Это эссе связано с двумя другими про женскую красоту, бесславную борьбу за эмансипацию , как логическое продолжение, объясняющее суть шараханья наиболее экстремальных женских созданий по крайностям и предполагающее возврат к естественной женской сути. И хотя сущность женщины, как явления, никому ещё доподлинно объяснить не удалось, мы попытаемся хоть как-то связать концы с концами, исходя из христианских заповедей. Исходя из таковых только потому, что это традиционно для русской духовности и потому наиболее приемлемо для обеих, надеюсь равноправных половин человечества.
В этой связи проще всего было бы взять и переписать заповеди Ветхого и Нового заветов в той части, которая касается женщин и развить далее в форме Женской библии. Но все дело в том, что в них, вместе взятых, про женщин сказано буквально несколько слов. А это уже предполагает неравноправие женщин, заложенное (если верить Моисею) самим Богом. Все толкования Библии относятся к мужской половине человечества. Ей приписывается определенный тип поведения в стандартных ситуациях, том числе и по отношениях к женщине, если она в этих ситуациях появляется. Однако в этих случаях никакого особого акцента на «женственность» не делается. Женщина в этих трудах выступает в качестве очередного обстоятельства, которое мужчина должен разрешить без обращения к самому этому обстоятельству. Такое отношение к женщине не адекватно с точки зрения нормально представителя мужской половины (ни в биологическом, ни в моральном, ни в психологическом и любом другом плане). Тем не менее, это действительно так.
Неверующих отсылаем, как и положено в русской философии, к Ветхому завету.
Смотрите сами.
В день шестой, уже порядком потрудившийся боже, продолжал творить, но от переутомления начал допускать явные ошибки: И сотворил бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. Здесь ошибка ещё не видна (с точки зрения современных тенденций в половой дифференциации). Но когда бог малость отдохнул на седьмой день от трудов праведных, он вспомнил, что завещал своим созданиям: И сказал им бог: плодитесь и размножайтесь. Для создателя стала очевидной его промашка. Ведь он знал, что никакая эволюция невозможна при бесполом размножении. Никакого размножения не получится, ведь они не боги, чтоб творить нечто из ничего, а земные гермафродиты (мужчину и женщину сотворил их). Поэтому он, уже в выходной, внеурочно: Навел Господь Бог на человека крепкий сон, и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотью.
Далее будем следить за его действиями более внимательно, поскольку в том заключается весь последующий конфликт в женской половине человечества. И создал Господь Бог из ребра, взятого из человека, жену, и привел её к человеку, по ходу научив его что следует говорить вновь созданному творению.
И сказал человек: вот это кость от кости моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа {Быт.2:33}.
Здесь господь весьма очевидно сыграл в поддавки с мужчиной, Он привел ему жену, не спросив её согласия, и он же ни словом не обмолвился в течение всей короткой речи первого мужчины в плане смягчения системы её закабаления. Хитрый Адам (так стали его теперь звать) моментально уловил мысль создателя и назвал появившийся весьма привлекательный объект женою, которая ничто без него Адама не значит, поскольку «взята от мужа». Эта сакраментальная фраза определила невозможность обратного отношения, хотя вполне логично было бы предположить, что все последующие поколения будут взяты от жены. Но как ни старались эти последующие поколения иудеев производить свою родословную по женской линии, ничего у них из этого не получилось. Так оно и осталось повсеместно «взята от мужа».
Но господь не предвидел всей глубины своей перестройки. Он подумать не мог, что существо сотворенное из ребра окажется ядром неожиданного «грехопадения». Правда, он нечто подобное ожидал от столпа своего творения – мужчины. Именно поэтому он предостерег в раю Адама, а не Еву: И заповедал Бог человеку, говоря, от всякого дерева в саду ты будешь есть.
А от дерева познания добра и зла, не ешь от него, ибо в день, в который ты откусишь от него, смертью умрешь.
Видимо создатель хорошо знал генетику мужчины. Но, в соответствии с уровнем знаний того времени, не вполне понимал, что такое клон и насколько он будет идентичен прототипу в различных условиях и жизненных коллизиях. Тем более, что это хоть и клон, но какой-то необычный – другого пола. И все оказалось точь-в-точь по науке – клоны вели себя в психологическом плане далеко не одинаково. Мужчина (со страха или по соображениям безопасности) и слушать не хотел нашептывание хитрого Змея насчет вкусных яблок, А вот к женщине этот змий нашел хитрый подход. Ну, во-первых, он сказал, что Бог слукавил и яблоки не ядовитые, а во-вторых: В день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло {Быт.3:5}.
Это решило все, зная женщин, можно не сомневаться в последствиях. Ева сама ела яблоки и заставила вкусить их своего мужа. И они познали истину.
