Многие исследователи, так или иначе касавшиеся темы брачных отношений у различных языческих народов, находившихся на такой стадии развития как варварство, отмечали, что поцелуи как атрибут интимных отношений между полами были несвойственны диким племенам и вошли в сферу их интимных отношений с подачи европейцев, некогда колонизировавших весь мир.
Однако, изучая аборигенные народы Северной Америки, мы приходим к выводу, что принимать вышеуказанную точку зрения в указанном контексте однозначно нельзя.
Многие индейские народы момент близости между полами сопровождали именно поцелуями. Партнеры у племени плоскоголовых (флэтхэдов), когда предавались страсти, сильно сжимали губы, и соприкасались ими, но данное соприкосновение не было похоже на то, как это делают европейцы с обильным обсасыванием ртов партнера и причмокивающими звуками.
Хопи также имели представление о поцелуях.
Апачи, балуя своих детей, частенько чмокали их во все места, но в отношениях мужчины и женщины данное проявление близости практиковали не часто, ибо считали, что целование не главный признак демонстрации чувств, и более того, целоваться на людях, по их мнению, является признаком дурного тона. Поэтому многие семейные пары апачей, могли прожить всю жизнь вместе, так и ни разу не поцеловавшись друг с другом.
Что же касается такого интимного вопроса как импотенция у индейских мужчин и фригидность у индеанок, то по этому вопросу нет ни каких свидетельств современников и исследователей.
Технически, во время полового акта большинство племен использовали позицию «мужчина сверху», поскольку считалось, что если женщина будет сверху, то мужчина потеряет удачу на охоте.
Женщины навахо были убеждены, что в момент полового акта партнерша должна находиться только снизу, если же не придерживаться этого правила, то после рождения ребенок начнет ходить с большим трудом. По этой же причине навахо в момент интимной близости никогда не целовались.
У ирокезских народов и некоторых племен Южных равнин, наоборот, было принято, чтобы женщина не касалась спиной земли, ибо могла потерять детородную силу.
У большинства племен Калифорнии, в частности помо, техника исполнения полового акта была разнообразной. Помо были весьма искусными и раскрепощенными любовниками и в особенности любили анальный секс. Данное извращение было характерно также и для индейцев мохаве, а также и для арикара, проживавших на равнинах. Их женщины страдали от такого заболевания как геморрой.
Оральные ласки в интимной сфере североамериканских индейцев были практически не характеры, но имелись и исключения. Помо, и мохаве практиковали сию процедуру, но только в рамках фелляции (тот же минет) и исключительно по отношению к мужчине. Вызывание же полового возбуждения посредством рта и языка со стороны мужчины по женским гениталиям попадало под запреты из-за дурного запаха женских выделений. Болеет того, мужчины мохаве старались не прикасаться руками к женским половым органам, так как считали, что их выделения ядовиты.
Половые партнеры хопи, наоборот не ограничивали себя в оральных утехах. Хотя позже антропологи, изучавшие племя хопи ссылались на своих информаторов, которые якобы утверждали, что ласкать губами половые органы во время секса это «не правильно».
Получали ли женщины индейцев оргазм во время интимной близости?
Мне трудно что-либо об этом сказать, но думаю, что получали, они же женщины, как и все остальные. Трапперы, сожительствовавшие с индеанками, ни когда плохо не отзывались об индейских женщинах как о любовницах.
Известно то, что индеанки между собой никогда не обсуждали тему оргазма, не потому что стеснялись, а потому, что это было просто не принято.
Во многих индейских племенах секс практиковался в определенные сезоны. Так, например, у некоторых племен северной Калифорнии (хупа), мужчины в период зимы поселялись отдельно от своих жен в отдельных мужских домах. С наступлением же весны мужчины хупа сооружали у берега реки шалаши и переселялись туда со своими женами и жили с ними там до наступления холодов.
Климат Северной Калифорнии не позволял женщинам индейских племен, населявшим ее территорию наслаждаться сексом с мужьями во время проливных дождей и снежных бурь, поэтому им приходилось дожидаться лета, для того чтобы вновь ощутить себя женщинами.
