"Вера — это обоснованное ожидание того, на что надеются, очевидное доказательство существующего, хотя и невидимого" (Евреям 11:1)
ЗАТОЧЕНИЕ
Я проснулся от удивительной тишины. В последнее время над стенами моего убежища постоянно что-то взрывалось, скрежетало, падало, сталкивалось, ревело; даже хорошая звукоизоляция не могли уберечь слух от жуткой какофонии. А сейчас тишина, я слышу своё дыхание, слышу шорох одеяла при малейшем движении.
Что там снаружи? Уже больше месяца я сижу в подвале, оборудованном моим отцом задолго до того дня, когда однажды, придя домой, он грозно сказал: “Быстро иди за мной!”; молча отвёл меня сюда, показал где лежит инструкция, как здесь жить, потом скупо поцеловал в лоб и ушёл, заперев дверь на ключ.
Сначала я ничего не понял и страшно испугался, долго тарабанил в дверь, но ко мне никто не приходил, а дня через два началось беспрерывное грохотание где-то там наверху, порой сотрясения были настолько сильными, что в моём убежище обсыпалась побелка с бетонных стен и посуда на столе подрагивала.
“Что это?” - тревожно спрашивал я себя и терялся в догадках. Может началась война или метеоритный дождь, а может это обещанный Армагеддон. Тогда, я помню, сразу подумал про соседского мальчишку - Кольку (мы вместе на шахматы ходили): родители Кольки были верующими людьми и он частенько мне про Бога заливал, и про Армагеддон тоже рассказывал.
Время шло, я привык к шуму и содроганиям, привык к полумраку и спёртому воздуху. Во-общем, я давно привык к одиночеству: мать у меня погибла в автокатастрофе, а отец постоянно был на работе и виделись мы редко, да и не любил он со мной общаться. Не знаю, может я напоминал ему маму, а может, просто боялся и не хотел привязываться, чтобы однажды опять не испытать боль утраты. Когда погибла мама - он стал всего бояться, вот и этот бункер построил, чтобы меня спасти. Я не понимал этого, злился на него, а потом ушёл в себя и привык - привык быть один, поэтому сейчас чувствовал себя нормально.
Моё убежище состояло из трёх помещений: того в котором я находился, кладовой и туалетной комнаты, ещё было где-то машинное отделение, но я не знал, как в него попасть и где оно, однако, электричество поступало регулярно и в достаточном количестве, чтобы я не чувствовал себя чем-то обделённым. В оставленной инструкции я быстро разобрался, как и чем пользоваться, насчёт этого, мой отец всегда отличался основательной продуманностью и щепетильностью. Продуктов в кладовой было припасено на несколько лет, вода поступала из подземной скважины, а куда уходили отходы, я понятия не имел, но судя по запаху, точнее отсутствию такового, этот вопрос отец тоже продумал основательно.
Мне нравилась папина основательность, я всегда старался походить на него в этом. Он часто говорил, что главное у человека - это его мозг, и раз он у тебя есть - учись им пользоваться. Сколько себя помню, я всё время что-то решал: задачи по математике, физике, разные головоломки, он учил меня играть в карточные игры, в го и шахматы. Последние мне особенно нравились. Когда я пошёл в первый класс, меня отдали в шахматную секцию при спортивной школе, там был хороший тренер - Виктор Петрович Осьмакин, одержимый шахматами старичок, который старался привить эту одержимость и нам.
- Учись считать, Дима, - говорил он мне, готовя к турниру: - Считай на много ходов вперёд, причём думай и за себя и за соперника. Думай и тренируй память, старайся, как можно больше запоминать, тогда ты будешь непобедим!
Я считал, думал и запоминал, в итоге стал выигрывать один турнир за другим, вскоре мы поехали на Первенство России, где я победил по своему возрасту, а через год уже выступал на равных со взрослыми шахматистами. Выполнив норматив мастера спорта в двенадцать лет, я ни о чём кроме шахмат не думал, мечтал стать гроссмейстером, поэтому продолжал считать, думать и запоминать. Привычка запоминать стала моей визитной карточкой. Товарищи по команде стали дразнить меня записной книжкой. Я мог с первого раза запомнить телефонный номер, цитату из книги, а шахматные партии без записей воспроизводил от первого до последнего хода, что очень помогало в поединках.
Всё шло, как нельзя лучше, но когда мне исполнилось тринадцать вдруг всё оборвалось, точнее рухнуло, как замок из кубиков. Я никогда этого не забуду!
В тот день отец рано пришёл с работы и мы с мамой были удивлены его появлению. Он сиял, будто его избрали президентом (отец занимался политикой и мечтал покорить вершину власти, как он любил говорить о президентстве).
- Смотрели последние новости? - с порога взволнованно сказал он и сразу включил телевизор в гостиной: - Слушайте!
На экране комментатор что-то торжественно говорил. Я прислушался, стараясь понять сказанное.
- Сегодня великий день! Главы России и США подписали меморандум о мире и всеобщем разоружении, к ним присоединились все члены ООН. Генеральный секретарь ООН объявил мир и безопасность. Мы на пороге золотого века!
- Вы слышали: “Мир и безопасность”! - возбуждённо говорил папа: - Теперь жизнь наладится, мы сможем жить не боясь за завтрашний день.
- Ты этому веришь? - невесело сказала мама и пошла на кухню.
- А почему я не должен этому верить? - кричал ей вслед отец: - Мы уже несколько лет работаем над этим. Теперь всё изменится. Знаешь, какое решение сегодня приняла Ассамблея ООН? Уничтожить все религиозные организации, ведь это из-за них все войны и распри.
- Ты хочешь сказать, что уничтожив религию, - мама вернулась из кухни, - можно решить все проблемы? Ты серьёзно этому веришь?
- Да, и не только я, так считает всё прогрессивное человечество. Религия - это опиум для народа и с ней давно надо было покончить. Все войны из-за религии!
Мои родители были атеистами, я тоже вырос твёрдо убеждённый, что никакого Бога нет, но разговоры с Колькой иногда меня сильно напрягали. Его каверзные вопросы: откуда пчёлы знают, как добывать мёд; почему у дома есть строитель, а у того, кто его построил - нет и так далее и тому подобное; порою я просто отшучивался и старался забыть то, о чём он спрашивал. Я точно знал, что Бога нет и ничего другого знать не хотел.
В тот день я был рад, что с религией покончено и теперь я смогу Кольке утереть нос, но больше всего я радовался тому, что отец впервые за много лет так рано пришёл домой, да ещё в таком прекрасном настроении. Я тогда, даже представить себе не мог, что нас ждёт впереди!
Около месяца по телику крутили репортажи об уничтожении культовых зданий, многие священнослужители содействовали властям, выступая с речами призывающими верующих смириться с неизбежным и принять, как должное решение высших властей, но большинство не хотело сидеть сложа руки. Повсеместно начались беспорядки, люди почувствовав моральную свободу, стали неуправляемыми: кто-то боролся за свою веру, а кто-то под шумок решал свои личные вопросы. Лозунг: “Раз Бога нет, значит можно всё!” стал очень популярным. Не прошло и двух месяцев после объявления мира и безопасности, как в одном месте за другим начались массовые беспорядки. Власти не справлялись с положением, волна преступности заполнила города. На улицах стало опасно, правила на дорогах никто не соблюдал, люди вспыхивали, как спички при малейшем споре. Стрельба и поножовщина стали чем-то обыденным. Занятия в школах прекратились, все боялись отпускать туда детей. Я целыми днями сидел дома, выходить было опасно. Дом охраняли папины телохранители.
