Мы ехали в Китай, страну с одной из древнейших цивилизаций в мире. Отцу предстояло работать там в качестве советника министра геологии Китая по углю. Поезд до Пекина шел очень долго. Я смотрел в окошко, за которым проплывали нескончаемые леса, реки и озера, полустанки, деревушки и города. Все было интересно и так не похоже на прежнюю жизнь. Правда, смотреть в окошко довольно быстро надоедало, хотелось заняться чем-то другим. Я находил себе новое занятие или просто засыпал под мерный стук колес. А утром с новыми силами как завороженный смотрел в окно.
В каждом купе на столике стояла лампа с абажуром. Материя на абажуре, собранная в складки, была желтого, зеленого или оранжевого цвета. Эти абажуры со складками создавали праздничную и торжественную обстановку. Не могу понять, чем именно меня привлекали складки на материи. Может, они напоминали театральный занавес, который я уже, наверное, где-то видел, такой величественный и степенный, за которым скрывалась загадочная жизнь, а быть может, напоминали складки на тонком подвенечном платье сказочной принцессы из детской книжки…
Когда мы вечерами укладывались спать, отец рассказывал нам с сестрой интересные истории. Он был очень образованным человеком, и нам казалось, что он знает абсолютно все. Именно с этого времени начинаются наши литературные вечера, которые мы с сестрой безумно любили. Поначалу отец только пересказывал произведение, затем стал зачитывать из книги отдельные эпизоды, а потом, когда мы подросли, он читал рассказ или повесть целиком. Формально эти литературные чтения прекратились в Волгограде в начале 60-х. Прекратились, потому что мы уже выучились читать сами, и самое главное, отец навсегда привил нам любовь к литературе. Однако и потом, даже когда мы стали взрослыми, он время от времени читал нам что-нибудь из И.Бунина, А. Чехова, Ю. Олеши, В. Гиляровского, Л. Толстого, К. Паустовского, а в последние годы жизни – В. Солоухина, В. Тендрякова и других. Но здесь была уже другая задача – обсудить прочитанное, поспорить или насладиться музыкальностью прозы. Но все это было много позже, а тогда… Мерный стук колес, мягкий свет лампы и полумрак в купе создавали сказочную атмосферу. Мы слушали отца, его увлекательную историю и незаметно погружались в глубокий безмятежный сон.
Несколько раз в день к нам заглядывал проводник и предлагал чаю. Я очень полюбил пить в поезде чай. Чай приносили в стакане с металлическим подстаканником, на котором была выгравирована высокая башня с пятиконечной звездой, возвышавшаяся над зубчатой стеной. Я внимательно рассматривал изображение на подстаканнике со всех сторон. На мои вопросы отец подробно объяснял, что эта башня со звездой – Кремль, что в Кремле раньше жили цари, а теперь руководители нашего государства.
К чаю прилагались несколько кусочков сахара в оберточной бумаге, имевшего форму идеально ровного маленького кирпичика. Такой сахар был только в поезде. В то время в магазине продавали сахар-песок и рафинад. Вот я разворачиваю по очереди обе обертки, где закутан белый, ровный и сладкий кусочек. Бросаю его в стакан, со дна тут же поднимаются маленькие пузырьки. Нарочно долго и шумно размешиваю сахар маленькой ложечкой, втягиваю носом аромат, наслаждаюсь запахом и красивым бархатистым отливом чая, закатываю от удовольствия глаза. Родители смеются. Наконец я отхлебываю его маленькими глоточками, смотрю на родителей, потом в окно. Что может быть лучше – ехать всей семьей в поезде, пить чай и смотреть в окошко! За один раз я мог выпить целых три стакана. Поскольку ехали мы долго, дорожное чаепитие очень быстро вошло в привычку. Когда приехали в Пекин, выяснялось, что Китай – родина чая и пьют его здесь около трех тысяч лет. Чаепитие вошло в мою жизнь именно тогда и на всю жизнь. С тех самых пор я пью чай регулярно, много, хорошего качества и, как требует китайская традиции, без сахара.
Состав пассажиров все время менялся: прежние уходили, новые приходили. Вскоре мое ухо улавливало только иностранную речь, видимо, мы уже выехали за пределы СССР. Через какое-то время наш вагон оказался почти пустым. Помню молодую смуглую женщину — индианку — с выразительными карими глазами. Ее одежда мне показалась тогда странной, я никогда раньше не видел такой. Все наши женщины носили платья, а индианка была с ног до головы укутана в светлые материи. С ней был сын где-то моего возраста. Мы с ним быстро нашли общий язык, хотя и говорили на разных. Я прятался от него в уже пустых к тому времени купе, а он меня искал. Однажды, открывая дверь, он сильно прищемил мне палец. Я долго истошно орал, а, успокоившись, больше не играл с ним.
продолжение http://www.proza.ru/2015/12/13/2012