Конкурсная работа. Номинация – Проза.
"Галактический сезон литературных конкурсов 2015", I этап.
До отъезда из Баку оставались считанные дни. Гюльнара давно привела в порядок свои дела — погасила кредит за мебель, простилась с родственниками и коллегами, а также с могилами родителей. Она купила много одежды, поскольку в Баку шмотки дешевле, чем в Нидерландах.
Она покидает родную страну с большой вероятностью, навсегда, но не разрешена главная задача.как объяснить этот факт Бодуэну? Что он подумает об азербайджанцах?
Вагиф — последний, к кому она обратится за помощью. Подумав об этом, Гюльнара закрыла руками запылавшее лицо. В этом не было необходимости для женщины, находившейся одной в своей однокомнатной квартире. Сразу после ее отъезда сюда переезжает ее сестра. Правда, для семьи из четырех человек здесь тесновато -
Да и школа далеко. Зато новоселы не будет платить за квартиру.
В надежде на собственную удачу Гюля вышла на улицу. Ранние ноябрьские сумерки уже спустились на город. В магазине Вагифа горели разноцветные огни. Его машина стояла напротив. И снова краска стыда залила лицо молодой женщины, гуляющей по небольшому парку недалеко от дома.
— Это на самый худой конец. Как-нибудь оправдаюсь перед женихом. Таковы наши обычаи …
Гюльнара и Бодуэн познакомились в интернете. Просидев несколько дней в чате и обменявшись парой звонков по скайпу, тридцатилетние голландец и азербайджанка сошлись во мнении, что нашли общий язык без проблем заживут под одной крышей, а там, возможно, придет и настоящая любовь.
В парке прогуливались счастливые семьи с детьми и влюбленные пары. Гюля не встретила одинокого человека. Подул легкий холодный ветерок. Интеллигентная женщина в легкой, но строгой одежде закашлялась:
— еще простуды не хватало перед отъездом. Пойду. Не повезло.
На другой день она вышла "на охоту" пораньше. Лишняя пара обуви не помешает. Примеряя ботинки, Гюля сделала вид, будто не справляется и позвала продавца. Не найдя никаких проблем, тот изрек:
— Ханум, не обращайте внимания на застежку и шнурки, а просто опустите замок.
— Вот тут проблема, — показала она левую пару.
Она действительно не поддавалась. Продавец быстро поменял обувь и протянул клиентке, не сделав и шагу в ее сторону.
Совершив ненужную покупку и не поблагодарив продавца, разочарованнаяГюля направилась к вокзалу. После наступления сумерек улица кишела бабочками, готовыми налететь на случайно оказавшихся на их пути и не придававшим им значения мужчин. Горящие глаза, и откровенная одежда вызвали отвращение у девушки. Она поспешила к стоянке такси.
Выбрав наобум одну из вереницы машин и, плюхнувшись на переднее сиденье, Гюльнара скомандовала:
— Поехали!
— Куда? — спросил озадаченный водитель.
Призадумавшись, клиентка отрезала:
— В Туркян.
— Вот находка, — обрадовался таксист, а вслух произнес. — 25 манатов.
— Окей!
Разумеется, словоохотливый шофер (а таксисты — народ разговорчивый) поинтересовался целью столь дальнего визита молодой женщины поздним вечером. Гюля растерялась было, но ответ нашелся правдоподобный:
— Дань памяти профессора Балакишиева. Он был моим научным руководителем.
— Да помилует его Аллах! — сказал водитель, приходившийся покойному двоюродным племянником.
Но он и не подозревал, что родственник отнюдь не был профессором, а лишь старшим научным сотрудником, следовательно не имел права руководить кандидатской диссертацией. Для человека с дипломом ПТУ и водительскими правами дядя Имран просто слыл большим человеком, работавшим в академии наук.
Не подозревавшая о родстве собеседника с покойным коллегой, Гюльнаравыдаваала одну ложь за другой. Будто в Баку она приехала на несколько дней, чтобы присутствовать на свадьбе племянницы. Она якобы уже несколько лет замужем за голландцем и живет в Амстердаме.
— Сколько детей у Вас? — прозвучал привычный для подобных ситуаций вопрос.
— Детей пока нет, но планируем.
Машина остановилась у кладбищенских ворот.
— сестра, я провожу Вас. В это время здесь может быть опасно.
Предложение мужчины только обрадовало Гюлю.
