Опубликовано в журнале "Представительная власть-21век!, 2015 г,№ 3
С.С. Оганесян, главный научный сотрудник НИИ ФСИН, доктор педагогических наук, профессор, государственный советник РФ 1 класса, член экспертного совета Комитета ГД РФ по общественным объединениям и религиозным организациям
Аннотация
В статье показывается, что разработчики ныне действующего Федерального Закона от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности» не учитывали, во-первых, что религиозное существование общества предполагает не только определенное мировосприятие, но и соответствующую ей жизнедеятельность; во-вторых, при употреблении словосочетания «религиозный экстремизм» не учли его исторически сложившегося понятийного (лексического, семантического смыслового) значения, которое лишь в переживаемую ментальную цивилизацию стало восприниматься значительной частью человечества в качестве крайне негативного явления, представляющего реальную угрозу миру и безопасности для всего мира
Abstract
The paper shows that the developers currently in force of the Federal Law of 25 July 2002 N 114-FZ "On Countering Extremist Activity" does not take into account, firstly, that the existence of a religious society implies not only a certain perception of the world, but its corresponding ability to live; in the second is in the use of the phrase "religious extremism" did not consider it historically formed conceptual (lexical, semantic meaning) values, which only experienced by mental civilization has become a significant part of humanity perceived as extremely negative phenomenon that represents a real threat to peace and security for the world
Ключевые слова
Конституция РФ, уголовное право, правоприменение, религии, национальная безопасность, экстремизм, ментальные цивилизации, Священные Писания, язычество, единобожие, научное мировосприятие
Keywords
The Russian Constitution, criminal law, law enforcement, religion, national security, extremism, mental civilization, scriptures, paganism, monotheism, scientific worldview
Об уголовно-правовых проблемах понятия «религиозный экстремизм».
On the criminal law issues the concept of "religious extremism".
В данной статье мы постараемся показать, во-первых, что религиозное существование общества предполагает не только определенное мировосприятие, но и соответствующую ей жизнедеятельность; во-вторых, при употреблении словосочетания «религиозный экстремизм», разработчики ныне действующего Федерального Закона от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности», не учли его исторически сложившегося понятийного (лексического, семантического смыслового) значения, которое лишь в переживаемую ментальную цивилизацию стало восприниматься значительной частью человечества в качестве крайне негативного явления, представляющего реальную угрозу миру и безопасности для всего мира.
Надо ли говорить о нерасторжимой связи между существующими понятиями и соответствующими им юридическими терминами, а также о том, что ясность и точность определения термина особую актуальность приобретает именно в юриспруденции, поскольку от этого зависят и квалификация явления, как преступного деяния, и определение соответствующей меры наказания за него.
Что касается специфических особенностей определения и употребления самих юридических терминов, то в «Энциклопедическом юридическом словаре», в словарной статье "Юридическая техника" они раскрываются следующим образом: "словесные обозначения государственно-правовых понятий, с помощью которых выражается и закрепляется содержание нормативно-правовых предписаний государства". [1]
Отсюда вытекает, что юридический термин «религиозный экстремизм» - это «словесное обозначение государственно-правового понятия».
Итак, что же выражает «государственно-правовое» понятие «религиозный экстремизм» в современных законодательных актах и почему оно не было зафиксировано в них даже три десятилетия тому назад?
Однако прежде чем ответить на эти и некоторые другие вопросы, считаем необходимым оговорить такие чрезвычайно важные для нашей темы понятия, как «экстремизм» и «религия», составляющие базовые компоненты соответствующего терминологизированного словосочетания.
