Она проснулась в пол-третьего ночи. Обычно она просыпалась в пол-четвертого. Обычно. В последнее время. Второй месяц подряд. Снотворные капли не помогали. Снова снился тяжелый сон. Мрачный, темный, отталкивающий. Сегодня это была застывающая тягучая лава. Почти что черного цвета. Темное небо, и какой-то сумрачно-желтый слабый свет вяло подсвечивал окружающую её действительность. Впереди было море. Грязное, темное, стоячее, словно болото. Справа расположилась как на пикнике парочка. Она шла к морю, и её босые ноги вязли в лаве уже почти по колено. Лава была ни холодной, ни горячей. Никакой. Без температуры. Не дойдя до моря, испугалась чего-то, повернула назад. Грязная жирная полоса тягучей лавы отпечаталась посередине её икр. Босые ступни остались чистыми, как ни странно. Под лавой текла вода.
Попыталась уснуть. Самообман. Не получилось. Как и в предыдущие ночи. Встала. Зажгла лампадку. Надела очки, открыла молитвослов."Во имя Отца и Сына и Святаго Духа....."
День, как обычно. Недостаток сна не чувствуется. Не чувствуется второй месяц. С тех пор как она стала воцерковляться. Из-за диагноза. Не по порыву души, как в то время, когда она покрестилась. Обязательные утренние, вечерние молитвы, молитва перед едой, после еды, сутки в храме, исповеди с раскаянием в грехах, подготовка к причастию, причастие, чтение Евангелия. Дисциплина. Однажды, во время чтения Евангелия, слева от себя, она увидела светло-голубой, цвета молнии, увеличивающийся в размерах, шар. Она испугалась. Шар исчез. На вечерней службе в пятницу, в какой-то момент она почувствовала, что её тело пытается воспарить. Снова испугалась. Ощущение исчезло. На исповеди рассказала об этих странностях Батюшке. Монах, строго взглянув, сказал, что это обольщение. Она подчинилась чужой мысли.
Он подвез её к храму в пятницу к пяти вечера. Сурово сказал, что у него есть другая женщина. Что он долго думал, и выбрал эту, другую.
Она поднималась по ступеням храма. Твердо вдавливала подошвы в каменные плиты. Она не могла повернуть назад и выплакаться где-нибудь, где-нибудь. Епитимию надо выполнять. Два часа службы. Она чуть не сорвалась на мысленные проклятия в Его адрес. И его новой женщины. Новая женщина, новая машина, новая куртка. Он любил все новое.
Накануне безобразно "плакала" свеча, поставленная ею у иконы Матроны Московской. Накануне ночью она услышала во сне страшный рык. Не человеческий. Не звериный. Во сне начала читать молитву, резко открыла глаза, дочитала до конца.
Он. Самый добрый. Самый любимый. Теперь она его не узнавала. Жесткий, непреклонный, жестокий. Злопамятный. Другой человек. Не он. А Он другой.....
На исповеди поведала. Батюшка сказал, сама виновна. Не живи в блуде, живи в честном браке. По грехам твоим тебе. Не ты первая. Все истории повторяются. У женщин.
Она посмотрелась в зеркало. Лицо осунулось. Будто постарела лет на десять.
Таких не берут в монастырь. И в космонавты.
От горла до сердца все сжато.
Ей больно дышать. Сильная тахикардия. Сна нет. Просто слёзы без пауз.
На последние деньги одну, самую дешевую свечу.
УЗИ. Все стало хуже. Подруга всю дорогу твердит, что жизнь это скорби.
Уснула. Во сне что-то тяжелое давило на её тело, ползло к горлу. Иисусова молитва, самая короткая, самая сильная. Не сработало. Тяжесть давит. "Богородице Дево,....", "Верую во единаго...." Ощущение тяжести прошло. Три часа ночи. Сна нет. Нервы в тонус.
Поднялась. Перекрестилась. Собрала иконы. Сняла крестик. Убрала подальше. Что-то отпустило.
Она вспомнила своё детство. Советское. Жить. Свободно. И по совести. Диагноз?! Ты всё сможешь сама.
Больше она не просыпалась посреди ночи