Индейцы калифорнийского племени юрок не позволяли себе заниматься сексом с женами в собственном вигваме, потому, что там всегда хранилась местная «валюта» – раковины денталиума, денежного средства весьма почитаемого у юрок. Юрок считали, что если заниматься сексом в том месте, где хранятся раковины денталиума, то можно их потерять и скатиться до уровня нищеты.
Супружеская неверность в среде североамериканских индейцев весьма распространенное явление, и об этом феномене, кроме меня в русскоязычной литературе по индеанистике отмечали российские авторы Ю.Стукалин, А.Ветер, и отношение к этому феномену у различных племен было опять же неоднозначным.
Хопи относились к супружеской измене абсолютно спокойно. Ревность не была присуща ни мужчинам, ни женщинам хопи. Если у мужчины хопи помимо законной жены была любовница (неважно замужняя или нет), то он называл ее «личной женой». У законного мужа этой «личной жены» также были «личные жены», из числа одиноких женщин, вдов или чужих жен, и супруги знали об этом, но никогда между собой это не обсуждали.
У племен, обитавших на равнинах, а также многих других племен, как правило, жена имела статус собственности мужа. Особенно это отчетливо проявляется на примере браков команчей и кайовов. В этих и других обществах женщину покупали, а поскольку за нее шел торг, значит, она имела стоимость, а поскольку за нее платили установленную сумму, значит, она была вещью, а вещь не имеет право на некую свободу, и тем более на проявление чувств по своей воле. Поэтому супружеская неверность в этих племенах считалась серьезным преступлением против личной собственности. Наказания за измену были весьма жестокими, и степень позора уличенной в измене женщины, ложилось на нее клеймом до конца ее дней. Известно, что за супружескую неверность команчи убивали своих жен, продавали их в рабство или просто изгоняли из племени. Апачи же неверным женам отрезали кончик носа и избивали до полусмерти.
Один из участников экспедиции Эрнана де Сото 1540 года в своем дневнике описал, как за супружескую измену один из индейцев в городе Моувилл вывел на обозрение жителей свою неверную жену, раздел ее догола, обрил ей голову заостренным каменным топором, потом, собрав ее одежду, спокойно удалился, показав тем самым, что его с ней больше ничего не связывает. После того как он ушел, толпа стала неистовствовать и издеваться над грешницей. Люди швыряли в нее собачьим дерьмом и всем тем, что попадалось под руку. Удовлетворив, таким образом, свое неистовство, люди возвратили бедную женщину в дом ее родителей, которые брали на себя обязательство перед людьми навсегда вывезти свое грешное чадо из данного селения.
Крики, по наблюдениям современников, также весьма эксцентрично поступали с неверными женами. Если муж узнавал о прелюбодейной связи своей супруги, и тем более данная связь каким-то образом доказывалась, он, словно собаку на поводке уводил ее в лес на глазах у всей деревни. В лесу оскорбленный муж привязывал изменницу к дереву, после натягивал тетиву лука и убивал ее. Характерно то, что родственники это несчастной, не могли достойно, в соответствие с традициям похоронить тело отступницы, которое оставалось добычей диких зверей.
Конечно же, шли годы, и крики с приходом в их земли европейцев постепенно цивилизовались, и система наказания неверных жен у них несколько модернизировалась. Если женщину уличали в измене, то жены, сестры, а также дочери ее любовника, срывали с обидчицы одежду, брали палки и избивали ее. При этом убивать до смерти не позволялось, поскольку за экзекуцией в сторонке пристально наблюдали муж наказуемой и его родственники, готовые моментально вмешаться, если наказание перейдет дозволенные границы.
Кто прочел мою работу об ассинибойнах «Камневары страны Гризли», тот, наверно помнит, что у этого племени неверную жену брили наголо, потом все тело мазали медвежьим жиром и разукрашивали киноварью, и, усадив такое «пугало» на лошадь с обрезанной гривой и хвостом, один из старейшин племени водил ее вокруг лагеря, во всю глотку объявляя всем о том, какой грех совершила эта женщина. После прелюбодейку возвращали родителям, которые за то, что она опозорила род, хорошенько ее отдубасивали.