Для мужчины – это были не исповедуемые пути к добру и злу, а для женщины – то, что она НАГА. И в этой наготе её единственное, неоспоримое и тайное преимущество. Это сразу поняла Ева (доказательство на картине Бальдунга Грина, помещенной в заставке), но это было невдомек Адаму и его потомкам по мужской линии. Именно поэтому все последующие главы библии посвящены постепенному познанию житейского добра и зла человеком и физиологическим и отчасти психологическим попыткам поиска нюансов комфорта личности женщинами.
И это очень близко к истине. Посмотрите, во всем Ветхом завете женщины упоминаются только в том плане, что кто–то вошел к ним, взял их и они понесли. Понесли и родили Каина, Авеля и прочее и прочее мужеского полу.
Хотите подтверждения – пожалуйста! К богато иллюстрированному российскому изданию библии 2006 года приводятся многочисленные литографии полотен художников возрождения и более поздних, в которых достаточно много картин, изображающих соблазнительных иудейских женщин в истории Иудеи: «Соблазнение Иосифа», «Елизар и Ревекка», «Исаак и Ревекка», «Иаков и Рахиль», «Соблазнение Иосифа».
На фото первая картина И.К.Лота 17век, «Елизар и Ревека у колодца», чего в библии нет, а вторая – «Слуга Авраама и Ревекка» (Я. Хогерс 17 век), точно по библии.
По большей части это сексуальные фантазии живописцев на несуществующий текст Библии. Никто прелестями женщин не интересовался, тем более у колодцев. А бывал там, от силы, только раб хозяина, который, как послушную овцу, приводил красавицу к господину, а тот, из милости, принимал её в свои жены, первые, вторые или третьи. На полотнах весьма пристойно изображены сцены собственно «познания» женщин мужчинами (справа литография полотна художника из школы Рафаэля 16 век «Исаак и Ревекка»). Тут – одна правда. Согласно Библии женщины зачинали, рожали и всё! Больше они ни на что иудеям, а затем и христианам, не годились.
И это почти все про женщин в Ветхом завете. И даже в специальных женских книгах завета, а их целых три: книга Юдифи (точнее Иудифи), Руфи и Эсфири, ничего более примечательного про прекрасный пол найти не удаётся.
Самой популярной и отличной от остальных, является, широко прославляемая религиозной пропагандой, легенда о «подвиге» Юдифи, спасшей иудеев от порабощения ассирийцами. Сыны Израиля, увидев огромное войско блистательного полководца ассирийского царя Навуходоносора Олоферна, впали в каталитическое состояние и решили сдать Иерусалим без боя. Положение спасла более решительная, чем мужчины, вдовствующая красавица Юдифь. Она сняла с себя вретище, которое надевала, сняла и одежды вдовства своего, омыла тело водою и намастилась драгоценным миром, причесала волосы и надела на голову повязку, оделась в одежды веселия своего, обула ноги свои в сандалии, и возложила на себя цепочки, запястья, кольца, серьги и все свои наряды, и разукрасила себя, чтобы прельстить глаза мужчин, которые увидят ее. Таким образом подготовившись, она вместе со служанкой, которая несла вина для веселья и подушечки для возлежания, отправилась в лагерь Олоферна. В шатре полководца она представилась диссиденткой по отношению к жителям города и попросила у него защиты. Затем Иудифь пришла и возлегла. Подвиглось сердце Олоферна к ней, и душа его взволновалась: он сильно желал сойтись с нею и искал случая обольстить ее с того самого дня, как увидел ее. Но всё случилось с точностью наоборот. Простодушный Олоферн, вдоволь накачавшийся вином, приготовленным верной служанкой, полностью отрубился в конце этого рандеву.
Иудифь, взявши с прикроватного столика меч, хладнокровно отрубила ему голову, положила в мешок из-под продуктов и вместе со служанкой спокойно покинула лагерь. Где была стража полководца на этот момент, иудеем не известно. Известно, что, придя в Иерусалим и выставив голову Олоферна на городской стене, она приказала своим мужчинам взять оружие, не слишком трусить и хотя бы продемонстрировать нападение на передовые отряды ассирийцев. Когда же они, взяв все свое оружие, пойдут в свой стан, разбудят вождей войска Ассирийского, и сбегутся к шатру Олоферна, но не найдут его; оттого нападет на них страх, и они побегут от вас. А вы и все живущие во всяком пределе Израильском, преследуя их, поражайте их на пути.
В результате захватчики бежали, как им было предписано мудрой Иудифью. Не от юношей пал сильный их, не сыны титанов поразили его, и не рослые исполины налегли на него, но Иудифь, дочь Мерарии, красотою лица своего погубила его.
