История мировых культур. Культуры древности. Лекция 6. 1997 год.
ВАВИЛОН
Итак, обратимся к Месопотамии.
Шумеры, придя туда с аристократической традицией, постепенно ее преодолели и создали бюрократизированное, уравнительно-социалистическое общество.
Сменившие их и полностью покорившиеся обаянию шумерского наследия аккадцы (аккадяне) воспроизвели это общество учета и распределения. Они его сохранили, но чем далее, тем труднее было его сохранять. Аккадский мир закончился довольно жестким периодом правления третьей династии Ура (она правила примерно в годы 2100-2000 до н. э.), которая сумела подмять под себя Нижнюю (Южную) Месопотамию. Однако третьей династии хватило ненадолго, так как это общество не умело сопротивляться. Во-первых, в нем было слишком много бесправных людей, которые всегда сопротивляются плохо. Во-вторых, этот мир успел состариться к началу II тысячелетия до н. э., и ему на смену шли молодые народы.
Около 2000 года до н. э. Месопотамия переживает чрезвычайно важное в своей истории нашествие — нашествие амореев (аморейцев). Как и аккадяне, амореи были семитским народом, родственным по своим религиозным представлениям предшественникам. В силу того они довольно быстро вобрали не только религиозный мир аккадян, но даже наследие мифологии шумеров. Амореи и были настоящими основателями Вавилона. Период между годами примерно 2000 и 1595 до н. э. часто называют cтароассирийским, но одновременно это и cтаровавилонский период.
Вавилон воспринимался на огромном пространстве мира I тысячелетия до Р.Х. как вечный город — город, который был всегда. Он в некотором смысле действительно был всегда (на его месте был уже по крайней мере шумерский поселок). Однако история его возвышения существенно более поздняя.
Крупным городам Месопотамии периодически удавалось подчинить себе другие города. Именно по преобладающему городу нам известны названия первой и второй династии Урука, первой и второй династии Лагаша, первой, второй и третьей династии Ура, а о некоторых из них мы почти ничего не знаем. Но возвышение отдельных городов никогда не приводило к созданию единого государства и тем более империи. Основанное на эгоистическом владычестве того или иного города, государство в Месопотамии не складывалось как органическое целое.
Точно так же и Вавилон за всю свою историю не смог основать государства «Вавилония» (хотя этот термин встречается в литературе), а всегда оставался Вавилоном — гигантским и чем далее, тем более гигантским городом-государством.
И все же амореи привнесли в мир Месопотамии нечто новое, и это нечто реализовалось в XVIII веке до Р.Х. Примерно годами 1792-1750 до н. э. датируется правление вавилонского царя Хаммурапи — автора первых в мировой истории писаных законов. И дело не только в том, что впервые в традицию было внедрено правовое начало, но еще и в том, каково оно было. Аморейский основатель Старовавилонского царства ввел четкое деление на свободнорожденных и рабов. Такое противопоставление может показаться крайне жестоким (участь вавилонского раба действительно была ужасна). На практике же оно приводит не столько к бесправию и угнетению рабов, сколько к ограждению (к защите) прав свободнорожденных.
Конечно, двухполярным этот социум не был. Во времена Хаммурапи свободные были разделены на две большие категории: «людей» и «не подымающих глаз» («мушкенум»). Деление исходно имело этнический характер: «люди» — это амореи, а «мушкенум» — это потомки завоеванного населения, т. е. аккадяне и аккадизированные, почти смешавшиеся с ними потомки шумер. Тем не менее законы оберегали и права «не подымающих глаз». Правовые различия между «людьми» и «мушкенум» были неизмеримо меньшими, чем между любыми свободными и рабами. Уже в силу того для последующих веков характерна тенденция к равенству прав «людей» и «не подымающих глаз», что постепенно и происходит.
История знает подобные примеры, правда, все они более позднего времени. Достаточно вспомнить постепенное уравнивание в правах демоса с эвпатридами (знатью) в Древнейшей Элладе или плебеев с патрициями в Риме, где плебеи, в конце концов, добились полного правового равенства. Но первым этот путь прошел аморейский мир.
Необходимо указать на важную закономерность. Общество, которое исходно проводит четкую грань между гражданами и негражданами, между гражданами и людьми, принадлежащими к социальным низам, вне зависимости от того, кто они — рабы, илоты или сервы (крепостные), далее проходит путь к уравниванию граждан в правах, к подтягиванию прав рядовых граждан до прав аристократии. А общество, которое исходно построено уравнительно, уравнительным и остается, эволюционируя, наоборот, к всеобщему бесправию. Именно таковы две статистически достоверные социальные тенденции, нам это показывает история на протяжении почти 4000 последних лет.
После Хаммурапи Вавилон потерял лидирующее положение в Нижней Месопотамии. Возвышалась Ассирия, находящаяся значительно севернее — в Верхней Месопотамии. Но аморейский мир, даже пережив захват Вавилона и его разграбление в 1595 году до н. э. хеттами — основателями первой арийской державы в Малой Азии, а потом очень крупное нашествие кочевников (или полукочевников) — касситов, не менялся. И при касситах, царствовавших в Вавилоне между годами 1518 и 1156 до Р.Х. (в средневавилонский период), его население оставалось аморейским и все так же тяготело к античному способу устройства общества и ведения хозяйства. В. А. Белявский в своем «Вавилоне легендарном» и вообще считает Поздний Вавилон античным городом, своего рода предшественником полисов Древней Греции. С ним многие спорили, но по крайней мере протополисом (предшественником полисов) Вавилон считать можно.
