Глава третья.
Мир, поделённый надвое.
Дома его ждала привычная пустота. В воздухе ощущался запах пыли. Цветы на подоконнике совсем зачахли. Видно, что за прошедшие две недели его отсутствия никто в квартире не появлялся. На душе стало тоскливо и мерзко.
Николай Зуев вот уже полгода жил один, без семьи. Его супруга не так давно родила ребёнка. Он бы и на минуту не усомнился в том, что это его сын, если бы Марина сама не известила об измене. Словом, вылила на него ушат новостей. Мало того, что сын не от него, и что она уже больше года встречается с другим, более везучим, более успешным, который оценивает по достоинству Марину и выполняет все её капризы, так ещё она решила развестись с Николаем и выйти замуж за везунчика. При этом уведомила, что четырнадцатилетняя Ариша будет жить с ней, иначе… Что может быть иначе, супруга не договорила, но Николай и так знал, что. Марина уже пять лет работала в престижной торговой компании ведущим юристом. Тягаться с ней в суде всё равно, что приставить к виску дуло пистолета…
Ариша вначале взбрыкнула, заявила, что останется с отцом. Но Марина сумела надавить на нужные струнки в душе дочери, и та вскоре сдалась, но с условием, что будет еженедельно приходить в гости к отцу, а в его отсутствие присматривать за квартирой.
Судя по заброшенности жилья, дочь здесь не появлялась со времени его отъезда. Николай разобрал пакеты с едой, предусмотрительно купленные в соседнем супермаркете, загрузил холодильник скоропортящимися продуктами, наскоро сварганил яичницу с ветчиной, открыл бутылку пива и включил телевизор.
В новостях по-прежнему говорили о событиях в мире, о том, как воспринимают Россию за рубежом, о выставлении её в роли агрессора, о развязанных в приграничных странах военных конфликтах, о зарубежных маршах протеста, о забастовках.
Он уже собрался переключиться на другой канал, но внезапно остановился. Дикторша бесстрастным голосом зачитала информацию о происшествии, запечатлённом на камеру видеорегистратора в непосредственной близости от польской границы. На воспроизведённых видеокадрах в темноте, слабо выделяясь в свете луны, виднелись толпы идущих людей и животных. И все они шли через заросли к пограничным столбам и… исчезали, словно растворяясь в воздухе. Комментарии были путаными и непонятными. С одной стороны, увиденное, вроде бы, и не отрицалось. Ведь видеорегистратор невозможно заподозрить в фальсификации или воспроизведении привидений. С другой стороны, объяснить с научной точки зрения запечатлённую картину никто не решался.
Николай посочувствовал всем этим экспертам, что-то мямлящим о подделках и о фальсификациях. Он-то сам был свидетелем подобного явления и так и не определился в своём восприятии увиденного. Что уж говорить о тех, кто не присутствовал при этом шествии призраков прошлого.
Потом он включил компьютер. Давно не заглядывал в социальные сети. Захотелось узнать, что там говорят о показанной в новостях записи с видеорегистратора. Обычно блогеры бывают более категоричны и разносторонни в своих оценках.
Оказалось, таких роликов любители съёмок необычных сюжетов выложили в Интернет несметное множество. Причём и западные, и восточные блогеры. Внезапно Николай понял, что все эти съёмки проводились в непосредственной близости от границы с Россией. Да, с обеих сторон, но совсем рядом. Это его насторожило. Странно, он видел призраки почти в Подмосковье, но такие же картины описывались и на Дальнем Востоке, и в Средней Азии, и на Кавказе, и в Молдавии, и в Польше, и в Калининграде…
Увлёкшись захватившей его темой, стал просматривать пропущенные ранее сообщения. Нет, первая информация появилась буквально неделю назад. Тогда же прошло известие о появившемся на приграничном шоссе препятствии. И даже сделан видеоролик. Потом таких роликов наснимали в разных вариантах десятки. И в разных роликах высота препятствия фиксировалась по-разному: где выше, где ниже. Но, если официальные информационные агентства почему-то на сей счёт хранили гробовое молчание, то блогеры состязались, как могли, в придумывании самых фантастических объяснений этого явления.