Вот такая история, хотя я не историк и поэтому не могу припомнить в истории древнего мира случая наголову разбитого войска, великой по тем временам Ассирии, неизвестным государством, но это к делу не относится.
А относится к нему легенда о беспощадном применении страшного оружия против мужчин – женской красоты.
В другой книге – «Эсфирь» дело не столь героическое, но пример подковерной политической борьбы, во главе которой стоит женщина. И взята была Есфирь к царю Артаксерксу, в царский дом его, в десятом месяце, то есть в месяце Тебефе, в седьмой год его царствования И полюбил царь Есфирь более всех жен, и она приобрела его благоволение и благорасположение более всех девиц; и он возложил царский венец на голову ее и сделал ее царицею на место Астинь. Но не спалось новой царице в покоях, пока она видела угрозу своей власти со стороны оппозиции некого Амана.
Однако, как ни старалась она спровоцировать царя на репрессии, ничего из этого не получалось. Но однажды ей удалось довести царя до белого каления И царь встал во гневе своем с пира [и пошел] в сад при дворце; Аман же остался умолять о жизни своей царицу Есфирь, ибо видел, что определена ему злая участь от царя.
В этом был роковой просчёт несчастного, потому что когда царь возвратился из сада при дворце в дом пира, Аман был припавшим к ложу, на котором возлежала Есфирь. И сказал царь: даже и насиловать царицу [хочет] в доме у меня! Слово вышло из уст царя, --и накрыли лицо Аману.
В благодарность за то, что она «открыла глаза» царю на предательство, он пообещал отблагодарить жену. И сказал царь царице Есфири ……. И какая еще просьба твоя? Она будет исполнена. И сказала Есфирь: если царю благоугодно, то пусть бы позволено было Иудеям, которые в Сузах, делать то же и завтра, что сегодня, и десятерых сыновей Амановых пусть бы повесили на дереве. И приказал царь сделать так; и дан [на это] указ в Сузах, и десятерых сыновей Амановых повесили.
Вот такая, по-иудейски благородная, форма использования женского обаяния уже в своих, эгоистических целях.
В третьей книге – «Руфь» речь идет о судьбе бедной вдовствующей женщины, впавшей в нищенство, и по началу было ставшей выпрашивать милостыню. Но быстро понявшей, что она имеет бесценный товар, в обмен на который можно получить всё, что пожелаешь. Она пошла, и пришла, и подбирала в поле [колосья] позади жнецов. И случилось, что та часть поля принадлежала Воозу, который из племени Елимелехова. И сказал Вооз Руфи: послушай, дочь моя, не ходи подбирать на другом поле и не переходи отсюда, но будь здесь с моими служанками; Она сказала: да буду я в милости пред очами твоими, господин мой! Ты утешил меня и говорил по сердцу рабы твоей, между тем как я не стою ни одной из рабынь твоих. И сказал ей Вооз: время обеда; приди сюда и ешь хлеб и обмакивай кусок твой в уксус. И села она возле жнецов. Он подал ей хлеба; она ела, наелась, и еще осталось.
А дальше все дело женской техники, по совету опытной свекрови. Вооз, со служанками которого ты была, родственник наш; вот, он в эту ночь веет на гумне ячмень; мойся, помажься, надень на себя [нарядные] одежды твои и пойди на гумно, но не показывайся ему, доколе не кончит есть и пить; когда же он ляжет спать, узнай место, где он ляжет; тогда придешь и откроешь у ног его и ляжешь; он скажет тебе, что тебе делать. Руфь сказала ей: сделаю все, что ты сказала мне. И пошла на гумно и сделала все так, как приказывала ей свекровь ее.
Вооз наелся и напился, и развеселил сердце свое, и пошел [и лег] спать подле скирда. И она пришла тихонько, открыла у ног его и легла. В полночь он содрогнулся, приподнялся, и вот, у ног его лежит женщина. И сказал: кто ты? Она сказала: я Руфь, раба твоя, простри крыло твое на рабу твою, ибо ты родственник. [Вооз] сказал: благословенна ты от Господа, дочь моя! это последнее твое доброе дело сделала ты еще лучше прежнего, что ты не пошла искать молодых людей, ни бедных, ни богатых;
И взял Вооз Руфь, и она сделалась его женою. И вошел он к ней, и Господь дал ей беременность, и она родила сына.
Вот и вся притча о скрытых возможностях женской покорности мужчине.
Меня во всех этих «книгах» интересует не доля участия иудейских женщин в общественной жизни, но форма этого участия. А форма как раз и подтверждает мою мысль об основном стратегическом оружии женщины – её красоте, в какой бы ситуации (героической, политической или униженного прошения) она не использовалась. Везде ей обеспечена победа, если противник – мужчина.