Прочитав приветственную молитву, шофер выступил вперед, а девушка с безмолвной улыбкой следовала за ним. Они простояли минуты две у могилы Балакишиева, как его родственник вытащил записную книжку и начал читать суру «Йа-син». Арабскую вязь он не знал. При свете карманного фонаря Гюля хорошо разглядела, что он уткнулся в транскрипцию.
— Верующий человек, - заключила Гюльнара, еле сдерживая смех над своей затеей. — Сколько раз таксисты насиловали одиноких клиенток на окраине города, а мой оказался святошей.
— Сестра, — обратился к ней шофер уже у ворот. — Возьмите!
Он вернул ей 15 манатов.
— Сказать по правде, я живу здесь недалеко. Сегодня заработал с лихвой, хвала Аллаху. Уже собирался домой, как Вы сели в машину.
— Отвези обратно. Я оплачу.
— Асиф! — Окликнул шофер коллегу, собиравшегося вывести общественный транспорт с двумя пассажирами.
Открылась передняя дверь, и, простившись с благородным таксистом, Гюльнара влетела в теплый салон. Таксист же протянул коллеге манат.
— Всего доброго и будьте счастливы, сестра!
Гюля только улыбнулась своему очередному промаху. Визит на могилу ученого, при всём уважении к его памяти, не входил в ее планы.
Минут через 40 автобус доставил пассажиров к ближайшей станции метро. А полчаса спустя невеста уже лежала на диване.
Гюльнара проснулась в дурном расположении духа. До вылета оставалось ровно 48 часов. Главный вопрос — чем оправдаться перед мужем — еще не разрешен. Она, наконец-то, решилась пойти к Вагифу.
Владелец огромного промтоварного магазина стоял у выхода, деловито беседуя с двумя мужчинами. Поздоровавшись с ними, гостья вошла в торговый зал и стала ждать босса у окна, не проявив интереса к товарам. Это не ускользнуло от его глаз.
— Чем могу быть полезен? — спросил он, оторвавшись на минутку от собеседников.
— Не уходишь? Нужна твоя помощь, — ответила Гюля, не скрывая волнения.
— Срочно?
— Мда.
Вагиф достал стоманатовую банкноту. Гюля отстранила его руку.
— Помощь не материальная.
Заинтригованный бизнесмен вернулся к ожидавшим конца разговора мужчинам и быстро завершил дело денежным вознаграждением. В отличие от Гюльнары, они не отказались от стольника.
Хозяин и гостья прошли в его кабинет.
— Валяй, красавица. Я к твоим услугам.
— Я замуж выхожу.
— Мои поздравления! Когда свадьба?
— Дней через 20, наверное.
— Что значит «наверное»?
—Вагиф поразился такому ответу. Чрез пару дней наступал месяц мухаррам, когда мусульмане-шииты не играют свадеб в течении двух месяцев, соблюдая траур. Бизнесмен, неплохо знавший гостью, вдруг смекнул, что та могла обручиться с иностранцем, как та подтвердила его догадки:
— Он голландец, свадьба в Утрехте будет.
Перед Вагифом сидела переводчица с английского, неплохо говорившая и по-французски. Промолчав несколько секунд, он бросил разочарованно:
— Чем наши тебе не угодили?
— Ну, так получилось. В интернете познакомились.
— И ты без памяти влюбилась.
— Нет, просто думаю, уживемся.
Гюльнара дважды была обручена с азербайджанцами. Первая помолвка сорвалась незадолго до свадьбы, а вторая - после нишана (церемонии обмена кольцами). Причина проста — слишком умная и независимая невеста.
После бакалавриата девушка нашла хорошую работу и поступила в магистратуру. Иногда давала частные уроки, попадались редактура для выпусков новостей и копирайтинг сайтов. В месяц она зарабатывала почти 1500 долларов США, жила в своей квартире. Она не пропускала свадьбы, на которые тратила не меньше 100 манатов.
Гюльнара очень часто поддерживала семьи сестры и брата. То шурину на руку гипс наложить, то сестре — коронку на сломанный зуб. Но самым тяжелым ударом стал арест с брата, спасшего сына.
— Устала от жизни. Как белка в колесе. Денег вечно не хватает, отдачи нет. Мозг разрядился, как батарейка.
Вагиф опять полез в карман, решив, что гостья постеснялась взять деньги при людях.
— Ну, я же должен поздравить с важным событием.
— Ты можешь выслушать? — перебила Гюля.
— Продолжай! Я весь внимание.
— Дело в том, что я девственница. Представляешь, как воспримет это муж?
Что он подумает о нашей нации?
— Что до сих пор они думают, то и подумает, — усмехнулся мужчина. — Значит, я должен лишить тебя невинности прежде, чем ты отдашься мужу.
