот раз Николай приказал взять Саньку раздолбаный «Москвич-2140», и сказал, что надо прокатиться в город.   Санёк был очень удивлён, что «прокатиться в город» означало съездить в «Чайку».  Николай вышел из машины один, а Саньку велел его ждать
на стоянке.   В «Чайке» Николай сразу направился в кабинет к Гургену.

–   Добрый день, Гурген! –   поздоровался Николай.
–   Здравствуй, Николай! –  ответил Гурген.  –  Как я понимаю, ты по делу, от которого мне сразу становится нехорошо.
–   Нет, Гурген, ты ошибаешься.  Я как раз по делу, чтобы стало хорошо и тебе, и мне. 
Я вчера тебе говорил про своего родственника.  Так вот, надо его устроить в ресторан «Турист», хоть мойщиком посуды.  Ну, сам понимаешь, надо же где-то ему деньги хоть на первое время заработать.
–  Николай, –  грустно посмотрел  на Николая Гурген, –  только не надо думать, что Гурген ничего не понимает.
–   Вот и хорошо, что понимаешь.  Давай сделаем так:  ты напишешь записочку Сурену, чтобы он принял на работу подателя записки, а предварительно, сейчас, позвонишь ему, и договоришься насчёт места мойщика посуды.  Меня ни в коем случае не упоминать.
–    Ну, ты, Николай, меня обижаешь.  Я что маленький?  Ладно, согласен.  Вот только интересно, а что я буду с этого иметь?
 –   Да, Гурген, –  усмехнулся Николай, –  крепко в тебе сидит коммерсант.  А иметь ты будешь, к слову сказать, немало, а именно: спокойствие. И кончится твоя двойная, тройная бухгалтерия с откатами, подношениями и презентами.  Я тебе обещаю.
–   Ну, что ж, цена достойная, –  серьёзно ответил Гурген, и набрал телефон Сурена.
     Получив нужную ему записку, Николай направился к машине.  По дороге он из телефона-автомата позвонил Кальянову, и договорился о срочной встрече в «Пионерском сквере».  Этот скверик находился в центре, напротив здания прокуратуры Центрального района. 
То есть, место для «стрелки» было выбрано идеальное.  Николай прибыл на место встречи первым.  Минут через пять подошёл Кальянов, и присел на ту же лавочку, что и Николай, только чуть поодаль.
–  Иван Сергеевич, –   с рассеянным видом стал говорить Николай бесстрастным тоном, –  мне нужен человек для устройства мойщиком посуды в ресторан «Турист».   Дело в том,
что людей Григория Петровича знает весь город, да и хари моей команды уже везде примелькались.  А привлекать людей со стороны мне не хочется.  Если бы это был человек не с нашего города, то это было бы вообще замечательно.
     Иван Сергеевич таким же тоном, стараясь скрыть артикуляцию, спросил:
–   Такого человека я Вам найду.  Но почему именно мойщиком посуды?
–   Я думаю, что так будет менее заметно присутствие нового лица, и доступ к кухне обеспечен.  У меня есть записка к владельцу ресторана Сурену.  Вот возьмите.  По ней Ваш человек устроиться в ресторан.  А через недельку я скажу, что делать дальше.  Главная задача на этом этапе, чтобы наш человек выяснил, что любит есть и пить «Тарас».
     Встреча была закончена, и они разошлись по своим делам.   А вечером в ресторане «Турист» появился новый мойщик посуды.  Это был молодой, затюканный жизнью человечек, в очках, с сильно выраженным южно-украинским акцентом.   В этот же вечер Николай ещё раз посетил бар ресторана «Турист».  На этот раз он был один. Одновременно
с ним в баре проводил время седовласый мужчина с тросточкой.  Столик «Тараса» очень хорошо просматривался из бара.  И что самое главное, Николай выбрал такое место, что можно было следить за шоблой  «Тараса», не поворачивая головы, используя зеркало витрины бара.
     «Тарас»  оказался большим любителем маринованных огурчиков, грибов и вина «Каберне».   Николай провёл в баре почти полтора часа, вёл себя очень смирно, заказ сделал умеренных размеров, чтобы постараться, как можно меньше запомниться бармену.
