История мировых культур. Культуры древности. Лекция 7. 1997 год.
ПАЛЕСТИНА
Другой народ, вышедший из Месопотамии, выросший из месопотамской культуры, — древние евреи, хотя они принципиально отталкивали все месопотамское. Их история полностью укладывается в Библию. Более того, в Библии — источнике очень подробном — нетрудно усмотреть фазы их этногенеза. Этнический субстрат, послуживший будущему рождению евреев, был перемещен (возможно, в качестве союзников) в Египет нашествием гиксосов в XVI веке до н. э. В Египте правят гиксосские династии, что не оставляет ни малейшего сомнения в правоте ветхозаветного рассказа об Иосифе. Он действительно мог быть вторым человеком после фараона в Египетском царстве, ибо сам фараон был из гиксосов, то есть Иосифу относительно соплеменный, а египтянам — оккупант. Во время Второго переходного периода гиксосская династия была сметена, и был восстановлен Египет Нового царства. На его территории в оставшемся субстрате из переселенцев и произошел этнический старт древних евреев.
Библия указывает названия городов, которые евреи строили для египтян, пребывая в «египетском пленении», если это так можно назвать. Города эти историчны: они построены при Рамзесе II, который правил продолжительное время (года 1289-1224 до н. э.), что позволяет скорректировать начало древнееврейской истории.
Естественно, пребывание в Египте — скрытый подъем (инкубационный период) древнееврейского этноса, а явный подъем описан в Исходе под водительством Моисея. Пассионарный перегрев был растрачен на завоевание владычества в Палестине и победы над многими народами и закончился основанием единого Израильского царства, которое датируется очень точно. Время правление первого древнееврейского царя Саула: около 1030-1010 годов до н. э. Затем следует Давид, потом продолжительное правление Соломона, а далее царство распадается на Израиль и Иудею, что очень характерно для фазы этнического надлома. Попадание сначала Израиля в ассирийский плен, а затем Иудеи — в нововавилонский при Навуходоносоре II приходится на надлом. Затем наступает инерция. Более того, благодаря исключительной подробности Библии, мы видим регенерацию в инерции древних евреев, которая имела место при первых Маккавеях. И на том в I веке н. э. история древних евреев заканчивается. А появление уже следующего иудейского этноса — это восстание Бар-Кохбы (Сына Звезды) при римском императоре Элии Адриане во II веке н. э.
Говорить о Библии — основном наследии древних евреев — невозможно в обзорном курсе. Библия сама по себе достойна полного двухсеместрового курса. Однако обратим внимание на совершенно особую судьбу этой книги. Эллинистический мир начал читать Библию в греческом переводе при Птолемеях во II веке до Р.Х. После того потребовалось не так уж много времени, чтобы перевести ее на латынь. Конечно, использовавшие греческий и латынь в качестве языков науки средневековые народы — наследники библейской традиции по вероисповеданию. Но она перешагнула, что большая редкость в истории, и перешагнула давно за пределы тех культур, для коих является священной книгой, — для двух христианских культур нашего времени, а также мусульманской культуры. К настоящему моменту Библию читают на всех материках. Например, она оставила не такой уж малый след в японской литературе, хотя японцы ни в коем случае не принадлежат к авраамическому кругу.
В свете сказанного очень показателен социологический опрос конца 1970-ых годов среди московских студентов. Их попросили ответить на вопрос: если Вы попадаете на необитаемый остров и можете захватить с собой лишь одну книгу, какую книгу Вы захватите? Опубликовать тогда результаты опроса социологи не смогли, ибо все, в том числе те, кто никогда не читал Библии, указали на нее. Чтобы представить, насколько поразительное место занимает Библия в жизни человека, достаточно попытаться ответить себе на тот же вопрос, только допустив, что можно взять на необитаемый остров не одну, а две книги. Здесь-то и выяснится, что ответить на такой вопрос, то есть выбрать вторую книгу, неизмеримо сложнее.