Слово «религия» в современных языках, как известно, имеет несколько значений, основным из которых является определенное мировосприятие, предопределяющее как внутреннее «душевное» состояние человека, так и его поведение в различных ситуациях бытия, основанное на вере в существование неподвластных человеческому влиянию сверхъестественных сил, управляющих всем миром. И поэтому семантические поля значений слов «ментальность» и «религия» в значительной степени совпадают. Это подтверждается, в частности, не только соответствующими словарными статьями толковых словарей русского языка, но и современными философскими, политическими, религиозными и другими словарями.[2]
Попутно заметим, что в современных словарях русского языка совершенно отсутствует само понятие «религиозный экстремизм». [2]
И это отнюдь не случайно, ибо слово «экстремизм» в одном из своих основных современных значений стало употребляться лишь с середины XIX века в Англии. Причем в сугубо публицистической литературе. В США «экстремистами обеих частей страны» во время Гражданской войны (1861 - 1865 гг.) стали называть представителей враждующих сторон Юга и Севера («extremists of both parts of the country»), т.е. опять-таки для обозначения политических явлений. Во Франции же слово «экстремизм» начали употреблять в годы первой мировой войны 1914-1918 гг. также в публицистической литературе для обозначения противостояния крайних левых и крайних правых именно политических сил. [3]
Что касается вычленения различных типов ментальных цивилизаций, то с нашей точки зрения, которая была обоснована в многочисленных работах, одного из авторов данной статьи, можно говорить о трёх основных ментальных стадиях (эпохах) в истории развития человечества (в нашей терминологии – «цивилизациях»). [3]
Это цивилизации «язычества», «единобожия», а также цивилизация, при которой люди самостоятельно осознанно и целенаправленно регулируют свою жизнедеятельность с помощью имманентно присущих им собственных интеллектуально-ментальных способностей и возможностей, т.е. с опорой на достижения науки, культуры, техники и технологий (т.е.). Последнюю цивилизацию в отличие от двух религиозных, которые предопределялись, в одном случае, традициями и обычаями, унаследованными от предков (язычество), в другом – ниспосланными свыше Единым Богом в виде заповедей и законов Священных Писаний, мы посчитали возможным назвать цивилизацией «научного мировосприятия».
И, соответственно, в самом общем виде можно говорить о трёх ментальных типах людей, которые последовательно сменяли друг друга: язычниках (многобожниках, идолопоклонниках), монотеистах и тех, которые руководствуются научными познаниями при решении проблем своей жизнедеятельности.
Названные цивилизации различные этносы проходили не только в разные исторические периоды, нередко, однако, сосуществуя и во времени и в пространстве, но и имели свои специфические формы проявления того явления, которое сегодня принято называть религиозным экстремизмом. [3]
Кратко рассмотрим место и роль религий в каждую из выделенных ментальных цивилизаций, с точки зрения присутствия или отсутствия в них экстремистских проявлений.
Как известно, к ментальным особенностям язычников можно отнести, прежде всего, то, что свои специфические религиозные установки, обряды и ритуалы предопределяли быт и жизнь каждой конкретной семьи, а также рода и племени.
Именно религиозная традиция требовала от каждой конкретной семьи ее полной ритуальной и обрядовой изолированности от чужих семей. Более того, язычник не имел права поклоняться богу-покровителю другой семьи и, соответственно, принадлежать одновременно двум семьям. А это значит, что бог-покровитель чужой семьи был совершенно чужд язычнику и не имел над ним никакой власти.
Семьи, разрастаясь, не теряли, однако, связи друг с другом, поскольку имели общих предков. Они объединялись в роды и племена, членов которых объединяли именно их общие боги-предки, и поэтому близкие традиции и обычаи не только поклонения им, но и организации быта. И, конечно же, объединяющим началом был и язык, который, как правило, был доступен для понимания членами племени.
Отсюда следует, что язычник никогда и никому не навязывал поклонения своим богам и не требовал соблюдения обрядов поклонения им. Напротив, он оберегал и скрывал от всех прочих семей, родов и племен обряды и традиции поклонения своим богам. Он был уверен, что именно личный бог его семьи обеспечит, при надлежащем поклонении ему, успех во всех его начинаниях.
А вот, бедствующие или проигравшие войну языческие семьи и роды сами проявляли заинтересованность в поклонении богам более успешных семей, родов и племен а, тем более, победителей. Ибо, по их представлениям, боги победителей показали в войне свою реальную мощь и оказались сильнее, чем их собственные семейные и родоплеменные боги.
С течением времени при возникновении поселений со смешанным родоплеменным составом, закономерно появились боги, общие для всех жителей поселения (города). Горожане, поклонялись им, точно так же, как и поклонялись своим богам семейным и не считали возможным поклоняться предкам других общин-поселений. Если город был процветающим и сильным, то те, кто поселялся в нем, сами считали необходимым (выгодным) поклоняться и чтить богов «этой земли», для приобретения благополучия, мира и спокойствия.
