В самом начале шестидесятых годов 20 века глава советского государства Хрущев принял решение вывести Министерство сельского хозяйства РСФСР из Москвы и дислоцировать его в сельской местности. Для воплощения его идеи была выбрана деревня Синьково в Дмитровском районе Московской области. Рядом с ней в кратчайшие сроки был построен поселок городского типа с теперешним названием Ново-Синьково. Центр поселка прорезала красивая аллея, вдоль которой высадили деревья и соорудили памятники-бюсты известным российским ученым – специалистам в области сельского хозяйства. Даже далекий от сельской жизни прохожий узнавал о том, что жили на земле достойнейшие люди, которые своими научными открытиями и практическими делами внесли неоценимый вклад в развитие сельского хозяйства не только в России, но и в мире. С двух сторон аллеи памятники Тимирязеву, Докучаеву, Вильямсу, Мичурину, Вавилову и других ученых.
На площади – красивое здание Министерства сельского хозяйства. Построили магазины, жилые дома – модные в то время пятиэтажки-хрущевки, замечательный поселковый клуб, он же кинотеатр и просветительское учреждение с различными кружками для детей и развлекательными мероприятиями для взрослых. Создали отдельно стоящий учебно-методический центр с небольшой типографией для обеспечения сельско-хозяйственных техникумов (а их тогда в стране было более полутысячи) методичками, учебными материалами, необходимыми инструкциями и другими пособиями. Под ним, глубоко под землей – пункт управления сельскохозяйственной отраслью в случае нападения на СССР наших западных врагов.
Это колоссальное подземное сооружение в эксплуатацию не ввели: перестройка прервала зарывание в землю сотни миллионов рублей советских налогоплательщиков. Создали совхоз «Яхромский». Денег не жалели, совхоз очень быстро стал лучшим, передовым совхозом района.
Не знаю – на радость ли местному населению или не на радость, но Хрущева смели с пьедестала главы государства. Министерство сельского хозяйства осталось в Москве на своем старом месте в Орликовом переулке.
А в здании несостоявшегося министерства разместился тех¬никум (ныне – колледж). Деревня-поселок живет и здравствует благодаря личному помыслу самого Никиты Сергеевича.
Совхоз процветал, население Ново-Синькова трудилось в образцовом сельхозпредприятии, где неплохо зарабатывало, да еще имело свое личное хозяйство.
Но вот наступила перестройка – жуткое время. Страна теряла территории республики. Промышленность развалилась. Сельское хозяйство – традиционно хилое во все времена советской власти теперь совсем рухнуло. В стране безработица, инфляция, обеднение граждан. Начинается приватизация всего, что можно приватизировать, а часто просто прибрать к рукам. Не зря в русской лексике появилось слово «прихватизация». В Дмитровском районе колхозы и совхозы тоже подверглись всеобщему сумасшествию по переходу на капиталистический способ хозяйствования. Совхозы, кроме «Яхромского», превращались в акционерные общества. Руководители хозяйств львиную долю акций прикарманивали правдами и неправдами. Минсельхоз уже не имел былого контроля над происходящим. Зародыши «дикого» капитализма прорастали стремительно, взламывая ортодоксальные безжизненные, но все еще прочные основы социализма.
Сейчас ясно, что все эти страшилки, наверное, были неизбежны, и мы дожили до осознания того, что многое в стране надо было поломать. Но сельское хозяйство и до перестройки было уже сломано советской системой. Советский союз закупал зерно, хотя всегда в дореволюционное время хлеб был основным экспортным товаром. От коров получали надой как от козы, урожайность низкая. Был какой-то всплеск по созданию крупных свинооткормочных комплексов или массовому строительству по всей стране птицеферм. И результаты были неплохие. Активно строили элеваторы, комбикормовые заводы, мельницы. Но все это продолжалось недолго. Перестройка порушила все. Не стало хватать своего зерна, мяса, птицы, картофеля, овощей. Многое закупали за бугром. Даже картошку! Ее везли и из Польши, и из… Кубы. Это творилось на просторах всего СССР. То же произошло и в Московской области.
