Оказалось, я умею управлять временем. Не знаю, как это получилось, но я прочитал все книги на полке, пока Тала спала. Спасибо ей - предусмотрительная женщина, собрала книги по всей крепости да запаслась свечами.
В общем, картина была такой… Скайрим - это провинция континента Тамриэль, которым до недавнего времени заправляла Империя. Но её войска были разбиты талморцами - воинами-эльфами, войсками Альдмерского Доминиона. Эти эльфы пропагандировали своё превосходство над другими рассами и порабощали народы. На некоторых провинциях они споткнулись, в том числе и на Скайриме, где союзником нордов выступил холод. Оказалось, что эльфы, орки и каджиты жили в других местах. Тут лишь появлялись их представители или поклонники авантюрных путешествий и приключений.
Поставив на полку последнюю прочитанную книгу, я лёг на спину рядом с Талой. Уставился в потолок, изучая на нём трещины.
Нужно подвести итоги…
Итак, кто-то умышленно забросил меня в этот мир. Мало того что забросил, он ещё и готовил меня к этому. Это доказывает избирательная память: мне стёрли временем всё, по ходу подпитывая информацией которую посчитали нужной. А раз это со мной сотворили, значит кому-то нужно, чтобы я что-то в этом мире сделал.
Дальше… Погоня саблезубов говорит о том, что либо моя миссия кому-то очень не понравилась, либо я здесь очутился против воли меня подготовивших. В любом случае, этот недоброжелатель ещё не раз будет пытаться меня уничтожить.
Теперь основное… Что я должен сделать? Куда мне идти и что предпринять? Взглянув на мирно сопящую Талу, на её соблазнительные груди, я решил ломать голову потом. Схожу к Алтарю, получу оружие от изгоев, броню. Изучу морозное дыхание, а потом буду думать, что дальше делать.
А сейчас… я обнял Талу.
Глава третья
Алтарь Рождённого Небом
Не буду рассказывать про утро, оно было скучным, потому что это были сборы в дорогу. Единственное, это нужно упомнить про амулет, который мне принесли ворожеи. Он отгонял от меня диких животных, по их словам они должны бежать от меня в страхе. Так что поохотиться сегодня мне не удастся. Зато не будут за мной гоняться стаи саблезубов или медведей.
Мы выдвинулись верхом, даже ворожеи сидели в сёдлах. Это была смешная картина. Но зато лошади под ними были на удивление смирными. Тала держалась от меня в стороне с самого утра, будто между нами и не было ничего. Но иногда бросала на меня двусмысленный взгляд. Когда наш отряд выехал из крепости, с неба хлопьями падал мокрый снег. Неуютная погода, но в отличие от изгоев, я почти не замёрз. Смешно было наблюдать, как они ёжатся, а лица их синеют от холода.
Мы спустились в долину, тут вообще снега не было: росла трава и жёлтые крапчатые цветы, называемые язык дракона.
Ещё мы встретили двух великанов, идущих по своим делам. Не прятались от них, а гиганты будто не обратили на нас внимания. Они были мощными созданиями. В набедренных повязках из медвежьих шкур, на которых в виде украшения болтались продолговатые клыкастые черепа, как мне пояснили, это трольи черепушки. Что у них тут за мода таскать кости на поясе и груди? Ещё на великанах красовались примитивно сшитые сапоги из шкур и такая же куртка, на которую бы ушло штуки три медведя, но я потом узнал, что они из шкуры мамонта. Великаны на плечах держали ужасающего вида дубинки. Если такой пройдутся по толпе, мало не покажется: будет эффект, будто бревно пролетело.
За спиной и слева красивые горы, окутанные туманом, а в этой долине под названием Долина дыхания Бала, было тепло. Часто попадались парующие маленькие озерца, в которых голубоватая вода беспокоилась, булькала. Иногда из воды били вверх струи горячей воды, подобно фонтанам.
На привале мы быстренько сбежали с Талой, забрались в один из таких горячих источников и провели вместе время, наслаждаясь ласками друг друга.
Она не спрашивала меня ни о чём, но я временами замечал, что она замедляется, хочет меня о чём-то спросить, но не решается.
Погода весь день была ясная, а когда светило, именуемое Магнусом, спряталось за горы, Вейт сказал, что на ночлег становиться ещё рано, ворожеи хотят затемно добраться до древнего источника маны. Ещё затемно мы нашли это сооружение из чёрных камней. Ещё издали оно мне не понравилось. Это сооружение было похоже на портал Обливиона, только было не овальным, а прямоугольным. Зато над этой каменной конструкцией красовалась голова рогатого даэдра из такого же чёрного камня.