Дальше бродить по сайтам у Николая уже не было никакого интереса, и он отключился. Тут вспомнил, что не подзарядил смартфон и так и не удосужился проверить свою почту. Впрочем, он ни от кого и не ждал никаких сообщений. Хотел только очистить почту от обычного спама. Но и это решил отложить на потом, что, в общем-то, было не в его характере. Тем более, что в последнее время он старался загружать себя работой под завязку, чтобы не было так одиноко в опустевшей квартире. Но завтра ему предстоял внеплановый рейс в Германию за товарами. Надо было с раннего утра ехать на базу компании за документами и… в путь.
Разбудил его звук поворачиваемого в замке ключа. Глянул на часы. Почти полночь. Кто бы это мог быть? Грабителей он не боялся. Во-первых, брать особенно в квартире нечего. Всё ценное забрала Марина при переезде. А во-вторых, не так уж он и держался за все эти побрякушки и новомодные гаджеты – свидетельства низкопоклонства перед западным миром потребления.
Тут он вспомнил, что по привычке, машинально закрыл внутреннюю дверь на засов. Неторопливо прошёл в прихожую… и услышал за дверью негромкие рыдания. Сердце резко дёрнулось. Так плакала только Ариша. Не глядя в глазок, рывком распахнул дверь.
Так и есть. На пороге стояла его дочь в съехавшей набок шапке с непонятным тюком, закрывающим почти половину её тела. В следующее мгновение он осознал, что это ребёнок в зимнем комбинезоне, прикреплённый к дочери с помощью ремней. Кажется, называется такая переноска кенгурятником. Его девочка вначале отшатнулась от неожиданности, чуть не упав под тяжестью своего груза, потом кинулась к нему с рыданиями.
Господи, что могло случиться такого, что его малышка, тоненькая и прозрачная от постоянного следования модным диетам по требованию матери, могла оказаться среди ночи в спальном районе на другом конце Москвы, да ещё с ребёнком? Но с вопросами решил подождать. Проворно, но несколько бестолково помог дочери избавиться от груза. Щекастый малыш спал. Его не разбудил даже поднятый вокруг шум.
Перенеся ребёнка в зал, Николай вернулся к дочери. Та в это время затаскивала в прихожую чемодан на колёсиках и детскую коляску с баулами.
Боже мой! Его изящная и стройненькая, как статуэтка, девочка, оказывается, умеет справляться с такими громоздкими вещами.
-- Что случилось, доча? Почему ты здесь в такой час? Что-то с мамой? – засыпал он её вопросами, помогая снять дорогую куртку на натуральном меху. Любит же Марина пустить пыль в глаза. Живёт по принципу: у меня и моих детей должно быть всё самое лучшее и престижное. Николай давно понял, что его бывшая страдает комплексом неполноценности, свойственным некоторой части вырвавшихся в столицу провинциалов. И скрывает она эти свои комплексы под имитацией светскости, выставляемой на всеобщее обозрение показной утончённости, постоянно подчёркивая свою принадлежность к современному элитарному классу. Сколько раз Николай пытался образумить жену, напомнить, что в нашей жизни не эти ценности являются главными. Но только породил ещё большую пропасть непонимания в их супружеских отношениях.
Между тем, Ариша сняла верхнюю одежду и прошла в комнату к ребёнку. Тот ворочался и кряхтел. Наверное, ему было жарко в толстом комбинезоне. Пока дочь раздевала малыша, Николай поставил чайник, достал нарезку, сделал несколько бутербродов. Проверил, есть ли в холодильнике молоко. Его не было. Если проснётся ребёнок, его нечем будет кормить. Надо идти в круглосуточный. Это две остановки на автобусе. Но… это потом.
-- Дочь, иди пить чай. Ты промёрзла, поди. Иди, посиди со мной, поговорим, о том, что случилось… -- позвал он Аришу.
-- Папа, мы поживём у тебя немного, можно? – его дочь прислонилась к косяку кухонной двери совсем по-взрослому и протяжно со всхлипом вздохнула. Потом присела на краешек стула, взяла в руки фарфоровую чашку со слоником, из которой так любила раньше пить чай, поднесла ко рту, но не смогла сделать ни глотка. Горло сдавил спазм рыданий.
