РОЖДЁННАЯ НЕБОМ. Часть первая: Три сестры
Глава седьмая
Разрешение госпожи Серрель на посещение храма в дневное время, свободное от занятий и положенных внеучебных мероприятий, было передано Ауле спустя несколько суток в виде официального бумажного свиточка, перетянутого зелёной лентой. Этот свиточек она тайно от всех показала подругам, которые чуть не умерли от зависти - им таких привилегий за всё время ещё ни разу не давали.
Чтобы добраться до храма, много усилий не требовалось. Неудобством были лишь косые, подозрительные взгляды горожан, провожавшие студентку каждый раз, когда она проходила через людные места до заветного места. Очевидно, в Лиераме не очень любили приезжих. Странные взгляды в свой адрес она получала даже в храме и даже от тех жриц, которых уже не раз видела в здании пансиона.
- Тебе дали разрешение ходить в городской храм? - спросила одна из них, когда Аула пришла в первый раз.
Это была роскошного вида молодая женщина, совсем непохожая на местных суровых обитателей Лиерама. Лицо её озаряла совсем не местная добродушная улыбка. Она каким-то странным образом не подходила для этого здания, которое было меньше и куда суровее на вид снаружи изнутри, чем храм Владыки Неба в Оттари.
- Да, вот оно, - Аула протянула жрице свиток. Та развернула его и внимательно прочитала.
- Что ж... Разумеется, никому не запрещено посещать это священное место, но главная здесь не я, а жрец Теоман, воспитатель юных служителей высших Богов Света, Любви и Добра, которые создали и поддерживают наш мир. Пусть он скажет своё слово.
Главный жрец был совсем уже старым человеком, убеленным сединами и опиравшимся на длинную трость. Поднеся с глазам увеличительный кристалл, он прочитал текст и одобрительно кивнул.
- Эта девушка из женского пансиона, а не из семинарии, - прокряхтел он. - А я прошу показывать мне разрешения от директоров только если ученики хотят проходить здесь духовную практику. Пусть пансионка ходит сюда сколько хочет.
С этими словами он вернул документ Ауле и вернулся на своё привычное место за небольшой трибуной.
В первый раз семинариста, похожего на Этта Мора, в храме не было. Во второй раз тоже. Тогда Аула пришла к выводу, что храм он не посещает либо делает это в то время, когда никого там нет. Набравшись смелости, она спросила у служителей, не встречали ли они здесь молодого семинариста по имени Этт Мор.
- Этот Мор довольно странный субъект, и последнее время он чаще уединяется в нашей библиотеке, - ответил главный жрец. – Она находится в подвале прямо под нашими ногами. Если вам так угодно, приходите сюда завтра, я позову его.
Однако назавтра у Аулы были совсем другие планы – целый день занятий в пансионе с короткими передышками и вечером – торжественная встреча с Управителями всей сети пансионов Аманты, которые заезжали сюда один раз в два года. И к тому же Аула намеревалась встретиться с Эттом в таком месте, где никто больше не мог бы их видеть и слышать, и это было явно не помещение храма ни внешнее, ни внутреннее.
"Вот как! - с досадой подумала Аула. - Я прихожу сюда, чтобы встретить его здесь, а он прячется в подвале с книгами! О, высшие Силы..."
Вход в библиотеку находился, разумеется, в священной обители главного жреца, который пропускал семинаристов по своему особому разрешению, а значит, вход туда посторонним был заказан.
Аула поделилась своей неудачей с Миранией. Та призадумалась, но затем её осенило.
- У любого помещения есть не только парадный, но и тайный вход или выход, - шепнула она. - Попробуй найти его там с наружной стороны.
Так Аула в другой раз и сделала. Выбрав день, причём совершенно случайно, ни на что не рассчитывая и полагаясь лишь на своё интуитивное чутьё (что-то подсказало ей, что Этт Мор будет в библиотеке именно в тот день ближе к вечеру), она надела вместо форменной одежды одно из лучших платьев нежно-зелёного цвета, которое смастерила не так давно на занятиях по шитью, поверх надела ею же сплетённую из тёплой древесной шерсти* накидку и отправилась в очередной раз за тем, за чем, собственно, и приехала в это место.