Но и в самой Библии заложена мощная бомба морально-психологического действия. Это вышеописанное перепоручительство женщины (жены) человеку (мужу) в момент передачи «товара» от создателя к «потребителю» совместно с заветом господа в момент наказания согрешившей Евы: «И к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт. 3: 16). Правда, последняя фраза оспаривается богословскими защитниками женской эмансипации, как умышленное искажение текста Библии переводчиком, но при отсутствии раритета Моисея (и, наоборот, из-за присутствия множества «первоначальных» списков Библии) сделать этого никому не удавалось. Поэтому в русском тексте Ветхого завета канон звучит именно так, как написано нами. Эта ситуация дает женщине одно бесспорное преимущество (так до конца и не осмысленное церковью) – формальную свободу от прямых контактов с Богом, а только через посредника – мужа.
Второе, наложенное богом наказание, по сути, наказанием не является. И даже полубожественное вмешательство в дела всевышнего покладистого Зигмунда Фрейда, с его теорией врожденной неистребимой физиологической тяги женщины к мужчине, не проясняет дела. Всё дело в том, у кого влечение больше. Я уже как-то показал, что эволюция вкупе с естественным отбором, в целях сохранения вида, не иллюминирует фригидных самок, но полностью удаляет из потомства недееспособных самцов. Поэтому любвеобильных кавалеров в любом сообществе всегда значительно более числа фригидных дам. Само многовековое и успешное существование самой древней женской профессии подтверждает это постулат. В противном случае (в современных условиях) должно было бы быть поровну бубличных заведений обоего пола. Однако ни какое кажущееся изобилие «голубых» не в силах обесцветить красный цвет мужской страсти к женщине. И в этом огромное преимущество женщины перед мужчиной.
Всё выше сказанное наводит меня на следующую мысль. Поскольку в Ветхом завете нет никаких первостатейных заветов для женщин, кроме косвенных маловразумительных запрещающих, и только ещё более экстремально развитых в Новом завете, в пользу мужчин, то стоит пересмотреть десять заповедей господних, применительно к выявленным нами закономерностям.
Слова Господа, которые расслышал Моисей на горе Синайской « из среды огня, облака и мрака громогласно» Возможные комментарии к этому посланию
6 Я — Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Еги¬петской, из дома рабства;
7Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим. Обращение к Моисею лично, как мужественному человеку, в одиночестве поднявшемся на страшную гору. Всё в духе прежних текстов библии, относящихся к мужчине, как персоне номер 1, транслирующего каноны от лица бога всем прочим, в том числе и женщинам. До подлинно: « 5 Я же стоял между Господом и между вами в то время, дабы пересказывать вам слово Господа,, ибо вы боялись огня и не восходили на гору. Он тогда сказал»……….
От того всё это формально для женщин вторично.
8Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в водах ниже земли,
9Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я — Господь, Бог твой, Бог ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня,
10И творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои. Грозное предупреждение, но и как все прочее в мужской Библии двусмысленное. Особенно по отношению к женщине. Если Бог сам создал ей кумира (в лице первого мужчины) и силком привел (отдал) её в жены, то как тут последуешь дельному совету……
11Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо не оставит Господь без наказания того, кто употребляет имя Его напрасно.
Для женщины совершенно опосредованное предостережение, поскольку она (по другому распоряжению Бога) призвана смотреть только в рои мужу. Тут уж точно не до богов.
12Наблюдай день субботний, чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь, Бог твой;
13 Шесть дней работай и делай всякие дела твои,
|4А день седьмой — суббота Господу, Богу твоему. Не делай никакого дела, ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни раба твоя, ни вол твой, ни осел твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который у тебя, чтобы отдох¬нул раб твой, и раба твоя, как и ты;
15И помни, что ты был рабом в земле Египетской, но Гос¬подь, Бог твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мыш¬цею высокою, потому и повелел тебе Господь, Бог твой, со-блюдать день субботний.
Опять же это относится к иудейскому мужчине, которого Бог, думается мне, вывел из египетского рабства именно в субботу, Иначе, зачем такое предпочтение данному дню. Кроме того, христианство отодвинуло отдых на Воскресение, а Демократия сделала и то и другое выходным днем. Что касается шести дневной рабочей недели, то про неё сказано как-то вскользь. Самое главное – это во время отдохнуть.
16Почитай отца твоего и матерь твою, как повелел тебе Гос¬подь, Бог твой, чтобы продлились дни твои, и чтобы хоро¬шо тебе было на той земле, которую Господь, Бог твой, да¬ет тебе.
Глубокая заповедь, к которой всем следует прислушаться, чтобы хорошо было им на Земле.
17Не убивай. Непосредственно к женщинам не относится, как все последующие заповеди. Тем более, что сама библия как мы видим из истории Юдифи, поощряет убийство из высоких соображений женской морали.