Главное наследие древних евреев действительно есть Библия, и все же древнееврейская культура не сводится только к ней. Это обособленная культура. Великой она не была, хотя оказала поистине великое воздействие на другие народы. Единственность в исповедании единого Бога предопределяла ее изоляцию, хотя существенно различную в разные эпохи. Древнееврейская архитектура имеет месопотамские черты. Никакой своей архитектурной школы или даже своего почерка в архитектуре у древних евреев не было. А отказавшись от изобразительного искусства, евреи лишили себя и этого наследия.
Чтобы понять культуру древних евреев, нужно вдуматься в их культ — культ Иерусалимского ветхозаветного Соломонова храма. Он создавался как единственное место поклонения единому Богу. Условие это выполнено не было. После разделения царства на Израиль и Иудею израильтяне построили свой храм, а пару десятилетий назад археологи обнаружили, что в Израильском царстве было даже два храма, хотя это было нарушением первоначального замысла. Израиль, воюя с Иудеей, постоянно пытался завладеть Ковчегом Завета, оставшимся в Иерусалимском храме. Сделать это ему не удалось, зато удалось Навуходоносору. А после восстановления храма Ковчега уже не было (он был утрачен во время «вавилонского плена»). Но сам храм был восстановлен примерно в том же виде, в каком он был построен при Соломоне.
Три части Соломонова храма повторяются в любой христианской церкви. Притвор соответствует Двору иудеев Иерусалимского храма. Основной объем (наос, неф) соответствует собственно Иерусалимскому храму с жертвенником всесожжения. Алтарь храма соответствует тому месту Иерусалимского храма, где находилась главная святыня — Ковчег Завета. Это место обычно называется в нашей литературе «святая святых» (множественное число величия), а, говоря современным языком, можно не очень корректно сказать «святое святых». «Святая святых» отделялась от собственно храма и места жертвенника завесой, и в каждом христианском храме обязательно будет завеса в том или ином виде. Есть и много других совпадений. Священнические облачения имеют прямые пересечения с библейскими и по покрою, и по символике. Так же, как в Иерусалимском храме, у западных и восточных христиан в алтаре у престола остались семисвечники, но это уже просто верность традиции.
Что касается самого культа, то он описан. Жертвенник всесожжения Соломонова храма имел размеры 20;20;10 священных локтей (священный локоть равен 522 мм), а жертвенник всесожжения второго храма — 30;15 священных локтей. Этот огонь не могла загасить ни одна буря. Число жертвенных животных упоминается в разных источниках. Так, в Библии говорится, что при освящении Соломонова храма в жертву были принесены 22000 быков и 120000 овец; а Иосиф Флавий пишет, что во втором храме на Пасху в жертву принесли 265500 агнцев. Поток Кедрон отводил жертвенную кровь из храма и удобрял ею Иосафатову долину, которая остается и поныне запредельно плодородной. Звуки сложнейших музыкальных инструментов, известных из заглавий псалмов, не могли заглушить рев животных. А священники Иерусалимского храма, правда, очень редко (на Пасху и в особых случаях вроде освящения храма) ходили по щиколотку в крови в буквальном смысле слова. Чтобы выдержать такое зрелище, нужно быть твердым в вере. Видимо, из-за того, а не только из-за пренебрежения к язычникам им запрещалось входить даже во Двор Иерусалимского храма.
От культа Соломонова храма выстраивается весь Ветхий Завет, а далее и Новый Завет. Все христианское богослужение пронизано ветхозаветными текстами. В Писании есть довольно много мест, достойных того, чтобы относиться к ним со вниманием и почтением. Можно не быть верующим человеком, но нельзя забывать, что ветхозаветный культ был страшен, как страшен и культ христианский — тот же самый по своей внутренней сущности, но превратившийся из кровавого в бескровный. Только историк, который придерживается строго конфессиональной христианской позиции, скажет, что видоизменить подобным образом этот культ было угодно Богу, а историк внеконфессиональный скажет, что таковым его сделали люди.
