- Мама, не выключай свет.
Егор с головой завернулся в одеяло, сделав подобие капюшона, и сверкнул оттуда глазёнками.
- За тобой волчок не придёт, я же тебе говорила – в городе они не водятся, - улыбнулась Алёна.
Она давно пожалела о том, что не успела провести разъяснительную беседу с матерью, которая как-то решила убаюкать внука глупой колыбельной про «не ложися на краю» и забила его белобрысую головёнку страшилками. Сама она старалась воспитывать своё сокровище по новым методам, без сюсюканья и с уймой развивающих занятий. К пяти годам Егор был неплохо знаком с учебной программой первого класса, чем Алёна невероятно гордилась, но с досадой признавалась себе, что не может избавить ребёнка от страха темноты, типичной детской фобии. Приводимый роднёй аргумент, что мальчик это перерастёт и сам перестанет бояться, её раздражал. Она считала, что Егор должен преодолевать свой страх осознанно, и чем раньше, тем лучше.
- А я волчка уже почти не боюсь, мне дядя сказал, что он не кусается.
- Какой дядя?
- Большой такой, худой, в платье. Ну, как у батюшки платье чёрное, вот и у него.
- Ряса, что ли?
- Нет, не ряса, но тоже платье. С капюшоном.
Час от часу не легче. Дядя ещё какой-то.
- А когда ты с ним разговаривал?
- Позавчера.
- Что-то я не помню такого дядю, где ты его видел?
Егор запнулся, сомневаясь, и прошептал:
- Он мне приснился.
Алёна насторожилась:
- И ты с ним во сне разговаривал?
- Да. Он мне часто снится.
- А почему ты мне не рассказывал?
- Он мне сказал, что тебе нельзя говорить, что ты не поймёшь.
- Так и сказал? Чего я не пойму?
- Не знаю, он не говорил. Он вообще-то много говорит, но я ничего не помню, помню только про волчка и про то, что тебе нельзя рассказывать.
- Этот дядя страшный? Ты боишься его? – Алёна поставила галочку в уме: проконсультироваться с детским психотерапевтом.
Мальчик на минуту задумался и неуверенно ответил:
- Не знаю… Он ничего плохого не делает, но он странный, и мне неприятно, когда он снится.
- Ну, раз он ничего плохого не делал и посоветовал тебе не бояться волчка, значит, его можно считать хорошим, – педагогично сделала вывод Алёна. – Но если он тебе не нравится, просто скажи ему, чтобы перестал тебе сниться. Сны – твои, и ты можешь его прогнать. – Понимая, что ребёнку трудно самостоятельно справиться с кошмарами, она исподволь подсказывала ему несложные психологические приёмы.
- Ладно, попробую. А скоро папа вернётся?
- Скоро, милый, через неделю. Будут тебе кедровые шишки, если папа обещал – обязательно привезёт.
Мальчик мечтательно закрыл глаза и зевнул.
- Спокойной ночи, мамочка. Свет всё равно не выключай.
- Хорошо, малыш. Спокойной ночи.
Алёна тихонько прикрыла дверь в детскую. После недолгих размышлений о том, чем поделился сынишка, она решила какое-то время просто понаблюдать за его поведением. Пока серьёзных поводов для беспокойства она не видела, кому в детстве не снились кошмары? Тем более что её мальчик, видимо, потихоньку перебарывал свой страх. Клин клином, как говорится. Сначала волчка победили, потом и дядя забудется. Она похвалила себя за правильный подход к воспитанию.
Во время командировок мужа она вечерами подолгу читала, и сейчас тоже уютно устроилась у стены, на месте Никиты, включила бра и погрузилась в очередной роман Памука. Через пару часов устало отложила книгу, привычно перебралась на своё место у края, чтобы ночью в случае чего быстрее вставать к сынишке, и сразу провалилась в сон. Смартфон пискнул сообщением из Новосибирска – Никита скучал по семье и мог черкнуть пару нежностей посреди ночи, но Алёна уже крепко спала.