18 Не прелюбодействуй. Ну, это от меня, скажите вы, как женщины, мало зависит
19 Не кради. Очень непонятно многим женщинам, если она не Сонька-еврейка «Золотая ручка».
20Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего. По современным конституциям доносить на ближнего своего возможно только по желанию, как мужчины, так и женщины.
21 Не желай жены ближнего своего и не желай дома ближне¬го твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабы его, ни вола его, ни осла ею, ни всего, что есть у ближнего твоего,
Ну, это уж совсем не про нас, скажет любая из женщин, даже будь она и рабой не божьей, а человеческой.
Итак, и в библейских канонах слишком мало всего того, что непосредственно касается женщины. Наверное, поэтому они, исходя из своей женской интуиции, за тысячелетия цивилизации выработали схему своего поведения, опирающуюся на два выше изложенных, диалектически противоречивых, и потому, совместно, наиболее надежных постулата: патронаж со стороны мужчины и обольстительное самосознание собственной красоты, особенно полу или полностью обнаженной. И эту ауру женщины пронесли через всю историю человечества и сейчас, несмотря на всё демократическое падение нравов, в их сознании ничего не изменилось. Никакие вывихи эмансипации не способны совратить настоящую женщину с пути истинного, который заключается « в любви (страсти) к наиболее ближнему к ней мужчине».
Что это было испокон веков и ничто не изменилось в новом времени по рождеству Христову, очевидно из обзора самых древних из известных литературных произведений, частично описывающих эротику любви. Я имею в виду – Метаморфозы или Золотой осёл (METAMORPHOSEON LIBRI XI SIVE ASINUS AUREUS) Апулея (времен римской империи Юлия Цезаря) и новеллы Джованни Боккаччо, рассказанные в чумное лето1348 года. Чтобы читатели сразу же не бросились читать эти творения древних, скажу, что это сборники поучительных жизненных рассказов, лишь только в малой степени относящихся к интересующему нас сейчас вопросу, ни в какое сравнение не идут с более поздней сексуальной литературой. Так что времени тратить не советую. Нас будет интересовать лишь вопрос: изменилось ли что-нибудь принципиально в сексуальном поведении женщин или нет за последние тысячи лет.
Начнем с Апулея, который, видимо, описывает собственные действительные и выдуманные похождения в молодости. Сначала в образе прекрасного юноши, затем заколдованным ослом, не утратившим способности понимать человеческий язык (и таким образом, спокойно подслушивающим сокровенные тайны), а в заключении опять человеком, испытавшим последействие своего чудесного освобождения от колдовства.
И поскольку нас интересуют только сексуальные сцены, всё более поучительное мы игнорируем, тем более, что устрашающее, по тем временам, изобилие кровавых разбойников и искусных мошенников никого сейчас удивить не может. А вот сцена любовных игрищ мало в чем отличается от современной. Судите сами.
Без промедления, быстро убрав посуду, сняв с себя все одежды, распустив волосы, преобразилась она прекрасно для радостного наслаждения, наподобие Венеры, входящей в волны морские и, к гладенько выбритому женскому месту приложив розовую ручку, скорее для того, чтобы искусно оттенить его, чем для того, чтобы прикрыть стыдливо:
- На бой, - говорит, - на сильный бой! Я ведь тебе не уступлю и спины не покажу. Если ты - муж, с фронта атакуй и нападай с жаром и, нанося удары, готов будь к смерти. Сегодняшняя битва ведется без пощады! - И с этими словами она поднимается на кровать и медленно опускается надо мною на корточки; часто приседая и волнуя гибкую спину свою сладострастными движениями, она досыта накормила меня плодами Венеры Раскачивающейся; наконец, утомившись телом и обессилевши духом, упали мы в объятия друг другу, запыхавшиеся оба и изнуренные.
И некоторые тонкости тренировки в другой раз.
Уложив свою госпожу, она поспешно пришла ко мне, и пошло у нас веселье, вино сменялось поцелуями, и мы пили за здоровье друг друга. Когда же хмель вполне нас подготовил к предстоящей ночи. Палестра мне сказала: "Помни, юноша, больше всего, что ты наткнулся на Палестру, и тебе придется теперь показать, был ли ты искусным эфебом и много ли заучил упражнений". - "Ты увидишь, что я не отступлю перед таким вызовом: итак, раздевайся и давай состязаться". - "Ну, вот тебе испытание, - сказала Палестра, - посмотрим, выполнишь ли ты у меня его так, как я хочу: я, как учитель и наставник, буду придумывать упражнения, какие захочу, а ты будешь готов повиноваться и исполнять все мои приказания". - "Ну, приказывай, - ответил я, - увидишь, как сильны, ловки и крепки будут мои приемы".