Этот мир по-прежнему оставался городским. По-прежнему, если какой-то город и получал преобладание над другими, он получал его ценой их подавления. Потому создание единого государства в этом, к тому же полиэтничном мире оставалось проблематичным. Чрезвычайно легко построить крупное государство и даже империю, опираясь на силу (так основаны все крупные государства). Зато весьма трудно сохранить государство, которое исходно опирается на несправедливость.
Аморейскому миру удалось первому приблизиться к античной традиции, в том числе к античному пониманию рабовладения, которое принципиально отличается от древнейшего понимания рабовладения, ибо раб стал бесправным, но свободный стал полноправным. Таким образом, раб теперь мог стать частной собственностью, тогда как в «гидравлических цивилизациях» он мог быть только собственностью государства, а сама категория частной собственности в них была весьма не велика.
Что касается мифологии этого мира, то она, как и его религиозные представления, была довольно мрачной. Мир этот сильно боялся смерти. Языческий мир часто боится смерти и стремится ее преодолеть. Но мир, начавшийся шумерами и достающийся впоследствии все новым и новым народам, смерти боялся чрезвычайно. Эта религиозная система в Шубартовой классификации представляет собой парадигму «тут хорошо — там плохо».
Древнейший шумерский эпос, по наследству перешедший к семитам и хорошо сохранившийся, — эпос о царе и герое Гильгамеше. В нем рассказывается о невероятных подвигах, совершаемых Гильгамешем ради избавления своего друга Энкиду от случайной смерти и попадания в царство мертвых. И Гильгамеша можно понять, зная, что этот мир представлял себе посмертие так: на ровном глиняном пространстве двора, полностью лишенном растительности, души умерших в полной темноте, вечно, бесцельно сидят на корточках, правда, не испытывая притом страданий.
Вообще для большинства разных, далеких друг от друга религиозных систем загробный мир — это не мир страданий, а мир теней, пребывающих во мраке, при полном отсутствии желания, воли, инициативы, т. е. не небытие, а призрачное бытие. На него очень похож древнееврейский шеол (здесь четко прослеживается связь с культурой Месопотамии). Но и греческий мир теней (вот уж далекий от Библии и от Месопотамии народ!) тоже похож, только призраки ахейцев, а затем эллинов в темноте не сидят, а бесцельно слоняются в мире, лишенном смысла, эмоций, веры.
Ряд исследователей полагает, что миру Месопотамии принадлежит и самая ранняя из попыток магического воздействия на небеса с целью преодоления смерти. Именно для того, — считают они, — и строилась знаменитая Вавилонская башня — магическое, а отнюдь не инженерное сооружение, с помощью которого наивные люди надеялись достичь небес. Их точка зрения косвенно подтверждается месопотамской культурной и культовой традицией возведения зиккуратов (ступенчатых пирамид). Объясняют ее обычно тем, что шумеры, пришедшие в Месопотамию с гор и возводившие прежде свои святилища на горах, оказавшись в болотистой равнине, начали строить искусственные горы. Однако гораздо интереснее, что представлял собой сам зиккурат.
Древние зиккураты, в том числе зиккураты старовавилонского периода всегда трехступенчаты. Их верхняя ступень окрашивалась в белый цвет, средняя — в красный, а нижняя — в черный. Отчасти это может быть связано с отсутствием у древних обитателей Месопотамии сколько-нибудь заметных других красителей, кроме растительных белил, обожженного кирпича и асфальта. Тем не менее цвета символичны, и символизируют они власть над миром небесным (верхняя ступень), земным миром (средняя ступень) и миром преисподним, т. е. миром тьмы (нижняя ступень).
Итак, религия обитателей Месопотамии во многом была основана на страхе перед смертью, а культ был попыткой магического воздействия на трехступенчатый мир, казавшийся им реальным. Более того, они исповедовали язычество, довольно демонизированное, склонное к общению с обитателями преисподней. Неслучайно библейская традиция весьма скверно относится к Месопотамии, откуда вышли предки евреев (праведный Авраам вышел из Ура). Добавим к тому же, что мир этот был не чужд человеческих жертвоприношений, совершавшихся также в святилищах на вершине зиккуратов.
Именно потому, кстати, возведение мавзолея на Красной площади — фактически зиккурата в центре Москвы — есть прямой вызов и христианскому вероисповеданию, и христианской культуре. Особенно мрачны черные отверстия верхнего яруса. По всей вероятности, это не вентиляционные отверстия, потому что в зиккуратах Древней Месопотамии они были дымоходами. Причем исполнитель проекта архитектор А. В. Щусев сам не выбирал прототип — образ зиккурата для мавзолея был ему заказан: он повторяется во всех конкурсных проектах.
Вавилон становился все значительней во второй половине II тысячелетия — в начале I тысячелетия до Р.Х. уже независимо от того, который этнос преобладал в Месопотамии и прежде всего в Южной Месопотамии. Он был значителен сам по себе. Любой царь, в том числе царь-захватчик, с ним считался. С ним считались даже такие «стальные» правители, как касситские цари. Он постепенно превращался не только в один из крупнейших ремесленных центров (их было много), но и в крупнейший торговый, а затем и ростовщический или, говоря современным языком, банковский и финансовый центр Древнего Ближнего Востока.
В конце II тысячелетия до н. э. появляется очередной семитский народ — халдеи. С начала I тысячелетия они основывают свои города, но и среди старых, аморейских городов халдеев становится все больше и больше. Они — нувориши, очень молоды, энергичны и чем далее, тем более прорываются к власти в Вавилоне, занимают ключевые позиции в обществе, тесня аморейский патрициат — старую знать, привыкшую опираться прежде всего на свое исключительное богатство, а также на мощнейшую религиозно-культурную традицию, которая, кстати, постепенно перестает быть темной.