Отсюда вполне понятно, почему воины, завоевывая другие города, никогда не навязывали покоренным племенам своих богов. Горожане, как утверждают исследователи, опасались делиться своим духовным наследством с побежденными. Языческая религия древних категорически запрещала это. [4]
Что касается ментальности единобожия, то это был следующий этап цивилизационного развития человечества. Он был связан, прежде всего, с формированием полиэтнических государств, которые должны были иметь единую систему управления, жёсткую вертикаль власти с равным подчинением единому законодательству, которое предопределялось религиозными воззрениями, всех его граждан вне зависимости от семейных, родоплеменных и прочих устоев.
Эта ментальность была представлена в таких Священных Писаниях, как Тора, Новый Завет и Коран, которые регламентировали практически все стороны жизни людей с помощью изложенных в них «заповедей, законов и установлений».
Нормам и правилам, изложенным в Торе, Новом Завете и Коране обязаны были подчиниться все люди вне зависимости от их семейной принадлежности, имущественного положения, пола, возраста, рода, племени, этноса и расы, начиная от вождей и кончая рабами.
И именно поэтому духовные (ментальные) связи людей, а не их кровное (семейное, родовое и племенное) родство, характерное для язычества, было в единобожии самым важным и значимым. И, соответственно, «ближними и братьями» друг другу стали считаться лишь те, кто поклоняется сугубо Богу Единому и исполняет исключительно Его волю. Они, согласно Торе, Новому Завету и Корану, становились членами единого духовного братства. А к «врагам» стали причислять всех тех, кто остался в язычестве. Причем все неверные Богу язычники считались врагами не только Бога, но и всех верных Всевышнему людей.
Эта исторически обусловленная традиция отношения к неверным Единому Богу людям, как к врагам, культивировалась на протяжении тысячелетий и сохранилась в единобожии (и в иудаизме, и в христианстве, и в магометанстве) и до сегодняшнего дня.
Однако, если первоначально врагами Единого Бога называются исключительно язычники, то с течением времени ситуация кардинально изменилась.
Дело в том, что установления, законы и заповеди, данные в Торе, как, следом, в Новом Завете и Коране, постепенно перестали удовлетворять велениям новых времен. И поэтому появилось множество толкований тех или иных норм Священных Писаний, направленных на их приспособление к новым условиям жизни. А любое толкование (мнение), как известно, само по себе уже предполагает наличие и другого мнения (толкования), а, следовательно, и инакомыслия.
При этом каждое из возникающих религиозных течений и направлений считало именно свое толкование Священных Писаний единственно правильным, а все остальные неверными. Взаимное обвинения в отступлении от завещанных Единым Богом норм и правил постепенно стало нормой общественного сознания, тех народов, кто принял единобожие.
И этот вполне закономерный процесс не мог не привести к появлению в единобожии самостоятельных течений, направлений, конфессий и религий, на которые опирались для образования собственных суверенных государств самые различные народы и этносы.
Поэтому наряду с официально признанными государствами толкованиями Писаний, появлялось в них и множество других, которые жестко подавлялись властями и предавались анафеме, обслуживающими их религиозными деятелями и институтами.
Таким образом, если врагами для язычников являлись лишь те лица, которые имели чуждых им богов, то при единобожии к врагам стали относить также тех, кто, поклоняясь одному и тому же Единому Богу, принадлежал к другим религиозным конфессиям и их течениям.
Так, к примеру, из текстов Нового Завета хорошо известно, что в среде Иудеев в непримиримой вражде друг к другу находились такие религиозные течения (партии), как фарисеи и саддукеи. Но если Тора сдерживала проявление религиозного экстремизма и терроризма по отношению к «ближним и братьям» своим из среды «сынов Израиля», то и те и другие сразу же ополчились на последователей вероучения Иисуса Христа, считая его ложным, а самого Иисуса «богохульником». И соответственно, обрекли на смерть не только Иисуса Христа, но и распространили свой «террор» и на всех последователей Мессии. Соответственно, категорически отвергли новый «вероустав» единобожия, изложенный в Коране, не только иудеи, но и христиане.
Весьма показательно, что в Западной части Римской империи был коронован Карл Великий, который в глазах современников стал «равным» Восточному императору, то с опорой на его политическую силу римский епископ стал претендовать на первенство и на единоличную власть во всей Церкви. Чтобы утвердить свою власть, он предал анафеме престол храма святой Софии в Восточной части Империи. В свою очередь, Патриарх Восточной (Православной) церкви Михаил собрал синод, на котором была выдвинута ответная анафема. [3]
Не секрет также, что и раскольническое движение в православной Церкви России середины 17 века (реформа патриарха Никона) было отнюдь не внутрицерковным делом, а движением политическим и социальным.
