У человека, порой возникает то чувство противоречий, которые приводят его же самого в глубокий транс, дабы различить реальное от нелогического смысла. Ведь, как ни крути, мы воспринимаем в своей жизни только то, что нам предпочтительней понять для разумного соотношения принципов существующих суждений и поэтому некоторые силы представления императива без опоры недостаточной гарантией истины приводит большинство людей к мозговому коллапсу. Да, мнения разделяются, но с долей того минимального процесса доверия в невидимой грани к неизвестному, что сама проблема может проявиться только глубоко в сознании и вылиться совершенно неожиданно перед тобой, как опознанный штрих действительности, как внезапное дуновение ветра и раствориться опять в неощутимом пространстве мысли. Поэтому иногда человеку хочется получить эмоциональный всплеск исключения от норм созидания, взрыв невероятного ощущения вокруг неосязаемого мира, где возможно и граничат наши уязвимые способности с блуждающими желаниями ко всему таинственному, где неповторимая черта вдохновения может прерваться у самого порога времени и оставить в памяти отложенные идеи созерцания и чувств.
Многие творческие люди способны тонко воспринимать различие между реальным миром и миром понятия сверхъестественного. Находить ракурс дня или музыку вселенной. Искать смысл в темноте или видеть точку света в неприкаянном страхе. Вот и мне пришлось прикоснуться к таким вещам, которые невозможно объяснить и отдать дань признаниям в мире искусства.
После долгого путешествия по горному Алтаю, где с большим восхищением, я прошёл немало тяжёлых, но интересных дорог; поразмыслив о сущем и влившись в единый замысел с природой, мне пришлось, всё же вернулся в родной город. Первым делом, несмотря на приятную усталость, я включил автоответчик. Многие хотели услышать о новых впечатлениях от поездки, и каждый спешил первым узнать моё мнение о путешествии, откровенно порадоваться за меня, почувствовать хоть на секунду в тех величественных местах, где моя душа столкнулась с неповторимым творением природы. Но одно сообщение меня волнительно заинтересовало, лишь потому, что не было связано с поездкой в горы. Звонил мой старый приятель Виктор. Слишком эмоциональный голос меня даже немного напугал. Он что-то невнятно объяснял, но в конце сам понял, что проще встретиться со мной лично и уже рассказать о сути дела.
Виктор художник от бога. Я сколько его знаю, он всегда был влюблён в живопись, как парфюмер любит сочетать запахи или фокусник любит обманывать ротозеев. Его влияние ко всему таинственному меня всегда впечатляло и странное восприятие действительности даже иногда беспокоило своим фанатизмом. Он мне всюду доверял и по своей наивности часто раскрывал свои тайны, связанные с причудливой и мистической силой дисбаланса в этом мире, но никогда не пытался заподозрить во мне о намерении их разоблачения. Мы со школы были друзьями, и как повелось с давних времён, откровенничали между собой и бережно относились к своему роду тайнам. Но в этот раз мне показалось в его нервозности, что с ним произошли неприятности, поскольку он по натуре был человек довольно спокойного склада и всегда находил выход из любой ситуации, а сейчас я обратил внимание, что в его словах есть, какая-то скованность и одержимость страха.
На следующий день мне пришлось, поехал к Виктору. Мы встретились у порога, дружески обнявшись, и похлопывая друг друга по плечу. В его загородном доме настоящий Клондайк искусства. Стеллажи, доверху заполненные книгами, в разных углах виднелись красивые детали антиквариата, всюду заставлено полотнами необычных картин и что странно, небольшой беспорядок абсолютно не портил интерьер в доме, а наоборот навивал обстановку творчества и тонкой грани именно некой мистичности, за счёт неординарной атмосферы. Здесь даже неповторимый запах притуплял сознание к реальному миру и торжество идей, соединяющих в единый трепет замысла, веял в каждом сантиметре этого пристанища. Мы уселись в кресла за журнальный столик и, не зная с чего начать, молча глазели по всей комнате, сбрасывая с себя ностальгическую энергию. Виктор открыл бутылку коньяка, пытаясь, не выказывать своего волнения, разлил по рюмкам и стал расспрашивать о моих делах. Я вкратце рассказал ему про поездку в горы, а потом специально сделал длинную паузу, что бы он смог унять внутреннее напряжение и поведать, наконец, о своих бедах.
