Глава 22.
После еще одной ночи в страшной камере, с которой свыклась, меня вызвали к следователю. Им оказался мужчина средних лет. Я удивилась, что это не Николай. Следователь требовательно предложил присесть, будто бы я отказывалась. От этой мысли я улыбнулась. Он с удивлением посмотрел на меня
-Сильная вы женщина Татьяна Сергеевна, отчего вы улыбаетесь? Что тут смешного? – он разозлился, но старался не показывать своего раздражения, уставившись в бумаги, лежащие на столе. Я не стала ему отвечать и опустила голову, что бы он не видел моей идиотской улыбки. Рот сам растягивался, в голове шумело, и полное отсутствие каких-то нужных мыслей меня пугало, но мне было смешно. Смешно от всего. От ситуации, от того, от чего я бежала из своего дома, боясь оказаться в тюрьме, от мужчины, которого выбрала для защиты, а он ничем не отличался от прежних. Нет, конечно он был другим, с другим именем и физиономией. Но таким- же по сути – подонком. Почему-то сложился портрет всех троих в одном обличии. Красивая голова Гриши, толстеющий Павел и надменный от своей власти Николай. Мне стало совсем смешно и тихонько я начала посмеиваться. Постепенно тихий смешок перерос в гомерический хохот. Следователь смотрел на меня и не понимал, что со мной происходит, потом до него дошло, что у меня просто истерика. Он вызвал охрану и приказал ей срочно привести врача. Но я отмахивалась, показывая этим, что сейчас я сама успокоюсь. Врач пришел быстро, и вместе с ним Николай. От этого я стала смеяться еще громче, правда навернулись слезы, и сама я уже не могла успокоиться. Врач дал мне таблетки, что-то накапал в стакан и дал выпить. Затем меня отвели в камеру. В мое отсутствие там ничего не изменилось, и от этого стало хорошо, что, хотя бы здесь все неизменно. Я стала вялой и вскоре уснула, понимая, что освобождение мое не скоро, и ожидать хорошего исхода не нужно.
Спалось недолго, спасительный сон поставил мозги на место. Четко и понятно стало, что я всего лишь существо для удовлетворения желания мужчин. Остатки наивности исчезали, оставляя место для холодного расчета. Возможно я еще больше ошибалась, но решать проблему нужно по мере её возникновения. Самым главным для меня было освободиться и попасть домой.
Первым делом я попросила принести мне воды. Охранник недоуменно посмотрел на меня, и все-таки принес ведро ледяной воды. Он не стесняясь смотрел в окошко, наблюдая за мной. «Что же вам интересно, тогда смотрите!» - я сняла с себя всю одежду, и начала смывать с себя грязь. Даже не ту, какой обросла здесь в камере. Я мысленно смывала прикосновения чужих рук и взглядов, в которых было вожделение. Ледяная вода стекала на пол, сначала обмывая ноги, потом только попадала на пол. А я все смывала все с себя и чувствовала, что становлюсь чище. Остатки страха уходили. Я, жалея воду небольшими партиями набирала ее алюминиевой миской и выливала на себя. Охранник молча, без моей просьбы принес еще воды и мыла, не обращая внимания на мою обнаженность. Я кивнула в знак благодарности и продолжила омовение. Затем простирнула нижнее белье, надела верхнее и прилегла. Мужчина вошел в камеру, принес еды и забрал ведра. Кушать мне не хотелось, и я отвернулась к стене.
День прошел быстро, в окошко камеры уже не светилось солнце, сумерки вползали в помещение, принося с собой тоску и неизбежность. Охранник, наблюдавший за мной, включил свет, заменив нетронутую мною еду на свежую и тепло улыбнулся. Я поблагодарила его и уже с аппетитом покушала слизкую перловую кашу. Мысли вернулись ко мне, но уже не поникшие, а четкие, как решение к действию. Всю ночь я обдумывала, как повести беседу с Николаем. Пусть не завтра, пусть через неделю или две он вызовет меня на разговор, это неизбежно. Он боится, поэтому поместил меня сюда, для устрашения, для понимания мною, что он главный, а я ничтожество. Получилось наоборот. Просто он настолько трус, что передержал меня здесь. Я успела адаптироваться.
