Молчание
Молодой человек в заношенном двубортном пиджаке, переминаясь с ноги на ногу, ожидал кого-то в холе парижской гостиницы.
- Здравствуйте, здравствуйте, Ирина! Это я, я, Вячеслав я, - он замахал рукой, увидев симпатичную женщину не старше тридцати лет, выходящую из лифта.
- Здравствуйте, я догадалась, что вы. Тут больше нет никого, - Ирина подошла ближе к мужчине и неохотно пожала протянутую ей влажную ладонь.
Она бы предпочла обойтись без этого - простого «здравствуйте» было бы достаточно. Но здесь, в гендерно-равноправной Европе требовалось жать руки. Это было Ирине в тягость - каждый раз, когда ей приходилось их жать, она как будто бы разрывала целлофановый пакет внутри себя, и протягивала через эту дыру свою беззащитную руку. Хуже рукопожатий в качестве приветствия, могли быть только поцелуи, но в этой ситуации они не грозили.
- Ирина, а вы каким образом предпочитаете попасть на выставку?- спросил Вячеслав.
- Что? – переспросила Ирина.
- На такси или …
- Конечно, на такси. Местное метро мне не нравится, - ответила Ирина.
- А московское? – зачем-то уточнил Вячеслав.
- А московское осталось в Москве, - ответила Ирина.
- Ну да, не поспоришь, - согласился мужчина. - Я тогда попрошу, чтобы машину вызвали.
Вячеслав положил свой старомодный - даже в этом, 1995 году - портфель на чёрный кожаный диван, и пошёл к стойке. Ирина уселась на такой же диван напротив.
- Ну вот, сейчас приедет, через несколько минут, - выдохнул Вячеслав и пристроился рядом со своим портфелем, поджав ноги в стареньких растоптанных туфлях. Женщина посмотрела вниз и поняла, что лучше туда больше не смотреть. Её взгляд смутил Вячеслава, и он ещё сильнее вжал ноги в обшивку дивана.
Ирина принялась смотреть на картину, висящую на стене. Картина была абстрактной, она напоминала выцветшую на солнце чернильную кляксу, на которую пролили машинное масло. Смотреть на неё Ирине было скучно. Вячеслав, вперив невидящий стеклянный взгляд в левое плечо женщины, смыкал и размыкал пальцы рук. Смотреть на него Ирине было неловко. Она не знала, куда деть взгляд. Оба молчали. Молчание затянулось, оно начало тяготить. Разговаривать Ирине тоже не слишком хотелось, однако, пришлось выбрать меньшее из зол.
- А вы давно переводчиком работаете? – спросила она Вячеслава.
- Я, я? Не то, чтобы работаю, скорее, подрабатываю, - ответил он.
- А работаете где? Здесь, в Париже.
- Да, в научной организации одной. Если по нашему, то это вроде НИИ, но называется университет. Финансирование не очень, поэтому приходится подрабатывать.
Вячеслав произнёс название своего университета на французском языке. Название показалось знакомым Ирине. Она стала вспоминать, откуда же оно ей известно?
- Как, как вы сказали, называется? – переспросила Ирина. Вячеслав повторил название. И тут же начал что-то рассказывать о том, что он там разрабатывает, или только собирается разрабатывать. Этого Ирина не разобрала, потому что, поняв, откуда она знает название университета, Вячеслава она уже не слушала. Она вспоминала.
Так и есть. В прошлом году, примерно в это же время, весной, один пожилой мужчина, которого Ирине так и не удалось забыть, говорил ей, что они с женой приехали в Париж по приглашению именно этого университета. Точнее пригласили жену, а он поехал с ней за компанию. Оба они были научные работники, обоим было около семидесяти.
Всю свою жизнь они провели вместе, рука об руку. Это был их последний вечер в Париже. На следующий день они возвращались в Москву. Вечер выдался очень приятный. Тёплый весенний вечер – безветренный, поэтому нежный. Они уже позвонили сыну, убедились, что он их будет ждать в аэропорту, уже упаковали подарки внучкам. Наступило время последний раз прогуляться по Елисейским полям, попрощаться с любимым ими городом.
Ирина с коллегами Романом и Светланой тоже гуляли в этот вечер по городу. Выпитое за ужином вино наполнило всех троих благодушием и улучшило настроение настолько, что им показалось, что они, наконец-то, почти нашли тот самый Париж, который «увидеть и умереть». Людей на улицах уже было немного, немного было и автомобилей.
- Еду сегодня в метро, вдруг в вагон заходит такой классического вида клошар, совершенно, кстати, не вонючий. Встаёт посередине вагона, прямо около меня. Достаёт из кармана пальто барабанные палочки и такое соло на барабане исполнил, - начал рассказывать Роман.