Однажды мама не вернулась домой. Как обычно, утром она уехала на работу в город на своей новенькой малолитражке. Вечером позвонили из полиции и сообщили, что она попала в крупную аварию, тело сгорело в машине. Я не мог поверить, что больше никогда её не увижу, поэтому закрылся в своей комнате и три дня не выходил из неё, пока отец не заставил сломать дверь. Помню, как в тумане, прошёл целый год, прежде чем я стал понемногу возвращаться к жизни. Опять с головой ушёл в шахматы, а отец нанял бригаду, чтобы построить бункер, в котором я сейчас прячусь.
“Что же там наверху?” - думал я, проснувшись от необычной тишины, которая звенела в ушах после нескончаемого шума последних недель. Я встал и пошёл в ванную, потом зашёл в кладовую, достал пачку печенья и пошёл завтракать, так я делал каждый день. После чаепития я садился к компьютеру и играл с ним в шахматы - это было единственное развлечение, которое увлекало меня и не надоедало.
После первой же партии, я понял, что не смогу играть дальше, потому что думал о тишине и о том, что там наверху. Я встал, подошёл к входной двери, прислонил ухо к ней и стал внимательно слушать. Снаружи было тихо. Вдруг моё внимание привлекла выгравированная надпись на ручке двери, раньше я её не замечал. Присмотревшись, я прочитал: “Выход 5874539dIMa?”
- Что это? - сам себе сказал я. - Видимо, пароль для какого-то файла.
Я стал вспоминать файлы, которые не мог открыть, в основном это были папины документы. Подбежав к компьютеру, я нажал поиск и ввёл: “Выход”; вскоре нужный файл нашёлся - это был зашифрованный контейнер. Быстро отыскав нужную программу, я открыл файл, в нём была инструкция по выходу из бункера. Отец предусмотрел и такой поворот событий, он учёл, что может не успеть спрятаться со мной, а чтобы я раньше времени не покинул укрытие, придумал способ моего спасения.
В документе объяснялось, почему шифр был на ручке: отец знал, что, когда я захочу выйти по-настоящему, буду внимательно осматривать дверь и непременно увижу надпись, а дальше дело техники. Ключ от двери был спрятан в тайнике за диваном, на котором я спал, там же был вход в машинное отделение, где я мог взять оставленный отцом пистолет и патроны к нему, а также противогаз и ОЗК, здесь же были подробные правила пользования военным снаряжением.
Повозившись с ОЗК и, наконец-то, надев его, я подошёл к двери и вставил ключ, два оборота и дверь открылась. Тёмный коридор пугал неизвестностью и гробовой тишиной. Сделав несколько шагов я упёрся в лестницу, ведущую наверх в дом. Когда я поднялся по ступенькам к двери и попытался её открыть, у меня ничего не получилось. Тогда я вспомнил про запасной вариант, согласно инструкции: пройти дальше по коридору и выйти в саду за домом. Я спустился вниз и пошёл искать выход. Через полчаса я выбрался из подземелья на поверхность, то, что я увидел вокруг, привело меня в ужас.
Вместо нашего дома лежала огромная куча мусора из кирпичей, торчащих балок, искорёженных листов железа. Вокруг дымились такие же огромные кучи на месте домов соседей. Вся земля была будто перепахана огромным плугом, поломанные стволы деревьев, вырванные с корнями, лежали на этой гигантской пашне. Ни каких признаков жизни, ни одной живой души. Зато повсюду лежали трупы животных, многие из которых были разорваны в клочья.
Я осторожно пошёл к дому, точнее к месту где он стоял. Тут я вспомнил про инструкцию и достал из сумки дозиметр, чтобы измерить уровень радиации. Всё было в норме, поэтому я с облегчением снял противогаз, но тут же одел его обратно. Вокруг воняло разложившимся мясом, запах был таким сильным, что меня чуть не стошнило. Избавившись от ОЗК, двигаться стало намного удобнее. Я забрался на вершину горы из остатков нашего дома и осмотрелся вокруг.
На сколько хватало взора, картина была точно такой же, как и в нашем дворе. Я стал осторожно спускаться вниз, но за что-то зацепился и упал, уткнувшись коробкой противогаза в, торчащую из под бетонной плиты, ногу. Я осторожно заглянул под плиту, там лежал раздавленный человек. Не помню, как я вскочил и уже через несколько минут захлопнул входную дверь в бункере, снял противогаз, сел на пол и, тяжело дыша, заплакал.
Что теперь будет? Что если я остался один из выживших? Похожие мысли не давали мне покоя. Я понял одно: случилось что-то страшное, что именно я не знал, с тех пор, как я сижу в бункере, никаких новостей извне, интернет не работал, телефон не отвечал. Страх и неизвестность сковывали мои мысли и не давали думать ни о чём другом. Я упал на ковёр и стал рыдать, силы оставили меня, незаметно я уснул.
Не знаю, как долго я спал, но сон немного успокоил, мой мозг опять был готов работать и я решил посмотреть, что можно сделать в моём положении. На компьютерном столе были вместительные полки с дисками: компьютерных программ, фильмов, а также различных энциклопедий и словарей. Я нашёл учебник по ОБЖД и стал внимательно его изучать - это отвлекло, стал вырисовываться план действий на будущее. Во-первых, надо было переждать пока там наверху не перегниют трупы, чтобы можно было свободно ходить без противогаза. Во-вторых, можно попробовать отправиться в город, который был в двадцати километрах южнее нашего посёлка и посмотреть что там творится, но это потом.
Я решил почитать книги про катастрофы, ведь ждать надо было, как минимум до зимы, ещё месяцев пять. Наверх мне больше не хотелось, поэтому я засел за чтение, иногда прерываясь на шахматные партии с компьютером и другие развлечения.
КНИГА
Я перебирал диски, ища что бы почитать. “Библия” - увидел я на очередной коробке. Запустив диск, в оглавлении нашёл симфонию библейских слов, открыл её и стал просматривать.
- Армагеддон - пробормотал себе под нос знакомое, в то же время таинственное, слово. Остановился на нём. Вскоре, найдя нужный отрывок, прочитал: “И они собрали их на место, называемое по-еврейски Хар-Магедон”, потом внизу сноску к этому слову: “Или «Армагеддон». Озн. «гора Мегиддо»”.
И это всё! Больше с этим словом не было ни строчки во всей Библии, я проверил компьютерным поисковиком. “Странно, что так мало” - подумал я. Мне всегда казалось, что вся Библия только про конец света написана, а оказывается, там об этом почти ничего нет, но, когда стал читать, что написано рядом на той же странице, то понял, что кое что всё-таки есть. Чтение меня увлекло, не заметил, как прошло несколько часов.
Никогда не понимал людей, которые верили в Бога. Ладно, Колька - его родители с малолетства к Богу приучили, как кота приучают ходить на унитаз; но, как взрослые люди верят в эту чушь о святом Боженьке, мне никогда не понять.
Помню, однажды зашёл к однокласснице домой за тетрадью, мне нужен был конспект по физике. Верка Люсина, так её звали, пригласила меня в свою комнату, усадила на диван, а сама стала искать, не спеша доставая из стола стопки учебников и тетрадок. Я смущённо отвёл глаза от её стройных ног и стал рассматривать стены. Над входной дверью внимание привлёк небольшой крестик с распятым Христом.
- Ты чо, в Бога веришь? - спросил я одноклассницу.
- Нет, это бабушка повесила, говорит, чтобы нас нехристей оберегал, - перестав копаться в столе, сказала Верка.