В традициях и обычаях многих племен, в наказание за прелюбодейную связь неверным женам обрезали волосы, ибо считалось, что длинный волос является украшением всякой женщины и возвеличивает ее честь, а обрезанный волос говорил о ее позоре. Например, у чикасо, если женщину впервые ловили на измене мужу, то родственники коротко обрезали ей волосы и надолго помещали в темное помещение, чтобы скрыть ее позор от соплеменников. Если ситуация повторялась, то ей ножом отрезали какую-нибудь часть тела, ухо или губу, или, как у апачей и сиу, кончик носа.
Мужчины некоторых групп у гровантров за измену жен уродовали их лица и обрезали им волосы. Имеются свидетельства о том, как один из оскорбленных супружеской неверностью мужчина гровантров отрезал своей жене груди и руки и оставил ее так умирать. Другой застал свою жену с одним из вождей в весьма недвусмысленной позе, и, не задумываясь, застрелил этого вождя.
Гровантры из уст в уста на протяжении долго времени передавали оду историю, о том, как один из воинов приехал в гости к своему брату, который жил с женой в другом селении. Жена брата, не проявила должного внимания к гостю и тот затаил на нее злобу. Он сказал ей украдкой: «Придет время и мне поведают о тебе то, в чем ты сама себе боишься признаться». Действительно он как-то узнал, где она проводит время со своим любовником, выследил парочку, подкараулил женщину и сказал ей:
– Ну, вот видишь, оказывается ты не такая, как кажешься. Я намерен убить тебя.
– Убей, – смиренно ответила женщина.
Мужчина хладнокровно пристрелил ее из ружья и сообщил об этом своему брату, на что тот ответил: «Ты все правильно сделал».
Вообще-то супружеская неверность у североамериканских индейцев обыденное явление, не смотря на то, что брачные отношения у них во многом были табуированы. Одна из основных причин неверности жен мужьям кроется в возрастном аспекте. Молодых индеанок весьма часто без их согласия выдавали за стариков племени, поэтому молодые жены и поддавались чарам, которые оказывали на них молодые воины.
Оскорбленный изменой жены мужчина гровантров, если оставался с ней жить дальше, то мог потерять статус в племени и уважение среди соплеменников, однако многие мужчины по причине элементарной привязанности к своим женам, объясняющейся чисто житейскими или точнее сказать экономическими соображениями, жертвовали своим статусом и престижем. В большинстве случаев мужчины гровантров и других равнинных народов, отпускали своих неверных жен с любовниками, если те не отказывались от женщины и платили за них достойный выкуп.
Немало случаев засвидетельствовано современниками, где гнев оскорбленных изменами жен индейских мужчин перерастал в одержимое неистовство. Так один из воинов дакотов, заподозрив свою жену в порочной связи, туманным утром объявил ей, что собирается идти на охоту. Сам, конечно же, охотиться не пошел, а затаился в кустарнике поблизости. Ждать пришлось недолго, так как к его «благоверной», озираясь по сторонам, спешил возлюбленный. Ревнивец дал парочке насладиться друг другом, и после того как любовник отправился восвояси, мужчина нагнал его и пристрелил. Однако же он не удовлетворился ссодеянным, и ножом из спины покойника вырезал кусок мяса, который принес своей жене и приказал ей приготовить его. Как только мясо было приготовлено, мужчина направил на жену ствол карабина и заставил жену есть его. «Не брезгуй, – с издевкой говорил он, – ты же так любила его, не вижу радости в твоих глазах…». После того как насладился этим зрелищем, он застрелил жену.
Сладострастным индеанкам их мужья порой устраивали довольно-таки изощренные экзекуции.