Тогда вавилоняне обращаются за помощью к своей довольно близкой родне, самому воинственному народу в Месопотамии — ассирийцам. И ассирийцы в лице Саргона II (722-705 год до н. э.) занимают Вавилон и начинают им править. Если не принимать гипотезу о Древнем царстве египтян как империи, то именно ассирийцев следует признать первыми в мировой истории, кто начал правильно созидать империю. Ассирийцы относились к вавилонской традиции в высшей степени уважительно. Ассирийский царь либо сажал одного из своих сыновей с вавилонским тронным именем править в Вавилоне в качестве подвластного царя, либо, если даже сам становился царем Вавилона, то, сохраняя местную традицию, принимал вавилонское аморейское тронное имя, а не правил под ассирийским именем. Вавилон был огражден не только от прямого политического вмешательства, но и получил определенные гарантии — он был защищен военной силой. Вне всякого сомнения, ассирийское владычество не было разорительным для Вавилона, хотя, конечно, на содержание армии великого северного соседа пришлось раскошелиться.
Но вавилоняне привыкли считать свой город пупом земли. Более того, к этому привыкли и окружающие. В Вавилоне участились беспорядки, и, в конце концов, произошло восстание. Этого ассирийская военная традиция потерпеть не могла. Зимой 689-688 года до н. э. по велению грозного ассирийского царя Синаххериба (705-680 год до н. э.) Вавилон, практически неприступный, все-таки был разрушен. Инженеры Синаххериба провели великолепную осадную гидротехническую работу (недаром уже не первую тысячу лет этот мир был миром сложнейшей ирригации), и отведенный в новое русло Евфрат просто смыл вечный город. Не так трудно было смывать те города — они ведь строились из кирпича, а не из камня. В этом мире всегда была острейшая нехватка камня, как, кстати, и промышленного дерева.
Но Синаххериб не учел одного: Вавилон в глазах всего окружающего мира был вечным городом, и страшная весть о его гибели потрясла всех — от добравшихся уже до Испании финикийских колоний до долины Инда, от региона Черного моря до еще бывшей саванной Сахары. Вавилон мог не вызывать к себе добрых чувств, он мог вызывать раздражение, возбуждать зависть, стремление его захватить, что и случалось неоднократно (так же позднее будут стремиться захватить Рим, а еще позднее Константинополь — репутация великого города манит врагов). Но никому в голову не могла прийти мысль, что Вавилон можно не захватить, не воцариться в нем, а попросту стереть с лица земли!
Последние 8 лет жизни Синаххериб — талантливый правитель и блестящий военачальник — проводит пассивно. Он растерян. Он чувствует, что подвластный ему мир смотрит на него, как на святотатца, что мир этот стал шатким, что его боятся, но ненавидят, что даже его собственный народ растерян. И стоило умереть Синаххерибу, его преемник ассирийский царь Асархаддон (681-669 год до н. э.) восстанавливает Вавилон, тратя на это средства своего колоссального государства, своей недостроенной, но строящейся империи. Вавилоняне и тут выиграли!
Вавилон не отплатил за подобное благодеяние добром. В Вавилоне восстановленном халдеи окончательно заняли лидирующее положение. В конечном итоге вся история с разрушением города пошла им на пользу. Она открыла им дорогу, потому что с разрушением Вавилона была разрушена и аморейская традиции. Восстановив свое благосостояние весьма быстро (вспомним, что этот мир владел лучшими плантациями того времени, обладал высокой культурой, цивилизацией, наукой, ремеслами и был к тому же миром торговцев и ростовщиков), Вавилон тут же создает антиассирийскую коалицию. Не очень верится в высокие качества вавилонского войска, чья доблесть вряд ли была сравнима с доблестью ассирийцев. Своим успехом коалиция обязана прежде всего не ему, а войскам пришедших недавно с севера индоевропейцев — энергичных и храбрых мидийцев (Мидийское царство — первое крупное Иранское царство) и кочевников-скифов. Но именно искусство вавилонской дипломатии позволило привлечь их, а вавилонские деньги — оплатить их участие в коалиции. И в 612 году до Р.Х. столица Ассирии Ниневия пала. Вавилоняне проявили себя мелкомстительными. Они повторили акцию Синаххериба — Ниневия была смыта водами Тигра. Но, в отличие от Вавилона, она уже никогда не была восстановлена. А еще через 7 лет от Ассирии не осталось и следа.
У Вавилона же было еще время. Он еще переживет время неслыханного богатства и благосостояния. Нововавилонская держава с халдейской династией во главе просуществует с 626 по 539 год до н. э. Ее крупнейшей фигурой был, конечно, царь Навуходоносор II, правивший довольно долго (605-562 год до н. э.) и оставивший по себе значительную и недобрую память (см. Библию). Именно при нем будет довершено разорение Древней Палестины, которое началось еще при ассирийских царях, разгромивших Древний Израиль и выселивших израильтян. Навуходоносор окончательно разрушит второе палестинское государство — Иудею (в Библии это именуется «вавилонским пленом»). Впрочем, не таким уж долгим был этот период — менее 100 лет исключительного могущества и исключительного богатства!
После разрушения Ниневии и Ашшура (древней столицы Ассирии) у Вавилона конкурентов нету. Тем не менее он совсем не стремится объединить Месопотамию. Как и прежде, сила и власть Вавилона — лишь инструменты обогащения, поддержания репутации и благосостояния вечного торгового и ростовщического города. Вавилон ассирийских времен и конца средневавилонского периода (т. е. перед завоеванием его ассирийцами) очень похож на Вавилон, восстановленный во времена Нововавилонской державы. Он и вправду поражал воображение.
