Слёзы бежали по щекам Катерины, внутри что-то сжималось от боли и эта боль, казалась просто невыносимой. Мысли о сестре, племяннице и Степане Гавриловиче не давали ей покоя. Перед глазами всплывали их улыбающиеся лица, слышались их голоса…
Катерина готова была бежать в любую минуту, да что там минуту, прямо сейчас! Она боялась только одного как бы не встретиться с Иваном лицом к лицу. Анфиса Петровна говорила, что Иван уже сильно выпивши и возможно и так, что он и вовсе домой не явится. Неопределённость и страх окутали всё яство бедной Катерины. Она ходила по комнате, укачивая малышку на руках. Та, пососав полупустую грудь, никак не могла уснуть. Катерина понимала, что волноваться ей сейчас категорически нельзя, но она не могла себя пересилить. Всё сразу свалилось на неё в кучу, как снежная лавина и ей нужно было бежать в сторону, иначе её просто затянет в этот стремительно несущийся снежный ком. Малышка всё не успокаивалась, она тоже чувствовала переживания матери и к тому же была голодна.
Несчастная Катерина носилась по дому, как волчица, ищущая добычу для своих детёнышей. Молока в доме не было и, она вдруг вспомнила, как мама в те самые страшные, голодные годы, давала её младшенькому братику хлеб.
Катерина положила плачущую малышку, разорвала чистую простынь на маленькие тряпочки. В одну из тряпочек она положила маленький кусочек хлеба и завязала его так, что получилось что-то вроде пустышки. Она намочила пустышку в тёплой воде, подождала, пока хлеб немного размокнет и сунула её плачущей дочке. Та поначалу плакала, не понимая, что ей дали, но потом стала потихоньку сосать эту пустышку и перестала плакать. Катерина очень обрадовалась, что ей удалось успокоить дочку. Она наделала таких пустышек и припрятала в узелок.
Времени было уже четыре утра, а Ивана всё ещё не было. Катерина подкинула последнее полено в догорающую печь и посмотрела на огонь. Обуглившиеся брёвна практически догорели, но новое брёвнышко стало потихоньку тлеть и вспыхнуло небольшим огоньком.
Мысли об Иване тут же прокрались к ней в голову. Смотреть в его глаза, после того, как он радовался смерти её близких, она не хотела и ненавидела этого человека всей душой. И Катерина решила, будь что будет, сейчас или никогда! Вещи она давно уже собрала, осталось одеться и собрать дочку.
Катерина взяла две простыни и сложила их в длину, затем перекинула себе через плечи крест на крест и завязала тугим узлом. После замотала малышку в несколько пелёнок, в тёплый платок и положила на пуховую подушку. Подушку с дочкой она всунула между перекинутых крест на крест простыней у своей груди. Затем Катерина надела свою старую шубку, но она не сошлась на ней, так как малышка была привязана к ней. Катерина сначала очень расстроилась, но потом вспомнила, что видела в шкафу старую Колькину фуфайку. Надев её поверх своей шубки, она осталась довольна, так как в ней малышка была закрыта от холодного зимнего ветра.
Катерина взяла свой нехитрый узелок с вещами и на мгновение окинула взглядом дом сестры. От бывалого уюта здесь не осталось практически ничего. Красивые вязаные половички были затоптанными грязными сапогами Ивана и лежали в углу. Даже девицы с настенного ковра и те смотрели на неё как-то грустно и с жалостью. Это был уже не дом, а какое-то временное пристанище, которое Катерине хотелось покинуть, как можно скорее.
Осторожно открыв входную дверь, Катерина высунулась на улицу. Холодный морозный февральский воздух тут же заставил её вспомнить, что на дворе зима и дорога будет не из лёгких. Катерина замкнула дверь и повесила ключи в потайное место под крыльцом. Вернётся ли она сюда когда-либо, она не знала. На улице стояла предрассветная тишина, только издали, где-то далеко были слышны залпы орудий.
Закрыв за собой калитку, Катерина не успела сделать и нескольких шагов, как услышала знакомый голос. Это был Иван! Он шёл домой, будучи сильно пьян и что-то бурчал себе под нос. Перепуганная Катерина шарахнулась в сторону и замерла у забора. Сердечко её забилось часто-часто. Иван приближался всё ближе, плохо держась на ногах. Катерина молила Бога, чтобы он её не заметил и чтобы малышка не расплакалась.
Иван проковылял совсем рядом, шатаясь из стороны в сторону, в направлении калитки. Подойдя к ней он стал долго возиться, чтобы её открыть. Катерина не шевелясь, стояла от него в десяти шагах, вжавшись в забор. Иван продолжал возиться с засовом, изредка матерясь. И наконец, открыв дверь, он сделал шаг и повалился на снег. Через несколько минут раздался громкий храп.
Катерина, вздохнув с облегчением, поспешила удалиться от этого человека.
Постепенно светало, ели заметные очертания села стали хорошо просматриваться. Катерина шла по знакомой дорожке и ужасалась тому, что произошло за это время, пока она отсиживалась дома. Многие дома были сожжены, многие брошены, разворованы. Всё было таким мрачным и безжизненным. Снег скрипел под ногами, малышка спала около груди Катерины, слушая биение её сердца и тяжёлое дыхание.
Оказавшись на не большой дороге, ведущей в другое село, Катерина вспомнила, как ровно год назад она шла по ней, довольная и весёлая, что приехала к сестре. А теперь…. Теперь сестры не было в живых, вокруг была война, голод и разруха….
По пути ей встречались люди, такие же, как она, бредущие в неизвестность. Их лица были измождены и замучены. Иногда мимо проезжали немецкие машины и танки, и Катерина с замиранием сердца ждала наихудшего.
(Продолжение следует)http://www.proza.ru/2015/12/10/1067