-- Папа, она нас бросила. Она сказала, чтобы мы пожили у тебя. Что тебя вечно нет дома, и мы не помешаем. А свою квартиру они закрыли. Её новый муж сказал, что нечего нам там делать без него… Я слышала, как они говорили… Они чего-то боялись. Её муж твердил, что надо срочно сматываться, пока не будет поздно. Кто-то ему что-то сказал… Мама вначале отказывалась, сказала, что без нас не поедет, тогда он пригрозил, что уедет один, без неё. Надо было ехать сегодня… А у нас с братом нет загранпаспортов и разрешения от тебя… А он сказал, что без них не пропустят. Тогда она сказала, что отправит нас к тебе, тем более, что и Миша на тебя записан. А этот, её муж, он сразу сказал, что Миша не его сын… И сказал, что он и раньше был против того, чтобы она нас в его квартиру привозила… Потом они стали собираться. О чём-то ругались между собой. Я пошла в детскую, к Мише… А потом она пришла, сказала, чтобы я одела Мишу, покидала его вещи в сумки. А я чтобы собрала свои вещи. Потом она погрузила всё в свою машину и отвезла нас сюда. Помогла занести вещи и коляску в лифт, сунула мне денег, сказала, чтобы я простила её, и ушла…
-- Господи, спасибо, что вразумил её, и она не отправила тебя одну, что довезла до места… в такой поздний час. Не знаю, что могло стать причиной внезапного отъезда, но я рад, что она привезла тебя сюда. Здесь ты дома. Я утром съезжу на базу, возьму отгулы и мы всё решим… А сейчас иди ложись спать. Ты переволновалась, тебе надо успокоиться. Я, правда, не знаю, как там обстоят дела с твоим братом. Просыпается он ночью или нет. Его же надо чем-то кормить…
-- Она положила в сумку на первое время всё необходимое. Она звонила тебе, но у тебя мобильный был отключён. Вот она и решила, что тебя нет дома, и положила в полосатую сумку еду для Миши. Папа, как хорошо, что ты дома…
-- Ладно, доча, иди спать. Твоя комната тебя ждёт, иди…
Николай проводил взглядом уходящую дочь, потом занялся наведением порядка на кухне. Спать уже не хотелось. Его занимал вопрос, что могло случиться такого, что заставило Марину вдруг бросить на него детей и уехать? Насколько он знал, новый муж Марины с криминалом дела не имел. Хотя поручиться за это утверждение не мог. Всё-таки бизнесмен всегда балансирует на грани правовых отношений… Но, так внезапно… Это что-то странное…
Впрочем, сейчас его больше волновал вопрос, что делать с детьми, если ему не дадут отгулы. Куда их везти, кому доверить присмотр за ними?
Быстро просмотрел записную книжку. Родители далеко, да и уже в том возрасте, когда за самими нужен присмотр. Юлька? Но она, как знал Николай, сейчас в Египте, воплощает в реальность мечту юности посмотреть на пирамиды, съездить в Израиль и побывать в Иерусалиме… Всё же позвонил на всякий случай. Бесстрастный голос известил, что абонент вне зоны доступа.
Из соседей по подъезду благодаря неуживчивому характеру Марины особо дружеских отношений у него ни с кем не было. Пригласить няню из агентства?
-- А что, это мысль, -- решил он, наконец. – И вполне реальный выход из положения. Ведь Арише нужно идти в школу, с ребёнком кто-то должен быть в их отсутствие…
Рано утром, пока дети ещё спали, он отправился на базу. Надежду на получение отгулов ему зарубили сразу. Диспетчерша Люся, только услышав слово отгулы, заорала дурниной, что, мол, он о себе думает, работы хочет лишиться? Никто его не отпустит. Начальство куда-то выехало, до него не дозвониться, а на польско-белорусской границе с той стороны зависло больше десятка машин. Срочно требуется переброска товаров из Белоруссии на московские базы. Все имеющиеся в наличии машины отправлены туда. Так что Николай может даже не мечтать об отгулах.
В конце своего монолога она несколько успокоилась и уже более дружелюбно осведомилась:
-- Зуев, ты хоть следишь за обстановкой в мире? Или погряз в своём мещанском быту?