Более чем наглядно политическая подоплека религиозного сепаратизма и сопутствующего ему экстремизма и даже терроризма видна и в событиях, связанных с отделением в июне 1992 года от Русской православной церкви Украинской православной церкви с центром в Киеве.
Разделение мусульман на шиитов и суннитов также произошло по чисто политическим мотивам. Сразу же после смерти пророка Мухаммеда в VII веке часть верующих выступала за выборных халифов, а другая — за права на духовное предводительство любимого зятя Мухаммеда Али ибн Абу Талиба. По чисто политическим мотивам возникло в Саудовской Аравии и ваххабитское течение в магометанстве и практически все остальные «правильные» толкования Корана с целью возвращения верующих в лоно «чистого ислама», который освободит от несправедливости и угнетения, принесет мир и благоденствие народам.
Таким образом, даже немногочисленные вышеприведенные сведения о специфике религиозных цивилизаций (язычества и единобожия) позволяют говорить о том, что по своей исторической сущности, по своим целям и задачам во всех своих проявлениях каждое из них всегда претендовало на исключительность для жизнедеятельности как отдельных народов, так и всего человечества. [3]
Но они не воспринимались экстремистскими в силу самой специфики религиозных цивилизаций и присущих им форм и способов жизнедеятельности.
Ситуация коренным образом стала меняться при переходе к современной ментальной цивилизации «научного мировосприятия», которая в силу своей специфики изначально предполагает наличие альтернативных идей, мнений, позиций, взглядов, точек зрения и их обоснованное и беспрепятственное отстаивание. И поэтому категорический запрет на любое инакомыслие, которое характерно для религиозных цивилизаций, воспринимается в цивилизацию научного мировосприятия в качестве явления крайне негативного и препятствующего познавательной деятельности людей и дальнейшему развитию человечества.
Поэтому отнюдь не случайно, что современная Конституция РФ в соответствии с фундаментальными основами новой ментальной цивилизации вслед за Конституциями подавляющего большинства других стран мира, провозглашает высшей ценностью государства права и свободы человека, свободу мысли и слова, свободу совести и вероисповедания. Именно отсюда проистекают гарантии политического и идеологическое многообразия и многопартийности, а также равенство общественных объединений и организаций перед законом.
Конституция РФ четко и однозначно провозглашает, что РФ является светским государством, и поэтому никакое религиозное воззрение не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные организации отделены от государства и все без исключения равны перед законом. Одновременно Конституция предоставляет гражданам право исповедовать любые религиозные воззрения или вовсе не иметь их, и считает недопустимым разжигание религиозной розни. [5]
Так, в статье 28 Конституции РФ сказано, что каждому человеку «гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». [5]
Однако при всех декларируемых Конституцией РФ гарантиях свободы совести и волеизъявления она, с нашей точки зрения, содержит некоторые положения, которые не достаточно учитывают вышеназванной специфики религий как исторически обусловленных ментальных явлений с соответствующей организацией жизнедеятельности.
Ибо, согласно Писаниям, верующий только тогда является истинным верующим, если он живет и действует исключительно в соответствии с нормами и правилами (законодательными системами), изложенными в них. А, в свою очередь, сами Священные Писания, как известно, предназначены не только и не столько для формирования сугубо определенных воззрений и убеждений, но и предполагают строгое исполнение изложенных в них установлений, законов и заповедей. Апостол Иаков по этому поводу писал: «Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва” (Иак.2:26).
Отнюдь не случайно Тору иначе называют Законом (Законом Моисея). Коран немыслим без законодательной системы (шариата). А Новый Завет дает Заповеди, нарушение каждой из которых признается тяжким грехом (правонарушением). Обратим внимание на слова апостола Иоанна: «Всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие» (1 Ин. 3:4).
К примеру, Тора не допускает возможности использовать субботу в качестве рабочего дня, Коран для размышлений о Боге (Аллахе) обязательного посещения мечети требует освобождать пятницу, а христианство – воскресение. Или Тора, как известно, требует воздавать на смерть смертью, Коран в назидание другим обязывает отрубать вору и воровке руки. "Вору и воровке в воздаяние за то, что они совершили. Таково наказание от Аллаха, ведь Аллах – Могущественный, Мудрый" (Сура 5:38).