     Шеф нашёлся только в пятницу.  Его нашла его же жена.  Видя, что усилия милиции не приносят результатов, она решила подключиться к поискам сама.  Первым делом она
решили съездить на дачу.  Огородно-полевой сезон давно закончился, и они давно на даче
не были, так, что эта поездка была в большей степени для очистки совести.  Хотя она знала, что её муженёк частенько использовал дачу для своих утех.   Но она просто не обращала на это внимания, или скорее делала вид, что не обращает внимание.  Ей просто не выгодно было расходиться со Шпенько из-за денег. А женщина она была, как и её благоверный,
мягко говоря, жадноватой.  И она нашла-таки Шефа!
       Шеф сидел на полке в бане.  Он был в костюме, белоснежная сорочка со  стильным галстуком, и туфли, белого цвета.  В рот ему по самую трахею была засунута рыба-Окунь,
да так, что изо рта торчал только хвост.  На теле явных признаков насилия не было видно.   Правда, на запястье были следы то ли от наручников, то ли от верёвки.  В бане стоял густой запах спирта.  Спиртом был залит пол, протёрт стол и стулья, а также  ручки дверей.   Приехавшие на место происшествия оперативники не обнаружили никаких следов.  Посторонних предметов в бане не было.  Собака след не взяла.  След автомобиля около
дачи, довольно свежий, принадлежал «Ауди» Шефа.   Соседи по дачному посёлку в это время года обычно уже сидели в городе, и обсуждали виды на урожай будущего года.
       На левой руке Шефа был обнаружен едва заметный след от иглы.  На него не обратили бы внимания, но при уколе в вену, у Шефа образовался небольшой инфильтрат, что
говорило о том, что инъекцию делал не профессионал.  Вскрытие показало,  что смерть наступила от лошадиной дозы героина.
     У следствия оставался только один вариант – проверять всех людей, с которыми общался Шеф, и отрабатывать его связи.
     На следующей неделе, в понедельник,  Кальянов сообщил Николаю, что у «Тараса» в среду  день рождения, и  он решил его отметить в ресторане «Турист», со своей шоблой,
 в количестве шесть человек.  Время «Ч», таким образом, было определено.   В этот же день, вечером, Николай встретился с Кальяновым в Центральном универмаге города, и передал ему все инструкции для его человека на среду.  В среду, проезжая с Саньком из «Пожтехснаба» мимо «Туриста», Николай решил зайти туда, чтобы выпить в баре кофе.  Санька он с собой не пригласил, и тот жутко на него обиделся.  Выпив кофе, в 13-30, Николай вышел из бара, и по пути зашёл в туалет.  За сливным бачком он спрятал полиэтиленовый пакет, в который было завёрнуто «нечто».  В 13-40 в этот же туалет зашёл посудомойщик ресторана, и, зайдя в ту же кабинку, забрал пакет.
      Отмечать день рождения «Тарас» и его компания начали в ресторане «Турист» в 19-00. 
За столом кроме «Тараса» присутствовали четыре его дружка из тех пяти, что он притащил
с собой в город, и его младший брат.  Стол ломился от всякой вкуснятины.  Торжественный  ужин должен был состоять из трёх частей: выпивка с закуской для сугрева, потом танцы со съёмом девочек, и произвольные упражнения в номерах гостиницы с шампанским, фруктами, музыкой и презервативами.  В меню присутствовали любимые «Тарасом» маринованные огурчики, мясо в горшочках, овощные салаты, креветки, и коронное блюдо, последний писк сезона – яхния грибная.  Начали с шампанского.  Кроме него на столе стояли водка и коньяк.  Понемногу выпили и их.  Тут подали мясо, ну а под него надо «Каберне».  «Тарас» заставил его пить всех.  Только его брат, Станислав, который не любил сухое, наотрез отказался его пить, обозвав его …, ну не будем повторять неприличные слова. 