- На каком барабане?
- На невидимом, конечно. Клёво у него вышло. Я даже денег дал, и другие давали. Чувство такое после него, хорошее осталось… улыбался очень обаятельно беззубым ртом… - Роман не успел закончить свой рассказ, как мимо выпучив глаза пробежали два смуглых парня в белых рубашках, выбившихся из-под ремней брюк. Поравнявшись с компанией, один из них что-то выкрикнул.
- Что они сказали? – спросила Ирина у знающей французский язык Светланы.
- Не поняла, по-моему, это итальянский, - сказала Светлана. - Там что-то произошло, смотри впереди на лавочке, вроде бы, лежит кто-то.
- Пойдем, посмотрим, может быть помочь надо?
Они поспешно приближались к лавочке. На ней без движения лежала женщина. Рядом, опёршись рукой о спинку лавочки, стоял её испуганный пожилой спутник. Ещё один мужчина с длинными седыми волосами, сидя на краешке лавочки рядом с женщиной, пытался нащупать её пульс. Светлана обратилась на французском языке к растерянному пожилому человеку, этого не потребовалось, оба - мужчина и его спутница, - которой вдруг сделалось дурно, - были русскими.
Это они позвонили сыну, упаковали подарки внучками и пошли прогуляться по Елисейским полям. Вечер превратился в ночь, а они всё гуляли, смеялись, представляли, как внучки будут примерять обновки, говорили о том, что завтра обязательно придёт их соседка, пить чай и слушать их рассказ про Париж. Вдруг! Она упала - шла, шла и упала. Юноши - итальянцы, которые проходили мимо, помогли, отнесли женщину на лавочку, и побежали Скорую вызвать. А перепуганный муж, совершенно не знал, что ему делать, как ей помочь. Ведь до этого она никогда не болела. Он сам, да, болел, и она всегда знала, что делать, а он…
Всё это мужчина рассказывал Ирине и Светлане, которые стояли рядом с ним и говорили, что всё будет хорошо, что во Франции очень хорошая медицина, что доктора приедут, сейчас будут, и спасут её. Обязательно спасут - не могут не спасти!
Седой длинноволосый француз, стоя на коленях, пытался делать женщине искусственное дыхание. Прибежали итальянцы. Вслед на ними, очень быстро, приехала Скорая помощь. Добровольного помощника мягко отстранили. Он встал, фонарь осветил его лицо.
- Смотри-ка, это же тот клошар из метро, вон палочки из кармана пальто торчат, - узнал мужчину Роман. Клошар отошел на пару шагов от лавочки, и стоял там, грустно глядел, как молодые ребята - парамедики из первой подъехавшей машины помогали женщине, как бригады врачей из второй, а за ней и третьей машин Скорой помощи пытались реанимировать её. Он ушёл только после того, как женщину увезли в больницу. Подоспевшие полицейские попросили её мужа сесть к ним в микроавтобус, и, включив мигалки, обе машины уехали.
- Выживет она? – спросила Ирина у нетёмного ночного неба. Всем очень хотелось, чтобы выжила. Казалась несправедливой мысль о том, что всё вот так и закончится для этой женщины, что растерянному её мужу придётся продолжать жить без неё, а с любовью выбранные ею подарки, уже не смогут обрадовать её внучек.
- Вот уж, действительно, «увидеть Париж и умереть», - сказал Роман и наткнулся в сумраке на две пары расстроенных глаз.
- Роман!
- Я же... Всё хорошо будет, это же очевидно. Видели этого странного клошара? Вот какова вероятность, что он мне второй раз за день попадется? Здесь же куча народа живёт. Он здесь не просто так. Это знак, что всё будет хорошо.
- Я думаю, они её реанимировали в той второй машине, которая вся была оборудованием забита, не зря же столько времени с ней работали,- предположила Светлана.
- Конечно, ведь увезли на специальной Скорой, подключили там ко всему. Сейчас в больнице всё, что надо сделают. Хоть бы вытащили её, так дяденьку жалко, - сказала Ирина.
*****
- И вот, мне уже практически выделили финансирование, гранд, как они говорят, на мою тему, - Ирина вновь услышала прерывающийся голос Вячеслава, - Это в прошлом году было. Но такая неудача вышла.
- И что же случилось, - автоматически спросила Ирина.
- Наша организация пригласила доктора наук из России, а она, это женщина была, скончалась, здесь в Париже. Она не была застрахована, и нам пришлось все расходы, репатриация и всё такое, очень дорогие процедуры и все деньги туда ушли. Но вот в следующем году… может быть, - Вячеслав неуверенно кивнул головой и замолчал.
Ирина тоже молчала. Молчание уже не было ей в тягость. Разговаривать больше не хотелось, хотелось плакать.