Она потратила почти час*, чтобы найти вход в подвальное помещение храма сначала с уличной стороны, а затем со стороны двора, промерзла насквозь и сильно пожалела, что не надела шубку из вычесанного меха местного наполовину одомашненного среброхвоста – древесная шерсть плохо спасала от здешних морозов. Пару раз попав в кладовые и один раз получив нагоняй от сторожа, она стала искать осторожнее. Наконец, ей попалась совсем неприметная с виду дверь из толстого дерева с прибитым сверху листом из ледяного чёрного металла. Чуть выше головы на двери корявыми значками древнелеггерийской письменности* было нацарапано: «Инканента», что означало «Входа нет». Решив проверить, действительно ли его нет, Аула дёрнула массивную ручку - дверь оказалась не заперта. Она оказалась в темноте, однако в дальнем конце неосвещённого коридора брезжил свет. Аула осторожно и тихо побрела дальше, цепляясь руками за выступы шероховатого камня, чтобы не упасть и не наделать шума.
В пустом круглом помещении библиотеки, хорошо освещённом несколькими лампами, наполненными медленно горящей и дающей много света горной смолой, было тепло и совсем тихо. Вдоль тёмных шершавых стен на полках, повторявших их форму, рядами стояли книги. Их было не так много, как ожидала увидеть Аула, с детства посетившая много разных библиотек, однако достаточно, чтобы здесь можно было просвещаться в разных областях духовных знаний, изучать историю религий и постигать сокровенные тайны амантийского жречества, распространённого на большей части континента Эллиоры. Однако одна деталь привлекла особое внимание посетительницы, и это были отнюдь не книги.
В левой от себя половине помещения она заметила стол, за которым среди стопок книг, каких-то непонятных приборов и нескольких зажжённых спиральных свечей, сидел молодой человек, внешне напоминавший, как ей показалось, бывшего ученика Ассируса. По крайней мере, у него были очень похожие волнистые волосы тёмного цвета и похожие черты лица. Углубившись целиком в изучение текста на страницах толстенного фолианта, он время от времени отвлекался на какой-то прибор с вделанной в него хрустальной чашей, в которой барахталось что-то живое. Оно то замирало, то вновь шевелилось и издавало какие-то звуки, когда исследователь смотрел на существо в чаше, и так продолжалось до тех пор, пока тварь, оказавшаяся обыкновенным восьминогим и восьмикрылым пароктусом, с испугу не выпрыгнула из воды на каменный пол и, подпрыгивая, не нырнула в какую-то щель между полом и стеной. Это произошло, когда незадачливый экспериментатор слишком громко, шипящим голосом произнёс какое-то непонятное для слуха Аулы слово «ассафирас».
Сунув указательный палец левой руки в рот (это был привычный с раннего детства жест, который часто помогал справиться с сильным волнением или испугом путем погружения в процесс напряжённого мышления), Аула созерцала это зрелище и пыталась понять, кто же находится в храмовой библиотеке в самом деле и чем, собственно, занимается. Когда же загадочный посетитель библиотеки встал с места и поискал взглядом пропавшего пароктуса, а затем, махнув рукой, вернулся обратно на своё место, она с ясностью молнии узнала в нём своего давнего знакомого, но не того ещё не совсем развившегося физически юнца, какого она видела четыре года назад, а более высокого, достаточно возмужавшего, статного красавца. Он был строен, как молодой килот*, однако, как ей показалось, силён, как настоящий воин. Очевидно, подумала Аула, местные семинаристы много времени и сил посвящают не только умственному и духовному просвещению, но и физическому развитию, практикуют единоборства и участвуют в состязаниях наравне со студентами из столичного Арохена, Оттари и других больших городов. Одно только смущало и пугало её – чем таким странным мог заниматься Этт Мор в библиотеке под стенами самого священного места в городе? То, что она сейчас увидела, больше всего напоминало ей колдовство, наподобие того, что она когда-то слышала от пожилых авингорцев или читала во время обучения в школе для детей.
