«Каждый человек по своей внутренней природе
есть некий великий мир — микрокосм,
в котором отражается и пребывает весь реальный мир
и все великие исторические эпохи…»
Николай Бердяев «Смысл истории»
===========================
МАЛЕНЬКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ
Когда жизни остаётся гораздо меньше, чем уже прожито, невольно, особенно в тиши бессонных ночей, всплывают страницы ушедших дней, из глубины памяти неожиданно проявляются картины далёкого детства, юности… И удивительное дело, - детство и молодые годы помнятся ярче, в деталях, хотя отстоят они от сегодня гораздо дальше, - но они и вспоминаются слаще. А годы после пятидесяти в сознании растянуты в прерывистую цепочку, «что-то я не помню, что было в эти – «после пятидесяти», кажется, я проскочил лет тридцать в суете, быстро, транзитом, без остановок». В этих ночных «событиях» сон уходит, и ты уже не здесь, а там, в давно уплывшем прошлом.
Чтобы немножко было ясно, кто автор последующего повествования, поведаю кратко о себе. В молодые годы и позже я очень увлекался чтением, в особенности литературной классикой. Мне интересны были и философ деталей А.П.Чехов, тревожно-волнующий Ф.М.Достоевский, любовью окутанный писатель и великолепный поэт И.А.Бунин и другие. А.С.Пушкина читаю до сих пор, - наслаждение! Но самым любимым был (и остаётся) у меня Л.Н.Толстой. О моей встрече с толстовскими местами я обязательно расскажу позже. Из современных мне писателей я больше всего любил К.Паустовского. Его «Повесть о жизни», многочисленные рассказы о природе и людях Средней России, «Дождливый рассвет», «Прощание с летом» и многие, многие другие - невольно заставляют думать, «а ведь я часто и не замечал звук падающих на жестяной подоконник капель ночного дождя, красоту тихих утренних снегопадов…». У Паустовского и травинка, проросшая между деревянными ступеньками, делает события рассказа не придуманными, а реальными, осязаемыми. А Одесса двадцатых годов в рассказах Паустовского – образец наблюдательности, точной передачи одесского быта и тонкого юмора.
Писать мне много не приходилось (не считая научных работ), поэтому – не взыщите. Но мне в моём повествовании захотелось рассказать о своей ничем не примечательной жизни научного работника, о моих простых родителях, о жизни русского человека, прожившего бОльшую часть советского времени, после которого (советского времени) моя страна вошла в период мне так и не понятного развития. Да и не только я, многие не понимают вектора, по которому движется наша Родина. Это станет более или менее ясным только через пятьдесят – сто лет… «Лицом к лицу – лица не увидать …».
Прожита долгая жизнь. Вспоминается многое: раннее детство тридцатых годов, трудное военное время глубокого тыла, приход долгожданной Победы, смерть Сталина, как её встретили люди. Затем - череда наших коммунистических вождей после Сталина, - Маленков, Булганин, Хрущёв и других - бегунов наперегонки с Америкой. Намеченного финиша они так и не достигли. Теперь другие бегут по принципу: «Бег на месте общепримиряющий».
Эпоху послевоенных и последующих перемен я хорошо помню, я уже был студентом. Помню, как мы, студенты начала пятидесятых годов, горячо обсуждали возможные события ближайшего будущего, прослушав по радио содержание речи Черчилля в Фултоне, спорили и задавались вопросом, - неужели новая война? Не верилось. Горячие патриоты утверждали: «Пусть только попробуют, для нас сейчас и Ламанш недалеко…».
Узнал из сообщений и по-своему (как виделось) оценивал новых политиков восьмидесятых - девяностых годов, под «руководством» которых произошло мгновенное крушение Союза. Это виделось так, словно грандиозный горный массив, который долгое обозримое время не испытывал никаких сотрясений, вдруг оказался в эпицентре мощного толчка, и скалы, которые были частью этого массива, под силой неожиданных тектонических движений, с грохотом и скрежетом отвалились, и крупноглыбовой осыпью улеглись у его подножий. Грохот стих, пыль от этого обвала постепенно рассеялась. В какое-то мгновение воцарилась испуганная тишина. Что же это было? – Сразу не понять… Но после этого обвала в стране началась (в моём видении) политическая неразбериха девяностых и нулевых годов.
Пошёл разгул безнаказуемого и откровенного крупного воровства (это называлось приватизацией), появились «новые русские», явно виделись неудержимый упадок потенциала страны, её промышленности, дезорганизация образования и т.д. У простых людей моего поколения осталась приглушённая обида за откровенный ваучерный обман, придуманный новым комбинатором. Пошла борьба за «приватизированную» собственность, какие-то рейдерские захваты… Всё прошло через моё сознание и жирным шрифтом отпечаталось в памяти.
В своём повествовании я обо всём этом не буду говорить, так как не это было целью моего рассказа. Если - только штрихами, где это было кстати. Просто я решил рассказать о русской семье, семье рабочих людей, о моих простых родителях, заботой которых было – дети, их здоровье, учёба, обустройство быта и т.д. О семье, которая невольно оказалась в потоке сложных событий тридцатых, военных и послевоенных годов. Мне представляется, что жизнь простых людей – это и есть в многомиллионной совокупности натуральная история Страны. Она корректировалась политическими событиями, но именно людские радости и горести были сиюминутной оценкой правильности или ошибочности развития державы.
Основным фоном повествования будут мои жизненные и научные пути-дороги, по которым я шагаю вот уже девятый десяток лет. Расскажу о людях, которые встречались на моём пути, люди очень разные, больше – хорошие. Мне, как географу, за годы научной работы посчастливилось участвовать во многих экспедиционных исследованиях на Памире и в Тянь-Шане, в Заполярной Якутии и в Монголии, в пустынях Средней Азии и в предгорных холмогорьях Каратегина, в таёжном Вятско-Камском Предуралье... Полем моих интересов были геология и палеогеография, флористика и климатология, история древнего оледенения, археология … Начну – с начала.