- А как эта безделушка может оберегать?
- Тише, а то бабушка тебя в клочья порвёт за такие слова. Ты что! Это же освящённый в церкви крест!
- Ну и что? Бога ведь Всемогущим называют, так?
- Ну, да, - не понимая, протянула Люсина.
- А, если он Всемогущий, то зачем ему какие-то амулетики. Разве он без них помочь не может?
- Я не знаю. Я вооще, далёкая от всего этого, но, чтобы с бабулей не ругаться - пусть висит.
Меня всегда поражало человеческое невежество. Столько неопровержимых доказательств, что никакого Бога нет, а они всё в молитвах лбы прошибают, иконки и крестики покупают. Неужели им не понятно, что на них просто наживаются те, кто всем этим торгует. Пусть я ещё пацан и до многого ещё не дорос, но, если подумать: зачем к живому Богу, если он есть и он - Всемогущий, и Всевидящий и Всеслышащий, зачем к Такому через картинку обращаться и, как орудие казни, ведь на кресте Христа убили, как такой предмет может помогать? Это же глупость несусветная! Меня не покидает чувство, что кто-то сильно потешается над доверчивостью таких людей, а если учесть какие деньги здесь крутятся, то и не плохо со всего этого имеет. Правильно сделали, что это надувательство и коммерцию прикрыли.
Такие мысли отбили у меня всякую охоту читать Библию. Я хотел закрыть книгу, но неожиданно остановился и прочитал: “Но народы разъярились, и пришёл твой гнев и назначенное время судить мёртвых, дать награду твоим рабам, пророкам, и святым, и боящимся твоего имени, малым и великим, и погубить тех, кто губит землю”.
- Погубить тех, кто губит землю, - ещё раз прочитал я вслух: - О чём это?
То, что землю губят я знал не по наслышке. Недалеко от нашего дома протекала небольшая речушка со странным названием - Бердия. Помню, ещё до школы мы всей семьёй ходили туда летом купаться, а лет пять назад построили в верховье реки какой-то заводишко и всё - нет реки: пересохла, рыба передохла, после сильных дождей течёт ручеёк грязной жижи. В прошлом году был возле её русла, точнее того, что от него осталось, всё заросло репьями и лопухами, местное население превратило его в свалку. Смрад такой стоит, что впору противогаз одевать.
- И погубить тех, кто губит землю, - повторил сам себе прочитанные слова.
“Что бы это значило? Может случайное попадание, но ведь это две тысячи лет назад было написано! Неужели и тогда землю губили? Бред полнейший, такое тогда и в голову не могло прийти” - мой мозг привычно стал прокручивать разные ответы. Я вспомнил Кольку, одну из наших бесед о конце света. Помню, я тогда всласть над ним посмеялся.
Мы шли с очередного занятия шахматной секции, я решил развлечься. Зная, что Колька любит поговорить о Боге, спросил его:
- Слушай, Колян, а правда, что скоро конец света будет?
- Смотря, что ты имеешь в виду под “концом света”, - неожиданно для меня ответил проповедник.
- Как что? Ясное дело, ну там божью кару - всем кранты, землю в клочья, ты в рай, я в ад.
- Нет, такого не будет, - спокойно ответил Колька.
- А что же будет? - не унимался я.
И тут его прорвало. Колька стал тараторить, как заученное стихотворение: про признаки последних дней, про мир и безопасность, уничтожение религии, великое бедствие, Армагеддон и светлое будущее, которое он особо ярко вырисовывал, а я цеплял его колкими вопросами и ухохатывался про себя над его наивностью.
“Постой! Он говорил про мир и безопасность и уничтожение религии. Точно!” - я стал вспоминать слова соседского мальчишки и сопоставлять их с тем, что произошло в то злополучное утро: слова генсека ООН: “Мир и безопасность”, отца: “Теперь всё изменится. Принято решение уничтожить все религиозные организации”. Потом беспорядки, смерть мамы, подвал, грохот наверху и тишина. Неужели Колька прав? Он всё время говорил где об этом в Библии написано, жаль, что тогда я не воспринимал всерьёз его проповедь.
Я стал пытаться вспомнить названия книг, которые называл Колька, но моя память была приучена запоминать только то, что мне надо. Ничего толком не вспомнив, я решил прочитать Библию от начала до конца в надежде найти эти книги и то, о чём твердил мне сосед. Тут же я принялся за чтение. Оказывается на диске было несколько переводов на русский язык, поэтому я мог сравнивать и убеждаться, что смысл прочитанного не менялся от смены перевода, разве, что некоторые слова и фразы становились более понятными.
Однообразные дни моего заточения продолжались, но теперь я был увлечён изучением книги, которую никогда раньше не воспринимал всерьёз. Ради неё я забросил шахматы и другие развлечения. То, что я узнавал меня то восхищало, то поражало своей мудростью и тут же нелепой наивностью и, как мне казалось, совершенной бесполезностью. Многие отрывки были до жути не понятны, сколько я не бился, не мог в них разобраться.
Незаметно пролетели три месяца. Я прочитал все доступные переводы, правда, многое пропуская при повторном чтении, но узнанного было достаточно, чтобы иметь общее представление об этой, действительно Великой Книге. Такого числа крылатых фраз я не встречал ни в одной другой книге. Даже не подозревал, как сильно наша жизнь повязана с тем, что в ней написано. Невероятно, но Колька был прав, описывая признаки последних дней и то, что предшествовало Армагеддону.
- Стоп! Так значит - Бог есть! - воскликнул я. По крайней мере, чтение Библии сильно пошатнуло мою уверенность в том, что его нет. Ведь многое из этой книги, писавший её человек просто не мог знать. Значит, ему кто-то диктовал. Кто? Неужели, Бог!
Мои мысли прервал сильный скрежет наверху, стены задрожали, потом всё затихло. Испуганно замерев, несколько минут сидел и прислушивался, но ничего подобного не повторялось. Я осторожно встал и пошёл к входной двери, прислонил ухо к ней и стал слушать. Ничего не услышав, вернулся к компьютеру и посмотрел время. Было пятнадцать минут шестого - пора ужинать, а я ещё не обедал.
После сытного ужина решил выглянуть наружу и посмотреть, что там так скрежетало. Подойдя к двери, я ещё раз прислушался: тишина, только моё тревожное дыхание и шорох одежды при малейшем движении. Осторожно открыв дверь, я опять оказался в шлюзовой комнатушке, здесь прошлый раз оставил противогаз и ОЗК, они так и лежали на встроенной в стену полке. Почти одев снаряжение, вспомнил, что не взял пистолет. Он у меня теперь постоянно лежал под подушкой на диване, где я спал.
Через несколько минут, я уже шёл по узкому коридору, держа в руке пистолет. Поднявшись по лестнице, осторожно приоткрыл люк, служивший входом в моё убежище. В узкую щель увидел яркие лучи заходящего солнца, заставившие меня зажмуриться. Осторожно стал осматриваться вокруг.
После первой вылазки наверху произошли большие перемены. Сразу бросилось в глаза отсутствие куч мусора на месте бывшего дома соседей слева, а вот и наш дом, точнее, чистый двор, та гора обломков, что была на его месте, тоже исчезла. Я стал осматриваться дальше: на участке справа мусор, по-прежнему, возвышался перекорёженной горой, а рядом стоял огромный экскаватор жёлтого цвета.