То, что он мог тайно от всех заниматься колдовством, обучаясь при этом в учебном заведении для будущих служителей Верховных Сил Мироздания, никак не могло уложиться в её голове. Хотя то, что будучи ещё в семнадцатилетнем возрасте, он что-то сделал с ней странное. Однако то событие имело исключительно положительный итог: он помог ей увидеть, что происходило в далёком от них месте, и спасти двоих замечательных существ, на которых пало грозное проклятие опрометчивых старейшин племени драконид с Голубых гор. Она никогда не знала, что делать с не совсем понятной для неё силой, которая жила внутри её души, временами распирала её и мучила, не находя выхода, вызывала непонятные озарения и прозрения и ещё в десятилетнем возрасте побудила её внезапно осознать себя дочерью самой Богини Небесного Ока. Этт помог ей собраться и направить эту энергию в нужное русло. И тогда, признавалась сама себе Аула, ей впервые в жизни стало легко, потому что её внутренняя сила, не принадлежавшая ей как человеческому существу, нашла свой выход в добром деле. Значит, сила Этта, которая была другой и была связана с его человеческим существом, оказалась ей полезна. А если он смог это сделать, будучи ещё почти мальчишкой, то теперь наверняка он способен на гораздо большее.
Но то, что сейчас он занимался чем-то, подозрительно похожим на колдовство, рождало в ней самые противоречивые мысли и чувства, пытающиеся опровергнуть его пользу для неё либо наоборот, доказать, что магия – вовсе не богопротивное дело, а являющееся частью Служения великой Творящей Силе, при условии, если маг действительно является служителем Творца, а не своего эгоистического начала или тёмных сил.
- Этт… - произнесла она негромко, отойдя немного в темноту и полагая, что её не видно и не слышно. – Этт…
Она решила незаметно удалиться, чтобы не мешать ему заниматься изучением такого важного для него искусства, как магия. Однако едва слышно произнесённое дважды, это имя вместе с последовавшим шорохом в полной тишине, достигли ушей бывшего ученика жреца храма Владыки Мира в Оттари. Он не спеша поднялся из-за стола, за которым продолжал, не обратив особого внимания на пропажу подопытного пароктуса, читать книгу, и вперил в незваную гостью взгляд пронзительных тёмных глаз.
Поняв, что отступать поздно, девушка, однако, не двинулась с места, продолжая заворожённо стоять и наблюдать за каждым движением будущего жреца либо, что было более вероятным, будущего мага. Когда же уголки губ Этта Мора поползли вверх в улыбке, а глаза его засияли, она почувствовала его доброе расположение, подошла к нему и легонько коснулась длинными изящными пальцами его лба, затем плеч и рук, покрытых природным светло-бронзовым загаром.
- Я пришла к тебе сама, Этт? – не без некоторой робости спросила у него Аула. – Или же ты скажешь, что меня привела сюда высшая воля? Или это была твоя власть надо мной?
Он снова улыбнулся.
- Может быть, всё вместе или ни одно из них. Я ждал тебя и молился Владыке Мира, чтобы увидеть тебя снова. Но я не мог приехать сам, находясь здесь в изгнании.
- Кто же тебя изгнал? Ассирус?
- Да, это был Ассирус Мохад. И он меня изгнал не только за ту самую проделку с кварцевой шкатулкой.
- А за что ещё?
- Тот, кто хотел сделать меня своим преемником, заметил во мне то же самое, что и ты, но ещё раньше ему об этом доложили.
От неожиданности Аула вздрогнула.
- Что же я могла в тебе такое заметить? – спросила она.
В её голосе теперь слышалось заметное придыхание, выдававшее сильное волнение, а лоб покрылся мелкими капельками пота.
