Конкурсная работа. Номинация – Проза.
"Галактический сезон литературных конкурсов 2015", I этап.
Сталинград стоял. Разрушенный, искорёженный, с чёрным от копоти и красным от крови снегом. Победы ещё не видно, но вера, вопреки здравому смыслу, жила в сердце каждого бойца и командира.
Поредевший взвод младшего лейтенанта Хвощёва оборонял госпиталь, в котором ещё оставались несколько десятков раненых и врачей.
Алексей Инин, призванный в армию перед войной, не смотря на свои двадцать два года, считался опытным бойцом. Именно поэтому Хвощёв послал его ликвидировать пулемётную точку противника, мешающую полной эвакуации госпиталя. Усилиями взвода дорога, пусть временно, была расчищена, и только одинокий пулемётчик, расположившись в доме на другой стороне улицы, в бывшем общежитии техникума, всё строчил и строчил.
Пока ребята, по приказу взводного отвлекали внимание немца, Алексею удалось незаметно подобраться к дому. Забросить в окно гранату он не мог – второй этаж. Значит надо пробираться туда и зайти пулемётчику со спины. Да, недаром командир понадеялся на него. Алексей повесил автомат на плечо и ловко, как в юные годы к любимой, по водосточной трубе поднялся на второй этаж и залез в окно с выбитыми стёклами.
Длинный коридор…. В какой же комнате пулемётчик? И вдруг чётко из одной из открытых дверей донеслось: та-та-та! Осталось только забросить гранату.
Довольный выполненной работой боец спустился на первый этаж и вышел через парадную дверь.
Зачем ему надо было испытывать судьбу?!
Вражеская пуля сбила с ног. Кажется, задела. Он прислушался к своему телу. Особой боли не было. Разве что саднило голову, и шапку сбило. Надо уходить с открытого пространства. Он, по-пластунски двигаясь, замирая и вновь двигаясь, оказался у фундамента соседнегоразбитого
здания. Сделав рывок, Алексей перебросил ноги, через фундамент и лёг. Так даже снайпер не достанет. Кровь застилала глаза. Он пошарил рукой вокруг себя и наткнулся на что-то мягкое, сквозь залипшие ресницы увидел тряпку. Вытер ею глаза и понял, что у него в руках никакая не тряпка, а детская кукла. Наспех сделанная, с нарисованными чернильным карандашом глазами и ртом, завёрнутая в замызганный лоскут бумазеи со следами крови, его крови….
Алексей закрыл глаза. Тонечка, Тошечка-Антошечка….
Он вспомнил, как засияли глазки у маленькой дочурки, когда жена ей сшила первую куколку, как она заворачивала её вот в такие же лоскутки. Глаза Алексея наполнились слезами нежности и умиления, и он невольно прижал куклу к груди. И тут же раздался взрыв, его накрыло волной. Больше Алексей ничего не помнил.
Очнулся он в светлой палате. Последнее время он настолько привык к выстрелам и взрывам, что сначала не понял, что же тут не так. А потом до него дошло – тишина! И, вроде, ничего не болит.
Дверь отворилась, и в палату вошёл доктор.
– Ч-что с-со м-м-ной?
– Контузия. Но всё уже хорошо. А заикание дело временное, пройдёт! Вы, Алексей, в рубашке родились или вам кто-то помогал, – он лукаво улыбнулся и вынул из кармана то, что осталось от куклы, – еле руку разжали вам, но зато она спасла вам жизнь, смягчила удар. Осколок попал бы в самое сердце. Смотрите!
Доктор протянул Алексею бывшую куклу. Сохранилась только голова и часть лоскута.
– Ну, отдыхайте!
Он вышел. Алексей нежно погладил куклу и подумал: «Моя спасительница».