Широко известно, что Новый Завет категорически запрещает брачные разводы, исключая случаи откровенного и достоверно установленного прелюбодеяния. Иисус, в частности, говорил: «Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную. А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует» (Мат. 5:31-32). Как же может человек считать свои убеждения христианскими, если он был дважды в браке и развелся со своей женой не за ее «грех прелюбодеяния»?!
Но если брак или безбрачие, так же, как и пищевые предпочтения, можно отнести к сугубо личным делам человека, то обязательство, которое накладывают, например, Тора и Коран «душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, ожог за ожог, рану за рану, ушиб за ушиб»» (Тора, Шмот 21 Мишпатим,23,24; Коран Сура 5:45), входит в явное противоречие с законодательством РФ.
Более того, Коран при всем своем толерантном отношении к инакомыслию, за которое человеку придется отвечать исключительно перед Богом, но не людьми (Сура 5:41-47), тем не менее, требует вершить суд сугубо по тем нормам, которые даны в самом Коране: «А те, кто суд вершит не потому, что им низвел Аллах, те преступают (законы, установленные Им)». (Сура 5:45)
Поэтому конституционная формулировка, предоставляющее гражданам право «действовать в соответствии» со своими «религиозными убеждениями», следует признать недостаточно продуманной.
В определенной степени можно назвать уязвимой и статью 29 Конституции, которая содержит положение, запрещающее пропаганду «религиозного превосходства» или религиозной «исключительности».
Можно ли, например, представить себе Священное Писание, которое бы не возвещало о своем мессианском предназначении? Или можно ли запретить, например, православному священнослужителю, не превозносить православие и не ставить его выше всех остальных христианских конфессий. А, тем более, не предавать анафеме члена своей общины, решившего перейти в католичество или в свидетели Иеговы, или в кришнаизм, или в магометанство, или в иудаизм!?
Равно, как и представители всех других религий и их конфессий в силу своей профессиональной деятельности, не могут не относиться крайне отрицательно к религиозным воззрениям и обрядам отправления культов других.
Весьма показательным в связи с этим можно назвать заявление Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на открытии Архиерейского собора 2004 года, который назвал распространение неоязычества одной из главных угроз XXI века, поставив его в один ряд с терроризмом и «другими губительными явлениями современности». Это выступление, которое противоречит духу и букве Конституции РФ не могло быть иным, ибо на протяжении многих столетий именно православие, а не какая либо иная мировоззренческая идея, было идеологической и ментально-цементирующей основой существования Российской Империи. [6]
Как было отмечено, проявление толерантности к иным религиозным воззрениям и «вероуставам» для служителей культов немыслимо не только из-за их ревностного служения своим религиозным убеждениям. Но и из-за самой исторической сущности и предназначения религии как социально-экономического, культурного (духовного) и политического явления, служащего идейно-идеологическим и мировоззренческим фундаментом для консолидации и жизнедеятельности людей в границах единого суверенного государства. Причем жизнедеятельности социумов в строгом соответствии с заповедями, законами и установлениями, изложенными в Писаниях.
Вышеприведенные положения Конституции неизбежно предопределяют и правовое содержание Федерального закона от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности» и соответствующие толкования и комментарии к нему, которые, с нашей точки зрения, также оказываются уязвимыми с точки зрения правоприменения.
Так, в одном из Постатейных комментариев к статьям 280 и 282 УК РФ утверждается, что к уголовно наказуемой экстремистской деятельности должна относиться «пропаганда исключительности, превосходства, либо неполноценности граждан по признаку отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности». [8]
Приравнивая религию к расовым, национальным и языковым характеристикам людей, авторы приведенного Комментария допускают ошибку, связанную, в частности, с необходимостью уголовного преследования событийно-содержательной и идейно-идеологической основы всех существующих текстов Священных Писаний. Достаточно привести в подтверждение данных слов несколько цитат из Торы, Нового Завета и Корана.
Так, Тора устами Моисея вопрошает: «Ибо кто такой народ великий, к которому боги наши были столь близки, как Бог, всесильный наш, когда мы взываем к Нему? И кто такой народ великий, у которого установления и законы справедливы, как все это учение, которое я даю вам сегодня» (Дварим 4 Ваэтханан; 7,8).
