- Опять эта старуха припёрлась, - молодая официантка Ниночка поморщила миниатюрный носик и опёрлась на стойку раздачи.
- Оставь её, тебе то что? - ответила кассирша Анна.
В это время из-за двойной двери показалась пожилая непрезентабельная женщина неопределённого возраста с затёртой коричневой сумкой. На голове её пышным одуванчиком сидела растянутая вязаная шапка фиолетово-сиреневого цвета. Старый, местами зашитый пуховик со сломанной молнией держался на трёх пуговицах.
Женщина прошла за угловой столик, поставила рядом на стул сумку и приоткрыла молнию. Из сумки тот час показалась ушастая голова маленькой собачёнки.
- Сиди тихо, Жуан, а то нас с тобой отсюда выгонят, - женщина погладила собачёнку по голове и устроилась на стуле рядом. - Сиди, Жуан, сиди. Мы не будем сегодня голодными. Надежда умирает последней.
Надежда Прокопьевна приходила в это бистро каждый день. По будням в обеденное время тут было полно народу. Она сидела в углу, так чтобы ей был виден весь зал. Если не зевать, то можно было успевать собирать остатки еды, оставляемые в тарелках, раньше чем официантки уносили подносы в мойку. По выходным посетителей не всегда было много - раз на раз не приходится. Если в городе праздник какой, или просто хорошая погода, то бывало что и яблоку негде было упасть. А в такие дни, как сегодня, можно было часами сидеть в пустом зале.
Посетители бистро бывают очень разные. Кто-то заходит поесть, берёт не очень много и не очень дорого. Если компания пришла, часто сидят и разговаривают за едой. Такие оставляют не много - корки хлеба, недопитый чай или чуть-чуть пюре размазанного по тарелке.
Другие приходят пообщаться. Бывает сидит молодая парочка, пол-часа с одним пирожным и чашечкой кофе. А бывают и такие, кто придёт, закажет еды, и сидит потом в телефон уставившись. Тут у них бесплатный интернет, говорят. Сама Надежда Прокопьевна в этих вещах не разбиралась. Так вот, такие, кто закажет и не ест, потом больше всего и оставляли. Видимо духом святым питались, или интернетом своим, кто разберёт.
Сегодня весь день немного пуржило. Снег плясал в воздухе отражаясь в лучах новогодних огней, которыми были украшены фасады зданий. Мигающая гирлянда бросала цветные пятна на лицо Надежды Прокопьевны и на уши пса Жуана. Официантки скучая смотрели новогодние клипы на большом телевизоре, висящем на стене. В противоположном углу уже давно сидели два молодых парня, у каждого по телефону в руке.
В это время дверь раскрылась и в зал почти вбежал молодой статный мужчина. Гусарские усы и борода клинышком делала его похожим толи на мушкетёра из фильма, толи на какого-то артиста. Надежда Прокопьевна хорошо его помнила, он обычно на выходных приходил сюда обедать с женой и двумя детьми лет десяти. Жена его видно блюла фигуру, брала себе не очень много. А у детей было одно баловство на уме. Очень уж он на них ругался, когда они набирали себе и потом не съедали. Он обычно рассказывал им тогда про своего деда, который ещё в войну приучился есть всё до последней крошки. И вот он сам, значит, съедал всё до крошки, и детей тоже заставлял. Если дети сильно уж капризничали, доедал тогда сам. Не самый лучший посетитель, по любым раскладам.
В этот раз он был один, что необычно, и заметно торопился. Взял себе чего-то и сел посреди зала. Молодые парни как раз засобирались уходить. После них удалось поживиться только чайным пакетиком и крошками от слоёного пирожного. Зато кассирша Анна, у которой сегодня смена, разрешала Надежде Прокопьевне наливать кипяток из бойлера. Так и сидела она, макая незаваривающийся пакетик в кипяток. Две крошки побольше аккуратно положила на язык, а остальные смела в ладонь и дала Жуану. Тот одним махом облизнул руку и просил ещё заглядывая в глаза коричневым понимающим взглядом.
Надежда Прокопьевна вздохнула и погладила Жуана по голове, - Эх, один ты у меня, Жуан, остался.
Она пережила смерть мужа от рака лёгких, выстояла не сломалась. Пережила, когда хоронила старшего сына, убитого в пьяной драке. Младший сын с женой и детьми подался в Москву за большими деньгами, и не объявлялся уже лет десять. Так и не знаешь, как он там, жив ли.
- Ничего, ничего, Жуан. Мы справимся, надежда умирает последней.
От навернувшихся на глаза слёз Надежда Прокопьевна даже не сразу заметила того усатого мушкетёра, который стоял прямо перед ней.
- Это вам, - он поставил перед ней две тарелки, обернулся и быстро вышел на улицу.
На одной тарелке лежали два слоёных пирожных, одно с кремовой начинкой, другое с ягодной. А на другой тарелке был настоящий огромный кусок торта облитый сверху шоколадом с ореховой крошкой. Внезапно затрясшимися руками Надежда Прокопьевна пододвинула тарелки поближе. Одну слойку она ровно разделила пополам, половину сразу дала Жуану. Потом она взяла ложечку из стакана бледного чая и аккуратно сняла шоколадную корочку с торта. Осторожно, не уронив ни крошки она отправила шоколадный ломоть в рот. От сладости и вкуса шоколада глаза её закатились и на лице появилась улыбка. Затем она маленькими кусочками, растягивая удовольствие, ела торт слой за слоем. Нижний слой коржа целиком отдала собачёнке.
Ещё оставалось пол-слойки с кремом. Другую она аккуратно завернула в пакетик и спрятала в сумку. Чай в стакане как раз потемнел достаточно, что стал похож на настоящий. Сегодня надежда будет жить.