До отправления поезда оставалось несколько часов. Изрядно уставшие, мы с подругой удобно расположились в уютных креслах железнодорожного вокзала. После утомительной ходьбы по магазинам хотелось просто посидеть и немного помолчать перед дальней дорогой.
Глядя на расстроенное лицо подруги, я невольно отводила взгляд в сторону, так как прекрасно понимала ее состояние: ей не хотелось со мной расставаться. Глубоко вздохнув, она произнесла:
– Надюш, может, перекусим на дорожку? Я тебе здесь кое-что приготовила.
Она достала вафельное полотенце и, по-хозяйски расстелив его на свободном месте, стала быстро вынимать содержимое своей сумки. Запах жареной рыбы и молодого картофеля заставил сидящих рядом пассажиров обратить на нас внимание, но подруга с озабоченным видом продолжала аккуратно нарезать тонкими ломтиками хлеб, малосольные огурчики, отварное мясо.
Мы с удовольствием приступили к трапезе, и в этот момент я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Повернув голову, увидела маленькую, сгорбленную старушку, одетую в какие-то грязные серые лохмотья. На ее голове, до самых бровей, был повязан выцветший платок, когда-то имевший темно-синий цвет. Старушка, не мигая, смотрела на наши продукты. Слегка крючковатый нос был велик для ее маленького, сплошь покрытого морщинками лица. На вид ей можно было дать лет девяносто.
Моя рука так и застыла в воздухе с куском хлеба. Очнулась я, когда подруга легонько меня толкнула:
– Что с тобой, на кого ты смотришь?
Взглядом я показала в сторону старушки… Ком сдавил мне горло. Я не могла больше есть. Умоляюще посмотрела на свою подругу, но та, хмыкнув, снова с аппетитом захрустела огурцом. Быстрым движением я достала из сумки газету и положила на нее хлеб, кусок рыбы, несколько картофелин. Поднялась и направилась к старушке. Я заметила, что ее глаза вмиг оживились и засветились радостным огнем. Она пристально наблюдала за моими руками, боясь потерять их из виду.
Когда я подошла,она моментально выхватила сверток из моих рук. Глаза ее жадно заблестели, а дрожащие руки стали тут же отправлять одну за другой целые картофелины в рот. Она их глотала, не разжевывая! Я видела, как большой ком периодически прокатывался по ее горлу. За какие-то секунды она проглотила все… Вытерев костлявой рукой рот, она вновь устремила на меня голодный взгляд.
Я подошла к нашему месту и, не глядя на подругу, быстро сгребла полотенце с остатками еды и тут же вернулась обратно. Высыпала в подол женщины все, что находилось в полотенце. В кармане моей куртки были приготовлены деньги на мелкие расходы. Не считая, я высыпала все до копейки в подол старушки.
Она молчала. По впалым щекам текли слезы. Как бы очнувшись, старушка схватила мою руку и со словами: «Господь тебя наградит, детка! Он все видит, он так не оставит!» – стала целовать ее.
Я попыталась отстраниться:
– Что вы делаете? Прекратите… отпустите руку!
Но ее руки цепко держали меня. Сухие губы старушки скривились в подобие улыбки, затем она скороговоркой начала произносить какие-то слова, потом уже более отчетливо стала рассказывать:
– Бывалоче, пойдешь в столовку, увидишь, как две старушки обедають да беседу ведуть… Сядешь супротив них и тихо сидишь, ждешь, им не мешаешь, только ждешь, когда они наговорятся да отобедають. Они поглядывають, а потом пошепчутся, встануть и пойдуть, только головой кивнуть, мол, иди, оставили и тебе! А другие и обед мне заказывали, только в другой угол сядуть, чтоб не мешала. А в праздничек и денежек на хлеб дадуть. Теперь не те старушки! Они и вовсе перестали ходить в столовую. Если какая и заглянеть туда, то старается не смотреть на меня… И остаточки не оставляють, совсем не оставляють. Пензию не получаю, своих деточек не имела, все чужих нянчила – нанималась к богатым, вот и без пензии осталась…
Она поднялась со своего места, крепко держа подол юбки одной рукой, другой широко перекрестилась и тут же поклонилась мне в пояс, продолжая шептать беззубым ртом: «Господь тебя не оставит!» – затем мелкими шагами поплелась в сторону выхода.
Я облегченно вздохнула и вдруг заметила укор на лице подруги. Когда наши взгляды встретились, она сдавленно произнесла:
– Ну и концерт ты выкинула со своей «бедной старушкой»! Пошли отсюда подальше! Я сгораю со стыда.
Она что-то еще у меня спрашивала, но я не отвечала. Перед моими глазами стояла все та же картина: по сухонькому горлу один за другим прокатываются огромные комки…
Когда в моей жизни случается что-то очень хорошее, я всегда вспоминаю эту старушку. И ее слова: «Господь тебя наградит, детка, Господь тебя не оставит!»
Хабаровск
акварель (моя работа)