“Здесь есть люди” - молнией сверкнула радостная мысль, я хотел выскочить из укрытия и закричать во всё горло, что я здесь, но что-то меня удержало. Страх последних лет приучил всё делать осторожно. Я вспомнил слова отца: “Никогда не доверяй никому, особенно тем, кого не знаешь”. Осмотрев окрестности и, не найдя людей, не торопясь открыл крышку и вылез из укрытия.
Вокруг было тихо. Солнце почти скрылось за горизонт, окровавив верхушки деревьев багровым закатом. Я осторожно снял противогаз, свежий ветер пахнул в лицо, голова закружилась от чистого воздуха. Быстро скинув с себя неудобный защитный комплект, осторожно пошёл в сторону экскаватора. Сумерки быстро стали сгущаться, но видимость была хорошей. Я обошёл громадную машину, за ней стоял ещё один монстр, такой же жёлтый бульдозер. Людей нигде не было.
“Видимо, уехали в город, - подумал я, - но, почему охрану не оставили?”
Заглянув внутрь тракторов, я пошёл обратно к входу в убежище. Неожиданно за кустами сирени, что росла когда-то вдоль забора, что-то хрустнуло. Я испуганно обернулся и направил туда пистолет. Стемнело, поэтому я хорошо увидел два светящихся глаза между кустами. Забыв про оружие в руке, я бросился бежать к спасительному люку. Быстро спустился вниз и судорожно задвинул крышку, потом пробрался к входной двери, захлопнул её за собой и два раза провернул ключ. Сердце готово было выпрыгнуть, дыхание было, словно я пробежал стометровку с личным рекордом.
То что я увидел животное, у меня сомнений не было, но кто это был. Скорее всего собака, потому что волков в наших краях уже лет сто никто не видел. Не знаю, что случилось в последнее время, может дикие звери вернулись, да и одичавшая собака не менее опасна, чем волк. Больше вечером, я решил, наверх не выходить.
Этой ночью долго не мог уснуть. Всё думал, что делать дальше.
ВЫЛАЗКА
Проснулся поздно, электронные часы на тумбочке показывали два часа дня. Я позавтракал и пообедал заодно, потом взял тетрадь, ручку, сел на диван. Мне нравилось обдумывать план действий, вот так: закутавшись в тёплое одеяло, рядом на столике стоял бокал со сладким чаем и любимое печение.
Чистый лист тетради в клеточку манил, желание что-нибудь написать или начертить возрастало. С чего начать? Как всегда, первым делом я решил составить список важных дел. Вскоре на листке появились неровные рядочки моих каракулей:
1. Узнать, что случилось наверху.
1. Осмотреть окрестности.
2. Установить наблюдение за двором.
3. Выяснить, кто работает во дворе.
2. Установить контакт с людьми.
1. Выбрать способы установления контакта.
2. Определить степень риска.
3. Продумать пути спасения.
Я поставил цифру три и задумался. Ничего в голову не приходило. Вдруг свет в комнате замигал и погас. Кромешная темень напугала меня. Сжавшись под одеялом, долго вглядывался в темноту, но так ничего и не увидев, решил на ощупь добраться до шкафа, там лежали фонари.
Несколько минут осторожно шёл, вытянув вперёд руки. Вот и шкаф, открыл его, достал один из фонарей и сразу включил.
“Почему погас свет? Неужели сломалась энергоустановка?” - тревожные мысли заставили меня забыть обо всём другом. Я отодвинул диван и вошёл в машинное отделение, там было непривычно тихо. В последнее время несколько раз заходил сюда, после того, как узнал про папин секрет.
Машинное отделение было довольно просторным, здесь стояли многоярусные полки с аккумуляторами и какие-то установки с кучей проводов и трубок. В технике я был не силён, почему-то она меня никогда не увлекала, поэтому я понятия не имел, что это за техника и, как она работает. На стене возле одной из них висел огромный плакат, там было подробно описано, как запустить установку и, что делать если она сломается. Повозившись около часа с одним движком, я перешёл к другому, точно такому же, но ещё ни разу не работавшему. Он был запасным, на случай поломки первого. Следуя инструкции, принялся запускать мотор. Через полчаса я победно воскликнул, установка тихо заурчала, темноту ярко вспорол сноп света из открытой двери моего убежища.
Довольный проделанной работой, я решил перекусить. Чувство гордости и удовлетворения переполняло меня, приятно, когда одерживаешь победу. Это состояние очень нравилось мне, когда играл в шахматы и выигрывал сложные партии. Я не любил играть со слабыми соперниками, ведь, победа давалась легко и не было чувства удовлетворения от неё. Но, когда удавалось победить равного или того, кто сильнее - это было незабываемо. Вот и сейчас, радость победы будоражила кровь.
Поломка одного из моторов заставила меня ещё больше задуматься о дальнейших планах. Я прошёл к выходу и осмотрел двор, приподняв крышку люка. Со вчерашнего дня вокруг ничего не изменилось. Значит, сегодня здесь никого не было. Почему?
Вернувшись обратно, включил компьютер и посмотрел на дату - двадцать седьмое сентября, суббота. Получается, по выходным они не работают, уже легче. Хотя мысль о захвате Земли инопланетянами и посещала меня иногда, всё-таки такой расклад был маловероятным. Теперь я не сомневался, что наверху земляне, но какие они - злые или добрые - ещё предстояло выяснить.
Вечером я готовился к вылазке наружу: наметил маршрут, собрал рюкзак с провиантом и кое-каким инструментом, проверил пистолет, подобрал одежду и лёг пораньше, чтобы утром, чуть свет отправиться в поход.
Но уснуть не получалось. В голове крутились разные картины предстоящих событий. Я старался просчитать всё до мелочей, к этому приучили меня шахматы, но в игре есть правила, а то, что ждёт меня там - непредсказуемо. Мысли переплетались, среди них не стало образов злобных гуманоидов, но зато истлевшие зомби тянули костлявые руки к моей шее и истошно орали голосом будильника, стоящего на тумбочке у изголовья.
Я испуганно вскочил с дивана и выключил надоедливый сигнал. Приснится же такое! Привел себя в порядок, сытно позавтракал, ещё раз проверил снаряжение и убедившись, что всё на месте, отправился наверх.
Мой путь лежал к лесу, там было легче остаться незамеченным. За ним возвышалась небольшая скала, с вершины которой можно было увидеть город - вот туда я и направлялся. По дороге решил проверить домик местного егеря, всегда хотел там побывать, но раньше туда было не попасть, лес был частной территорией и вход был только по охотничьим путёвкам.
А вот и озеро, на берегу которого стоял домик. Я спрятался в кустарнике и долго осматривал окрестности. Впервые в своей жизни оценил красоту осеннего леса. Красно-жёлтые мазки на изумрудном убранстве деревьев, отражение которых в голубом зеркале озера слепило глаза сказочными красками; прозрачная синь неба с белыми кудрями облаков в золотой окаёмочке восходящего солнца - всё это пленило взор. На мгновение я забыл обо всём, но быстро пришёл в себя и вспомнил, что сейчас главное.
Понаблюдав за домиком около получаса, решил обойти его и ещё раз понаблюдать на обратном пути, а тогда уже посмотреть, что внутри.
До скалы я добрался к полудню, вскарабкался наверх и жадно стал всматриваться в горизонт. Там виднелись развалины города. На сколько хватало взора, вместо привычных многоэтажек виднелись кучи строительного мусора. Никаких признаков жизни.
- Во всех местах, где бы вы ни жили, города будут разрушены и высоты опустеют и будут лежать в руинах, — вслух процитировал пророчество Иезекииля, прочитанное в Библии.