-- А что случилось? Войны, кажется, нет. По крайней мере, вечером нам её никто не объявлял…
-- Я погляжу, ты дюже умный… Что придуриваешься? Бери документы и дуй по маршруту… Нигде не задерживайся… Дорог каждый час…
По дороге с базы, уже у себя в машине, он созвонился с несколькими агентствами по найму работников. Но везде ему обещали представить кандидаток в няни не раньше второй половины дня. Оставалось одно: либо Ариша не идёт в школу и сидит с ребёнком, либо, в крайнем случае, брать их с собой и завезти по дороге к сестре Анне Семеновне, тем более, что та вполне благожелательно интересовалась судьбой его дочери.
Ариша наотрез отказалась оставаться в его квартире одна наедине с ребёнком. Скорее всего, эмоционально остро восприняла предательство матери, бросившей её с братом и куда-то уехавшей. И теперь боялась, что то же самое может случиться и с отцом.
И тогда Николай попросил Аришу собрать всё необходимое и ждать его приезда. Оставив свой тяжеловоз на стоянке на выезде с окружной, он на такси добрался до дома, быстро вынес вещи и ребёнка. Через некоторое время дети уже были размещены в его тягаче…
Дорога ровной серой лентой стелилась под колёса, мимо мелькали заснеженные окрестности. Довольно скоро он нагнал выехавших раньше водителей своей базы. Они по рации сообщили, где будут ждать его. Передали последние новости о ситуации на границе.
Никто ничего не понимал. Почему-то прозрачная стена в одночасье вымахала так, что уже никакие помосты не позволяют машинам через неё переправляться. Как-то перебрасывают товары, но не все. На границе полно военных, которые тоже ничего не понимают. Местное население настроено к русским очень агрессивно. Были уже нападения… Словом, везти туда детей крайне опасно…
Николай созвонился с Анной Семеновной, но та, оказывается, простудилась и болеет. И тогда он вспомнил о Полине. Просто потому, что больше по этому маршруту у него никого из знакомых не было.
Позвонил по телефону, который ему продиктовала Анна Семеновна, несколько сумбурно обрисовал причины, по которым просит помощи у почти незнакомого человека. Но Полина сразу же пресекла поток его извинений, просто сказав, чтобы он вёз детей к ней домой.
-- Папа, ты нас тоже бросаешь, -- возмущённо прервала его разговор Ариша. Её губы предательски задрожали.
-- Доча, ты уже взрослая, должна понимать, что есть такие ситуации, когда лучше оставить детей, пусть с малознакомым человеком, но в безопасности. Ты же слышала, что передали по рации. На границе всё может случиться. Я не могу рисковать ни твоей жизнью, ни твоего брата. Ты должна меня понять. А на обратном пути я вас заберу. Мне будет спокойнее, если вы останетесь с тётей Полиной. Прошу тебя, пойми меня. Я совсем не собираюсь вас бросать. Я забочусь о вашей безопасности…
-- Ладно, папа, я понимаю. Мне самой понятно, что с Мишей в машине весь день ехать тяжело. Да и заболеть он может… Только ты возвращайся за нами…
Когда тягач, покачиваясь на прочищенной грейдером от снега улице, подъехал к дому, Полина уже стояла у калитки. Она помогла вытащить баул с вещами, подхватила малыша в дорогом комбинезоне, потом из кабины спустилась худенькая и бледненькая девочка-подросток.
Николай проворно занёс в дом вещи и малыша, потом чмокнул в щёчку девочку.
-- Полина Андреевна, это ненадолго. На обратном пути я заберу детей. Сейчас везде такой сумбур, что просто не знаю, что делать, за что хвататься… Благодарю, что не отказали в помощи… -- он перехватил и сжал руку Полины. Потом торопливо побежал к машине. Кроме всего прочего, нужно было нагонять ушедшие вперед тягачи коллег.
Полина зашла в дом. Возле печки на диване девочка раздевала ребёнка, мальчика.
Малыш хныкал, но как-то устало и отрешённо. Под памперсом на попке виднелась красная сыпь. Девочка проворно смазала её кремом из красивого тюбика и собралась уже натянуть свежий памперс, но Полина остановила её.
-- Не кажется ли вам, Ариша, что ребёнку иногда полезно побыть без этих новомодных штучек? Может, оставим его голеньким, в доме ведь тепло? – предложила просто для того, чтобы с чего-то начать разговор.