— Ну да, — кивнула невеста.
— Что раньше не сказала? Столько времени мы потеряли, а могли наслаждаться прогулками по городу, обсуждать локальные и глобальные проблемы человечества. Возил бы я тебя на море, в рестораны, а потом неистовствовал бы в постели.
Гюля завороженно смотрела на собеседника:
— со мной? У тебя жена, да денег куры не клюют. Подмигни — любая красотка твоя.
— А разве ты уродка? Да еще умница в придачу.
Жена вполне удовлетворяла Вагифа, и, как верно заметила девушка, развлечений ему тоже хватало.
Этого человека она знала давно. Он был старше ее на 11 лет. Она училась в одном классе с его младшим братом, а Эльнара — Гюллина сестра — была одноклассницей его сестры.
— Поздно уже, Вагуля. Всё решено. Послезавтра улетаю.
— Заграница— решение твоих проблем? Чем он занимается? Как его зовут?
— Цветовод, зовут Бодуэн.
— И завтра прилетает за тобой? — риторически спросил приятель,отлично знавший, что европейские женихи не утруждают себя приезжать за невестами.
— Одна лечу, но он оплатил билет, — солгала Гюльнара насчет билета, купленного на свои деньги.
— Ты приняла правильное решение, — продолжил мужчина. - Препади перед ним чистая, как ангел, и позволь лишить себя невинности. Потом сочтут нас первобытными, баранами, ослами и кем-нибудь еще!
Лицо Вагифа нахмурилось. Он не умолкал, развивая тему:
— Что ждет нашу страну, наш народ?
Во всех законах пробелов сколько хочешь. Всё против граждан, хотя 21 год живем в независимой стране. Угнетатели бесчинствуют — угнетенные довольны унижением. Почему ты должна кормить племянников? Потому что зарплаты учительницы музыки и настройщика пианино не хватает на жизнь.
Зато смотришь Его выступление: «Рожайте! В стране есть все условия». Условия только для Его детей и внуков! Унаследовал кресло от отца и готовится передать сыну! А твой брат должен загреметь за решетку с торговлей наркоты. Потому что не был в состоянии оплатить бесплатную операцию сына.
РазъяренногоВагифа невозможно было остановить.
— Где твои западные правозащитники? Почему столько лет равнодушны к проблемам стариков, детей и инвалидов? Зато готовы были изолировать нас за смертную казнь и притеснение геев.
Не нужны мы им, девочка моя! А твоя девственность подавно! Но мы рвемся в их объятия. Не давали нам олимпиаду — мы вырвали евроигры!
— Но это же прекрасный шанс заявить о себе, чтобы нас лучше узнали.
— И ты туда же! — закричал бизнесмен. Пусть пенсионер подохнет с голоду, а мы проведем олимпиаду, евровижн и много чего еще. Массовых содомских свадеб не хочешь? Прям на площади Азадлыг. Впервые на мусульманском Востоке.
Оратор умолк, но его лицо продолжало оставаться хмурым. Гюля попыталась поддержать его и в то же время снять напряжение:
— Не хуже Жириновского получается.
— Чем он умнее меня? Я не филолог, а Нархоз закончил, потом также поступил в аспирантуру, чтобы послать диссертацию к чертовой матери.
— Почему так говоришь?
— Будто не знаешь.
Мужчина имел в виду не только пренебрежительную политику к молодым ученым в стране, но и личную боль. Его двухлетний сын погиб в аварии в руках у тещи. Жена умерла, рожая второго ребенка. Трагедия огромная. С другой стороны, нервотрепка с диссертацией не давала зарубцеваться ране. Аспирант плюнул на науку и ушел в бизнес. Через несколько лет Вагиф мало-помалу начал приходить в себя, женился. Но детей у него не было. Жена лечилась безрезультатно. Вагиф не требовал ребенка, а просто жил, наслаждаясь обыденностью. Супруга не жаловалась на измену мужа, поскольку он содержал ее, как королеву, и не заводил серьезных романов.
Вагиф, как и Гюля, поддерживал родственников, но с той разницей, что, помогая другим, сам не нуждался.
— Писать диссертацию, чтобы подорвать здоровье и остатки нервов? Только что двух кандидатов наук из налоговой инспекции подкормил. Вчера еще приходили. Поковырялись, ничего противозаконного не нашли. Сам дал стольник. У них тоже дети есть.
— Я и не знала, что твой гнев неразрывно связан с мудростью, — удивилась Гюля.
Она достала из сумки свою книгу и подписала для приятеля: «На долгую память от скромно землячки!»