Вавилон стоял на двух берегах великой реки, тогда как все города, стоявшие на крупной реке, занимали место лишь на одном ее берегу и в те времена, и во многие века после. Например, русские города часто строились при впадении малой реки в большую (например, Москва при впадении речки Неглинной в Москва-реку). Проходили долгие века, прежде чем город решался переехать на противоположный берег большой реки (Замоскворечье застроили позднее). То же наблюдается у большинства народов Средневековья. Даже столица Венгрии Будапешт — это просто слившиеся два города. История Буды и Пешта порознь куда дольше, чем коротенькая история Будапешта. А Вавилон действительно стоял на двух берегах.
Более того, через Евфрат был переброшен постоянный мост, что тоже вызывало почтение. Мосты, тем более постоянные мосты на каменных опорах широко начали строить только римляне, причем довольно поздно — в имперский период. Мост считался священным у людей многих культур. Неслучайно почетным титулом верховного жреца в Риме был титул «Pontifex maximus» («Великий понтифик»), а по-русски «pontifex» значит «строитель мостов». В Вавилоне был настоящий мост. На нем даже торговали, как потом из века в век — и до нашей эры, и после Рождества Христова — будут торговать на всех крупных мостах во всех крупных городах.
Этот город был практически неприступен. Его окружали три стены, из которых каждая последующая внутренняя была гораздо выше внешней, что позволяло защитникам города легче и эффективнее обороняться в случае приступа. В стенах стояли частые башни, что давало возможность прострела вдоль стены.
В те времена только Вавилон имел регулярную планировку. Его улицы пересекались под прямым углом. Он был разделен на крупные прямоугольные кварталы восемью проспектами, мощенными каменными плитами. И по его проспектам ездили! В Афинах ходили пешком, но там просто были слишком узкие улицы, чтобы ездить. По Риму ездить вообще было запрещено. Самый знатный римлянин, в том числе обличенный консульской властью (высшей властью в республике), шествовал по Риму с почетной охраной, но пешком. Можно было также перемещаться на носилках, несомых рабами. Однако для молодого человека то было неприлично, а приличествовало только старику. Одна из особых почестей, воздаваемых триумфатору-полководцу, заключалась именно в том, что триумфатор-полководец ехал по Риму в колеснице. Например, Гней Помпей Великий был удостоен трех триумфов и мог похвастаться, что трижды прокатился по Риму! А по Вавилону ездили.
Грандиозная территория Эсагилы (главного храма бога Мардука) была разделена на две части крупнейшим проспектом, идущим от священных Ворот Иштар. Их реконструкцию в натуральную величину (на основе блестяще выполненных археологических изысканий) сделали немцы для Государственных музеев в Берлине. Ворота были целиком покрыты синими блестящими поливными изразцами со множеством изображений священного быка — «шеду» (по-аккадски). То, что проспект отделял сложно застроенную храмовую территорию Эсагилы от ее зиккурата Этеменанки (собственно, Вавилонской башни), лишь подчеркивало градостроительно значение храма, посвященного главному божеству, Бела-Мардуку — богу-повелителю Вавилона.
Но Вавилон не был бы пупом земли и религиозным центром Вселенной, каковым многие его считали, если бы ограничился только этим храмом. Кроме него, в городе было еще примерно четыре сотни храмов различных богов и полторы сотни небольших уличных алтарей. Откуда бы ни прибыл путник, он находил в Вавилоне святилище, пусть скромное, но своего бога. А над всеми богами возвышалась башня Этеменанки — башня Мардука высотой 96-98 м. Этот зиккурат буквально подавлял своей высотой одно-двухэтажный город. Между прочим, он был уже не трехступенчатым (как некогда строили амореи), а семиступенчатым с различной окраской каждой из семи ступеней, а на его верху уже не было жертвенника, ибо давно перестали приносить человеческие жертвы. По всей видимости, религиозные представления Месопотамии со временем усложнялись, становились менее мрачными, менее людоедскими и менее демоническими (в отличие от предельно демонизированных религиозных представлений Ханаана, а потом и его наследницы — Финикии).
В Вавилоне каменными плитами были специально вымощены только восемь основных улиц, а все прочие мостили естественным путем. Дело в том, что Вавилон — город керамики (очень древняя традиция). Керамическая посуда стоила гроши, ее особенно не берегли, она билась, и мусор, в котором было много керамической крошки, выбрасывался из дома. А каждый хозяин в пределах своего владения постоянно утрамбовывал улицу или переулок. Этого было достаточно, чтобы остальные улицы и переулки также оказались мощеными, и дальше их оставалось только подметать.
Все усадьбы фасадами были обращены во двор, а на улицы выходили глухими стенами. То были бесконечно длинные глинобитные стенки-заборы, над которыми высились лишь кроны плодовых деревьев да кое-где легкие вторые этажи, соответствующие местному теплому климату. Настоящими фундаментальными были только первые этажи. Но стенки-заборы отнюдь не были скучными. Они имели уступы, ниши, пилястры, а порталы, ведущие на территорию владения, у людей сколь-нибудь состоятельных были красиво украшены.