Девочка удивлённо взглянула на хозяйку дома, потом согласно кивнула. Она и сама понимала, что Мише лучше побыть раздетым. За последние сутки он был постоянно закутан в одежду и, скорее всего, перегрелся.
На диване, непрезентабельном и давно уже отслужившем свой срок, застланном стираным гобеленовым покрывалом, её братик сейчас лежал в одной майке и довольный предоставленной свободой сосредоточенно обсасывал большой палец своей ноги.
-- Я не воспитывала маленьких детей и не знаю всего, но на ваш взгляд, не стоит ли выкупать Мишу, тогда ему будет спокойнее. И покормить его, наверное, уже пора…
Ариша взглянула на женщину. Как-то странно она к ней обращается, непривычно, но согласно кивнула:
-- Да, дома няня Мишина его купала каждый день. Но потом мама уволила няню, а сама она обтирала его влажными салфетками. Сказала, так для кожи полезнее… А Миша любит купаться. Только мы ванночку не захватили с собой…
-- Думаю, у меня найдётся ей замена. Сейчас занесу в дом.
Спустя некоторое время, устроив ванночку у печки, Полина с Аришей уже купали мальчика в теплой воде, восхищаясь тем, как он радостно хлопает по воде ручками и заливисто хохочет…
На границе было столпотворение. Всю подъездную дорогу заполонили легковушки и автобусы с номерными знаками не только белорусскими и польскими, но и с российским триколором, и украинскими жевтоблокитными. Нетерпеливые давили на клаксоны, требуя пропустить их вперёд. Но дорогу перегородили своей техникой военные, они и руководили потоком машин.
Николай оставил свой тягач в очереди и отправился вперёд, где виднелись крыши фур его автобазы. Старший колонны, бывший эмчээсник, ушедший со службы по состоянию здоровья, но не утративший навыков сотрудника службы спасения, уже пробился к командиру воинского патруля. Спустя какое-то время он вернулся к своим водителям.
-- Это белорусы, а с той стороны поляки. Граница закрыта. Хотя… они и сами не понимают, в чём дело. Ночью внезапно стала расти преграда, то была не выше метра, там мост временный установили. А потом вдруг как понеслась вверх, разрезала настил моста и остановилась где-то на высоте двухэтажного дома. Пока обсуждались варианты строительства нового перехода, наши с той стороны наняли автокран и успели за вчерашний день перекидать на эту сторону груз со всех подъехавших фур. Машины остались с той стороны, их стерегут двое наших, остальные переправились на эту сторону, сторожить здесь груз. Народу набилось на границе немерено. Говорят, в других местах ещё хуже. На Волыни эта стена вообще прошла по городам и сёлам. Там по полдома отрезало. И пробраться на ту сторону нет возможности. Кто-то из очереди сказал, что стена идет до берега моря. Но и по воде не переплыть. Уже виднеется она высоко над уровнем. Словом, все, кто может, едут вдоль стены, ищут любые варианты, чтобы перебраться. Вчера ещё можно было здесь перейти. Сегодня уже нет возможности. С ночи стена выросла вверх так, что и не определишь, где кончается. Нам разрешили забрать груз и двигаться назад. И предупредить своих, что переход закрыт.
Старший быстро распределил, кому и что везти. Полдня предстояло загружать фуры товаром и в ночь двигаться назад. Те, кому товара не хватило, должны ехать на Калининград, где удалось сосредоточить несколько партий товаров, необходимых к вывозу. В числе тех, кого отправили на побережье Балтики, оказался и Николай.
С трудом развернувшись в этой вселенской толчее, тягачи колонной отправились в сторону Калининграда. На этот раз обычных проволочек на границах прибалтийских республик не наблюдалось. Пограничники были подавлены и растеряны. Они уже знали, что натовские соединения, ещё недавно по-хозяйски располагавшиеся в республиках и откровенно грозившие близкими военными действиями, в одночасье, пока ещё было можно, свернули свои воинские подразделения и переправились через преграду в Польшу. Те, кто не успел передислоцироваться по земле, спешно загружались в вертолёты и самолеты и уже по воздуху покидали территории республик.