Виктор встал с кресла и подошёл к шкафу, остановился около дверной створки, как бы боясь её открыть, будто там лежит что-то ужасное и встревоженно начал рассказывать мне историю, волнующую его до самой сути сознания.
- В мастерской спрятана одна картина, из-за которой, как бы всё и началось. Хотя дело не только в ней. Мои волнения, перерастающие в страхи, стали беспокоить меня. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к мистике и всякого рода магическим проявлениям. Но в этот раз для меня открылось то странное чувство, которое перешло особую грань моим понятиям.
- Так-так, мне уже начинает нравиться, как ты сам себя вгоняешь в сумасшествие – потирая ладошками, мне пришлось это выговорить – и если я смогу дослушать твой ужас до конца мне однозначно повезёт в том, что окажусь первым слушателем.
- С твоей стороны это было неумно. Нельзя смеяться над чужими слабостями. – Обижено выпалил Виктор.
- Ну, хорошо, извини…
Виктор походил по комнате, как дикий зверь в клетке и снова вернулся в кресло, продолжая свой загадочный рассказ.
- Парадокс в том, что в моём беспокойстве участвует череда событий и проявляется настолько реально, что мне становится от этого неприятно. Когда я обнаружил следы совпадений в трёх измерениях, мне было совсем не смешно. Я позвонил к тебе, но ты не брал трубку, и мне стало ещё страшней. Первое измерение, это сон, который мне чётко запомнился. Довольно интересный, но ужасный, по-моему. Дальше! В реальном мире стало часто происходить такое чувство дежавю. И последнее, это та картина, что надёжно спрятана у меня в мастерской на работе, которая имеет мистическую связь с двумя предыдущими видениями.
- Слушай, Виктор, ты говоришь загадками. Я не понимаю, о чём идёт речь?
- Если ты меня не будешь перебивать, я расскажу всё подробней. Мои наблюдения и есть смысл происходящих событий.
- Слушаю тебя внимательно!
Виктор снова налил коньяк, и мы синхронно выпили, сделав паузу, чтобы напиток растёкся по телу равномерно.
- Как-то утром, не подозревая ни о чём странном, я позавтракал и пошёл на работу. А, ты не знаешь наверно, я устроился в музей изобразительных искусств, уже как полгода, реставратором. Ведь тебе известно, что для меня живопись - это всё…, я по пути заглянул в книжный магазин и прикупил заодно альбом с репродукциями знаменитых художников-сюрреалистов. Выбравшись из магазина, я перешёл дорогу и очутился на аллее. Пиная сухие клиновые листья, не торопясь опоздать на работу, весело шагал вдоль скамеек и полупустых осенних деревьев. На одной из скамеек сидел старик с седой бородой, а рядом девочка выгуливала кота на красном поводке. Ни чего странного в этом я не заметил и прошёл, мило улыбаясь мимо. На углу перекрёстка стоял овощной киоск. Нерусский продавец заманивал покупателей, а мне предложил арбуз и виноград. Среди выкладки всей продукции мне показалось интересным огромная, жёлтая тыква. Я прошёл, мимо удивляясь размерами, и увидел странную для меня картину: к магазину одежды LAMODA подъехала машина и из неё повалились манекены, они, как голые люди валялись в разных позах у входа. После этого, я задумался – где-то мне приходилось видеть такое скопление голых людей. Вот оно, первое чувство, в состоянии котором мне уже приходилось бывать. И с трудом, но начал понимать, что эти совпадения: кот на поводке, огромная тыква, манекены, как голые люди, могут быть неслучайными обстоятельствами, а когда сквозь стекло зоомагазина увидел в клетке кролика, у меня по спине пробежала дрожь. Сон! Я тебе уже говорил, что накануне видел неприятное сновидение. Когда я завернул за угол во двор и наткнулся на серую ворону с длинным, чёрным клювом, мне стало уже не по себе. Несколько секунд я был неподвижен. Глаза широко открылись, и холод пробежал по всему телу. Благо служебная дверь в музей была рядом, и я вбежал внутрь пулей. Но это ещё не всё. Добравшись до своей мастерской, я бросил альбом с репродукциями на стол и стал переодеваться в рабочий халат, как вдруг услышал стук в дверь. В мастерскую зашёл Денис (новенький сотрудник, студент, подрабатывает у нас) и говорит, «смотри, что я сотворил сегодня ночью» и показывает мне кусок бумаги, где нарисовано (довольно неплохая графика кстати) большое дерево, а книзу переходит в ужасный череп с открытой челюстью, как дупло и корнями в землю. Я его похвалил, сказав, что-то вроде «здорово!» и он вышел. Отдышавшись от такого наплыва совпадений, где ярко выраженные персонажи и объекты были точь-в-точь как в сегодняшнем страшном сне, из-за отсутствия срочной работы принялся разглядывать альбом. Сальвадор Дали, Рене Магритт, Ив Танги, Поль Дельво, Макс Эрнст, Пабло Пикассо. Где-то в середине, я обнаружил, что один лист репродукции был вырван, и осталось только неполное название картины «откровенный сон…», мне стало интересно, что за репродукция картины была на этом месте. Я ударился в поиски названия и автора. Перелистав множество книг, пересмотрев такое же количество файлов так и, не нашёл ничего подходящего.