Она сняла с себя одежду и, став передо мной совсем нагая, начала приказывать: "Юноша, разденься и, натеревшись маслом, обхвати соперника; стисни его обеими ногами, вали его навзничь, затем, налегая сверху и раздвигая его колени, встань, подними кверху его ноги и не отпускай и, совладавши с ним, нажимай, дави и толкай его всячески, пока не устанешь.
Пусть бедра твои окрепнут, тогда, вытащив оружие, нанеси широкую рану, снова толкай в стену, потом бей. Когда увидишь, что он слабеет, хватай его и, связав узлом ноги, поддерживай его, только старайся не спешить, а бороться с некоторой выдержкой. Теперь довольно". Когда я все это исполнил с легкостью, и упражнениям нашим пришел конец, я оказал Палестре, смеясь: "Ты видишь, учитель, как ловко и послушно я боролся; смотри же, не предлагай упражнения без меры; ты отдаешь одно приказание за другим". Но она ударила меня по щеке. "Что за вздорного ученика я приняла, - сказала она. - Берегись, как бы тебе не получить еще больше ударов, если ты станешь делать что-нибудь без приказания". С этими словами она встала и, приведя себя в порядок, сказала: "Теперь ты покажешь, молод ли ты и крепкий ли боец и умеешь ли бороться с колена". И, упав в постели на колено: "Ну-ка, боец, - сказала она, - места заняты, так что нападай и борись смело. Видишь, вот перед тобой обнаженный противник, пользуйся этим. Первое по порядку, обхвати его, как кольцом, потом, наклонив его, навались, держи крепко и не отпускай его. Когда он ослабеет, тотчас же приподнявшись, подвинься ближе и овладевай им и смотри не отпускай раньше, чем получишь приказание, а, изогнувшись, веди нападение снизу и старайся изо всех сил; теперь отпусти врага: он обессилен и весь в поту".
Тут уж я со смехом сказал: "Я тоже хочу, учитель, приказать тебе сделать кое-какие упражнения, а ты слушайся: поднимись и сядь, потом ляг в мои объятья, прильнув всем телом, и, обняв меня, ласкай и усыпи меня, ради Геракла".
Как видим, всё достаточно пристойно по отношению к нынешним временам. И только в шкуре осла Апулей познает особенности секса, по тем временам тоже, видимо, не через чур уж ординарного.
Натерпевшись всяческих физических издевательств в ослином облике, не раз рисковавший не только шкурой, но и жизнью, он, наконец, попадает в общество богатого патриция, который оценил не только ослиные способности понимать человеческую речь, но умение осла есть и пить за столом, вволю выпивать и много веселиться. Подружившись с ослом, он даже перестал ездить на своих дорогих скакунах, а предпочитал путешествовать на осле ещё и потому, что с ним можно более приятно, нежели с челядью, провести совместную трапезу.
Но на эти способности ослоподобного Апулея обратила внимание и одна прекрасная мадонна. Заполучив его к себе и с помощью евнухов омыв и умаслив его благовониями, выпроводив слуг и обнажив свои прелести, принялась соблазнять и без того страждущего от долгого воздержания осла. Теряя от страсти последние остатки ослиного здравомыслия, он всё-таки не мог на это решиться.
Но на меня напал немалый страх при мысли, каким образом с такими огромными и грубыми ножищами я могу взобраться на нежную матрону, как заключу своими копытами в объятия столь белоснежное и хрупкое тело, сотворенное как бы из молока и меда, как маленькие губки, розовеющие душистой росой, буду целовать я огромным ртом и безобразными, как камни, зубами и, наконец, каким манером женщина, как бы ни сжигало до мозга костей ее любострастие, может принять детородный орган таких размеров. Горе мне!
Придется, видно, за увечье, причиненное благородной гражданке, быть мне отданным на растерзание диким зверям и, таким образом, участвовать в празднике моего хозяина. Меж тем она снова осыпает меня ласкательными именами, беспрерывно целует, нежно щебечет, пожирая меня взорами, и заключает все восклицанием: "Держу тебя, держу тебя, мой голубок, мой воробышек". И с этими словами доказывает мне, как несостоятельны были мои рассуждения и страх нелеп. Тесно прижавшись ко мне, она всего меня, всего без остатка приняла. И даже когда, щадя ее, я отстранялся слегка, она в неистовом порыве всякий раз сама ко мне приближалась и, обхватив мою спину, теснее сплеталась, так что, клянусь Геркулесом, мне начало казаться, что у меня чего-то не хватает для удовлетворения ее страсти, и мне стало понятным, что не зря сходилась с мычащим любовником мать Минотавра. Так всю ночь, без сна провели мы в трудах, а на рассвете, избегая взоров зари, удалилась женщина, сговорившись по такой же цене о следующей ночи.