Тягачи шли по дорогам, запруженным машинами, стоящими в очереди к польским границам. Старики с нацистскими знаками на старых военных формах, вынутых из древних сундуков, сыпали проклятиями в адрес русских оккупантов, опять захвативших их землю. Но в ответ им не звучало ни звука. Да и кто что мог сказать? Все были в недоумении и откровенно испуганы. Натовцы покинули эти земли, так и не объяснив местным властям, что же случилось. Их ли рук это творение, преградившее путь на запад, или это безобразие сотворили всё-таки русские, как и предрекали что-то подобное все последние годы западные СМИ.
Обе противостоящие стороны подозревали в создании этой разделительной стены друг друга. И так и не могли договориться, как же быть дальше…
В калининградском портовом терминале Николай загрузился товаром под завязку. Тут, как и на польской границе, часть тягачей осталась с той стороны, за стеной. Что успели, пока было возможно, выгрузили. Потом стена взметнулась и над морской гладью, отрезав часть залива с кораблями и паромами, и край её скрылся где-то в вышине. Люди ждали чего-то страшного, непонятного их разуму.
Всё увиденное потрясло Николая настолько, что он на какое-то время отключился от личных тревог и проблем. Видеть толпы людей, испуганных необъяснимой стеной, отгородившей их от остального мира, было тягостно. Видеть, как подошедшие к границе корабли становятся на якоря в ожидании, когда же преграда будет удалена, а родные членов экипажей с тревогой наблюдают за тем, как моряки на лодках раз за разом пытаются нащупать проход в этой прозрачной преграде, было страшно. Страшно своей безысходностью…
Поздно вечером Николай дозвонился Полине. Узнал, как дети, потом с извинениями сообщил, что в течение следующих суток он забрать их не сможет. Долго говорил с Аришей, убеждал её, что он их не бросил, так сложились обстоятельства…
-- Ладно, пап, я всё понимаю, не парься. Нам здесь нормально. Полина Андреевна клёвая тётка. Мы ходили на каток, она раздобыла коляску для Миши, а мне дала коньки, а ещё познакомила с девочками из её класса. Всё нормально, не переживай. Только приезжай за нами…
На международной космической станции с некоторой тревогой наблюдали за происходящим на Земле. Из ЦУПа поступали запросы о мониторинге ситуации в отдельных регионах планеты. Работавшие на МКС космонавты США, Франции и Италии в своих сегментах станции выполняли задания своих правительств. Но понять то, что происходит на Земле, никто не мог.
Незаметно для космонавтов вокруг России стал вырастать купол. Вначале это была стена, совершенно невидимая из космоса. Потом прозрачная радужная оболочка стала заволакивать пространство над страной. И космонавты с тревогой отмечали повышенную активность воздушных сообщений между странами. Потом пришло время, когда из России пошёл нескончаемый поток авиалайнеров, направляющихся в основном в западном направлении. И спустя какое-то время космонавты увидели, что радужная стена, окружавшая страну по всем границам и даже захватившая часть Арктики, соединилась в единый купол, накрывший огромную территорию, составляющую одну пятую всей мировой суши. Граница прошла несколько избирательно, кое-где захватывая территории сопредельных государств, а где-то оставляя российские земли за пределами стены.
А потом наступил апокалипсис. Так определили происходящее на планете космонавты американского сегмента станции.
Вдруг проснулись и закурились по всей планете уже столетия и даже тысячелетия не проявлявшие себя вулканы, повысили свою активность те, что и раньше иногда просыпались от спячки и грозили опасностью живущим на их склонах людям. Но американцы с особой тревогой следили за ситуацией в Йеллоустоунской кальдере, которая уже некоторое время занимала умы учёных и тревожила правительство страны. Вначале в центре кальдеры стал подниматься почвенный купол, ещё сильнее закурились трещины, активизировались гейзеры. Даже на МКС было видно, что почва заходила в конвульсиях землетрясений. И вдруг купол пошёл трещинами, из них вырвались клубы дыма, пепла, показались языки лавы. Потом произошёл взрыв. Всё пространство заволокло пеплом, скрывшим страшные последствия катаклизма. Континент содрогнулся.