Я не понимал, что здесь произошло. Слова, пришедшие на память, заставили опять подумать о Боге: “Неужели это его рук дело? Постой, если Он есть, тогда Он должен меня слышать!”
- Ответь мне, пожалуйста, если ты есть! - прошептал я и заплакал, больше не в силах сдерживать слёзы.
Опустившись на колени, я ещё долго рыдал и о чём-то просил несуществующего Бога. Выплакавшись и выговорившись, поднялся и пошёл вниз. Постепенно настроение стало улучшаться, захотелось есть. Я снял рюкзак и сел на пенёк возле берёзки, усыпанной жёлтыми листочками. Опять подумал о красоте и неожиданно вспомнил Кольку.
Мы ждали тренера и расставляли на доске шахматные фигуры, когда я, как обычно решил поиграть на религиозных чувствах соседского мальчишки.
- Слушай, Колян, а ты Бога видел? - спросил я его.
- Нет, его никто из людей не видел.
- Тогда откуда ты знаешь, что он есть?
- Твои мозги я тоже не видел, однако знаю, что они у тебя есть, - засмеялся Колька.
- Мозги можно посмотреть, если вскрыть черепок, а вот бога как увидеть. Что вскрыть надо? - не унимался я.
Помню, Колька подвёл меня тогда к окну, показал на небо и сказал:
- По мне, ничего вскрывать не надо - вот его творение, лучшее доказательство, что он есть.
- Ага, и, как я сразу этого не заметил! - съязвил тогда я.
Сейчас я смотрел на голубое небо, медленно ползущие облака, сверкающие в солнечном блеске и неожиданно подумал: “А если Колька прав? Ведь красота не вписывается в теорию эволюции - она, как пятое колесо в телеге - лишняя!”
Подкрепившись, я решил вернуться к егерскому домику и ещё раз понаблюдать за ним, а потом посмотреть, что там внутри.
Просидев около часа в зарослях кустарника, я решил подойти к дому поближе. Достал из кармана пистолет, снял с предохранителя и медленно пошёл к избушке. Осторожно заглянув в окна, подошёл к двери и прислушался - всё тихо. Медленно открыл дверь и вошёл внутрь. Две пустых комнаты встретили меня гробовой тишиной. Удивила чистота в этих комнатах и ощущение, что здесь кто-то был совсем недавно.
Ещё раз обведя взглядом комнаты, заметил неприметную маленькую дверь за большим книжным шкафом. Осторожно подошёл к ней и приложил ухо - тишина. Стал медленно её открывать, внутри было темно, включил фанарик и сделал шаг. Что-то больно ударило по голове, я потерял сознание.
- Серенький, родненький, ты чего молчишь? - услышал я всхлипывающий голос, открыл глаза и увидел прямо над собой рыдающую Верку Люсину.
- Ты откуда? - ничего не понимая, спросил я и сморщился от головной боли. Звон набата разрывал голову изнутри, к нему примешивались Веркины всхлипы:
- Прости, пожалуйста! Я думала это они пришли.
Я опять отключился.
ЛЮСЬКА
Люсину Верку в классе называли Люськой. В этом мы с ней были похожи. Меня тоже дразнили по фамилии - Вовчик, так как я был Вовченко. Часто это бесило, особенно, когда какая нибудь мамочка моего однокашника, а ещё хуже однокашницы, обращалась ко мне: Вова или Вовочка. Хотелось рявкнуть в ответ, но совесть не позволяла так себя вести, да и понимал, что родители не виноваты, что их дети не хотят называть меня по имени, а дразнят по фамилии.
Училась Верка не ахти как, но была, как большинство девчонок, страшной аккуратисткой, поэтому всегда можно было у неё узнать домашнее задание или списать пропущенный урок. Жила она недалеко от меня, поэтому часто выручала, когда мы учились в одном классе.
Прошло больше года, как я её видел последний раз. Верка сильно изменилась, повзрослела что ли, пропал игривый блеск в глазах. Сейчас в них страх и настороженность. Некогда розовые пухлые щёчки осунулись и побледнели. От модной короткой причёски не осталось и следа, волосы были собраны в облезлый хвостик и перевязаны тряпицей непонятного цвета.
Я лежал на широкой кушетке в тесном подвале. Рядом, на столе горела керосиновая лампа. Свет от неё плясал по стенам и озабоченному лицу бывшей одноклассницы. Она сидела рядом на маленьком стульчике и уже в сотый раз рассказывала мне о своих приключениях.
В последнее время ей пришлось выдержать недюжие испытания. Она рассказала о том, что творилось наверху, пока я сидел в бункере. Судя по её словам - это было ужасно, не мудрено, что она вновь и вновь дрожащим голосом повторяет страшную историю. Вот и сейчас Люська опять говорит всё заново:
- В то утро проснулась от страшного грохота, дом сотрясло так, что я чуть с кровати не свалилась. Папа говорил, что в городе все готовятся к войне с какими-то экстремистами. Накануне он взял охотничье ружьё и ушёл рано утром на войну, мама плакала, а он смеялся и шутил, что скоро всё наладится, вот только покончим с отщепенцами. Успокаивал маму, что у нас огромная армия, а тех уродов мало и они не вооружены, так что завтра к обеду он вернётся.
Когда мы выбежали на улицу, там всё горело и тряслось от взрывов. С неба летели огненные кометы, они врезались в землю, выворачивая наизнанку. Кругом метались обезумевшие люди, они кричали, прятались под упавшие деревья, перевёрнутые машины, многие падали не добежав до укрытия. Тут я заметила, что с неба падают огромные глыбы льда, одна попала прямо в машину соседа, пытавшегося выехать со двора, раздался жуткий грохот. Машину расплющило и вмяло в мостовую.
- Затрубил первый ангел — и посыпались град и огонь, смешанные с кровью, и всё это обрушилось на землю, - невольно прошептал я.
- Что? - непонимающе спросила Люсина.
- Да так вспомнилось. Книгу одну читал недавно, там есть такие слова.
- А, - протянула Верка, видимо, так ничего и не поняв, продолжила: - Мы побежали к лесу, там папа работал.
- Слушай, а почему ты никогда не говорила, что твой отец был егерем? - спросил я одноклассницу, стараясь прервать надоевшую историю.
- Не хотела, чтобы в классе меня дразнили. Там все такие крутые: то прокурорские, то депутатские, как ты, то бизнесменов, а тут я, здрасьте, дочь егеря. Сразу бы какой нибудь русалочкой или Бабой Ягой окрестили.
- Понятно. Вер, а у тебя ещё бабушка верующая была. С ней то что случилось?
Люсина вдруг расплакалась, уткнувшись в колени. Я от неожиданности не знал, что делать. Во время своих пересказов она часто плакала, особенно, когда рассказывала про исчезновение матери, но, чтобы вот так - навзрыд и сразу!
- Ты чего? - стал я её успокаивать, но она ещё минут пять безудержно рыдала, а потом всхлипывая стала тихо говорить, продолжая плакать:
- Когда бабушкину церковь закрыли, она …, она…, сказала, что Бог этого не допустит. - Верка достала платок и стала вытирать слёзы. - Их священник призвал выйти с иконами на улицу и просить Бога вернуть церковь. Они пошли в город пешком, человек двести с нашего посёлка и с других, что поблизости. Меня отец не пустил, я тоже хотела пойти.