ФИНИКИЯ
На периферии месопотамского мира (на границе Сирии и Палестины) сложилось еще одно государство — Древний Ханаан. Его обитатели ханаанеи (ханаанцы) были прямыми основными этническими предками финикийцев и небольшой, но очень влиятельной, а временами грозной страны Финикии.
О ханаанеях в Библии говорится очень много, и к ним Библия относится, как уже говорилось, хуже, чем к кому бы то ни было. На вопрос, что в ханаанеях заставляло столь неприязненно относится к ним авторов Библии и, вероятно, всех древних евреев, походя ответил американский исследователь Сайрус Гордон (1908-2001) в обзорной статье по мифологии Ханаана. Он упомянул, что в религиозных представлениях ханаанеев важное место занимает борьба нового бога Баала с древним богом Элом. Надо сказать, борьба богов — проходной арийский сюжет, но в данном случае мир не арийский. Однако поразительно, что исследователь прошел мимо имени Эл, на семитских языках означающего просто «бог». Из сказанного очевидно, что ханаанейская религия и ее мифология, в том числе космогоническая (описывающая мироздание) была основана (и это редчайший случай в истории!) на богоборческом акте, на борьбе с богом-творцом. Отсюда становится многое понятно в религиозных представлениях финикийцев.
Религия финикийцев — ветвь шумеро-аккадской религиозной системы. Впрочем, представление о загробном мире, судя по всему, у финикийцев было настолько мрачным, что они о нем вообще не писали! Более того, только они удержали до самого конца своего существования в истории один из самых мрачных и кровавых культов: они приносили в жертву своему основному покровителю Мелькарту не ягнят, а детей! Мелькарт иначе именовался «Баал», что означает просто «господин» (то же самое означает «Бел» в имени вавилонского бога Бела-Мардука). Обычно в жертву приносили детей свободнорожденных финикийцев, в легких случаях их можно было заместить детьми рабов, а когда та или иная финикийская республика попадала в тяжелое положение, в жертву приносили детей родовой знати (на том построен сюжет исторически очень безграмотного романа Гюстава Флобера «Саламбо»). Когда археологи в XIX веке по-настоящему взялись за раскопки Карфагена, они нашли огромное количество обгорелых детских костей — следы Мелькартова культа. Они и ожидали их найти, однако не в таком количестве, ибо надеялись, что римляне все же сгущали краски, рассказывая о своих врагах.
Какое же мировоззрение побуждало финикийцев удерживать такой чудовищный культ? Как отмечают самые разные исследователи (философы — более эмоционально, историки — более сдержанно), этот народ всерьез воспринимал только зло. Он в полном смысле этого слова доверял злу. Финикийцы не были уверены в существовании добра в этом мире, а в существовании зла не сомневались ни на секунду. И все эти жертвы приносились исключительно с целью умилостивить злобное начало.
Они создали довольно высокую цивилизацию, но не создали значительной культуры. Письменные источники финикийцев до нас дошли, особенно со времен Позднего Карфагена. Однако финикийской литературы нет. Есть только деловые и хроникальные материалы (свою историю стремится сохранить любой народ), но и последние отличаются предельной сухостью.
Величайшее достижение финикийской цивилизации, которым пользуются все, — это алфавит. Финикийцы — первые создатели алфавитного письма. Остальные алфавиты так или иначе фонетически связаны с финикийским — и арабский, и греческий, и заимствованный из греческого латинский, и наш, происходящий от более позднего варианта греческого. Тем не менее изобретение алфавита не свидетельствует о самой высокой культуре. Алфавит лишь позволил усовершенствовать деловой обиход. Несколько десятков знаков любого алфавитного письма просто легче запомнить. Но в сравнении с алфавитным иероглифическое письмо неизмеримо богаче по своим информационным возможностям.
Все остальное, что было создано финикийцами, относится к усовершенствованию мореплавания. А мореплавание было необходимо для основного занятия финикийцев — торговли. Они были народом торговым априори.