Ударная волна породила цунами и с западного и с восточного его берега. Миллионы жителей просто не имели ни возможности, ни времени защититься от мировой катастрофы. Те, кто последние несколько столетий правили миром и надеялись им руководить по своему усмотрению ещё и дальше, заблаговременно просчитали все места, где можно будет отсидеться в случае любой катастрофы, и устроили себе и тем, кого определили себе в услужение, бункеры, позволившие им пережить катастрофу.
Не учли они только одного. Что каждая вселенская катастрофа влечёт за собой другую, ещё более страшную и непредсказуемую. Или такую, которую просто невозможно просчитать.
Высшая элита западного мира, решившая, как и в былые времена, поиграть с богом в рулетку и постараться его объегорить, на этот раз просчиталась. Просто потому, что и высшие силы не без ума. Тайные убежища в Гималаях, в Андах, в Антарктиде, где заблаговременно и без лишнего шума сооружались комфортные условия для длительной жизни части избранного человечества в условиях длительной катастрофы, на этот раз оказались уязвимы для природного катаклизма.
Космонавтам предстояло увидеть и ещё один трагический момент в истории планеты. Трагический и для кружащих вокруг Земли многочисленных спутников, и просто отслужившего мусора, заполонившего приземелье, и для самой планеты.
Внезапно, в одно мгновение исчезло магнитное поле планеты, открыв всё, что до этого находилось под его защитой. Жёсткие лучи тут же ринулись на обнажённую и беззащитную Землю, стремясь испепелить всё то, что ещё не погибло в катаклизме…
И тут планета совершила кувырок. Космонавты, сумели запечатлеть в памяти этот момент, хотя пепел, извергаемый из сотен жерл вулканов, с трудом позволил это увидеть. Планета, как волчок, крутанулась, сделала кульбит, и остановилась. Только Северный полюс теперь переместился на бывший Северо-Американский континент, как раз неподалеку от взорвавшегося супервулкана. Картина мира резко поменялась.
Солнечный ветер мгновенно смёл с лика Земли облака пепла, а из околоземного пространства весь лишний мусор и часть спутников. Потом омертвевшие на какое-то время приборы оповестили обитателей МКС о том, что магнитное поле вновь окутало Землю своим спасительным покрывалом. Однако теперь вместо цветущей, полной жизни планеты, взорам космонавтов предстала сухая, сгоревшая в огне солнечного ветра пустыня. Только под куполом ещё теплилась жизнь. Он спас население, животных и растительность от убийственных лучей космоса, оставив им влагу и возможность существования в привычной среде.
Космонавты были единственными в мире, кто мог со стороны видеть то, что сотворилось с планетой. Вулканы, как внезапно начали свои извержения, так же их и закончили. Атмосфера, которую не успел унести в космос солнечный ветер, вновь вуалью окутала лик Земли, океаны, мгновенно замёрзшие и превратившиеся в камень, под воздействием солнечных лучей и внутреннего тепла Земли, стали таять. Планета не умерла. Но она получила такую жёсткую чистку от паразитов, что ещё не скоро очнётся от потрясения.
АПЛ уже продолжительное время находилась в свободном плавании, выполняя поставленную правительством задачу. Команда стала свидетелем грандиозного взрыва супервулкана на территории потенциального противника, череды подводных извержений, казалось бы, давно уже потухших вулканов в акватории Тихого океана. Опытный командир подлодки благополучно увёл субмарину в наиболее спокойные глубины, где судну не могли ничем навредить бушующие на планете катаклизмы.
Потом субмарина ослепла. Неожиданно отказали все приборы, всё навигационное оборудование, агрегаты жизнеобеспечения, соединённые с бортовым компьютером. В авральном режиме команда перешла на ручной режим управления.
Подводная лодка с боевым запасом оружия вслепую бороздила подводный мир океана, основываясь только на многолетнем опыте и памяти старших офицеров. В кают-компании офицеры, изредка собираясь на непродолжительные совещания, выдвигали самые противоречивые причины своей изоляции. От внезапного нападения противника на свою страну и уничтожения всего военного руководства, но на этот случай есть секретный приказ командования, до природного катаклизма, погубившего всю планету, но тогда надо подниматься на поверхность и оценивать ситуацию, исходя из реалий случившегося.