Она опять зарыдала. Немного успокоившись продолжила:
- Возле города их встретили военные на танках. Отец рассказывал, что всех просто расстреляли и гусеницами подавили, а по телевизору сообщили, что религиозные фанатики атаковали полицейский пост с целью захватить оружие, в результате успешно проведённой операции сто двадцать пять террористов уничтожены, - опять разрыдалась, потом, не поднимая головы, выдавила из себя. - И моя бабушка.
Я подождал пока она успокоится и решил сменить тему:
- Слушай, а чем это ты мне по балде зарядила?
- Сковородкой. У отца здесь для жарки рыбы была.
- А за кого мне досталось?
- Да на прошлой неделе появились тут трое мужиков. Странные какие-то: ржут, как кони, друг друга братьями называют, всё про какую-то уборку говорили. Мне плохо было слышно, боялась пошевелиться, чтобы они меня не засекли. Слышала только, как один другому говорил, что ещё много убирать. Я тебя за одного из них приняла. Прости, пожалуйста!
- Да, ладно, проехали.
- Я испугалась страшно, когда услышала, как кто-то по дому ходит. Думала, за мной пришли эти уборщики. Взяла сковородку, она у меня тут всегда лежит. Днём я на улицу редко выхожу, больше здесь сижу. Вот и тогда сидела, как мышка, а тут ты - напугал до смерти. Всё, конец, думаю. Как только ты сунулся я и шандарахнула сковородкой.
- Неплохо шандарахнула, - потирая лоб, улыбнулся я.
Верка смущённо засмеялась, а я подумал, что она очень даже ничего. Как я её раньше не замечал?!
Из многочисленных рассказов одноклассницы я понял, что они с матерью тогда с трудом добрались до этого домика. Когда канонада прекратилась, мать Веры пошла на разведку и не вернулась. Верка пыталась тоже посмотреть, что в посёлке, но из-за вони трупов не смогла подойти близко. Разруха и отсутствие жизни напугали её, поэтому больше она никуда не выходила, жила в домике, ела мёд и вяленую рыбу, запасов которых здесь было предостаточно. Говорит, даже медовуху пробовала, но ей не понравилось. Так она и жила, пока не появились эти трое. После их прихода, Верка стала прятаться в чулане. Оборудовала его для жизни и почти весь день сидела внутри, боясь выйти наружу.
“Натерпелась она, бедняжка! - думал я, глядя на её худенькие плечи и тонкую шею. - Как трудно ей было! Не знал, что она такая!”
УБОРЩИКИ
Через неделю я мог свободно ходить. Голова больше не болела и не кружилась, когда я вставал. Время проведённое в чулане с одной стороны было серой тоской, с другой, во мне зарождалось неведомое до селе чувство. Я готов был сидеть здесь целую вечность, лишь бы она была рядом, лишь бы видеть её и слышать. Похоже, я влюбился.
Всегда смеялся над влюблёнными. Мне казалось, что любовь это что-то лишнее, то, что мешает, отвлекает от более важных дел. Влюблённые у меня стояли в одном ряду с верующими. И те, и другие были помешаны на своём божестве, и те, и другие, в моих глазах, были ограниченными людьми, не способными здраво мыслить, а стало быть людьми ущербными, достойными только сострадания и жалости.
Сейчас мои убеждения сильно пошатнулись. Когда я смотрел на Веру, внутри что-то переворачивалось, сердце пело, видимо, серенаду, потому что это была не знакомая мне мелодия, а серенады я никогда не слушал, но знал, что их поют влюблённые. От прикосновений рук, когда она меняла мне повязку на разбитой голове, прошибало током, запах волос кружил голову и выносил мозги, напрочь, не хуже той сковородки, отправившей меня в нокаут.
Да, я, определённо, влюбился. Это состояние было новым, но оно мне очень нравилось. Как не странно, хотелось творить, что-то делать, пропало чувство страха и безнадёжности, которые часто посещали меня в бункере. Нет, любовь, точно, не лишнее, а скорее наоборот - нужное чувство, особенно в таком положении, когда всё кажется безвыходным и плохим.
- Слушай, Вер, пора подумать о зиме, - сказал я, вернувшись с утренней прогулки.
- А чего о ней думать? Дров полно, печка в норме, единственное, мёд и рыба уже в печёнках сидят, видеть их не могу.
- Так давай, сгоняем в мой бункер и харчи перевезём сюда.
- А, как же, уборщики?
- Что уборщики? Мы осторожно. Сначала понаблюдаем за ними из леса, выясним, как и когда работают. Потом решим, как это лучше сделать. А можно, наоборот, перебраться ко мне в бункер и там перезимовать.
- А если у тебя там второй движок откажет? Тогда что будем делать?
- Тогда рванём в твою избушку.
На том и порешили. На следующий день с утра отправились к посёлку. Выбрали место поуютнее и незаметнее на опушке леса и стали наблюдать за тем, что раньше было нашим домом. Часы на моей руке показывали восемь утра, была среда, 13 октября. Я достал бинокль из рюкзака и стал осматривать свой двор.
Там было безлюдно и чисто, мусор весь вывезли, соседние участки тоже были расчищены. Вдруг из-за леса показался автобус. Он остановился возле экскаватора и бульдозера на краю посёлка, где было ещё несколько гор мусора на месте бывших, некогда шикарных домов. Из автобуса вышли смеющиеся люди, выгрузили деревянные ящики и картонные коробки. Потом почти все зашли обратно, а пятеро остались возле ящиков, махая вслед уходящему автобусу.
Двое из оставшихся пошли к тракторам, остальные стали распаковывать ящики. Не прошло и десяти минут, как заревели двигатели, началась работа по расчистке участков. Бульдозер сгребал мусор в одну большую кучу, а экскаватор загружал его на приезжающие самосвалы. Водители весело махали рукой и, пока шла загрузка, оживлённо беседовали и помогали тем, которые были возле ящиков.
- Смотри, Вер! - протянул я бинокль Люсиной. - Они там обед готовят.
Дымок от костра был виден и без бинокля, те трое были поварами, а в ящиках, видимо, было всё нужное для полевой кухни.
- И не только. Там уже целая столовая. Смотри! - она вернула бинокль.
Я стал всматриваться. Действительно, на расчищенной площадке под раскидистым деревом стоял длинный стол из раскладных секций, вокруг него стулья. Повара застелили скатерть и стали расставлять посуду.
В двенадцать часов автобус вернулся. Из него высыпала пёстрая толпа мужчин и женщин. Вскоре все собрались за столом, наступила тишина.
- Они молятся! - удивлённо произнёс я.
- Что они делают? - спросила Вера.
- Молятся! Это верующие люди.
- Не может быть! Таких не осталось. Папа говорил, что с религией и верой в Бога покончено. И по телевизору об этом много раз сообщали.
- Значит, как всегда врали. Я иду к ним, - вдруг решительно сказал я.
Вера вцепилась в мою куртку и запричитала:
- Не ходи! Я боюсь! Мы их не знаем!
- Ладно, успокойся!
Вера прижалась к моей груди. От её близости у меня сначала замерло сердце, а потом пустилось вскачь, будто конь по ипподрому. Меня прошибало в жар, то бросало в холод. Ощущения американских горок вызывали восторг и желание наслаждаться её близостью постоянно. Я робко обнял её за плечи, но тут же испугался своей смелости, нехотя отстранил Веру от себя, потом спрятал бинокль в рюкзак и, глядя себе под ноги, промямлил:
- Пойдём обратно.
- Почему? - игриво спросила Вера, заметив моё смущение, от её страха не осталось и следа.
- Обедать пора, всё равно до вечера здесь нечего делать, - пряча зардевшееся лицо, выпалил я и пошёл в глубь леса.