- Я прочитал то, что ты думала обо мне, наблюдая за мной из коридора, ведущего в чёрный ход. Не бойся, прими всё и есть. Страх – плохой союзник того, кто воочию столкнулся со сверхъестественным. Да, я наделён от природы некими способностями, которые никак не вяжутся с тем, чему меня учил жрец Ассирус и чему учат в здешней семинарии. И когда мне исполнилось восемнадцать, это стало его пугать и возмущать. Поэтому здесь я сдерживаю и ничем не выдаю себя, иначе меня погонят ещё и отсюда, но во мне пробудился познавательный интерес. Я нашёл в этой библиотеке замечательные книги по духовно-энергетической медицине и у меня получаются неплохие опыты.
- Что за опыты? - в недоумении спросила Аула.
- Ну, допустим… скажи мне, Аула, в чём тебе сейчас нездоровится?
Аула призадумалась.
- Я думаю, что ни в чём. Благодарю тебя, я чувствую себя прекрасно.
- Тогда можно смоделировать. Дай мне свою правую руку, я тебе покажу.
Она бесстрашно протянула ему правую руку. Этт взял её в свою левую, затем склонился и ниже и стал водить над ней своей свободной рукой, повторяя какие-то непонятные слова. Через несколько мгновений кожа на руке Аулы покраснела и стала зудеть, а ещё через некоторое время на ней образовался безобразный и очень болезненный нарыв.
Аула испуганно глянула на свою руку, потом на Этта Мора, и рванулась прочь, но он без особого труда удержал её.
- А теперь смотри, что я сделаю.
Он снова принялся что-то нашёптывать и выполнять пассы ладонью над нарывом, иногда касаясь его пальцами. Аула морщилась от этих прикосновений и всхлипывала, начиная терять терпение.
- Спокойно, иначе я не смогу убрать это бесследно, - предупредил Этт.
Он повторил ещё раз, потом хлопнул ладонью по больному месту, накрыв его ею, и держал так ещё несколько мгновений. Аула мужественно выдержала эту пытку, а когда всё кончилось и боль утихла, перевела дух и посмотрела ещё раз на свою руку, которая была вновь идеально чиста и здорова, потом на Этта. На её лице неожиданно появилась улыбка.
- Что это было, Этт? - спросила она вполголоса, стараясь не смотреть пристально ему в глаза - взгляд его, глубокий и проницательный, казалось, видел её насквозь и при этом затягивал в глубокую, но приятную бездну.
Он улыбнулся.
- Всё очень просто. Я только что продемонстрировал тебе наглядный пример главного закона медицины, о котором здесь, увы, многие не помнят. Мы сами являемся творцами своих недугов. И поэтому так же можем исцелить себя и друг друга, мысля и ощущая противоположным образом.
- Но ты ведь не мыслил, а просто водил рукой и читал заклинания, - возразила Аула.
- Да, но заклинания и пассы я использовал просто для того, чтобы показать тебе всё это за несколько минут. Я направил и сконцентрировал силу своей мысли, а слова на древнарассинском языке помогли сделать это быстрее. Это магический язык, и то, что я сделал, чистой воды магия. Я бы мог показать это на пароктусе, но, к сожалению, у меня был всего один и он от меня убежал.
Аула сочувственно подумала о несчастной твари, которая, не выдержав этих "опытов", предпочла скрыться от экзекутора.
- А почему, - снова спросила она, - ты не проводишь все эти опыты на себе?
Этт засмеялся.
- На других их проводить гораздо легче, и потом, это вернее всего заставляет поверить в истинность сказанного великим Аффарисом Лигендианским.
- Значит... - она покосилась на раскрытую книгу, - ты читаешь "Магию медицины" Аффариса? Но такая книга не может храниться в храмовой библиотеке.
Этт обошёл вокруг стола, так что огоньки спиральных свечей и тени на стенах подвала задвигались. произведя совершенно жуткое впечатление, захлопнул пухлый фолиант, подогнув край одной из страниц, и показал Ауле название.
- Да, это та самая книга. И ты совершенно права - этой книги здесь не было. Я привёз её из главного книгохранилища Арохена, под залог жреческой диадемы.
Аула вздрогнула и прикрыла рот, чтобы не вскрикнуть от неожиданности.
- Что? Ты заложил жреческую регалию в обмен на магическую книгу?... И когда, скажи мне, ты успел побывать в Арохене?