Ему как брату это сошло с рук, ну а остальные волей или неволей стали давиться этими …, короче тем,  что обозвал Станислав.  В желудках парубков уже плескалось примерно по 0,5 литра «огненной воды», и им захотелось танцев.  К оркестрантам был отправлен парламентёр с 100 долларами в зубах, и веселье началось. «Тарас»  и его дружки, кроме брата, который целеустремлённо поглощал водку,  пригласили  дам, при этом, особенно не церемонясь, и не обращая внимания на их спутников.  Оркестр грянул  «Ты ж мiнэ пiдманула», и парубки пустились в пляс.  Вдруг «Тарас» схватился за сердце, и рухнул на пол.  Вслед за ним попадали на пол четверо его дружков.  Сначала дамы восприняли это как шутку, кураж. Но хлопцы  лежали на полу неподвижно, вперив взор в потолок, и зрачки у них не двигались.  Вой, который подняли дамочки, был сродни рёву двигателей самолета «ТУ-22М3» на взлёте. Срочно была вызвана скорая помощь. Всех пятерых поместили в реанимацию городской больницы скорой помощи.   У всех была остановка сердца, клиническая смерть. Медики около четырёх часов боролись за их жизнь, но ничего не смогли сделать.  Впоследствии при вскрытии выяснилось, что умерли они от отравления ботулизмом, хотя остановка сердца произошла, скорее всего, от атропина, который был обнаружен в их крови в совершенно немыслимых количествах.
     Эксперты-криминалисты обнаружили следы атропина в бутылке «Каберне», которая
была выпита полностью.  А в маринованных огурчиках, и в яхнии грибной  были обнаружены анаэробные бактерии ботулизма.
     На следующий день, на загородном шоссе, гаишники обнаружили автомобиль с
Лёнчиком внутри.  Судя по следам на его теле и одежде, а также по растёгнутостям некоторых элементов его облачения, он последние минуты своей жизни провёл в обществе женщины.   Хотя смерть наступила от сильного удара по сонной артерии, что не характерно для женщины.
     Вечером того же дня, в четверг, возвращаясь домой с работы, в пьяном виде, был сбит грузовым автомобилем майор ГАИ Миронов Дмитрий.  От травм несовместимых с жизнью майор скончался на месте происшествия.
     В этот же вечер по информационным каналам телевидения прошло сообщение о том,
что в Лодзи в ходе криминальной разборки были застрелены три лидера украинской организованной бандгруппы.  Стрелявших найти не удалось.
    Этот шквал непонятных смертей вызвал сильное возбуждение среди местного населения.  Город просто кипел от слухов и домыслов, как забытый на включённой плите чайник. 
Все сходились в мысли о том, что «зачистка» города происходит в связи с переделом сфер влияния.  И, скорее всего, это дело рук кавказцев, или других инородцев.   Только смерть гаишного майора стояла несколько в стороне.   Все знали о пристрастии Миронова к ней, проклятой.  Причём дозы он своей не знал, и не хотел знать.  Поэтому такому исходу никто
и не удивился.  Водила грузовика, сбившего Миронова, «чмо» колхозное, в город выезжал раз в месяц, а то и реже.  В общем, прицепиться было не к чему.  Другому дали бы за это условный срок.  Но, поскольку здесь фигурировал мент, то ему дали год принудительных работ.
       В пятницу у Григория Петровича на подведении итогов недели собрались: Николай, Толян, Носатый Изя и Кальянов.   Заседание начал Григорий Петрович:
–   Я собрал вас здесь, чтобы подвести итоги, и выработать правильную стратегию на ближайшее будущее.  Ну, с Шефом всё понятно – эта, скотина, давно на это напрашивался.  Своими действиями он едва нас всех не утопил.  Скорее всего, что нас потянут к следователю для дачи показаний.
–   Уже потянули, – откликнулся Николай.  –  Я вчера у него был.
–   Этого следовало ожидать.  Но об этом чуть позже ты, Доцент, нам расскажешь.
С хохлами мы тоже разобрались.  Изя поработал в Польше, а Доцент в «Туристе».
Интересно, а чем ты их так примочил, а, Доцент?
–   Прежде всего, я хочу поблагодарить Ивана Сергеевича за его неоценимую услугу, что он нам оказал, – ответил Николай.
–   Ну, почему же неоценимую, – перебил его Григорий Петрович.  –  Очень даже
оценимую в У.Е.
–   А ушли хлопцы в откат, – продолжил Николай, –  с помощью атропина в «Каберне»,
и культуры ботулизма в огурчиках и грибах.  Комбинированный способ был выбран специально для того, чтобы пока медики откачивали их от одного яда, они ласты склеили
от другого.