Обедали мы молча. Это было непривычно, потому что поговорить моя напарница по несчастью очень любила, но сейчас она молча пила чай с мёдом и смотрела задумчиво в окно. Я медленно приходил в себя. Быстро поев, вышел из дома и пошёл к озеру. Мне надо было подумать.
На берегу я сел под огненно-красным кустом, незнакомого мне растения. В лесу было тихо, только отдельные выкрики сорок и других птиц, а также всплески рыбы и кваканье лягушек иногда подчёркивали тишину. На прозрачной воде плавали упавшие одинокие листья, а под ними лежали, словно пена для ванны, облака, размазанные по удивительно голубому небу, утонувшему в прозрачности озера.
Я опять подумал о красоте, настроение располагало, хотелось сочинять стихи, музыку, научиться рисовать. Странно, зачем всё это? Что такое любовь? Как эволюция дошла до неё? Что такое искусство? Почему те люди молились? Кому они молились? Любит меня она или нет? Вопросы крутились в голове, словно шары в барабане для жеребьёвки Лиги Чемпионов. Эта каша не давала сосредоточиться.
Неожиданно для себя, я стал просить Его, несуществующего Бога, помочь мне получить ответы:
- Только ты знаешь всё, если это твоих рук дело, ответь мне, пожалуйста! Зачем я живу? - шептал себе под нос и смотрел на середину озера.
Там кружила стая уток. Их безмятежность заставила вспомнить обед уборщиков, а ведь они похожи на этих уток, подумал я. Потом вдруг вспомнил ещё одно пророчество:
- Каждый из них будет сидеть под своей виноградной лозой и под своим инжиром, и никто не будет их устрашать, - проговорил его вслух.
Неужели Бог есть?! В последнее время мои взгляды на многое поменялись. В моей голове уже не было той чёткости и ясности, как раньше. Вместо только чёрного и белого, там появились другие цвета: красота осеннего леса, любовь к девушке, желание понять суть бытия и счастья. Может я взрослею?
- Серёж, - услышал я недалеко от себя шёпот Веры. - Ты чего здесь сидишь?
Она классно смотрелась в камуфлированной куртке и рыбацких сапогах. Подарок отца, как она сообщила, когда утром предстала в этом наряде. Мне тоже нашла подходящую форму для нашей совместной спецоперации.
- Идём, скоро вечер, - не дождавшись ответа, предложила она.
Мы пошли к посёлку. В семнадцать часов уборщики уехали. Немного подождав мы отправились к моему бункеру.
Вход в него был хорошо замаскирован, поэтому не сразу его отыскал. Когда мы спустились внутрь и я включил свет, Вера испуганно зажмурилась, но быстро привыкла и стала осматривать мою берлогу.
- Ну и грязища тут у тебя! - скривив личико сказала она. - А веник и швабра здесь есть, надеюсь?
- Да, там в ванной валяются.
Вера принялась за уборку, а я решил пока светло придумать что-нибудь для наблюдения за уборщиками. Я выбрался наружу и стал осматривать двор. По сути, теперь это была огромная поляна, кое где уже изрядно заросшая травой. Там где раньше стоял дом я нашёл место основного входа в моё убежище. Оно было засыпано землёй на которой росли огромные лопухи, которые уже изрядно пожухли от ночных заморозков, но всётаки были неплохим укрытием для наблюдения, надо было только откапать люк и открыть его.
Повозившись около часа, я докопался до заветной цели. Очистив крышку, открыл её и спустился внутрь.Теперь надо было расчистить обзор и замаскировать всё снаружи.
Закончив работу, я вернулся в бункер и не узнал его. Ощущение, что я попал в жилую квартиру, а не в бомбоубежище, как было раньше, - первое что пришло на ум. Везде была чистота, постель на диванах аккуратно застелена, на столах и тумбочках появились какие-то салфеточки и вазочки, кое-где на стенах висели картинки. Обеденный стол был накрыт скатертью. На нём стояли тарелки, чашки и кастрюля с чем-то очень вкусно пахнущим.
- Мой руки и давай за стол! - скомандовала Вера, явно довольная тем, как на меня подействовало увиденное.
Сытно поев, мы легли спать. В комнате стояли два дивана. Ясно, что отец, оборудуя бункер, рассчитывал и на себя, но что-то помешало ему. Воспоминание об отце сжало сердце болью. Неужели я их больше никогда не увижу с мамой? Уткнувшись в подушку и сдерживая рыдания, я медленно успокоился и уснул.
Утром, позавтракав, усадил Веру за компьютер, чтобы она немного развлеклась, а сам пошёл наблюдать за уборщиками.
Наш участок был на небольшом холме, поэтому с оборудованного места было хорошо видно окрестности. Сегодня уборщиков было только двое, поваров не было. Бульдозер и экскаватор расчищали последний участок. Вот подъехал очередной самосвал. Из кабины выпрыгнул водитель, вслед за ним паренёк, моего возраста. Что-то знакомое мелькнуло в его сутулой фигуре и раскачивающейся походке. Не может быть! Это же Колька - мой сосед!
Колька помахал экскаваторщику и бульдозеристу, потом побежал в мою сторону. Подбежав поближе, перешёл на шаг, подошёл к огромному дубу, который рос на их участке и долго смотрел на него. Я невольно вспомнил, как однажды мы вместе лазали по могучему дереву.
Мы тогда рано вернулись с шахмат, Виктор Петрович заболел и занятия отменили. Родителей дома не было, поэтому Колька предложил посмотреть на его убежище и повёл меня к дубу. Когда мы забрались на широченные ветви, я увидел дупло, с земли оно не заметно, а отсюда можно даже забраться внутрь. Так мы и сделали. Вдвоём там было тесновато, но нас это не смущало. Я чувствовал себя индейцем, сидящим в засаде. Колька стал рассказывать, как он с отцом играет здесь в новый мир. Я тогда, помню, удивился и позавидовал ему, что отец лазает с ним по деревьям, а ещё спросил, что это за игра.
Колька стал рассказывать про время, когда не будет войн, болезней и страданий и, что тогда у него будет свой дом на этом дубе, в нём будет жить настоящий ягуар. Я, как всегда в таких случаях переключился на свои мысли и толком его не слушал, только подумал, что бедный пацан совсем помешался на родительской религии.
Сейчас, вспоминая этот случай, вдруг вспомнил строчки из Откровения: “Вот, шатёр Бога — с людьми, и он будет жить с ними. Они будут его народом, и сам Бог будет с ними. Тогда он отрёт всякую слезу с их глаз, и смерти уже не будет, ни скорби, ни вопля, ни боли уже не будет. Прежнее прошло”. Неужели это правда?! Нет, этого не может быть! Но почему? Только потому, что в это невозможно поверить?
Колька полез на дуб. Я снял крышку люка, которую вчера установил на кирпичи, приподняв над входом, и вылез из убежища. Осторожно подошёл к дубу и тихо позвал:
- Колян.
- Серый, - услышал удивлённый голос сверху.
Колька сидел возле дупла, свесив ноги и открыв рот, смотрел на меня. Я невольно улыбнулся увидев эту картину, потому что выражение его лица было очень смешным.
Это было удивительным, но я был рад его видеть. Кольку зануду, этого глупыша, несчастную жертву родительского мракобесия, которого можно было только жалеть! Раньше я старался избегать его, любил подшучивать над ним. Но сейчас, я будто встретил самого близкого друга, мне хотелось так много ему рассказать, а ещё больше, расспросить. Он должен знать ответы, почему-то я был в этом уверен.