Однако, если вы думаете, что на этом все экстравагантные особенности прекрасной женщины кончились, то в очередной раз заблуждаетесь. Избавившись чудесным образом от колдовства и приняв свой обычный облик молодого красавца, наш герой решил по настоящему осчастливить свою мадонну.
Я решил, что с моей стороны самое лучшее пойти к женщине, которая была влюблена в меня, когда я был ослом, полагая, что теперь, став человеком, я ей покажусь еще красивее. Она приняла меня с радостью, очарованная, по-видимому, необычайностью приключения, и просила поужинать и провести ночь с ней. Я согласился, считая достойным порицания после того, как был любим в виде осла, отвергать ее и пренебречь любовницей теперь, когда я стал человеком.
Я поужинал с ней и сильно натерся миррой и увенчал себя милыми розами, спасшими меня и вернувшими к человеческому образу. Уже глубокой ночью, когда нужно было ложиться спать, я поднимаюсь из-за стола, с гордостью раздеваюсь и стою нагой, надеясь быть еще более привлекательным по сравнению с ослом.
Но, как только она увидела, что я во всех отношениях стал человеком, она с презрением плюнула на меня и сказала: "Прочь от меня и из дома моего! Убирайся спать подальше!" - "В чем я так провинился перед тобой?" - спросил я. "Клянусь Зевсом, - сказала она, - я любила не тебя, а осла твоего, и с ним, а не с тобой проводила ночи; я думала, что ты сумел спасти и сохранить единственно приятный для меня и великий признак осла. А ты пришел ко мне, превратясь из этого прекрасного и полезного существа в обезьяну!" И тотчас она позвала рабов и приказала им вытащить меня из дома на своих спинах. Так, изгнанный, обнаженный, украшенный цветами и надушенный, я лег спать перед домом ее, обняв голую землю.
Я так проникся юмором Апулея, что чуть было не забыл к чему привел эту притчу. Просто я хотел показать бездонное разнообразие и специфические особенности женской страсти, которой хватает не только на всю мужскую половину человечества, но и на весь мир тоже.
А вот куда может зависти стремление женщины послужить богу непосредственно (минуя выше упомянутый зарок бога) давайте узнаем из самого, пожалуй, пикантного случая среди новелл Боккаччо.
Одна наивная девушка, искренне желавшая послужить богу, попадает к монаху отшельнику по имени Рустико. Истомленным длительным отшельничеством, монах быстро сообразил, как возможно совместить полезное с приятным и, таким образом, послужить ещё и богу. Он разделся сам, обнажил девушку и на вопрос её, что там у него между ног, чего нет у неё, ответил, что у него дьявол, а у неё ад. И мы хорошо послужим богу, если сумеем загнать дьявола в ад, где ему, собственно, и место.
Рустико сказал: «У тебя ад; и скажу тебе, я думаю, что ты послана сюда для спасения моей души, ибо если этот дьявол будет досаждать мне, а ты захочешь настолько сжалиться надо мной, что допустишь, чтобы я снова загнал его в ад, ты доставишь мне величайшее утешение, а небу великое удовольствие и услугу, коли ты пришла в эти области с тою целью, о которой говорила». Девушка простодушно отвечала: «Отец мой, коли ад у меня, то пусть это будет, когда вам угодно». Тогда Рустико сказал: «Дочь моя, да будешь ты благословенна; пойдем же и загоним его туда так, чтобы потом он оставил меня в покое». Так сказав и поведя девушку на одну из их постелей, он показал ей, как ей следует быть, чтобы можно было заточить этого проклятого.
Девушка, никогда до того не загонявшая никакого дьявола в ад, в первый раз ощутила некое неудобство, почему и сказала Рустико: «Правда, отец мой, нехорошая вещь, должно быть, этот дьявол — настоящий враг божий, потому что и аду, не то что другому, больно, когда его туда загоняют». Сказал Рустико: «Дочь моя, так не всегда будет». И дабы этого не случалось, они, прежде чем сойти с постели, загнали его туда раз шесть, так что на этот раз так выбили ему гордыню из головы, что он охотно остался спокойным. Когда же впоследствии она часто возвращалась к нему, — а девушка всегда оказывалась готовой сбить ее, — вышло так, что эта игра стала ей нравиться и она начала говорить Рустико: «Вижу я хорошо, правду сказывали те почтенные люди в Капсе, что подвижничество такая сладостная вещь; и в самом деле, я не помню, чтобы я делала что-либо иное, что было бы мне таким удовольствием и утехой, как загонять дьявола в ад; потому я считаю скотом всякого, кто занимается чем иным». Потому она часто ходила к Рустико и говорила ему: «Отец мой, я пришла сюда, чтобы подвизаться, а не тунеядствовать; пойдем загонять дьявола в ад». И совершая это, она иногда говорила: «Рустико, я не понимаю, почему дьявол бежит из ада, потому что если бы он был там так охотно, как принимает и держит его ад, он никогда бы не вышел оттуда».