Это был мир с очень сложным общественным укладом. Разумеется, он оставался миром законов Хаммурапи, согласно которым рабы были рабами, а свободные — свободными. И все же в этом мире даже раб мог обладать своим имуществом, не являющимся имуществом господина. Именно благодаря тому, раб, скопив значительное состояние, выкупал себе свободу и становился крупным торговцем или ростовщиком. В Вавилоне женщина могла не только наследовать, но даже иметь в браке свое имущество, отличное от имущества мужа, и распоряжаться им полностью, включая завещание, чего не было в большинстве держав (в том числе в Ассирии — соседке-современнице Вавилона). В этом мире можно было заключить брачный контракт (древнейший прецедент подобного рода). Таким образом, этот мир во многом оберегал свободу и, несомненно, оберегал имущество.
В Вавилоне были цари. Причем их наследниками становились представители той же семьи, того же рода. Однако по принципу наследования власти Вавилон походил не на западноевропейскую майоратную монархию, а скорее на олигархию типа патрициата старейших средневековых торговых городов. Замкнутый мир древних аристократических семейств Вавилона был не аристократией, а именно олигархией, потому что выходцы из низов, сколотившие крупный капитал, постепенно вводились в круг этих семейств. Представители знатнейших фамилий занимали жреческие места исключительно выборным путем. То есть, необычайно важное в этом мире положение жреца было замкнуто, инкорпорировано в тот же круг патрициата, а сам царь в Вавилоне был довольно зависимым от жречества. Надо сказать, зависимость эта была оформлена блестяще.
Главным праздником вавилонян был ежегодный весенний религиозный праздник — свадьба бога Мардука. Невесту ему везли по реке из города Борсиппы — тоже древнего и крупного аморейского центра. Мардук (точнее, его статуя из Эсагилы, из его храма) торжественной процессией доставлялся к воде, помещался на священную барку и отправлялся встречать свою невесту. То было грандиозное празднество с очень сложным ритуалом. Особенно важную роль, причем жреческую на этом празднике должен был исполнять царь, для чего ему необходимо было пройти посвящение в Эсагиле. Но совершал посвящение верховный жрец храма — лицо, принадлежащее к правящей олигархии. Потому устранить царя было очень легко, просто не проведя его через это посвящение. Тогда царь лишался возможности совершить празднество, а тем самым автоматически и возможности царствовать.
Вавилон обладал не только мощным ремеслом (в особенности, керамической традицией), но и великолепным земледелием на окрестных орошаемых землях, основанном прежде всего на финиковой пальме. Прекрасные плантации вавилонян были трехъярусными. Финиковые пальмы очень солнцелюбивы, потому они составляли верхний ярус, и их сажали на значительном расстоянии друг от друга. Следующим ярусом сажали плодовые деревья, менее прихотливые к солнцу, а под ними еще выращивали огородные или злаковые культуры.
Этот мир был миром высокой науки. Уже говорилось о значительных достижениях египетской астрономии в создании календаря, но и халдейская астрономия по-своему значительна. Между прочим, из Месопотамии мы получили 7-дневную неделю (седмицу). Из Месопотамии происходит зодиак (зодиакальные созвездия и связанные с ними светила — Солнце и Луна), основа астрологической системы, бывшая частью науки астрономии вплоть до XVIII века н. э. Более того, оттуда происходит и семантика зодиакальных имен дней недели, которые сохранились по сию пору в ряде индоевропейских языков — прежде всего в романских, а также в германских.
Носителями тончайших научных, в том числе практических знаний в Вавилоне перед ассирийским вторжением и позднее были люди, которые вошли в историю под именем «халдеи». Заметим, что халдеи — это народ, основавший Нововавилонскую державу. Но «халдеями» же называл ближневосточный мир и высокоученых интеллектуалов-профессионалов Вавилона, а не жрецов, как часто ошибочно утверждается в литературе. Жрецы Вавилона были аристократами (точнее, олигархами), представителями самых знатных семейств. Жречество было символом их власти и общественной должностью. Но представители знати не были настолько грамотны, чтобы владеть всеми тонкостями вавилонского культа. Потому они совершали культовые действия, консультируясь с интеллектуалами-халдеями. А те были выходцами из всех слоев общества, ибо достичь положения интеллектуала мог любой человек, получив соответствующее образование. Сделать это было нелегко. В этом мире изучали халдейский, аморейский, ассирийский, а также давно уже мертвые шумерский и аккадский языки. В этом мире в совершенстве изучали астрономию. В этом мире была превосходная геометрия. Те же халдеи-интеллектуалы были консультантами по устройству каналов, строительству и осаде крепостей и многим другим инженерным вопросам. Это еще одна особенность Вавилона.
Город этот кончил плохо, и не тогда, когда был с легкостью включен в состав иранской державы Ахеменидов. В свое время вавилонянам удалось подкупить и подчинить мидийцев. Но с персами этого проделать им не удалось. Персов — основателей первой полноценной империи — приняли все, потому что они были терпимы и считались с подчиненными народами. Однако к тому моменту Вавилон уже был обречен. Судьба будто сводила с ним счеты за Древнюю Ассирию.
Царь Навуходоносор желал всем угодить своей супруге — носительнице тонкой египетской традиции, превосходившей красотой и умом всех местных халдейских и аморейских девиц. Но и царица, естественно, хотела сделать что-то приятное своему мужу. И она предложила построить еще один канал, сказав, что ее инженеры сумеют в совершенстве его рассчитать, а орошаемая территория плантаций станет еще больше. Был построен огромный обводной канал. Он отобрал столько воды у Евфрата, что движение воды во всей оросительной системе стало очень-очень медленным, еле заметным, а зеркало испарения возросло. В итоге началось быстрое засоление верхнего слоя почвы.