Например, одну женщину чероки, которая постоянно изменяла мужу, последний, посовещавшись с родственниками, принял решение «пустить на хор». Ее привели в лес и привязали между кольями и разрешили ее отыметь пятидесяти желавшим это сделать мужчинам.
Подобное происходило и с неверными женами у шайенов. Оскорбленный муж предлагал жену всем неженатым молодым воинам военного общества, членом которого являлся. Однако предложение не касалось мужчин родственников его жены. Чтобы данная экзекуция не выглядела «пошловато», обманутый мужчина приглашал друзей на пир в прерию, где каждый мог удовлетворить свою физиологию с неверной женой товарища. Исследователь шайенов Д.Гринел, однако, указывает на не системность такого наказания греховодных женщин, и считает, что подобные случаи были единичными. Гринел утверждал, что мужчины принимавшие участие в постыдных оргиях подобного рода, собою не гордились, и обличаемые, молчаливо принимали укоры своих жен и матерей, отводя глаза в сторону.
Бывали случаи, когда подозрение в супружеской неверности индейцы испытывали, как говориться «судами высших сил». Муж одной женщины команчей, заподозрил жену в прелюбодеянии, но она стойко отрицала, измену. Тогда муж предложил поклясться, и таким образом «снять вопрос с повестки дня». Женщина знала, что виновата, но, тем не менее, пошла на искушение «высших сил». Она сказала: «О, солнце, о, земля, если вы мне верите, то уничтожьте меня, отнимите жизнь у моего тела»!
Вскоре воздаяние от высших сил за ложь пришло. Женщина серьезно занемогла, и жизненные силы день ото дня покидали ее. Она пошла к шаману и во всем тому призналась. Шаман ответил, что ничем не может помочь ей, ибо не имеет власти от «высших сил» прощать грехи. В отчаяние женщина нашла другого шамана (более крутого, наверно имевшего больше власти, чем первый шаман, ибо и такое случается), который сказал, что надо принести кого-то в жертву из членов семьи или умертвить восемь лошадей, принадлежащих мужу этой женщины. Муж к счастью не знал о проблемах жены, поскольку тогда находился в военном походе. Не для кого не секрет, чем были лошади для команчей. Они были всем.
Женщина по совету шамана сделала выбор в пользу принесения в жертву лошадей мужа (а как иначе). Некоторое время шаман готовился к ритуалу, постился, молился и прочее, а женщина, поскольку лагерь снимался с места, готовилась к перекочевке. Ее муж по-прежнему отсутствовал. Когда стойбище тронулось в путь лошади мужа этой женщины, находившиеся в лагерном табуне одна за одной стали падать замертво. Пока команчи дошли до нового места стоянки восемь лошадей пало. Это означало, что «высшие силы» простили ей грех. Когда муж вернулся из похода, то женщине удалось его убедить, что их лошади пали по неизвестным причинам, и не она, не старейшины, не могут понять, почему такое случилось именно с их лошадьми.
Кроу не так строго относились к распутным соплеменницам, как мы это видим в вышеописанных историях. Прелюбодеек не осуждали, и просто относились к ним, как говориться, никак. Общество кроу игнорировало своим вниманием таких женщин. Мужья же распутниц реагировали на измены жен по-разному. Одни закрывали глаза на измену жены, другие же, устраивали обыкновенные сцены ревности – могли просто недовольно фыркнуть, а могли и исполосовать ножом. Женщины кроу знали, что у их мужей также есть любовницы. Большинство женщин гордились этим, иные же закатывали скандалы. Случалось так, что законная жена сама участвовала в процессе подготовки любовницы к свиданию со своим мужем. Пред ее приходом она готовила разные разносолы, и подарки для нее, а также непосредственно перед половыми сношениями смазывала ее тело различными благовониями. Такие жены гордились тем, что их мужья еще кому-то нравятся.
У мужчин кроу на этот счет в обиходе ходила мудрость, суть которой заключалось в том, что, женщины сравнивались с бизонами. Если мужчина прожил жизнь с одной женой, то он похож на охотника, который однажды убил последнего бизона в стаде и сидит оставшуюся жизнь у его скелета и не находит в себе сил подняться и идти охотиться дальше.