Когда таким образом девушка часто приглашала Рустико, поощряя его к подвижничеству, она так ощипала его, что порой его пробирал холод, когда другой бы вспотел; потому он стал говорить девушке, что дьявола следует наказывать и загонять в ад лишь тогда, когда он от гордыни поднимает голову; а мы так его уличили, что он молит оставить его в покое. Таким образом, он заставил девушку несколько умолкнуть. Увидев, что Рустико не обращается к ней, чтобы загнать дьявола в ад, она однажды сказала ему: «Рустико, твой дьявол наказан и более тебе не надоедает, но мой ад не даст мне покоя, потому ты хорошо сделаешь, если при помощи твоего дьявола утишишь бешенство моего ада, как я моим адом помогла сбить гордыню с твоего дьявола». Рустико, питавшийся корнями злаков и водою, плохо мог отвечать ставкам и сказал, что слишком много понадобилось бы чертей, чтобы можно было утишить ад, но что он сделает, что в его силах; так он иной раз удовлетворял ее, но это было так редко, что было не чем иным, как метаньем боба в львиную пасть, вследствие чего девушка, которой казалось, что она не настолько служит, насколько бы желала, начала роптать.
По мне это единственный повод в жизни настоящей женщины, когда ей можно роптать на судьбу, с возможностью «считать скотом всякого, кто занимается чем иным».
Тем не менее, из сказанного следует и другой вывод – Бог не нуждается в прямом служении от женщины, если поставляет ей всякий раз посредника в виде мужчины. Тем более что для творцов уже и Нового завета сексуальное творчество женщин – это уже напрямую (без Боккаччо) средневековые «врата ада». Оттого мы намериваемся сформулировать Новейший завет для женщин, который хоть как-то соответствовал бы их желаниям и возможностям, а, следовательно, был ближе к ИСТИНЕ.
Ниже приводится, скорректированный мною от имени женщин, ответ на 10 заповедей Моисеевых. Это, конечно, известная наглость с моей стороны, но говорят же политики, что им заблагорассудится, от лица всего народа, хотя им никто такого права не давал. Поэтому я рискну высказаться всего лишь от половины лица этого народа. Я обозвал свое творчество заповедями «Нового Ветхого завета», потому что они не вполне обычны и относительно новы, а с другой стороны, вечны как Ветхий завет.
Заповеди Ветхого завета Заповеди Нового Ветхого завета
1. Да не будет у тебя бога, кроме меня 1.Раз сдали вас посреднику, будь сама богиней
2. Не сотвори себе кумира 2. Не зарекайся, чем черт не шутит. Вдруг есть на свете кто белее, кто румяней и милее
3. Не произнеси в суе имя мое 3. Трудно не болтать по пустякам, но постарайся не часто поласкать имя мужчины, плоть от плоти которого ты являешься
4. Чти день субботний 4. Пусть каждый день в жизни будет «день субботний» - предвкушением радости, оставь прочие дни для деятельных и милых тебе мужчин
5. Чти отца и мать свою 5. Почитай, поскольку что-то должно быть святее тебя самой
6. Не убий 6. Сама, конечно же, нет, но за свою красоту не ручайся
7. Не прелюбодействуй 7. Да, да! Но прельщай!
8. Не укради 8. Помни, что есть другие более безопасные способы получить желаемое.
9. Не лжесвидетельствуй 9. Но помни, что женская ложь не всегда во зло
10. Не пожелай жены ближнего своего, ни рабы его, ни…….. 10. Помни, что это заблуждения несчастных женщин
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Думаю эти новые заповеди должны понравиться всем женщинам, поскольку написаны из любви к ним. В доказательство у меня остался последний козырь. Я не вполне поддерживаю сионистскую пропаганду последнего фильма Эльдара Рязанова про Великого датского сказочника Андерсена, когда датский король, нацепив на себя иудейскую звезду Давида, разъезжает верхом по улицам Копенгагена, демонстрирую фашистам их заблуждения относительно излишних репрессий к евреям. Но гениальный режиссер в Рязанове перебарывает политика. И он в последней сцене - повторной встрече Господа с Андерсеном, на пороге рая, вместе с богом, прощает все прегрешения сказочника (скупость, пренебрежение к родителям и сестре и пр., и пр.).
Но упрекает его: «Дурак, ты, Андерсен! Остался девственником и всю жизнь боялся женщин. Нет ничего более приятного, чем обладание женщиной».
Полностью с ними согласен, отчего и попытался со своей стороны сделать женщинам нечто приятное.
Май 2007г.