Существует две даты основания города Тир: по храмовой традиции — XXVIII век до н. э.; по традиции хроникальной — 1195 или 1194 год до н. э. (бегство сидонцев в Тир или «новая эра Тира»). В любом случае Тир основали эмигранты-сидоняне. Противоречие между двумя этими датами снимают по-разному. Я склонен полагать, что храмовая традиция Тира восходит к Ханаану (то есть к этносу-предку, закончившему свою историю), а в XII веке до н. э. начинается собственно финикийская история. Две даты основания самой известной тирской колонии Карфагена очень близки — 823 или 814 год до н. э. (по различным источникам).
Если Вавилон, в силу своего эгоизма торгового города, всегда был готов эксплуатировать другие города в своих интересах и не смог основать не только империю, но даже единое государство в размере Нижней Месопотамии, то отрыв финикийцев от окружающего мира, их эгоистическая отстраненность была еще выше.
Культурные центры Финикии лежат у подножья горного Ливана, однако это вовсе не побережье современного Ливана. Это древнейшие города Сидон (нынешняя Сайда), Тир, Гебал (или Библ). Финикийцы — первый, но не последний этнос в мировой истории, избравший себе вмещающим ландшафтом городскую среду.
Греки, как и финикийцы, тоже основывали колонии. Этот процесс шел параллельно, только греки начали его несколько позже. Вскоре за основанием Карфагена появятся и старейшие известные нам греческие колонии, из которых самая древняя датируемая — Кумы в Италии. Однако греки никогда не основывали колонии там, где у будущего полиса не будет «хоры» — сельской местности, которая его прокормит. Она была нужна, чтобы пасти коз (ибо нужен сыр), растить оливы и виноград (ибо нужно масло и вино). Все остальное, даже зерно, они были готовы ввозить, но там, где этого не было, они не жили. Единственное исключение — греческая колония Навкратис, но она была в Египте, и, вполне возможно, фараоны просто не предоставили ей хоры.
А финикийцев вообще не интересовало все, что находилось за стенами города. Они стремились лишь подчинить окрестное население, чтобы выгоднее с ним торговать. Кстати, еще в древнейшие времена воинской силой или угрозами финикийцы удерживали власть над теми ливанскими землями, где рос ливанский кедр — совершенно бесценное дерево. Однако они там не жили, а лишь дистанционно управляли ими.
Существует предание, приклеившееся позднее к разным историческим деятелям, но первоначально связанное с основанием Карфагена. Карфаген тоже основали эмигранты, почему-то сбежавшие уже из Тира во главе с царевной Элиссой. Так она названа в их источниках, но скорее всего она — не царская дочь, а родовая аристократка. Высадившись на берег, где впоследствии был основан Карфаген — на окраине современного города Тунис, — Элисса обратилась к местным старейшинам какого-то из ливийских племен (точно неизвестно, кто там жил в то время) с просьбой продать землю под будущую колонию. Тем и в голову никому не приходило, что землю вообще можно продать, потому они с издевкой ответили, что продадут ей столько земли, сколько она сможет накрыть бычьей шкурой. Ночью Элисса разрезала шкуру на тоненькие ремешочки и окружила ими необходимую ей землю. Очевидно, что ремешками можно было окружить лишь место для основания крепости, а земля, как таковая, Элиссу не интересовала.
Жили финикийцы в своих городах страшно тесно. Их пяти-шестиэтажные дома буквально жались друг к другу. В Риме периода империи тоже была переуплотненная городская застройка, но все-таки между инсулами (многоэтажными жилыми домами) было достаточное расстояние. А касательно Карфагена римские источники свидетельствуют, что при его штурме римляне перебрасывали с крыши одного дома на крышу другого через переулок доску и по ней перебегали. Такова была плотность застройки этого мерзкого города, где жил удивительно неприятный народ — народ, которого многие боялись, но никто не любил.
- Бернхардт К.-Х. Древний Ливан. — М., 1982
- Библейская история Ветхого Завета (под ред. П. Лопухина). — М., 1990
- Вулли Л. Забытое царство. — М., 1986
- Кораблев И. Ш. Ганнибал. — М., 1981
- Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура. — М., 1987