Последним планировал устроить в Вавилоне свою столицу Александр Македонский, но не успел. Вавилон уже вымирал тогда, его покидали жители. А к концу старой эры — началу новой (к Рождеству Христову) он запустел окончательно. Теперь там никто не живет. Он основательно раскопан археологами, и мы его очень хорошо себе представляем. Но только жить там невозможно. В Средние века некоторые особенно жестокие правители пытались вернуть жизнь этой почве различными способами, в том числе посылая рабов собирать кристаллы соли. То была чудовищная работа. Рабы восставали, их убивали. Но соль собрать нельзя. На месте Вавилона пустыня — одна из пустынь, созданных человеком. А между прочим, амореи — старинное коренное население Вавилона — прекрасно понимали, что строить еще более удаленные оросительные каналы нельзя. Но царь был халдей, советники царя были евреи, инженеры, рассчитавшие канал, были египтяне. Они все были в этой земле чужими, и убили эту землю.
АССИРИЯ
Ассирия расположена на севере Месопотамии. Название страны происходит от имени города Ашшур. В древнеассирийский период только так, по имени столицы — Ашшур — и называлось это государство. Город сохранил, несмотря на смену этноса между древне- и среднеассирийским периодами, аристократическую культуру и даже саму аристократию, которая пребывала в Ашшуре до конца существования государства и ассирийской культуры и очень гордилась тем, что именно они — ашшурские аристократы — были создателями Ассирийского царства всех его периодов.
Верхнее течение Тигра находится в другой климатической зоне, нежели Средняя или Нижняя Месопотамия. Это зона постепенного повышения рельефа — в верхнем течении Тигра начинается Иранское нагорье. Там прохладнее (финиковая пальма растет, но вызревает с трудом) и влажнее низовьев Двуречья (там бывают дожди). Там нету болот, но есть каменистые участки, близкие к пустыне.
В этой зоне очень давно сложилась культура, религиозно близкая ко всей Месопотамии, очень многое вобравшая оттуда, но вобравшая также от Элама — небольшой древней культуры с довольно высокой цивилизацией в южной части Иранского нагорья. Географически Элам занимал промежуточное положение между Северной Индией и Месопотамией, и, видимо, как уже говорилось, эламиты были родственниками дравидов — древнейшего населения Индии, о котором мы что-то знаем.
Древнее государство Ашшур складывается еще в конце III тысячелетия до Р.Х. Древнеассирийский период или Древнеассирийское царство датируется концом III тысячелетия до Р.Х. — концом XV века до Р.Х. Оно было небольшим, не склонным к грандиозным завоеваниям, хотя скорее всего из-за малочисленности, но никак не из-за отсутствия у древних ассирийцев воинственности. Среднеассирийское царство датируется концом XV — X веком до н. э. Затем следует некоторый упадок. И Новоассирийское царство уже датируется IX — концом VII века до н. э. На этом история Ассирии завершается.
Период, который хорошо поддается изучению по состоянию источников, охватывает чуть меньше восьми веков. Для нормального прохождения всех фаз этногенеза этого маловато. Предположить, что определенные фазы этногенеза были пройдены ассирийцами до начала среднеассирийского периода, никак невозможно, потому что прямо предшествующий ему древнеассирийский период заканчивается глубоким упадком, то есть, явно произошла прямая смена этноса. Таким образом, рождение вторых ассирийцев (обитателей уже не Ашшура, а Ассирии), начало их этногенеза приходится на XV век до н. э. А прекращают они свое существование в фазе надлома или в межфазовом периоде между надломом и инерцией, или в самом начале инерции в конце VII века до н. э., когда Ассирия была разрушена ударом мощной коалиции.
Унаследовав традицию Ашшура, Ассирия уже в среднеассирийский период — удивительно воинственное государство. Ассирийцы представляли собой народ-войско, наподобие монгольской Орды. Фактически к военному делу были причастны все способные носить оружие, свободнорожденные ассирийцы, хотя способ ведения войны был преимущественно аристократический. То есть, аристократы являлись главной ударной силой ассирийского войска, а народное ополчение — вспомогательной силой (так же впоследствии воевали ахейцы — предки греков). Надо сказать, аристократия существовала во многих семитских народах, но развитой аристократической традиции не было ни в одном из них, кроме Ассирии.
Среднеассирийское царство устроено в соответствии с Полибиевой схемой — политическая система включает все три формы власти в качестве составных элементов. Царская власть и власть аристократическая там всегда заметнее и много мощнее. Однако демократическая составляющая — народное собрание — тоже присутствует.
Среди известных ученым патриархальных обществ ассирийское — одно из предельно патриархальных и очень суровое по укладу, традициям, законам. Такой уклад, такие законы направлены на поддержание основы этноса — каждой семьи. Норма семьи в качестве главной ценности в Ассирии значима, как нигде более в Месопотамии. До нас дошли не все ассирийские законы, но достаточно много сохранилось именно от семейного законодательства. Согласно этим законам имуществом практически мог владеть только мужчина. Вдова могла наследовать имущество только до совершеннолетия старшего из ее сыновей. Причем бесконтрольно она могла распоряжаться имуществом, только если не было прямых родственников-мужчин покойного мужа. Развод по инициативе мужчины считался в высшей степени предосудительным, но допустимым. Что же касается женской инициативы, то ассирийцы четко сознавали, кто есть истинная хранительница целостности семьи, посему и закон прямо повелевает: женщину, которая изъявила намерение покинуть своего мужа, следует утопить в реке.
В новоассирийский период наблюдается довольно заметное имущественное расслоение, появляются обнищавшие ассирийцы, хотя законы, судя по всему, ограждали ассирийцев от этого. Например, выход земельного владения из сельской общины был запрещен. Тем не менее воины нередко разорялись, запустив хозяйство в ходе войны. Позднее так же возникнет римский безземельный плебс — там хозяйства были запущены, в основном во время Пунических войн, и продавались впоследствии за долги. Лишенные средств к существованию ассирийцы никогда не становились рабами, но они пополняли своеобразную «клиентелу», причем эта кабальная зависимость могла быть и пожизненной, и наследственной.