- Извини меня Виктор, ты пересказываешь какую-то интересную книгу, что ли? – Снова перебил я.
- Нет, это было на самом деле и удивительно то, что всё произошло именно со мной…, давай выпьем.
Виктор налил коньяк по рюмкам, выпил, не дожидаясь нетерпеливого слушателя, то есть меня и продолжил свой рассказ.
- Меня снова испугал стук в дверь. Женщина ворвалась в мастерскую – это администратор наша, Жанна Владимировна. Она нервно, что-то говорила, из чего я понял, что меня вызывает директор Дмитрий Иванович. Я тут же встал и направился к директору. Дмитрий Иванович сообщил мне приятное известие. Музей купил у частного коллекционера известную картину Тициана «Аллегория благоразумия». Там нарисовано три человеческих головы, а ниже три головы животных. Состояние картины было плачевное, поэтому она музею обошлась довольно дёшево. Мне принесли её на реставрацию, но когда я стал разбирать по цветам, обнаружил, что это подделка. И под слоем темперы, причём не лучшего качества, проявлялась ещё одна картина. Я сделал копию «Аллегории благоразумия» и выставил на сушку, а с основной картины стал аккуратно снимать верхний слой краски. Когда же краска была смыта, то проявилась неожиданно интересная работа. Примерно шестнадцатого века, эпохи Возрождения и снизу чуть заметно была видна подпись и название картины. Frank Benjamin slapen Den Bosch. Когда я перевёл название, то получилось «откровенный сон Бенджамина». Это то же название, что и с вырванного листа, купленного мной альбома с репродукциями и автор её, был великий мистификатор Босх. Теперь ты понял причину моих страхов?
- Не совсем. Всё так сложно и загадочно. – Задумчиво произнёс я в ответ.
- Когда ты увидишь картину, тебе всё будет понятно. Поехали в музей.
Мы тут же собрались и поехали на работу к Виктору. По пути он мне объяснял, что-то несуразное, наверно в состоянии нервного шока или тривиально неожиданного мистического столкновения с непонятным явлением. Затем стал восстанавливать свой причудливый, на мой взгляд, сон. Большая, нереальных размеров тыква, почему-то стояла на козьих ногах. Вокруг толпа голых людей, различные аллегории и череп… Я воспринимал его слова через раз, но не подавал вида, что почти не слушаю его, кивая в процессе разговора. Когда мы зашли в музей, нам преградил путь охранник.
- Здравствуйте, Виктор Семёнович, а вы куда, сегодня же воскресенье?
- Здравствуйте Серёжа! Мне нужно в мастерскую. – Выпалил Виктор и уверенно шагнул вперёд.
- Стоп, извините! – остановил Серёжа Виктора. - Но вы же знаете правила, в выходные дни только по особому распоряжению директора, - строго доложил Виктору охранник, – потом, кто это с вами? Посторонним сюда нельзя!
- Сергей, это специалист из Третьяковки – он специально приехал ко мне из Москвы, чтобы посмотреть одну интересную и достаточно редкую работу Рембрандта Ван Рейна. Это займёт не больше получаса, и мы тут же уйдём. А я похлопочу о вас начальству. Вы отлично справляетесь со своей работой! Но сейчас, пожалуйста, сделайте для нас исключение, моему коллеге через три часа на самолёт и у нас очень мало времени.
