У меня за плечами уже был огромный педагогический опыт. Я знала, как подойти к ребенку, как заставить его учиться, как пробудить интерес к моему предмету.
Мне казалось, что я уже не могу попасть в трудную ситуацию. Но я попала.
Нужно сказать, что класс мне достался очень трудный. К нам в четвертый класс начинают привозить детей из села Игнатьево. До четвертого класса дети учатся в малокомплектной школе в своем селе. А когда начинают преподавание учителя-предметники, детей ежедневно возят на автобусе в школу на центральную усадьбу.
Игнатьевские ребята всегда были подготовлены хуже местных учеников. В личных делах у них стояли одни пятерки и четверки. Однако, когда мы начинаешь с ними работать, выяснялось, что некоторые ребятишки за три года начальной школы не овладели даже навыками беглого чтения. Не говоря уже о грамотном письме, о привычке соблюдать дисциплину, об умении готовить домашние задания.
Классы переформировывали. Игнатьевских ребятишек по пять-шесть человек распределяли в классы, вышедшие из нашей начальной школы.
Первого сентября я поняла, что класса никакого у меня нет, а есть просто кучка ребятишек под названием четвертый "Г" класс.
Дети враждовали. Они дрались на переменах, они говорили друг другу злые слова, они могли совершать непредсказуемые поступки. Каждую свободную минуту я шла к ним. Каждый свободный урок я сидела у них в классе. Я приучала их к себе. И загадки им загадывала, и песенки на переменах распевала, и в классе после уроков устраивала посиделки со страшилками, пересказывая им сказки Гауфа. Осенью я ходила с ними в походы. Я приучила их дружно работать на полях овощеводческого хозяйства.
День за днем они становились сдержаннее, внимательнее друг к другу. Мы стали в школьных конкурсах занимать призовые места. Я научила их простым приемам запоминания. Они стали учиться немного лучше. Костю, который читал по слогам и очень сильно этого стеснялся, я после уроков учила читать бегло. Простой мой совет, не стоять на слоге глазками, а идти чуть вперед и иметь в поле зрения все слово, сотворил чудо! Мальчик стал читать бегло!
- У нас получилось! У нас получилось! - восторженно кричали мы оба! И от радости почти что танцевали!
Наступила весна. Снег в школьном дворе рассыпался крупными кристаллами и оседал под лучами потеплевшего солнца. Большие снежные сугробы под деревьями во дворе тоже оседали. Видно было, что ни сегодня-завтра начнется оттепель, и запоет, зажурчит весенними ручейками земля.
- У Наташи портфель пропал! - сообщили мои ребятишки мне.
- Как пропал?
- Мы на физкультуру ходили, а портфель в коридоре оставался. Пришли с урока, а его нет нигде!
Портфель мы искали всем классом, потом - всей школой, но так и не нашли.
Только недели через три, когда окончательно осели сугробы в школьном дворе, Наташин портфель показался из-под снега.
Кто-то спрятал его в сугроб и веселился, когда мы все были заняты поисками, а Наташа - отличница и умница - горько плакала.
Мне сказали, что видели возле этого сугроба Леву из нашего класса. Как раз в тот день, когда портфель пропал. Я вспомнила, что Лева на урок физкультуры не ходил, он имел освобождение после болезни. Маленький, узкоплечий, молчаливый ребенок не склонен был к таким поступкам. Но я поверила тому, что это сделал он.
- Эх, ты! Не ожидала я от тебя такого! - сказала я ему с горечью при всем классе.
Его оправдания я слушать не стала.
Каково же было мое удивление, когда я пришла на урок в свой класс, сказала привычное:" Здравствуйте! Садитесь!" Все дети сели за парты, а Лева остался стоять.
Я его поняла без слов. Он остался стоять в знак протеста. Он считал обвинение несправедливым.
"Ну, и стой! Ножки устанут - сядешь!"
Лева простоял весь урок. Как укор моей совести.
Я заволновалась. Но решила выдержать характер. У меня уже волосы седеть начали, я уже восемнадцать лет в школе проработала, а он хочет показать всем, что я ничего не стою, и что я его напрасно обвинила!
Дома я все рассказала своей семье. Сын мой учился уже в десятом классе. Он сказал, что поможет мне разобраться в этой истории. Но разборка шла долго.
На следующем уроке Лева выстоял все сорок пять минут.
Вечером мне сын рассказал, что Лева здесь ни при чем. Что так над Наташей подшутил её брат за то, что она нажаловалась на него родителям.
Я расстроилась. Как мне выйти из такой ситуации.
- А ты попроси у ребенка прощение! Попроси! Ты сильно перед ним виновата!- сказал мне муж.
- Коля, но я не смогу! Я никогда у детей не просила прощения!
- Так и поступков таких я за тобой не помню. Раньше ты мудрее была. Оскорбила при всех, значит и при всех извиняйся! Горячность твоя мне известна!
Ночи я спала плохо. Через два дня я пришла на урок в свой класс. (Урок ведь всего два раза в неделю). Лева стоял возле парты также воинственно и гордо.
- Здравствуйте! Садитесь! И ты, Лева, садись! И извини мне мою ошибку. Я разобралась в ситуации. Я тебя зря обвинила!
В классе наступила такая тишина, что даже дыхание ребятишки затаили. Мне показалось, что я услышала, как бьются их сердечки.
Лева вздохнул с таким облегчением, как будто с его детских плеч свалилась большая гора. Он сел.
И сразу в классе стало теплее. Дети заулыбались, засияли и посмотрели на меня с любовью. Мой поступок никак не унизил меня в их глазах.
Лева относился ко мне хорошо. В любимчики не лез, но и при всяком удобном случае спешил мне на помощь. Он всегда чувствовал мое настроение и подбадривал меня своим взглядом, если понимал, что мне трудно.
На выпускном вечере он от имени всего класса говорил прощальную речь!
- Уважаемая наша... (тут он сделал паузу) Валентина Ивановна! Нам трудно с Вами расставаться...
А уж как было трудно мне!
Прикипела я к ним. А теперь они уже взрослые. А я все смотрю и смотрю им вслед. Иногда, бессонными ночами, я их вспоминаю по очереди.
Ну, что сказать вам, дети, вдогонку? Я вами довольна!