Ей виделась комната Егора, почему-то сверху, будто она парила под потолком. Ночник в виде пингвина мягко освещал кроватку, за которой улеглись чёрные тени. Любуясь сопящим сыном, Алёна краем глаза уловила движение в углу, там, где тьма свернулась змеиным кольцом, не боясь слабого света ночника. «Только бы не мышь,» – успела мысленно вздрогнуть брезгливая Алёна и… проснулась. В детской плакал и звал её Егор.
- Ну что ты, маленький, что случилось? – она села рядом с сыном и, наклонившись, обняла его. – Приснилось что-то?
- Нет, мама, он не приснился, он приходил! – мальчик всхлипывал и дрожал, как осиновый лист.
- Кто – он? Дядя? – от сонливости не осталось и следа. – Как приходил?
- Он стоял вон там…
Алёна машинально подняла глаза на угол, в котором шевельнулась тьма в её видении, и сообразила, что Егор показывал туда же. Ей вдруг захотелось включить верхний свет, разогнать все тени, но она понимала, что нельзя позволить страху взять верх. Пересилив себя, она пристально посмотрела в заплаканные серые глаза:
- Егорка, послушай, тебе это просто приснилось, никакого дяди нет. Я рядом, я всегда к тебе приду, но ты должен помнить – кроме нас с тобой тут никого нет. Хорошо, сынок?
Она ещё долго уговаривала то ли его, то ли себя. Мальчик кое-как успокоился и засопел, обняв одноглазого миньона.
Уложив сына во второй раз, Алёна отправилась в спальню. Наказав себе не тревожиться понапрасну и набраться терпения, она всё-таки твёрдо решила утром ещё раз побеседовать с Егором на эту тему. «Утро вечера мудренее,» – устало рассудила она.
Сон к ней не шёл. Перевернувшись бессчётное количество раз, Алёна поняла, что ей некомфортно лежать с краю, на своём обычном месте. В гудящей голове крутились дурацкие слова: «Придёт серенький волчок и укусит за бочок.» Досадуя на слабость характера, девушка переползла на сторону мужа, под стенку, нашла прохладное место на подушке и задремала.
Снова она видела сверху спящего Егора. Беспокойно озираясь, Алёна задержала взгляд на том самом углу, ожидая непонятно чего. Тьма с готовностью отозвалась – над полом медленно выросла тёмная фигура, напоминающая силуэт тощего мужчины в длинных одеждах и в капюшоне. Лица не было видно, но Алёна точно знала, что это мужчина и что от него исходит опасность. Ей захотелось закричать и прогнать его, защитить своё дитя, но голос её не слушался. Как под гипнозом она наблюдала тень, приблизившуюся к кроватке. Незнакомец вплотную подошёл к мальчику и низко наклонился над ним, рассматривая его личико. Сквозь жуткого пришельца льняная шевелюра Егорки виделась серыми лохмотьями, а нежная розовая кожа казалась мертвенно-сизой. Собрав все силы, Алёна закричала, только из её уст не вылетело ни звука. Но тень её услышала и подняла голову. Из мрака под капюшоном на девушку полыхнули жёлтые глаза, обжигая нутро ледяным животным страхом.
Со сдавленным стоном она среди ночи выбарахталась из мучительного сна, как утопающий выныривает из смертельных объятий воды. Жадно глотая воздух, Алёна не сразу заметила, что квартира затоплена густой звенящей тишиной. На прикроватной тумбочке молчал стильный винтажный будильник. Тщетно пытаясь поднять с постели непослушное тело, она заёрзала под одеялом и за его шорохом услышала приближающиеся шаги.
В оцепенении Алёна медленно повернула голову. В дверном проёме янтарём горели две пары глаз. Ускользающее сознание успело донести до её слуха:
- Мамочка, почему ты лежишь не с краю?..