КОЛЬКА
Я пригласил Кольку в бункер. Он с любопытством рассматривал моё убежище, сильно смутился, когда я представил его Верке. Хотя мы жили когда-то рядом, учился он в другой школе, поэтому с Люсиной был не знаком. Его сильно удивило, когда он увидел соседскую девчонку, а Верка изумлённо фыркнула, не понимая, откуда здесь взялся этот мальчик-недотёпа, сын полоумных сектантов, сгубивших жизнь пацану. Всё это мне Вера позже поведала, её мама любила потрясти на досуге неблагополучных соседей.
Наш гость стал расспрашивать, как нам удалось спастись. Потом он внимательно слушал наши истории, причём Вера не преминула пересказать свои злоключения ещё дважды, пока я не прервал её:
- Колян, а теперь ты расскажи, как вы спаслись и, что это за люди там наверху.
Колька улыбнулся, потом почесал за ухом и не спеша стал рассказывать:
- Когда началось великое бедствие, - видя наши недоумевающие взоры, он стал объяснять. - Иисус предсказывал, что в конце последних дней этой системы вещей будет бедствие, которого мир ещё не знал. Так вот, когда уничтожили ложную религию - это бедствие и началось. Люди словно с цепи сорвались, впрочем, вы это ещё видели. А я с родителями продолжал ходить на собрания, где мы изучали Библию. Там нам сказали, что Иисус говорил, когда увидите всё это, то бегите в горы. В первом веке христиане из Иерусалима так и сделали и спасли свои жизни, но в наши дни собрания христиан были по всей земле и, как бежать в горы мы не знали, пока на одной из встреч не получили объяснение.
Пророки Михей и Исаия предсказали, что в последние дни многие народы взойдут на гору истинного Бога. Вот нам и объяснили, что надо продолжать слушаться Бога, изучать Его слово - Библию и продолжать собираться вместе для этого, не смотря ни на что.
На одной из таких встреч сообщили, что скоро состоится особая встреча, у нас их конгрессами называют. Этот конгресс был специальным, потому что по всем странам проводился в один день, надо было выехать в определённое для нашего собрания место. Помню, мы собирались целую неделю, приглашали соседей, родственников, некоторые согласились ехать с нами, но большая часть отказывалась, кричали на нас, а кто-то даже угрожал сообщить властям, чтобы разогнать это сборище.
На конгрессе мы узнали, что пришло время исполнится пророчеству из шестнадцатой главы Откровения про Армагеддон.
Я тут же вспомнил строчки, которые перечитывал десятки раз: “Шестой ангел вылил свою чашу в великую реку Евфрат, и вода в ней высохла, чтобы был приготовлен путь царям с востока.
И я увидел, как три нечистых вдохновлённых высказывания, подобных лягушкам, выходят из пасти дракона, из пасти зверя и из пасти лжепророка. Эти высказывания вдохновлены демонами и совершают знамения. Они выходят к царям всей обитаемой земли, чтобы собрать их на войну, которая произойдёт в великий день Всемогущего Бога.
«Вот, иду как вор. Счастлив, кто бодрствует и хранит свою верхнюю одежду, чтобы не ходить ему нагим и чтобы не увидели его срама».
И они собрали их на место, называемое по-еврейски Хар-Магедо;н”
- Нам объяснили, что сейчас вокруг нас собираются армии народов, но мы можем быть спокойны, потому что Христос со своим войском ангелов непременно вступится за нас и защитит. Так всё и случилось. Мы почти два месяца жили в палатках там где проходил конгресс и слышали как вокруг всё грохотало, взрывалось, сыпался град и огонь с неба, но у нас никто не пострадал. Мы до сих пор там живём, а сюда ездеем расчищать участки под строительство, скоро здесь будет новый посёлок.
Мне тут же на ум пришло ещё одно пророчество из книги Исаии: “Люди будут строить дома и жить в них, будут разводить виноградники и есть их плоды. Не будет так, что они построят, а жить будет другой, посадят, а есть будет другой. Дни моего народа будут как дни дерева, и мои избранные будут в полной мере пользоваться делом своих рук. Не будут трудиться напрасно и рождать детей для бедствия”.
Неужели всё это правда?! Я всё ещё не мог поверить, что это не сон. Колька ещё что-то оживлённо говорил, но я его уже не слушал. Если Бог есть, то я обязан ему жизнью и только Он знает, что для этой жизни надо и какой она должна быть! От этой мысли у меня перехватило дыхание. Я вдруг понял, что не случайно остался в живых. Он хочет чтобы я жил! Он увидел, что я могу поверить в Него! Неужели я интересен Создателю Вселенной?! Эта мысль поразила в сердце, всё моё существо ликовало и рыдало одновременно. Неужели Он есть, неужели любит меня и то, что написано в Его книге - истина?
Колька, взглянув на меня, вдруг замолчал и взволнованно спросил:
- Серёга, ты чего? Тебе плохо?
- Нет, наоборот, хорошо! - выпалил я и обнял перепуганного гостя. - Так значит, больше нет зла? Можно не прятаться в этом погребе?
Я кружил Кольку по комнате, а Вера с ужасом смотрела на нас и тихо пятилась к выходу. Заметив это, я отпустил друга и стал её успокаивать:
- Понимаешь, Вер, я здесь сидел когда, - взахлёб стал объяснять ей. - Сидел и читал, много читал, а когда увидел что там наверху случилось, вспомнил Кольку, он мне про Армагеддон раньше рассказывал и всё советовал Библию почитать. Вот я и стал её читать, перечитывать и как всегда запоминать, сопоставлять и тому подобное. Короче, я понял, что что-то в этой книге есть необычное. Вот смотри!
Я подвёл Веру к компьютеру и запустил диск с Библией, быстро нашёл вспомнившееся пророчество Даниила и громко зачитал его:
- “И во дни тех царей Бог небесный установит царство, которое никогда не будет разрушено. Это царство не будет передано другому народу. Оно сокрушит все эти царства и положит им конец, а само будет стоять вечно”. Заметь, речь идёт о том, что Бог установит Своё царство, разрушив все другие царства. Потом смотри, о чём учил молиться Иисус, - нашёл нужный отрывок и прочитал. - “Пусть придёт твоё царство. Пусть твоя воля будет и на земле, как на небе”. Опять про это царство, это то, что сейчас произошло. Он уничтожил старую систему и теперь будет строить то, что задумал изначально. Так ведь, Колян?
- Да, - удивился Колька. - А откуда ты это знаешь?
- Из Библии.
- Но ведь там без объяснений ничего не поймёшь!
- А Бог на что? Разве это не Его книга? Просто я много думал о Нём все эти дни.
Мы выбрались наружу. Познакомились с уборщиками, те обнимали нас, как родных. Потом мы поехали на обед к другому посёлку, где уже велось строительство красивых домов. Там нас встретили, как Юрия Гагарина после полёта в космос, все расспрашивали, знакомились и угощали разными вкусностями. Я был счастлив, будто попал в родную семью. Больше всего радовало, что я нашёл Того, о Ком думал, что Его нет.
Моя вера только родилась и была ещё несмышленым ребёнком. Этот ребёнок ещё до конца не понимал, насколько сильно любит его Отец. Он не знал какие подарки ждут его впереди: возвращение к жизни мамы, отца и других близких, удивительные открытия и сюрпризы, прекрасный мир без войн, болезней и страданий и бесконечно долгая жизнь. Но он точно знал, что где-то рядом есть любящий Бог.