–   Да, Доцент, ты, как всегда, в своём амплуа,  – с уважением произнёс Григорий Петрович.  –   Тебе надо было бы жить во времена Екатерины Медичи в Лувре.  Ладно,  поехали дальше.  Нападение на Доцента организовал всё-таки Лёнчик.  Он очень сильно жаждал мести, но его боссы, после разговора со мной, запретили ему это делать.  Тогда он лёг под «Тараса».  Его боссам это крайне не понравилось.  Более того, он вёл себя так откровенно-вызывающе, что им стали интересоваться ребята из ОБЭПа.  Вот его свои и приговорили.  Это я говорю потому, чтобы ни у кого не возникло подозрений, будто это моя работа.  Что касается
майора Миронова, то его оформили тоже свои.  Я им кое-какую информацию подкинул,
ну а дальше решение принимали они сами.   Кстати, для сведения присутствующих – над майором и его командой стоял человек из городской администрации.  Это заведующий отделом экономики и промышленности Троекуров Кирилл Трофимович.   Именно он и собирает дань с предпринимателей с помощью ментов.  И ему это легко делать, поскольку в его власти открыть ЧП или закрыть его, выдача лицензий на виды деятельности тоже на нём.   Так что, теперь это, наверное, наш самый главный враг.  Правда, пока мы друг другу улыбаемся.
–   Григорий Петрович, – взял слово Николай, – как бы это освободить «Чайку» от поборов.  Гурген нам очень помог, и к тому же я ему обещал.
–   А вот это зря, Доцент, – резко сказал Григорий Петрович.  –  Это очень опрометчивое обещание.  Те, кому платит Гурген, в свою очередь делают откат Троекурову.
–   А если я сам попробую с ними договориться? – спросил Николай.
–   Ох, Доцент, доиграешься ты, –  укоризненно покачал головой Григорий Петрович.  –  Будет очень жалко, если с тобой что-то случится.  Тем не менее, я даю добро.  Сделай всё на своё усмотрение.  Только, чур, я в стороне, и твои ребята тоже.   Пока не время нам затевать войну с Троекуровым, тем более, что на горизонте уже явственно маячит Зурик со своими отморозками.  В общем, такая вот диспозиция на сегодняшний день.   А теперь, Доцент, мы все с внимание  слушаем твой рассказ о визите к следаку.  А вы все делайте выводы.
     И Николай  начал своё повествование.   Все внимательно выслушали его рассказ.  Григорий Петрович, после того как Николай закончил свою речь, ещё раз призвал всех к бдительности, и сказал, что все свободны, кроме Николая.
     Когда все вышли из комнаты, Григорий Петрович обратился к Николаю:
–   Николай, у меня к тебе есть серьёзный разговор.  На автобазе надо назначить нового директора, и я хотел бы видеть тебя в этой роли.  Ты очень грамотный специалист, и я уверен, что под твоим руководством она стала бы процветать.
–    Григорий Петрович, – взмолился Николай, –  только не это!  Сейчас я занят работой, которая меня устраивает, оплата тоже.  Да и какой из меня начальник!  Я никогда в начальники не стремился.  Потом, сейчас просто не время, чтобы ставить меня в начальники.  Это вызовет нездоровые подозрения.  Пускай в начальниках походит Чернов, пока.   
Тем более, если что, а это «что» может наступить в любой момент, на него можно будет повесить всех собак.
 –   Да, Николай, пожалуй, что ты прав.  А ты становишься жестоким.  Я вот смотрю на тебя и удивляюсь, тем изменениям, что происходят с тобой.  Из интеллигента вырастает матёрый бандюган, крёстный отец.  Наверное, со мной было то же самое.  Только я тогда этого не замечал, потому что не мог посмотреть на себя со стороны.  Кстати, ты знаешь, что твоя бригада тебя очень уважает.  Даже Толян.  А это ведь – такой оторва.  Кальянов очень
лестно о тебе отозвался.  Он сказал, что у него при общении с тобой не покидало ощущение, что он общается с бывшим сотрудником КГБ.  И операцию ты провёл блестяще, причём, никто из наших не засветился.   Смотри только осторожно со следаком.  Я его знаю – редкостная сволочь.  Готов на любую пакость и подставу.  Может вброс наркоты организовать запросто. На всякий случай я озадачу своего адвоката, чтобы он был готов в случае чего сработать на опережение.
–  Спасибо, Григорий Петрович, – искренне поблагодарил его Николай. – Но от «Чайки» я этих уродов отважу. И я знаю, как я это сделаю, ноу-хау, как говорят американцы,  Это будет НАШЕ кафе.