- Тшшш... здесь нужно вести себя спокойно, чтобы не привлечь лишнего внимания, мы ведь находимся под полом городского храма... Да, я нарушил уже многие правила и общественные принципы, и всё для того, чтобы реализовать свою миссию. В прошлый раз, когда мы встретились в храме в Оттари, я ввёл тебя в гипнотический транс и раскрыл внутреннее око, чтобы ты могла увидеть то, что происходит с твоей матерью и её старинным другом Тэрром из расы драконид. Это было передано другими жрецами Ассирусу, а так же то, что я без его ведома принёс вам кварцевую шкатулку. В Арохене я уговорил Хранителей главной Библиотеки дать мне на время трактат Аффариса Лигендианского и ещё несколько книг по духовно-энергетической медицине и дал им в залог за всё это свою жреческую диадему. Я возьму её обратно, когда изучу эту науку. Пока я не могу быть жрецом храма, так как золотая диадема с тремя алмазами даётся один раз в жизни и это заверяется особым документом от глав амантийского жречества. И вот теперь я сижу с этой книгой здесь и провожу опыты, рискуя в любой момент быть замеченным и разоблачённым. Но теперь я стал осторожнее и закрутил вокруг себя силовые волны так, что никому нет до меня интереса. А вот тебе придётся поспешить, потому что твоё отсутствие могут заметить, и потом, дверь чёрного хода этого подвала не заперта, мало того, она открыта настежь...
Чем больше Аула его слушала, тем больше убеждалась в том, что перед ней не молодой жрец и будущий преемник кого-нибудь из главных храмовых служителей, а матёрый колдун, который освоил магическую науку ещё в раннем возрасте, гораздо раньше, чем жреческую. И теперь он прикрывался саном и получаемым саминаристским образованием, чтобы тайно от всех продолжать постигать одну из самых таинственных и опасных наук во всём мире и во все времена, причём наставников у него в этом обучении, как обычно бывает у магов, не было. И уж конечно, как ей казалось, он не мог во время их разговора не распространить на неё свои чары - иначе она давно бы уже сбежала от него из этого подвала. И не только на неё, иначе в раскрытую настежь дверь уже давно бы заглянул кто-нибудь любопытный.
Всё же Аула нашла в себе силы ему серьёзно возразить. Сглотнув внезапно подкативший к горлу комок и подавив внезапно нахлынувший страх, она сказала совершенно безапеляционно:
- Ты не должен заниматься колдовством в храмовой библиотеке. Если тебя заметят, ты лишишься своего сана навсегда.
- Сан для меня не главное в жизни, - ответил он, выбив из-под её ног последний островок разумной логики, на который она могла опереться в своих рассуждениях. - Я изучаю магическое искусство и целительство не для того, чтобы осрамиться перед главами жречества или прославиться. Меня тянет к этому уже очень давно и потом... вспомни, кто из великих жрецов древности в совершенстве владел магией? Ими были все основатели жречества на обширных территориях большей части Эллиоры, а также Менанторры и пяти других континентов Элайи. Вся религия упирается своими корнями в магию. Подвох есть только в том, кому служить, настоящий жрец - это опытный маг, который направил свои силы на великое служение Богам и Великому высшему Разуму. А чёрный маг служит самому себе, своему эгоизму, через который орудуют силы Тьмы. Ты понимаешь меня? Понимаешь?..
Он потряс Аулу за плечи, как будто пробуждая от некоего забытья.
- Да... понимаю... но я знаю также, что нынешнее жречество в Аманте живёт по другим законам, оно презрело магическое искусство. Ты пытался стать истинным жрецом-магом ещё при Ассирусе, но он тебя прогнал... кому и чему ты будешь служить, если об этом прознают главы амантийского жречества и король и навсегда закроют тебе дорогу в храмы? Ты станешь чёрным магом?
Этт вздохнул.
