- Рассказывайте, молодой человек, с самого начала. Поверьте, не в ваших интересах сейчас оказывать сопротивление. Виновные уже пойманы, и они, в отличии от вас, уже дали показания и написали явку с повинной. Не заставляйте меня принимать меры – сказал следователь Василий Петрович, сидящему напротив подозреваемому в совершении ограбления, предусмотренного частью третей статьи сто пятьдесят седьмой уголовного кодекса Российской Федерации.
Василий Петрович Бредяхин – мужчина пятидесяти шести лет. Занимал должность старшего следователя в следственном комитете посёлка Нижние Копья. Неоднократно был судим ещё с молодости, но большие связи в Федеральной службе безопасности решили все его проблемы, что и позволило ему занять данный пост. Как человек, Василий Петрович, никогда не показывал себя со стороны положительной личности. Всегда любил поговорить за спиной других, даже близких друзей, которых у него и так было очень мало. После ухода жены, Василий Петрович начал злоупотреблять алкоголем, в последствии чего и вовсе спился. До две тысячи пятого года Бредяхин был известен в узких кругах криминального мира, как мошенник по прозвищу - Бредок. Дали ему такое прозвище, из-за частых пустых слов в адрес коллег по «работе». В воровской среде таких, как он - не очень жаловали, и до сих пор остаётся загадкой, как ему удалось продержаться среди людей, живущих по своим «понятиям», столь долгое время. Василий Петрович был крупный мужчина, имел даже избыточный вес. Голова его представляла собой форму мячика, покрытого седой оболочкой. Длинный нос свой Бредяхин никогда не стеснялся пристраивать в чужие дела, и мог даже выводить из них выгоду для себя самого. Седые брови беспорядочно росли поверх тёмно-карих глаз следователя.
Василий Петрович брал на рассмотрение, как правило, дела несовершеннолетних, ибо они казались ему проще по своему содержанию, да и к подросткам он имел свой «особый подход».
Подозреваемый же – молодой человек семнадцати лет. Одет он был в спортивную кофту белого цвета, зауженные чёрные штаны обтягивали его, довольно рельефные, ноги. Из-за частых тренировок, юноша имел очень атлетическую форму тела. Не особо разговорчивый с незнакомцами – типичный подросток двумя словами. Всем своим видом он показывал, что говорить точно ничего не станет. На то были свои основания, ибо кем он вернётся на свои улицы, если даст показания? Если вообще вернётся. Он думал лишь об одном, как будет смотреть в глаза матери и бабушки…
Следователь уже третий раз пытается допросить молодого человека, но тот лишь молча смотрит на своего собеседника. Ему было крайне неприятно находится в этом помещении. Тусклый свет настольной лампы освещал стол Бредяхина. На столе стоял компьютер известной американской фирмы. Такие компьютеры, в свои годы, следователь пачками таскал со складов производственных заводов. И вот сейчас, с сединой на лице и мешками под глазами, сидит в мягком кресле старший следователь Василий Петрович Бредяхин и глаз с юноши не сводит. Быть может всё надеется услышать хоть слово, от подозреваемого, но тот, в свою очередь, всё также сохраняет спокойствие и не издаёт ни звука, что уже нервировало и без того озлобленного на мир «собеседника».
За окном большими хлопьями падал снег, ложась на мокрые грязевые морщины улицы. Сквозь приоткрытую форточку пробирался запах дешёвого табака. Сотрудники стояли у входа в одноэтажное здание следственного комитета, курили и в пол голоса что-то обсуждали. Может минувшее ограбление, которое отправило на тот свет целую семью в составе матери, отца и двух детей, а может просто беседовали о жизни неспокойной. Из соседней комнаты, которая находилась напротив кабинета Бредяхина, доигрывала песня с городской радиостанции. Сменил её тёплый голос ведущего, который напоминал жителям посёлка о празднике, который со дня на день заступит на полупустые улицы. Совсем скоро Новый год.