В середине ХIХ века кроу сформировали весьма интересную и запутанную систему супружеских измен, закамуфлировав ее под некое игровое пространство.
Например, один раз в год мужчины военного общества Лис играли в «игру» по типу «укради мою жену», т.е. воины должны были воровать жен друг друга. При этом участником «игры» мог быть только тот из мужчин, кто уже ранее был ее любовником, ибо с другим женщина отказывалась идти.
Женщины, которые не хотели, чтобы их «крали», могли просто отказаться, и никто не мог их к этому принудить. Многие женщины кроу, когда их мужья устраивали данное состязание, просто прятались на это время (несколько недель) где-нибудь в укромном месте. В этом поддержку им оказывали другие соплеменницы. Также кодекс чести, не позволял мужьям этих женщин препятствовать похитителям уводить их жен. Если мужчина хоть как-то выказывал свое недовольство или сожаление, то любовник-похититель мог потом его опозорить перед всем участниками «шоу», и объявить его ревнивцем, поддавшемся чувствам, что подрывало авторитет этого мужчины в среде военного общества.
Интересно то, что эта идиотская игра имела не совсем приятные последствия, поскольку разрушала семью. Ну, а как по-другому могло быть в языческих обществах, имевших в своем бытие с христианской точки зрения абсолютное демонообщение.
Любовник-похититель, после недолго сожительство с украденной женой друга, обычно отпускал ее, но женщина уже по правилам «игры» не могла вернуться к своему мужу. Данная система разбила многие семьи кроу, и по сути была выгодна лишь тем женщинам, у которых мужья были стариками или мужчинами, к которым женщины не испытывали чувств, не желали продолжать с ними супружеские отношения, и вынашивали намерения соединиться в браке с любовниками, или другими мужчинами, кому симпатизировали.
Кроме этого, на совершенно законных основаниях у многих индейских народов, существовала практика предлагать своих жен гостям или уважаемым людям, которые навещали семью того или иного индейского мужчины. У калифорнийских племен, если старейшина племени или вождь в нашем понимании, посещал с какой-либо целью соседнюю деревню, то он был уверен, что на ночь ему предложат женщину. У многих калифорнийских племен мужчины охотно делились своим женами с друзьями. Согласие женщины на совокупление с посторонним при этом не требовалось.
Своих жен гостям предлагали чероки, чокто, чикасо, до того периода времени, когда их семейно брачные отношения стали трансформироваться и сливаться с нравственными порядками белого общества.
Некоторые индейские народы в результате воздействия на них системы товарно-денежных, стали приспосабливать свои семейно-бытовые традиции и обычаи к духу времени. Гуроны, ассинибойны, кри, черноногие практиковали сдачу в аренду своих жен. Среди категории индейцев даже появились своего рода сутенеры, которые устраивали интимные встречи индеанок с солдатами в фортах, либо в бивуаках трапперов.
Практика обмена женами в итоге отрицательно сказывалось на продолжении родов и отдельных наций в целом. Смешения крови в результате беспорядочных браков приводило к вырождению племен и развитию различных генетических заболеваний. Дети, рожденные в таких браках, не могли воспроизводить полноценное потомство.
Необходимо также отметить, что у процесса обмена женами была и другая сторона медали – экономическая, связанная с функцией элементарного выживания. Например, женщина из племени чиппева была весьма предана мужу, не зависимо от того, что кроме нее у него было еще несколько жен. Почему? Потому, что они знали, если их муж решит обменяться какой-либо из них с кем-нибудь, то та, с которой он обменялся, в случае смерти мужа поменявшего ее, сделает все, чтобы его семья и оставшиеся вдовы с детьми ни в чем не нуждались. Мужчина, к которому она попадала в результате обмена, был обязан содержать некоторое время ее бывшую семью со всеми овдовевшими женами и их потомством.