Кроме того, существовал обычай так называемого «оживления»: в период крупных природных потрясений (например, в голодный год) детей, которых родители не были в состоянии прокормить, мог «оживить» (то есть взять на содержание) зажиточный ассириец. Тем самым он приобретал на этих детей отцовские права (права главы семьи), и они оказывались в значительной степени в его распоряжении. Среди прочего, он распоряжался их браком (например, выдавал «оживленную» девицу замуж по своему усмотрению).
Таким образом, зависимость существовала, но никогда ассирийцы не были рабами. Рабами были военнопленные и их потомки.
Свободой гордились, свободу подчеркивали. Свободнорожденная женщина ни при каких обстоятельствах не могла выйти за пределы дома с непокрытой головой — только под покрывалом, хотя лица она не закрывала. Кстати, обычай закрывать лицо придуман в Средней Азии. Шариат этого не требует от мусульманки, ей нужно лишь покрывать волосы. За появление с непокрытой головой ассирийке полагалось наказание — 25 ударов палкой. Но если под покрывалом, как свободная женщина, прошлась бы рабыня или лично свободная, инородческого происхождения проститутка, ей причиталось наказание — 50 ударов палкой. Любой обнаруживший это мужчина обязан был доставить провинившуюся к ближайшему должностному лицу для исполнения наказания. В противном случае то же наказание полагалось и ему.
Интересно, что существовала законодательная норма, подчеркивающая, что только глава семьи владеет и распоряжается имуществом. Согласно этой норме, если жена даст часть имущества рабу, а тот его утратит или недостойно распорядится, муж должен ее наказать, урезав ей ухо. Так же он должен поступить и с рабом. Но если, простив свою жену, он не урезал ей уха, то не должен урезать уха и рабу. Таким образом, женщина выступает здесь как злоупотребившая доверием мужа, а раб — просто как орудие, выполняющее распоряжение.
Заметим, что этот суровый мир обладал достаточно высокой культурой и немалой цивилизацией. Новая столица, столица Новоассирийского царства, знаменитая, не раз упомянутая в Библии Ниневия считалась одним из красивейших городов. Исключительно хороша была набережная Тигра в Ниневии (она легко реконструируется, потому что подробно описана). Строили в этом мире ничуть не хуже, чем в Вавилоне — строили выше одного этажа, великолепно владели искусством фортификации, как и искусством взятия крепостей. Любили яркие цвета в архитектуре, здания, утопавшие в зелени, были еще и сочно раскрашены.
Основные достижения цивилизации ассирийцев так или иначе были связаны с войной. Непрестанное усовершенствование военной техники способствовало общему повышению технического уровня их цивилизации (то же самое можно сказать о современном мире). Мир ассирийцев знал водопровод, великолепно владел металлом, в том числе художественным. Кстати, ассирийцы — первые создатели стали. Разумеется, будучи прирожденным и воспитанным воином, будешь заинтересован более, чем кто бы то ни было, в создании высококачественных мечей. Но того многие народы хотели, однако не создали! Причем ассирийцы создали настоящий булат, и позднейшая традиция изготовления булатных клинков на Ближнем Востоке — просто неоднократный возврат к ассирийской традиции, к тем же самым клинковым технологиям. А поскольку воинственный народ этот еще и непрестанно упражнялся, воевать с ним было затруднительно. Ассирийские пехотинцы бодро ходили в тяжелом вооружении, которое делало их весьма малоуязвимыми. Когда же они обзавелись стальными мечами, у них вообще не стало конкурентов (стальным мечом меч из простого железа, а частенько и бронзовый, можно было просто перерубить).
Ассирийцы конца среднего и новоассирийского периодов тщательно перенимали все новинки военного дела. Они первыми переняли у индоевропейцев (скорее всего у хеттов) искусство разведения лошадей и колесничный бой. На ассирийских колесницах стояло не два, как обычно у египтян, а три бойца, из которых командиром был лучник, вторым был возница, а делало этот «танк» весьма совершенным наличие третьего бойца, чьей основной функцией было прикрывать щитом себя и своих товарищей (сами они этого делать не могли, так как их руки были заняты).
Из неарийских народов ассирийцы, видимо, первыми встали на колесницы и уж точно первыми — в новоассирийский период — начали сражаться верхом. Они были хорошими лучниками. Но египтяне, с которыми у них бывали столкновения, были великими лучниками. Потому ассирийцам нужно было совершенствовать технику боя. Научившись удерживаться на коне, они не могли сразу же научиться стрелять с седла из лука, для чего надо иметь свободными обе руки. Этому научились кочевники более поздних эпох. Но, кажется, только у ассирийцев был промежуточный этап — их конные лучники начали вступать в бой попарно. Каждого стрелка сопровождал конный же слуга, которому, начиная стрельбу, стрелок бросал поводья, и тот вел оба коня. К концу новоассирийского периода ассирийцы все же научились управлять лошадью коленями и стреляли с седла, отпуская поводья.