Старшему следователю этот праздник уже как два года не приносит никаких положительных эмоций, ведь именно тридцать первого декабря в одиннадцать часов вечера скончался его единственный сын - Антон. «Бог его наказал» - говорил народ. Все вокруг знают, что попади несовершеннолетний на допрос к Бредяхину, без серьёзных травм не выйдет из кабинета Василия Петровича. Знал это и наш подозреваемый, но этот факт его ничуть не пугал, даже наоборот вызывал любопытство. Он всегда проверял слухи на правду или ложь, но все мысли его были заняты другим. Мозг его отказывался работать, а язык, будто завязанный на несколько крепких узлов, не подавал ни звука.
- Ну довольно! – прокричал Бредяхин и вышел из кабинета в длинный узкий коридор, оставив юношу одного. Молодой человек подумал, что сейчас следователь вызовет наряд и подозреваемый будет отправлен в изолятор. «Врали получается люди, раз не тронул меня следак» - проскочила мысль в голове юноши, но не тут то и было. Василий Петрович вернулся, спустя минуты три, с резиновой чёрной дубинкой в широкой ладони. «На Шрэка похож» - пролетела единственная мысль в голове у подростка. А действительно, Бредяхин был очень крупный мужчина: руки его свисали чуть ли не до колен, а ноги, отнюдь, были короткие. В первый раз парень увидел следователя в полный рост, и как оказалось подросток был его выше, примерно сантиметров на двадцать. В кабинете образовалась минутная тишина. В этот момент Бредяхин стоял по левую сторону от, сидевшего на стуле подростка, и молча смотрел на юношу, держа дубинку в правой руке. И вот тишину сменил треск, а затем и грохот от падающего со стула человека, на холодный пол. Из бритой головы подростка не спеша стекала кровь. Глаза юноши были открыты, и тело его не подавало признаков жизни. На грохот, в кабинет ворвались двое не менее полных мужчины. Лица их были довольно испуганы, ибо не каждый день Василий Петрович так шумит на допросе. Обычно он всё делает тихо. Бредяхин стоял на против тела и не шевелился. Все трое сотрудников всматривались с разных ракурсов на обездвиженного подростка. Сомнений ни у кого не осталось – подозреваемый мёртв.
На улицах посёлка Бог продолжал играть с погодой, обсыпая прохожих белыми хлопьями снега. У людей потихоньку появлялось предновогоднее настроение, несмотря на последние события, о которых знал каждый житель небольшого посёлка. Местная редакция выпустила очередной номер газеты «Городская правда», в которой большими буквами бросался в глаза заголовок: «Банду грабителей возглавил подросток». В самой статье было сказано, что группировка раскрыта и все обвиняемые находятся под следствием. Большой шок вызвал факт того, что всю преступную деятельность организовал студент – самый младший участник кровожадной группировки. Все так же знали, что газета не всегда говорит правду, точнее редко пишет абсолютно правдивую информацию для своих читателей. Почти каждый горожанин знал, что на самом деле, так называемая «Банда» состояла всего из пятерых мальчишек.
