Олег Бочаров 47
В 1976 году, в июле, по городу опять аврал. Гибнут овощи, забитые сорняками. Нас, человек сто, везут в Переславль Залесский. Размещают в общежитии техникума, по 3 – 4 человека в номере, и бельё дают, как путным. Радиозавод изготавливает для нас орудия труда, тяпки угловые ( их ещё называют мотыги в других местностях). Утром подают автобусы и везут на станцию ж\д Берендеево, в столовую, а оттуда на поле. Мы пропалываем кормовую свёклу. На обед везут в Берендеево и снова на поле. Девушки нас выручали, у них прополка быстрей получается. Бригадир требует норму выработки. Далее ужин, и везут в Переславль, поближе к городскому пляжу. Погода стояла жаркая, вода в Плещеевом озере тёплая. Здесь я расслаблялся. У нас было много молодых девушек в красивых купальниках. Можно подивиться! У озера берега топкие, к воде не подойдёшь, сначала болотина, а уж потом озеро. Купаться можно только на городском пляже, где привезён песочек. Первые 50 м от берега дно топкое, вода взбаламучена купающимися детишками до черного цвета. Далее дно твёрдое, песочек, вода чище, а ещё дальше – прозрачная. Но для этого надо отойти метров на 200. А, чтобы можно было плавать – ещё дальше. В Переславле Залесском много памятников архитектуры, есть, где погулять и что посмотреть. В озеро впадает живописная речка Трубеж. У самой её воды растут большущие ивы, склоняясь над ней, образуя местами зелёный туннель. Моторные лодки, на которых ездят местные рыбаки не такие, как у нас на Волге. Они длинные, узкие плоскодонки. Плещеево озеро бывает и бурным. Как уж они на волне себя ведут? Через весь город проходит (раньше проходило) шоссе Москва-Ярославль. На этой улице сосредоточена вся светская жизнь. По более дальним улицам гоняют стадо коров. В общежитии было весело, много девушек. Так мы отработали 10 дней. Осталось впечатление, что я был в отпуске.
***
В 1977 году, в конце сентября, по городу был объявлен аврал. В колхоз гребли всех, кто может ходить. Сам предцехкома Ложкин насядал на меня, бравируя тем, что он мне выбил санаторную путёвку. Теперь дескать надо её отрабатывать, раз выздоровел. Нас привезли человек двести на базу охотхозяйства министерства обороны, около озера Вашутинского, невдалеке от Переславля Залесского. Спать положили всех в вестибюле охотгостиницы, вповалячку, впритык, вдоль всех стен, на матрасы, набитые соломой. Утром подъезжали автобусы, везли нас в столовую (кормили за наши деньги), а оттуда на картофельное поле. И работа по команде Ложкина, от звонка до звонка. Потом на автобусе везли в столовку на обед, и снова на поле. В конце рабочего дня везут в столовку на ужин и далее в гостиницу. И так дней десять. В столовой еда добротная. Гулять в охотхозяйстве особо негде, до озера и обратно. Берега низкие топкие. Но мы заработали неплохо.
***
Год 1978. Колхоз на Нерли, так можно бы его назвать. Опять везут на автобусе почти до Переславля, за селением Погост свёртка влево, и ещё 6 км до деревни Плечёво. Она стоит на самой реке Нерль (Клязьменской). Через реку переброшен солидный широкий деревянный мост, но он в аварийном состоянии. По нему даже пешком ходить опасно, можно провалиться в воду, до того он сгнил. Речка неширокая, вся заросла лилиями и другими водоплавающими растениями. Конец августа был умеренно тёплый. Я купался каждый день. Нас разместили всех в одной деревне в нескольких домах. Мужичков немного, но все матёрые «колхознички», и все в нашем доме. Я облюбовал для спанья на своём надувном матрасе террасу. Мужички покупать для питания ничего не хотели (деньги у них кончились в первый же день), и хозяйка нас кормила из того, что колхоз давал: молоко, картошка, мясо, хлеб. И так наш рацион: картошка с мясом каждый день, три раза в день, и добавок к ним никаких. Ни морковки, ни луку, ничего. По-началу было вкусно, но очень быстро мне надоело. Работали на сушилке, на проветривании зерна. Зерно нового урожая пошло сплошным потоком на сушилки. А в нашей деревне печи сушильных агрегатов были разобраны ещё весной для профилактики, очевидно. Чтобы зерно не перепрело (не сгорело), бригадир придумала его проветривать. То есть перебрасывать его лопатами из левой кучи в правую, из правой в левую, и так далее пока печи не починят. Нам с самого начала было ясно, что эти кучи зерна обречены на сгорание. Их бы, по-идее, продать бы, как можно скорее, хотя бы своим колхозникам на фураж. Так этого при социализме нельзя. Посадить могут. Заниматься бесполезной работой не было никакого желания. Но нас, инженеров не зря сюда прислали, мы же бесплатная рабсила для колхоза. Поэтому команда была не рассуждать, а перелопачивать. Две недели мы этим занимались, но зерно всё равно сгорело, и его нельзя было даже на фураж пустить. Так его и закопали, тонн несколько за сушилкой. Работали мы в две смены. Мне досталась вечерняя смена, до часу ночи. А в первой половине дня я гулял по лесам окрестным. Так и вспоминались слова Есенина про страну берёзового ситца, до того хороши были там березнячки. В последний день я пошёл в направлении ж\д станции Итларь, чтобы уехать домой. Напоследок искупался в Нерли и, чтобы не возвращаться прежним путём, пошёл напрямик к шоссейке. Но путь мне преградил забор. Я через него перелез и спрыгнул сверху. После чего, рюкзак от меня оторвался вместе с лямками. Как теперь его нести? Привязал как-то проволочкой. На электричке доехал до дому.
Вскорости я подал заявление об увольнении, чтобы перейти на работу в НИИ, и меня снова послали в тот же колхоз уже на картошку, в отместку за увольнение, и ещё премии лишили (всё в соответствии с положением о премировании, применительно к увольняющимся). Так боролись с текучкой кадров. Можно ли было не ездить в колхозы? Можно, но это обходилось обычно дорого. Зажимали отгулы, тормозили повышение по службе, предоставляли отпуска в холодное время года, травили как, тунеядца.