–  Ну, что же бог в помощь.  Я чувствую, что это тебе по силам.

     Сразу от Григория Петровича Николай с Саньком поехал в «Чайку».   Он усадил его за стол вместе с Викой, а сам пошёл к Гургену.  После того, что произошло в «Туристе» Санёк уже не обижался на Николая, что он его не пригласил с собой испить кофе.  Николай через кухню прошёл в кабинет директора кафе:
–   Добрый вечер, Гурген.
–   Здравствуй, Николай, здравствуй, дорогой!  Наслышан про «Турист».
–   Гурген, при чём здесь «Турист»?
–   Молчу, молчу.  Я весь во внимании, уважаемый Николай.
–   Когда в очередной раз придут к тебе за данью?   День и время.
–   Ко мне приходят от «крыши» каждый понедельник в 12-00. Это потому, что в выходные
и пятницу самые большие сборы, вот они и куют деньги, не отходя от моей кассы, – горестно, со слезой в голосе, вздохнул Гурген.
–   Гурген, не волнуйся.  Положись на меня.  Я в последнее время выявил в себе дар очень удачного переговорщика и парламентёра.  И, как правило, с моими доводами соглашаются.
    Гурген посмотрел на Николая с надеждой и страхом.

    В понедельник, ровно в 12-00, в кабинет к Гургену зашёл молодой, вертлявый хлыщ со спортивной сумкой через плечо.
–  Бафки дафай,  –  произнёс он, не переставая жевать жевательную резинку.
    Швырнув деньги в сумку, он стремительно вышел из кабинета, и направился к выходу.  Перед самым туалетом путь ему преградил мужчина, Николай, который, схватив за плечо, втолкнул его в туалетную комнату.  От неожиданности он упал на кафельный пол.
–   Ты, что, дядя, в ящик сыграть захотел?
–   Малыш, а ты не подавишься той суммой, что у тебя в сумке?
–   Ну, тебе хана, дядя,  – пообещал вертлявый, вставая с пола.
     Он ещё не успел до конца выпрямиться, как Николай нанёс ему хлёсткий удар в челюсть.  Затем последовал удар ногой в живот.  Вертлявый не успел ещё упасть на пол, как Николай выдернул у него из рук сумку, а затем воткнул ему в рот сырую рыбу-Окунь.  В это время сзади  распахнулась дверь в туалет, и на пороге появился здоровенный детина с бейсбольной битой в руке.  Он уже сделал замах, когда за его спиной выросла фигура «Седого».  Взмах тросточкой как волшебной палочкой, и она с причмокиванием прилипла к шее здоровенного придурка.  Не проронив ни звука, он  свалился на кафель.  Николай повернулся к вертлявому:
–   Передай своим, чтобы больше сборщиков подати сюда не присылали. Не надо.
–   А вы как здесь оказались?  –  спросил Николай «Седого».
–   У меня заключён контракт на определённое количество дней.  Согласно его я должен вас охранять ещё два дня, – ответил он.
–   Ну, спасибо, вовремя подоспели, а то мне было бы тяжко.
     А в это время Санёк с охранником Валерой месили около входа двух «быков», которые хотели прийти на помощь своим браткам.   Николай подошёл к ним, и сказал:
–   Всё, довольно.  Я, надеюсь, что эти типы больше здесь не появятся.  Саня, поехали.
     Николай сел в машину, как всегда, на заднее сидение. Пока Санёк вёз его к Григорию Петровичу, он раскрыл сумку, чтобы посмотреть, что же там находится.   А в сумке находилось около 60000 долларов, что с утра сумел «накосить» «Вертлявый». 
     Даже Николай не ожидал увидеть такую сумму.  А на дне сумки нежно покоился ствол
в виде пистолета Макарова.  А, как известно, это табельное оружие.  Николай даже присвистнул от неожиданности.   Да, пожалуй, Григорий Петрович не обрадуется этой находке.  Тем более что от неё надо было избавиться как можно скорее.
    К коттеджу Григория Петровича  Николай с Саньком подъехал в начале третьего. 
   Он позвонил в калитку, и ему открыл знакомый ему охранник.  Без слов он его проводил
до дома, а Санёк остался в машине.   Григорий Петрович был у себя в кабинете.