- Ну, хорошо, только из уважения к вам Виктор Семёнович! – растаял от комплиментов охранник и пропустил Виктора и меня внутрь.
- Специалист из Москвы? – шёпотом произнёс я Виктору.
- Да…, прости за обман, но у меня не было другого выхода. Всё, что пришло на ум.
Виктор убрал пыльную тряпицу с полотна, и передо мной обнажилась большая картина, где-то два с половиной на три метра. Она была хороша! И так сохранилась, будто её написали только вчера. Да, сюжет впечатлял своей неординарной фантазией художника, и я только сейчас начал понимать неистовое беспокойство Виктора.
- Вот видишь, видишь! – бегал вокруг картины Виктор и тыкал пальцем в разные места этого завораживающего и нереалистичного мира. - Смотри внимательно, тебе ничего не напоминает вот это всё, а?
Я стоял неподвижно и спокойно разглядывал шедевр. Виктор прыгал, как безумец и что-то повторял всё время, но я его не слышал. Потом как-то всё проявилось и я, словно проснулся, от бессознательного состояния. Виктор успокоился, подошёл ко мне и, глядя в глаза произнёс, словно как заклинание.
- Вот это и есть мой ужасный сон и те совпадения, которые сопровождают меня последнее время в реальной жизни!
Я стал разглядывать каждую деталь в отдельности и, как ни странно, только сейчас до меня дошло - то, что видел Виктор во сне, стояло передо мной. Мой друг, валким шагом поплёлся прочь от картины, изнемогая от психологической усталости, сел на диван и замкнулся, пытаясь сохранить самообладание, расслабился на мягкой ложе, уже ни о чём не думая.
Полотно, в самом деле, напоминало психоделический ужас. Вокруг, в разных местах, толпились голые люди, причём не связанные ни с каким-либо замыслом. Объекты, не пропорционально общему виденью, располагались в различных частях действия. Тыква, стоявшая на козьих ногах, как центральная часть идеи, выделялась своей особенной энергетикой. Из полости тыквы, как из собственного дома, по лестнице вылезали черти, друг за другом. Весы, обозначая противовес времени, нарушая все законы физики, находились, как бы в центре, но не на первом плане. Череп с открытой челюстью, лежал в стороне, но своей реалистичностью и неестественными формами по отношению к стихийному местоположению людей, выдавал своё отвратительное понимание смерти, не только своим видом, а ещё и тем, что из него просто потоком, лавой выплёскивалось хула из насекомых, червей и что-то вроде крыс. Около козьих ног тёрся необычный зверь - чёрный кот с поводком на шее и с головой кролика и птичьим клювом. Под мрачность света, на заднем плане, виднелся такого же вида мрачный лес. Старые кроны деревьев оттеняли половину поляны, где располагался как раз весь сюжет. Из дупла одного из деревьев выглядывало лицо демона, наблюдавшего за всем этим вертепом, а рядом, бессмысленно висела рыба. Небо с красным оттенком предавало ещё более нагнетающий вид общему виденью картины. И весь негатив, мистически распространялся по всей мастерской, оставляя след прошлого, как едкий дым наркотического преобладания, вне сознания вникал в каждую пору организма и заставлял поверить всему происходящему на уровне эзотерических наук.
Во время анализа, столь оригинального произведения, я ощутил метаморфозу восприятия автором внутреннего, энергетического состояния. И приглядываясь к наиболее ярким выражениям сюжетной действительности, мне показалось, что-то знакомое и наиболее реалистичное в картине, чем весь общий, скомканный формат фантазийного сочетания парадоксальных форм иллюзий. О, не может быть! Это лицо Виктора! Оно возникло среди некоторых очертаний рисунка и явно теперь выделялось в необъяснимом ракурсе, проявившемся так чётко, что я не мог спутать его с другим лицом.
- Виктор, Виктор, смотри, что я обнаружил, это может быть тебя… - я повернулся к другу и увидел, что он застыл на диване в смертельной неподвижности. Я подбежал к нему и, приглядываясь, не увидел на нём лица – оно просто физически отсутствовало, только размытые очертания, вселявшие ужас остались на этом месте и заставили меня содрогнуться от воздействия мистического воображения, переплетаясь с реальностью, оставляя за собой ту границу воображения, которая неподвластна человеку.
2015