Этот мир — мир немалой культуры. Памятники ассирийской литературы нам теперь известны, потому что в конце XIX века была найдена клинописная библиотека ассирийских царей (так называемая «библиотека царя Сарданапала»). Их переводили, и они того стоят — эта литература отточена по форме и очень органична. Одна из книг — небольшая книга замечаний и поучений — особенно примечательна, благо она вышла за пределы погибшей Ассирии и кочевала из языка в язык, что бывает редко (не так много сочинений переходят из одной литературы в другую). Это «Книга Ахикара» или «Сказание об Ахикаре», который, видимо, был вельможей царя Синаххериба. Там говорится, например, следующее (перевод с ассирийского Д. Ч. Садаева):
«Лучше с мудрым человеком носить камни, чем с глупым пить вино.
Говори спокойно, не повышай голоса. Ибо если бы дом можно было воздвигнуть при помощи крика, то осел ежедневно строил бы по два дома.
Не будь без меры сладок, чтобы тебя не проглотили. Не будь без меры горек, чтобы тебя не выплюнули.
Не позволяй наступать себе на ноги, дабы потом не дерзнули наступить тебе на шею.
Один воробей в твоей руке лучше, чем тысяча птиц, порхающих в воздухе».
Через греческий промежуточный язык, через византийскую литературу последняя поговорка пришла к нам, она не придумана русскими. Эта книга имела довольно широкое хождение и в греческой, и в латинской традиции, а потому попала и к средневековым европейцам.
В период Новоассирийского царства ассирийцы первыми в мировой истории (если не подтвердится гипотеза о более раннем имперском опыте Египта) вступили на путь создания империи. Конечно, за тем стояли грандиозные территориальные захваты, неизменно успешные после того, как из истории были выбиты хетты (хетты покинули историческую арену в XII веке до Р.Х.). Самыми выдающимися ассирийскими полководцами-завоевателями были Тиглатпаласар III (745-727 года до н. э.), а затем Саргон II (722-705 года до н. э.) и Саргониды — его преемники, включая Синаххериба.
Однако следует отдать должное ассирийцам — они не только умели захватывать земли, они умели управлять. Причем их политика была разной по отношению к лояльным и тем самым надежным народам и по отношению к народам ненадежным. Вот это и есть настоящая имперская политика. Ассирийцы в отношении ненадежных народов проводили политику «несаху»: выселяли их из родных мест и перемешивали с другими народами, таким образом полностью деструктурируя, то есть превращая в толпу. «Несаху», например, подверглись израильтяне — обитатели одного из двух древнееврейских царств, которое попало не под нововавилонское владычество, как Иудея, а еще ранее под ассирийское. В итоге колена иудейского народа, перемещенные в Ассирию, практически были утрачены, размешанные в другом населении.
Но совершенно иначе ассирийцы вели себя по отношению к большинству народов. Они первыми поняли, что необходимо создание имперской знати (шире — имперской элиты). И первыми охотно вводили в состав новой ниневийской аристократии не только ассирийцев, но и главных представителей всех надежных этносов, населявших огромную державу. Новоассирийское царство владело всей Месопотамией, всей дугой «Благодатного полумесяца», имело в качестве вассала Египет, а западная граница царства доходила до середины Малой Азии (то есть до середины азиатской территории Турции). Они даровали привилегии наиболее знаменитым городам, освобождая их от царских податей, и куда чаще то были города, которые принадлежали другим народам, присоединенным к Ассирийской державе, нежели собственно ассирийские (между прочим, в таком положении был Вавилон в составе Ассирийской державы). В самой Ассирии только два города были изъяты из системы царского налогообложения — Ашшур и Ниневия. А когда царь Салманасар V попытался избавить от привилегий Ашшур — прародину ассирийцев, древняя столица и древняя аристократия столь недвусмысленно поставили его на место, что других попыток уже никто не делал.
Почему же ассирийская империя все же не удалась? Думаю, ассирийцы были наказаны за свою чрезмерную жестокость. Можно и нужно строить великую державу с позиции силы, ибо ни одна, даже не великая держава, не основывается на позиции слабости. Но позиция силы не может быть непрестанно жестокой, и уровень жестокости бывает разный. Можно провести карательную экспедицию и подавить восстание. Но нельзя обтягивать ворота своей столицы кожей, содранной с покоренных врагов, что проделал Саргон II в Ниневии. Тогда обязательно рано или поздно составится коалиция, которая уже твои города превратит в пыль, что и произошло. Под ударами коалиции Вавилона, восходящего Мидийского царства и скифов-кочевников в конце VII века до Р.Х. была разрушена Ниневия, а затем было уничтожено и само Ассирийское царство — в 618 году до н. э. оно прекращает существовать.
Более того, Ассирию из-за ее исключительной жестокости окружал впоследствии заговор молчания. О ней умалчивали историки даже тех народов, которым не пришлось испытать на себе ассирийское владычество (тот же Геродот почти не упоминает об Ассирии). И если бы не находка библиотеки ассирийских царей, мы знали бы только, что такое государство существовало и было, по слухам, весьма могущественным.
К тому же, ассирийцы поплатились как этнос за политику «несаху». Эта политика могла приносить некоторую пользу, покуда существовало великое государство. Но его не стало, а перемещенных таким образом лиц было очень много. И уцелевшие ассирийцы (конечно же, их не всех перебили или угнали в рабство победители) быстро рассеялись, смешавшись с арамеоязычным населением — в основном, с сирийским и частично древнееврейским. Потомки этого этноса — современный реликт с очень тонкой культурой — существуют. Кстати, и в нашей стране их немало. Зовут они себя ассирийцами, но говорят не на ассирийском, а на близкородственном ему сирийском языке. То есть, много веков назад этот реликт полностью арамеизировался.
- Белявский В. А. Вавилон легендарный и Вавилон исторический. — М., 1971
- Кленгель-Брандт Э. Вавилонская башня. — М., 1990
- Садаев Д. Ч. История Древней Ассирии. — М., 1979