–   Здравствуй, Николай, – поздоровался Григорий Петрович. – Чем вызвана такая срочность нашей встречи.
 –   Здравствуйте, Григорий Петрович, – ответил Николай.  –  Вот полюбуйтесь, что я нашёл у того придурка, что пришёл за данью к Гургену.
    С этими словами он поставил на стол перед Боссом спортивную сумку «Вертлявого».   Григорий Петрович достал оттуда деньги, что не вызвало у него никаких эмоций.  А вот явление на свет божий образца творчества товарища Макарова, явилось неприятным сюрпризом для него.
–   Надеюсь, вы там никого не замочили? – поинтересовался Григорий Петрович.
–  Да, нет, всё нормально – так немного покатали их по паркету.  Кстати, «Седой» вовремя там оказался.
–   Седой? – удивился Григорий Петрович.
–   Да, он сказал, что его контракт на мою охрану кончается через два дня, поэтому он его выполняет до конца.
–   Да, узнаю школу Ваньки-Каина, – с уважением протянул Григорий Петрович. –  Дисциплина, как в армии.  А вот, что с табельным стволом делать – просто ума не приложу?
–   Григорий Петрович, я пока ехал в машине, немного проанализировал создавшуюся ситуацию.  Есть одна мысль.  Прежде всего, необходимо установить по нашим неофициальным каналам кому принадлежал ствол, и где он был засвечен.  Для этого надо отстрелять одну гильзу, и отдать её на экспертизу.  Типа случайно её  где-то нашли, например, в скверике во время выгула собачки.  Ну, это на Ваше усмотрение.  А ствол пока припрятать.  Возможно, что он может нам пригодиться  для какой-нибудь подставы.
–   Да, Доцент, ты как всегда прав.
–   Более того. После всех этих событий, мы забыли изъять «клопа» из кабинета Шефа. 
А диктофон, как вы помните, находится в моём кабинете.  Так вот, и не надо его изымать.  Там Чернов такие интересные разговоры ведёт.
–   Ну-ка, ну-ка, это  интересно, – оживился Григорий Петрович.
–   Этот урод видно решил, что со смертью Шпенько настал его звёздный час.  Он пытается восстановить через автобазу поток ворованных автомобилей.  Причём пытается найти
замену Миронову в ГАИ, а также интересуется украинским следом автомобилей, и не
только их.  В общем, он проявляет очень нездоровое любопытство.  Около него постоянно крутится инженер-диспетчер Татьяна Бартновская.  Стерва ещё та.  Говорят, что она любовница Чернова.  Судя по всему, она оказывает ему помощь в его делам, но, скорее всего, бессознательно.    Но, как водится, окончательное решение за Вами.
–   Ну, что ж, насчёт ствола ты, Доцент, пожалуй прав.  Я попробую выяснить, чей он. 
Что касается денег.  Пустим их на премиальные братве.  А вот это тебе, заслужил, – и с этими словами Григорий Петрович отстегнул Николаю десять «штук». 
–   И ещё раз, Николай, призываю тебя к осторожности, – продолжил Григорий Петрович. –  Ты даже не представляешь, какое осиное гнездо разворошил.  И я думаю, что, в конце концов, тебе придётся схлестнуться с Троекуровым.  Я думаю, что вашу команду надо усилить.  Поговорю с Кальяновым, чтобы он отдал тебе человечка на постоянной основе, в качестве телохранителя и технического помощника.  И без возражений.  Ты слишком
 ценный экземпляр, чтобы так запросто подставлять тебя под прицел снайпера. 
А дальнейший наш ход я продумаю.
       На том они и расстались.

Конец   первой  части.            

     Сентябрь 2008





















Содержание

Крысиный шелест

Часть 1

Глава  1.   Конец                1
Глава  2.   Начало                5
Глава  3.   Утро                8
Глава  4.   Инженер                9
Глава  5.   Старый знакомый                13
Глава  6.   Будни                17
Глава  7.   Современный Кулибин                22
Глава  8.   Наезд и откат                30
Глава  9.   Белый поток                33
Глава 10.  Командировки                43
Глава 11.  Осенний блюз                47
Глава 12.  Гоп – стоп                51
Глава 13.  Преступление и наказание                55