Некоторые племена весьма негативно относилось к брачным связям с иноплеменниками. Индейцы пима (юго-западный ареал) без особых эмоций относились к распутству своих женщин внутри племени, но если их улавливали в объятиях иноплеменника, то забивали камнями насмерть. Поэтому белые трейдеры или маунтинмэны (охотники-горцы) никогда не посягали на женщин пима, по причине выбора меньшего из зол – благополучно вести торговлю с племенем.
Жившие по соседству с пима хувасапаи в своем эпосе имели историю о любви женщины их племени к мужчине из племени апачи. Апачи понимал, что согласно обычаем соплеменники его избранницы, которая была к тому же замужем, не позволят им вместе жить, поэтому решил выкрасть ее и сбежать с ней. В схватке апачи убил мужа женщины, и, убегая от преследования с возлюбленной, достиг каньона, где боги обрушили на беглецов свой гнев, превратив их в каменные столпы, в знак напоминания о недопустимости браков женщин хувасапаи с иноплеменниками. С течением времени данное табу стало постоянно нарушаться и женщины хувасапаи выходили замуж за навахо, тех же апачей, хопи и паютов. Последнее свидетельство, когда женщина хувасапаи подверглась наказанию в виде лишения жизни за связь с иноплеменником (белым человеком) относиться к 1900 году.
Существовали также и совсем на наш взгляд алогичные табу в вопросе супружеской верности и неверности.
Женщину из племени вишрам (северо-западный ареал обитания) могли обвинить в супружеской неверности даже в том случае, если не было никакой интимной близости между ней и кем-либо из мужчин. Если замужняя женщина вишрам встречала на тропе неженатого мужчину, то словно лань должна была отпрыгнуть от него метра на три, одним словом шугануться. Если не успевала, то действовал принцип «кто не спрятался, я не виноват». Замужняя женщина вишрам должна была избегать случаев, брать что-либо из рук неженатого мужчины. Нарушение этих запретов расценивалось как супружеская измена.
Если замужняя женщина у калифорнийских юрок невольно «пообщалась» с мужчиной, который теоретически мог стать ее любовником, то она считалась изменницей. В оправдание не шли никакие случайные обстоятельства, совершенно не располагавшие к измене. Виновный мужчина, спровоцировавший скажем визуальный или иной контакт, должен был загладить свою вину каким-нибудь подарком мужу этой женщины.
За мужские сердца, как свидетельствуют многие исторические источники, индеанки устраивали между собой целые «гладиаторские бои», причем в ход женщины пускали не только руки, ноги, но также палки и ножи. Женские разборки в порыве ревности во многом были на потеху публике, с удовольствием собиравшейся на подобные зрелища. Мужчина же оценивал победившую в схватке за его сердце женщину не как отменного бойца, но исключительно как потенциальную хорошую жену.
У шошонов ревнивые жены избивали претенденток, заигрывавших с их мужьями палками, разрывали на них одежду, и всячески высмеивали достоинства их гениталий, сопровождая сие действо плевками.
Женщины ирокезских племен сцен мужьям не устраивали, ибо относились к этому по-философски – верования ирокезов определяли за супружескую измену ад после смерти, поэтому женщины особо не возмущались, так как рассчитывали попасть в рай. Данное верование скорее говорит о том, что к тому времени ирокезы были подвержены влиянию со стороны христианских миссионеров. Хотя понятие ада и рая прослеживается в верованиях всех варварских обществ, когда-либо существовавших на нашей планете.
Женщины гровантров в определенной степени также не были суетно ревнивы. Они полагали, что их мужья всегда от любовниц будут возвращаться именно к ним, и отчетов по типу, «где ты был и с кем» от мужей не требовали, впрочем, и сами не особо отчитывались мужьям о своих любовных интрижках.
В целом индейские женщины были более смиренны и покорялись мужчинам, ибо их жизнь в индейском обществе завесила от мужа охотника и добытчика, не будь которого, у женщины возникала проблема ее выживания. Если случалось так, что женщина в порыве захлестнувших ее эмоций и ревности убивала своего мужа, то вторично выйти замуж, она в принципе уже не могла.