Кроме того, Тора неоднократно возвещает (причем с точки зрения задач, решаемых единобожием, совершенно оправдано) об исключительности народа, произведенного Богом от Якова-Израиля (Дварим 4 Ваэтханан, 32-44; Бемидбар 22 Баалак и др.).
Книги пророков Библии также изобилуют превознесением сынов Израиля над всеми другими народами: «Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев, и мужи Иуды – любимое насаждение». (Ис. 5:7)
Многие эпизоды из книг Нового Завета также подпадают под уголовно наказуемое деяние. Может ли быть, например, большего оскорбления чувств верующих язычников, чем их сравнение с псами?
«И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам». (Мф.22-26)
Через Мухаммеда Бог возвещает: «Тех, кто уверовал и делает добро, Аллах обетовал прощение и высшую награду, а те, кто не уверовал (в Аллаха) и выдает за ложь знамения Его, стать обитателями Ада)». (Сура 5:9, 10)
Таким образом, именно незнание нашими современниками, в первую очередь, законодателями, фундаментальных основ религии, ее сущностной природы, как особого исторически обусловленного мировоззренческого и социально-экономического явления, с нашей точки зрения, порождает множество правовых, а следом, и общественно-политических проблем, ставящих под угрозу мир и безопасность нашего государства.
Литература
1. «Энциклопедический юридический словарь /Авт. колл. : В. Н. Додонов, А.С. Пиголкин, В. П. Панов и др.; Под общ. Ред. В. Е. Крутских. -2-е изд., испр. и доп. -М. :Инфра-М,1999. -368 с.
2. Л.В. Тихомирова Л.В., М. Ю. Тихомиров. Юридическая энциклопедия. Из. 5-е, допол. и перараб. / Под ред. М. Ю. Тихомирова. –М.: 2002. – 972 с. ; Словарь религий: иудаизм, христианство, ислам./ Под. ред. Зюбера, Ж. Потэна / Пер. с франц. Е.А. Терюковой / под. ред. М . М. Шахнович, Т.В. Чумаковой – СПБ.: Питер, 2008-656 с. ; Словарь русского языка: В 4-х.Т./ РАН. Ин-т лингвистических исследований; Под. ред. А.П. Евгеньевой. – 4-е изд., стер. – М.; Рус. яз., Полиграфресурсы, 1999. Т.3. П-Р.- 1999 – 752 с.; Новейший философский словарь: 2-е изд. Переработ. и дополн. –Мн.: Интерпрессервис; Книжний Дом. 2001. – 1280 с. – (Мир энциклопедий)
3. С.С. Оганесян Истоки правового нигилизма нашего народа // Представительная власть 2011, № 5,6; С.С. Оганесян. Религиозный экстремизм и ментальные цивилизации// Ценности и смыслы. 2015, № 3; С.С. Оганесян. Религиозный экстремизм. Истоки //Представительная власть -21 век. 2015, №3
4. Фюстель Де Куланж. Древний город. Религии, законы, институты Греции и Рима/ Пер. с англ. Л.А. Игоревского. – М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2010.-414 с.
5. Конституция Российской Федерации: по состоянию на 2014 г.; с комментариями юристов. – М.: ЭКСМО, 2013. – 80 с. – (Гарант: достоверно и актуально).
6.Слово Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на открытии Архиерейского собора Русской православной церкви 03.10.2004 // Московский патриархат: [офиц. сайт]. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/420130.html (дата обращения:13.04.2015).
7.Уголовный Кодекс Российской Федерации: текст с изменениями и дополнениями на 10 февраля 2015 года. – Москва: ЭКСМО, 2015. – 288 с. – (Актуальное законодательство).
8.Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Под. ред., д-ра юр. Наук, проф. А.И. Чучаева. – М.:ИНФРА-М:КОНТРАКТ,2004.-YIII, 819 с.
Тора (Пятикнижие Моисеево). С русским переводом. Редактор русского перевода П.Гиль. Под общей редакцией Г. Бранновера. “ШАМИР”, ИЕРУСАЛИМ *5753*1993*, М.,: “АРТ-БИЗНЕС-ЦЕНТР”, - 1136 с.
Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Международный Издательский центр православной литературы. Москва, 1995, - 1375 с.
Коран. Перевод смыслов и комментарии иман Валерии Пороховой. Изд. десятое, дополненное. М., Рипол Классик, 2008.