Перед этим массивным сооружением воздевали руки два мага в чёрных одеяниях, но завидев наш отряд, дали без оглядки дёру. Да оно и понятно: нас было человек двадцать, не знаю, ворожей к людям я не относил.
Возле портала, а это был именно портал, я в этом не сомневался, стоял низкий стол, а возле него лежала мёртвая крестьянка в грубой домотканой одежде, вокруг неё было расставлено шесть толстых горящих свечей.
- Сволочи, творят тут свои чёрные ритуалы! - зло сказал Друд, когда мы подъехали ближе. Ворожеи неуклюже спешились, воины им помогли сойти на почву. Магички сразу засеменили к монументу, уселись в позу лотоса напротив, выставив в сторону портала когтистые руки. Воины же умело расставили в стороне четыре длинных палатки на случай дождя. Вообще для всех, кроме меня, нашлась работа: кто свежевал двух волков, подстреленных дозорным разъездом, кто заготавливал дрова.
Я не стал сам искать себе работу. Меня больше интересовал портал. Похоже, он такой древний, что местные даже не знают его назначения, просто маги используют это место для подпитки. Подойдя я почувствовал как в меня потекла энергия. Тёмная, жестокая, но я сразу почувствовал себя могущественней, мне казалось, будто в руках столько силы, что я смогу пальцами крошить в песок камни.
Пока я стоял и пребывал в нирване, изгои затушили ритуальные свечи и утащили мёртвую женщину, чтобы закопать, иначе звери разнесут кости по свету. Не знаю, сколько я так стоял, вперившись в этот портал. Но когда вернулся к палаткам, у них горел жаркий костер, на котором уже булькала в двух котлах вода.
Изгои уже закончили суетиться и все присели у жаркого огня, образовав широкий круг. Одна женщина играла на лютне, напевая что-то грустное о любви к родине и горам.
Я замёрз, пока стоял у портала, поэтому с радостью сбросил у одной из палаток свою двемерскую кирасу и сложил тут же лук с тулом и зеленоватый меч и направился к костру. Невдалеке мирно паслись стреноженные кони. В небе нависали две больших луны.
Я присел у костра, поискал взглядом Талу. Увидев, что я смотрю, она уставилась в костёр.
- Эната, что ты всё грустишь! - обратился один из изгоев к поющей. Спой лучше про вересковое сердце!
И она запела низким грудным голосом.
«Он любил её и своих детей,
но болела душа за народ Предела.
И пошёл на жертву ради людей,
пожертвовал своим телом».
Затем Эната затянула припев.
«Вересковое сердце…
Не знает покоя.
Вересковое сердце,
Испытанье такое.
Вересковое сердце…
Спасенье изгоев…»
Она пела, а вокруг не разносилось больше ни звука - все слушали, для них эта песня была гимном.
Закончив песню, Эната отложила в сторону лютню.
- Ублажила песней, ублажила… - сказал довольный Вейт. - А поскольку ты знаешь все сказки и легенды Скайрима да и всего Тамриэля, расскажи нам о матери-дымке.
- Хорошо, - Эната сделала паузу, затем, смотря на огонь, начала рассказ. - Давным-давно, ещё когда в этих местах обитали древние двемеры, жили в некоторых лесах и наши предки. И вот двое искателей сокровищ по имени Бега и Фагот, решили пойти в пещеру умершего колдуна, где по преданиям было много сокровищ - плата колдуну от разбойников, промышлявших в его владениях за несколько тысяч лет. В конце концов, он таки умер, но успел зачаровать вход в пещеру, которую с тех пор охраняет мать-дымок. Говорят, таких созданий породил высший маг-некромант, живущий и до этой поры где-то в горах Скайрима. И вот эти двое искателей сокровищ купили карту. Они надеялись победить это магическое создание с помощью древних свитков, на которые потратили последние деньги. Найдя пещеру и подкравшись к матери-дымку, которая оказалась на вид синеватой и полупрозрачной, Фагот развернул свиток с призывом огненного атронаха и прочёл слово. Мать-дымок лишь засмеялась как человек и стала парить вокруг этого атронаха, похожего внешне на человека, но созданного из огня Как и у всех даэдра, у него были рога. Пока огненные шары атронаха летели в пустоту, Фагот призвал ещё двух скампов. Хвостатые лысые карлики были бесстрашны, но призванные из Обливиона через свитки недолго могут быть в нашем мире. Атронах упал и, превратившись в огненное облако, исчез, оставив после себя лишь кучку огненной соли, а когда один их скампов упал, свесив большие острые уши и открыв пасть с острыми игольчатыми зубами, Бега понял, что дело проиграно, нужно делать ноги. Он выскочил из-за дерева, за которым прятался и пустился бежать. Фагот рванул за ним, но его настигла белая полоса, выпущенная матерью-дымком, он вмиг стал похожим на статую из мутного льда. Бедный Фагот упал так, будто был уже весь заморожен в камень. А Бега спасся и рассказал эту историю. После этого никто не решается искать пещеру умершего колдуна.