Меня вызвали ночью, я спокойно, скрестив руки за спиной пошла по серому с облезшей краской коридору к кабинету, где была накануне. Но охранник повел меня в другую сторону. Мы поднялись по лестнице, и я вошла в кабинет. К Николаю.
Он сидел за столом и смотрел на лежащие перед ним в раскрытом виде паспорта. Мне не было видно чьи они, но догадаться можно было, что их положили специально для меня.
-Добрый вечер Татьяна Сергеевна или Антонина Егоровна? Как вас правильно называть?
-Как хотите так и называйте, вы прекрасно знаете обо всем, я от вас ничего не скрыла!
-Объясните мне, тогда как эти, на имя Антонины, оказались у вас? - так же, не смотря на меня спросил Николай. Это было легче простого. Я знала, что он об этом спросит.
-Я три месяца ждала от вас Николай Ильич выяснения своей ситуации, так можно было ждать бесконечно и я подумала … – я не успела договорить, как Николай рявкнул на меня
-А кто вам сказал, что вам нужно думать? А? Вы должны, нет, обязаны ждать столько, сколько я решу! Столько ждала, а теперь она подумала…. Интересно, о чем?
-О чем, конечно о нас с вами. Я хочу выйти за вас замуж чистой, разобраться с первым мужем, чтобы все было честно. И не зря я поехала в Москву. Оказывается, я давно разведена с Павлом. Так что можно было спокойно поговорить, а не запирать меня здесь – Я ответила на его вопрос абсолютно ровным тоном, без тени раздражения.
-Может быть есть другой ответ? Вы хотели сбежать, пока я в санатории?
-А зачем, чтобы найти приключения на свой зад? Вы меня вполне устраиваете, вас любят мои дети и потом, мне с вами спокойней.
-И все? Так вы любите меня?
-Нет конечно, я не способна никого любить! Любовь к сожалению страшное чувство, приводит к тому, что о тебя вытирают ноги! Разве вы не знаете? Лучше уж жить в браке и воспитывать детей в хорошей добросердечной обстановке, не приводящей к истерикам, непониманию. Нормальные люди могут найти золотую середину и надеяться на партнера в меру своей и его порядочности –голос мой окреп и дальше я повысила тон, в котором слышались вкрапления металла.
-Вот вы, Николай Ильич, меня любите? - он посмотрел на меня удивленным взглядом, но промолчал.
-Вы не ответили, тогда я отвечу за вас. Вы принудили меня состоять с вами в любовной связи. Вы ни разу не поинтересовались у меня, что я испытываю после близости, а почему? Потому, что вам все равно. Зачем я вам нужна? Легко ответить. Я красивая, умная, умею вести себя в соответствии с принятыми в обществе нормами, вы спокойны и знаете, что я не совершу ничего такого, что бы опорочило вас, как руководящего сотрудника НКВД. А я ничего плохого и не совершила. Я видела, что вы заняты и приболели и поэтому сама поехала в Москву, дабы решить свои проблемы, созданные еще до наших отношений, самостоятельно. Меня не узнали, я все сделала красиво. Думаю, что в домашней обстановке, я всем расскажу о моем путешествии и не нужно на меня сердиться. Более я вас ничем не побеспокою – говоря это я тихонько подошла к Николаю и присела перед ним на корточки, показывая этим свою беззащитность перед ним.
-Ну ладно и правда, я вас наказал достаточно, думаю, что вы поняли, как себя нужно вести и закончим на этом.
- Николай Ильич, я соскучилась и нам пора домой!
-Куда ко мне или к тебе? – спросил он, ожидая от моего ответа, все ли я поняла.
-Конечно к вам, домой мы поедем позже – Николай успокоился, приказал принести мои вещи. Но теперь знала все о своей будущей жизни. Мой будущий муж показал мне мою силу и свою слабость.