Лосиные истории.
«Лёгкий» испуг.
В середине семидесятых мы, пятеро друзей-охотников, организовали бригаду по отстрелу копытных. Копытных (охотничий жаргон) – лихо сказано! В то время открывали охоту только на лосей. Кабанов в районе ещё не было. Косули были малочисленны. Лосей же было «жуткое количество» -- так выражался знакомый егерь. Действительно, лосей было явное переселение, и они уже становились вредителями. Мне, как директору лесхоза, приходилось списывать пяти-семилетние посадки сосны, переведённые в лесопокрытые площади. Лоси на отдельных участках зимой почти полностью выгрызали молодые сосенки на уровне снега. Конечно, многие из них отрастали за счёт нижних боковых побегов, но на следующий год их ждало то же самое, и они, в конце концов, погибали. Вся работа лесников, включая сбор сосновых шишек, их переработку, выращивание посадочного материала в лесных питомниках, подготовку почвы под посадку, посадку сеянцев и последующий уход за посадками, шла насмарку. Приходилось вновь перепахивать эти участки и вновь производить посадку.
Бригада подала в районное общество охотников и рыболовов заявку на пять заготовительных и одну спортивную лицензии на отстрел лосей. Лицензии были платные. Но, по заготовительной лицензии мы обязаны были сдать мясо и шкуру в райзаготконтору, а в распоряжении бригады оставались внутренности, голова и ноги от скакательного сустава до копыт. Деньги, уплаченные за лицензию, нам возвращались, и оплачивалось заготовленное мясо (80 копеек за килограмм) и шкуру. По спортивной лицензии бригада обязана была сдать только шкуру.
Лицензии мы получили в начале ноября, перед праздником, с условием начала охоты только при наличии устойчивого снежного покрова. Охота разрешалась только на определённом участке территории охотхозяйства, который нам показали на карте. На соседних участках охотились другие бригады. Срок действия лицензии был тогда до января. Снег не заставил себя ждать. Нам повезло уже в первый выезд, а все лицензии мы освоили до декабря и попросили дополнительныё. Поскольку наша бригада была первой, закрывшей все лицензии, нашу просьбу удовлетворили и выдали из резерва ещё пять заготовительных. С задачей мы справились. Правда, за последним лосем, несмотря на недовольство жён, нам пришлось выезжать 31 декабря. Тем, кто рискует, к тому фортуна не поворачивается задом! Уже в первом загоне лось был взят и до обеда мы успели заклеймить мясо на ветеринарной станции и сдать его в заготконтору, к великому неудовольствию приёмщика, которого пришлось выдёргивать из-за праздничного стола, пообещав ему половину печени.
Во время лосиных охот происходило много интересных случаев, иногда забавных, иногда поучительных, а иногда и невесёлых. Об одном таком случае сейчас расскажу.
Декабрьские дни короткие, и чтобы не терять впустую светлое время, обычно выезжаем с бригадой затемно. Вот и сегодня, до рассвета ещё три часа, а мы уже в пути. Настроение прекрасное, по погоде. Вчера с вечера до полуночи валил густой снег, и сегодня все утренние следы как на ладони. Не надо останавливаться, щупать след, чтобы узнать давность прохода зверя, терять время на затирку следа, а направление движения отлично видно из машины. Лось – животное сумеречное, питается вечером и утром, а день и ночь отлёживается в снегу, как в мягкой постели. Вот начинается закреплённый за нашей бригадой участок охотничьих угодий. Объезжаем первый лесной квартал по квартальным просекам. Квартальная сетка здесь 2х1 километр. Значит периметр шесть километров. Возвращаемся на свой след. В окружённый квартал два свежих входных следа, лось с лосихой. Выходных следов нет. Значит, звери на днёвку остановились внутри квартала.
Немного порассуждали: где они могли залечь, и куда пойдут стронутые с лёжек. Всё! Определились. Лоси пойдут к болоту, значит, здесь и будем отсекать, располагать номера. Хмурый рассвет затягивается, небо как серая пелена. Но надо спешить, пока расставляемся, пока загонщик поднимет лосей, пройдёт не менее часа. В загон напросился Анатолий. Ладно! Самый молодой, пусть промнётся… Высаживаем его на следах, едем расставлять на номера стрелков.
По жребию мне достался не самый удачный номер. Со стороны загона – средневозрастный сосняк с густым подростом и видимостью не более 35-40 метров. С противоположной стороны просеки – разреженный сосновый молодняк, в котором спрятаться невозможно. Ну, думаю, будь, что будет, и встал прямо посредине дороги. Ждать пришлось минут сорок, уже начали мёрзнуть нос и уши. Но вот в загоне подозрительно треснула ветка. Я подготовился к выстрелу. На дорогу галопом вылетела лосиха, от меня метрах в 70-80-ти. Стрелять вдоль дороги нельзя, там, на номере другой стрелок. Пропускаю зверя через дорогу, нахожу просвет между покрытыми снегом сосенками, и стреляю в угон. Тёмно-бурая масса мелькает через просвет, результата выстрела не вижу. Совсем близко в загоне слышится сильный треск. Поворачиваюсь. Сквозь густой подрост к дороге мчится лось. Прицелиться невозможно, слишком густо. Веду быка на прицеле. До дороги несколько метров, Беру упреждение и нажимаю курок. Слышится глухой удар и перед самой мордой зверя из соснового ствола летит кора. Это так напугало рогача, что он нечего не видя, резко отпрянул в сторону, огромными прыжками скачет по дороге на меня. «Конец!» -- мелькает мысль. Стволы пустые, стрелять нечем. Бежать бесполезно, спрятаться не за чем, рядом ни одного толстого дерева. Перехватываю ружьё за стволы, замахиваюсь. Напоследок хоть прикладом по морде съезжу. Остаётся четыре метра, и вдруг рогач резко меняет курс, неловко скидывается через дорогу. Передняя нога попадает в заметённый снегом кювет, лось падает, но сразу вскакивает и скрывается за сосенками.
Только сейчас чувствую, как начинают неметь ноги, всё тело охватывает мелкая противная дрожь, спина и лицо покрываются холодным потом. Хочу шагнуть и не могу, ноги не держат. Опускаюсь, нет, просто валюсь прямо на дорогу. Но голова ясная, хоть и пустая. Хочу протрубить в ствол ружья – не получается: руки трясутся, губы пляшут. Вижу, как по следу лосихи вышел на просеку Анатолий, посмотрел направо, налево, меня, лежащего, не увидел, и пошёл в противоположную сторону снимать номера. Когда подъехала машина с друзьями- охотниками, я уже сидел на обочине, на большом комке снега и глупо улыбался.
Я виновато показал по следам, что здесь случилось. Кто-то сходил по лосиному следу, и вернувшись заявил, что лось ногу не повредил и галопом ушёл к болоту. Проверили и след лосихи. В неё я тоже не попал. Высечки не было, и след уходил ровный. На моё удивление, никто надо мной не подтрунивал и не посмеивался. Я же на всю жизнь сделал вывод и никогда больше не стоял на номере открыто, а всегда старался найти надёжное укрытие.
Место, где произошла эта история почти сорок лет назад, находилось между деревнями Чураки и Ермолино и называлось «Австрийскими бараками». Говорят, там жили пленные австрийцы и заготавливали лес. Действительно, тогда среди редкого соснового молодняка ещё видны были остатки строений. В последствие мне много раз приходилось проезжать этой дорогой, и всегда вспоминалась эта охотничья история.