Все молчали, видно, истории у костра изгои слушают часто. А мне с Вейтом завтра придётся идти к алтарю, который охраняет мать-дымок, да ещё ледяные привидения.
;Расскажи о даэдра, - попросил я. - Я уже стал мучиться догадками, каким я был даэдра при той жизни, которую не помню напрочь. Ясно, что разумным, больше разумным, чем эти люди. Но я лишь помнил, что даэдра бывают сверхразумными как Принцы, которых шестнадцать. Бывают просто разумными и низшими, подобными зверям.
- Даэдра, - начала рассказ Эната, - наслаждаются жестокостью, но высшие бывает, и милосердны, как Мара, например. Но есть такие, как…
Со стороны портала раздалось громкое карканье ворожей, они отбегали оттуда, а там стояли… две женщины, кожа которых была золотой, если это не отливали золотом их красивые узорные доспехи.
- Нас посетили золотые святые! - вскочив, возопил Вейт.
- Аурилы, нас посетили аурилы! - воскликнула Эната. - На колени! Склоните головы! Это вернейшие слуги Шеогората!
Все быстренько пали ниц, кроме меня и ворожей. Те хоть что-то тихо обсуждали, каркая между собой, я же смотрел истуканом. Больше всего мне не нравилось, что имя Шеогорат я уже слышал вместе с ненавистным именем Боэтия.
Они были красивы, эти золотые… женщины в красивых округлых наплечниках, чешуйчатых шлемах и кирасах. Но на их головах были рога, которые предательски выдавали формы их шлемов. Выходит это даэдра, да ещё тут им сразу поклоняются, вернее, их тут боятся.
Эти две аурил шли ко мне, никуда больше не смотрели. А глаза… белки их цвета бледного пламени, зрачки же вертикальные, как у хищников.
- Ты должен идти с нами, - голос ближней аурил отдавал медью, был надменен до предела. Но в то же время обе эти женщины обладали женской магией в которую я уже почти влип. Мне хотелось идти с ними, говорить, слушать их голоса. Смотреть в их хищные глаза и не отрываться. Этого мне хотелось, как мужчине. А как воин я понимал, что рогатые эти сучки не хотят мне ничего хорошего, они выполняют чью-то волю. Конечно, как даэдра, я должен по всему находиться в Обливионе, но я в теле человека. И ещё не разобрался, для чего сюда прибыл.
- Мне не нравится, когда мной командуют! - Повернувшись к склонившимся на коленях изгоям, спросил. - Вейт, вы со мной?
- Простым оружием аурилам не навредишь, даже кожу не поцарапаешь! - Вейт поднялся с колен, остальные изгои тоже. Ворожеи далеко в стороне, но они помогут, если завяжется бой.
- Хорошо, что ты быстро обозначился у портала, - женский медный голос звучал уже музыкой в ушах. Ещё немного и я растаю, будто лунный сахар под дождём. - В Обливионе тебя ждут удовольствия даэдра. Ты будешь наслаждаться выше положенного твоей касте. Даже наслаждаться жестокостью! Пошли с нами…
- Да никуда я не пойду! - сейчас я пожалел, что на мне нет моей двемерской кирасы, потому что женская магия сменилась на гнев всемогущих. Аурил испепеляли меня взглядом, зрачки их сузились до вертикальной тонкой полосы.
Вейт сказал, что простым оружием их не взять, но я умею кидать магическое пламя. Я могу сражаться с ними и без меча.
Портал затрещал и из него один за другим, ступили четыре золотых святых но это были мужчины. Теперь даэдра уже шестеро, и я знал, что сейчас тут начнётся…
Золотые женщины отступили на несколько шагов, правыми руками вытащили золотые фигурные мечи, а левые подняли к небу, что-то говоря на непонятном мне языке.