Вагиф жестом указал на стол со стопкой книг, а равнодушный взгляд говорил: «Нафиг мне твои байки».
Гостья встала и подошла к столу в углу кабинета. Хозяин сладострастно оглядел ее с ног до головы. Лицо милое, фигура великолепная. Странно: работая на иностранцев, она сохранила целомудренность.
Заметив перемену в его настроении, Гюля тихо спросила:
— Поможешь? Время поджимает.
Она протянула ему билет на самолет.
— Разумеется. Я пересплю с тобой по полной программе, — улыбнулся мужчина. — Сегодня, правда, не обещаю. Щас должен уйти. А вечером …
Он также достал из папки карточку. Его пригласили на банкет.
— С ней иду. Если не захочет, если удастся ускользнуть, часам к десяти буду у тебя. Не получится — то завтра к двум сто пудов.
В начале десятого Вагиф позвонил:
— Гюлюш, не могу оторваться. Завтра точно исполню твое желание. Не переживай и береги себя!
Он и не выслушал ее: отключил телефон или батарейка села. Гюльнара так и не дозвонилась до него до полуночи. Она не понимала, зачем набирала его номер. Вед он ясно сказал, что завтра точно заедет.
Пытавшаяся уснуть невеста не могла избавиться от мыслей о своих приключениях. Зачем понадобилось искать человека в парке или на вокзале? Разве красавчик-лавочник обязан переспать с капризной клиенткой? Хорошо, что таксист не оказался насильником. Кто знает, какие увечья нанес бы. В автобусе находились пожилые пассажиры. Так что и с другим водителем ничего не вышло бы.
Вообще, с чего это в нашей стране на каждом углу должны попадаться насильники, как в американских фильмах?
Весь следующий день Гюля не отходила от окна. Время шло. Машина Вагифа не появлялась. Без пяти три он позвонил:
— Чуть-чуть задерживаюсь. Но уже всё. Выхожу. Не переживай!, — он снова дал отбой, не выслушав ее.
Наконец, без четверти четыре во двор въехал легковой автомобиль. Но это не была машина приятеля. Гюля разглядела сидевших впереди. Вроде не из их дома. Открылась задняя дверь.
О чудо! Наконец-то, Вагиф приехал.
Мужчина вышел из машины с огромным букетом. Он зашел в подъезд, но автомобиль не отъехал.
Гюля поспешила к двери.
— Собирайся! У тебя пять минут, — скомандовал вошедший. — Одевайся и закрой голову платком!
— Привет! В чем дело? Ничего не понимаю.
Вагиф не попросил ее совершить омовение, так как знал, что она давно готова, но не к его безоговорочному решению.
Гюльнара поставила розы в вазу и побежала в кухню за водой.
Гость прошел в комнату, схватил с тумбочки сумку хозяйки, достал билет на самолет, и на ее глазах он разорвал его на клочья, разлетевшиеся по комнате.
— Что ты делаешь? — опешила Гюля? — Ты же обещал помочь.
— Я не забыл, что должен лишить тебя невинности, дура пришибленная! — заорал он.
Потом разъяренный лев набросился на небольшой чемодан, не смог открыть его и швырнул на диван. Гюля стояла, как вкопанная, а Вагиф не унимался:
— И ты думала, оттрахаю и отпущу с миром? Куда-куда? В Голландию. Позорище!
Женщина закоченела от неожиданного поворота событий. Мужчина прижал ее к себе, приглаживая голову и плечи, как беззащитному ребенку. Она и не пыталась вырваться, а сама обхватила его шею, прильнув к нему, рыдая, словно нашла защиту в надежной крепости.
Ведь она бежала не от родственных душ, а от собственных проблем. Она не испытывала никаких чувств к изнеженному жениху в далекой стране, а за последние сутки у родных стен открыла для себя этого строптивого человека. Захваченная его сильными руками, Гюльнара поняла, почему вчера вечером звонила ему. Сейчас она рыдала, словно боялась потерять внезапно выпавшее счастье.
— Успокойся, киска! Ты будешь моей и не только сегодня. Я сам отвечу за случившееся и твоей сестре, и этому Будулаю. Я погашу твои долги и профинансирую твои дурацкие байки.
Невеста засмеялась от его последней фразы.жених продолжал, не обращая на нее внимания:
— Сестра нуждается, пускай она и собирает чемоданы. Брательник в тюряге, пусть подает апелляцию.
Он выпустил ее из объятий:
— Одевайся, малышка! Едем в мечеть. Свидетели уже заждались.