- Я бы мог стать тогда чёрным магом, если бы не одна богиня, которой я поклялся служить ещё будучи трёхлетним ребёнком. Да, я это помню... когда мне было три с половиной года, я стоял у колыбели этой светлой богини и мысленно прощался с ней. Тогда я не мог знать своим умом, что встречу её снова...
- Кто она, эта богиня? - спросила вдруг Аула, плохо понимая, о чём идёт речь
- Это не бестелесный дух, - ответил Этт. - Это дух, который воплотился тогда в теле маленькой девочки и живёт в нём. Теперь эта девочка выросла, и... и...
Он запнулся и, как ей показалось, слегка покраснел.
- И что же дальше, Этт? Что с того, что девочка выросла... и богиня живёт в мире людей... где ты намерен встретиться с ней и для чего она сюда пришла?
Он внимательно и долго посмотрел в прекрасные, но беспокойные глаза Аулы и погладил её по щеке тыльной стороной ладони. В её же душе творилась настоящая буря.
- Та богиня, о которой я говорю, ещё очень молода и неопытна, но не как дух, а как человек. Она не знает, как справиться с внутренней силой Духа Богини Эас, которая её распирает. И одна она ещё не знает, как и куда направить свои силы, как проявить в себе это начало. И для этого ей нужен верный жрец, который её искренне любит и...
- Продолжай! Я хочу всё знать!
- ...Который немного знает и продолжает изучать дальше, как обращаться напрямую с этим неукротимым огненным духом, так как он служит Эас, дочери великолепной Сотис, озаряющей своим светом двадцать два обитаемых мира богов, людей, животных и растений. Я молил Эас прийти ко мне, и она пришла, но не когда я её об этом молил, а когда решил отвлечься и поизучать целительское искусство.
- Так где же она, твоя Эас, неукротимая дочь солнцеликой Сотис? - спросила Аула, теперь уже больше подыгрывая ему, чем пытаясь понять, о чем, собственно, идёт речь.
- Где же она... где же она... теперь она здесь, и, надеюсь, больше она меня не покинет.
С этими словами он нежно, но очень крепко обнял Аулу за тонкую талию и прижал к себе, не переставая гладить её блестящие светлые волосы, плечи и руки, прижимая к груди её прекрасную голову и согревая её макушку своим дыханием - ему это было удобно делать, так как ростом Аула была ему ровно до подбородка. Она же попросту наслаждалась этими счастливыми моментами, напрочь позабыв весь свой страх, беспокойство и смятение. Этт снова, как и когда-то несколько лет назад, выровнял её силу и направил её на что-то позитивное и созидающее, о чём она пока не могла догадываться. Возможно, пока она пребывала в его объятиях, где-то расцвели цветы или в пустыне забили новые ручьи, рождая животворные оазисы, потому что именно такие картины представились в эти моменты в её воображении.
Внезапный шум, похожий на скрип, внезапно раздался со стороны коридора. Аула очнулась и с усилием вырвалась из цепких объятий Этта Мора.
- Дверь... я забыла запереть за собой дверь! Нас, наверное, уже засекли...
- Это лишь ветер, - попытался успокоить её Этт. - Уже поздно, а по вечерам в эти краях всегда дуют сильные ветры. Слышишь?
Снаружи действительно доносился шум ветра.
- Да... возможно, дверь скрипнула от ветра. Но ты сказал, что уже поздно? Что ты наделал? Если меня потеряют в пансионе, мне несдобровать!
Она подобрала юбки и понеслась к чёрному ходу. Этт пытался остановить её, подняв руку и изобразив притягивающий жест. Это был очередной его магнетический приём, и она почти ему поддалась, однако новый порыв ветра и скрип двери в темноте вновь напомнили ей о том, что пора возвращаться. Аула закрыла глаза, затем открыла вновь и отряхнулась.
Молодой маг почесал затылок, соображая, что бы ещё сделать, чтобы её остановить, ради её же безопасности - снаружи тянуло крепким холодом, а свечи от порывов ветра, задувавшего в библиотеку, погасли.
- Мне правда пора, Этт, - взмолилась Аула и, бросив ему напоследок "До скорой встречи!", скрылась в тёмном проёме массивной двери.