«Как же так? Вот совсем недавно ребятки бегали тут у подъезда в футбол играли. Бывают подерутся, но, чтобы пошли на такое… Не верю!» -
Так отзывалась бабушка одного из пойманных членов «Банды». Не верила и не только она. Все знали только дружелюбных и приветливых мальчуганов с девятой улицы. Василий Петрович и сам знал многих из них. В основном кого-то из их семьи: мать или отца. Родителей того мальчика, которого пришиб Василий, не знал никто. Также об этом инциденте в кабинете старшего следователя тоже мало кто знал, а если даже и знал, то не рискнул бы сказать кому-либо. Кто-то из вышестоящих начальников ясно дал понять, что заведи на Бредяхина уголовное дело об убийстве, плохо будет всему следственному комитету. В тот вечер Бредяхин вернулся домой и как ни в чём не бывало сел на мягкое кресло гостиной комнаты и принялся смотреть телевизионную передачу. Жил Василий Петрович один. Супруга его ушла ещё до смерти сына и даже не изъявила желание приехать на похороны. Женская рука уже давно не прикасалась к однокомнатному жилищу Василия Петровича, оттого и воцарился там вечный беспорядок, который сам Бредяхин даже не замечал. Возле книжного шкафа, расположенного слева от кресла, улеглась огромная куча из книг разных стилей жанров. Вместо люстры висела одинокая лампочка, и та уже как месяц отгорела своё. Кровать Бредяхин никогда не застилал. Она была всегда готова принять в свои объятия Василия Петровича. И даже при таком беспорядке, старший следователь не стеснялся принимать гостей-собутыльников. Но в этот он решил насладится дурманом алкоголя наедине. Ленивыми и неуклюжими шагами Бредяхин, встав с кресла, поспешил на кухню к холодильнику – за бутылкой дешёвого коньяка, купленного в супермаркете ещё вчера. Кухня Василия Петровича по размерам напоминала коморку Раскольникова из романа «Преступление и наказание». Старый деревянный стол стоял возле треснутого окна. Раковина была завалена немытой посудой. В самом помещении стоял такой жуткий запах, что даже собутыльники бывало нос воротили. Мебели, как таковой, не было: ни стульев, ни кухонных тумб. Странно даже, что кран в железном умывальнике всё ещё исправно работал. Не было у Василия Петровича и газовой плиты, только микроволновка, стоявшая на холодильнике, была единственным атрибутом, и та могла лишь разогреть еду. В основном Бредяхин заказывал себе пиццу и подобный фастфуд на дом.
И вот миновав все преграды, повстречавшиеся на пути старшего следователя, Василий овладел бутылкой коньяка и отправился с ней обратно в комнату. Он жадно проглатывал из горла бутылки отвратительную жидкость, сопровождая сие процесс просмотром телевизора. После нескольких заходов поглощения, его покрытое сединой лицо поменяло цвет на красный. В голове его крутилась та самая песня из радиоприёмника, которая играла во время последнего допроса. Как бы и не хотел он избавится от этого воспоминания – не получалось зарыть его внутрь. Не было там больше места.
Допив остатки, Василий Петрович, как обычно, не сняв с себя одежды уснул в кресле. Подтяжки на его брюках не выдержали и всё-таки почти слезли с его полного торса. Рубашка в розовую полоску была в пятнах, и ни о какой стирке мечтать не могла. Брюки Бредяхина – единственное, что было на нём из чистого, ибо старые ему прогрызла собака, напавшая на него около недели назад, когда Василий шёл на работу. Тут хочешь-не хочешь пришлось купить новые, дабы ещё больше не выставить себя посмешищем для коллег.
И вот он закрыл глаза. Покой и сон посетили его душу. Приснился следователю его подозреваемый – тот самый, чью жизнь он отнял. Поле. Вокруг трава, росшая по пояс Василию Петровичу, а прямо напротив стоит подозреваемый в притык и смотрит в глаза, как будто насквозь следователя. Стоят оба и смотрят друг на друга, лишь трава шевелится под натиском лёгкого ветра, но юноша первый нарушил недолгий покой. Из-за спины он достал большой кухонный нож, который откуда не возьмись, и с размаху его вонзил прямо в сердце Бредяхину. Крупное тело следователя медленно рухнуло на землю.
На следующий день тело старшего следователя Василия Петровича было обнаружено на его собственной квартире. Уснул он, сидя в кресле и больше не проснулся. Врачи вынесли диагноз – «остановка сердца». Всем составом следственного комитета были организованы похороны, но пришло на них около восьми человек и те-собутыльники.
«Эх Васька, оставил ты нас… Пусть земля тебе будет пухом» - доносилось из небольшого скопления возле могилы.
- А где могилка-то, того мальчишки? Которого Васька прибил – спросил кто-то в толпе.
- Так ведь жив, мальчишка-то. Увезли его в Острокаменск в больницу, в коме лежал, наутро говорят очухался – ответил кто-то из того же скопления. Кладбищенские берёзы потрескивали сухими ветками у могилы Бредихина, на которую больше никто никогда не прейдёт.