Коммунисты сопротивлялись. Они были активными противниками перестройки. В Министерстве сельского хозяйства руководящие кресла оставались за такими ортодоксальными людьми, там сохранялся оплот социализма. Министерство демонстративно поддерживало парадно-картинный «образцово¬-показательный» совхоз «Яхромский». Денег в стране не было. Выделенные на поддержку сельского хозяйства средства получить в полном объеме было невозможно: их не хватало в государственной казне. Сельхозпредприятия в Дмитровском районе влачили жалкое существование. Но они все-таки бились за выживание, они хоть и с трудом, через пень-колоду, хотя и медленно, болезненно, но перестраивались на новый лад. А совхозу «Яхромский» не надо было напрягаться. Министерство сельского хозяйства деньги ему выделяло. Он продолжал оставаться совхозом-передовиком, выращивая и поставляя в Москву свою продукцию, в основном, овощи и молоко. Новым директором был назначен (формально избран) Александр Константинович Сарбаш. Бывший хороший тракторист, бывший хороший руководитель производства овощей, компанейский товарищ, любитель-пейзажист, но очень уж советский директор, очень уж человек с взглядом советского председателя колхоза и со старыми представлениями об управлении сельскохозяйственным предприятием. А денежки ему пока шли. Не так, как до начала перестройки, но все же… Предоставлялись деньги и на весенний посевной период, и на осенний – уборочный. Рабочих рук не хватало, потому что в совхозе было очень много пьяниц. Рабочие трудились плохо, тем не менее, зарплату им выдавали. Конечно, она была скудной, но этих бездельников было столько, что никаких денег не хватало. Стали рассчитываться продукцией. Позднюю осень и зиму наиболее энергичные, трудолюбивые из них торговали на московских рынках. Каждый год в совхоз направляли солдат. С воинскими частями рассчитывались овощами, которые шли в полковые столовые. Солдат кормили хорошо – это, практически, и был их заработок.
А министерство рекламировало совхоз, директора вызывали на всевозможные конференции, говорили о нем как о талантливом и самом умелом в районе руководителе сельхозпредприятия. Он один на весь район держит совхоз в полном порядке, в отличие от других директоров, которые превращали свои совхозы в акционерные общества, в общества с ограниченной ответственностью, и якобы поэтому они зачахли.
Пройдет сравнительно немного времени, министерская кормушка захлопнется, захлопнется и «показушный» совхоз. А вокруг него лежащие на боку совхозы, не побоявшиеся перехода на капиталистический способ хозяйствования, понемногу и с невероятными трудностями стали медленно подниматься. Они освободились от пьяниц и тунеядцев, изменили систему оплаты труда, начали привлекать иностранных партнеров, учились работать по-новому, и результат скоро появился: сельхозпредприятия стали возрождаться.
Но на том, начальном этапе перестройки совхоз «Яхромский» продолжал греметь настолько, что туда кто-то решил привезти президента Ельцина.
Эта весть пронеслась как раскат грома. Началась бешеная подготовка к встрече, которая длилась два месяца. Два месяца напряженнейшей работы с контролерами из района, министерства, специальных органов…
Все началось с дорог. Заасфальтировали все дороги, по которым планировали провезти президента: и десятикилометровую от Дмитрова до поселка Ново-Синьково, и дороги внутри поселка, и площадь, и дороги, ведущие в пойму реки, где размещались плантации капусты и дороги, ведущие в поля, принадлежащие совхозу. Деревья на протяжении всей трассы были побелены, заборы во всей деревне были обновлены и покрашены, крыши крестьянских домов отремонтированы, трактора, машины, сельхозтехника «вылизаны» и покрашены. Директор метался по своей вотчине и днем и ночью, а вместе с ним и комиссия районного центра. Я все это хорошо знаю, потому что рабочие моей организации так же были вовлечены в эту вакханалию.
После двух изнурительных, сумасшедших месяцев объявили «час пик»: назвали день и час прибытия президента.
Есть в поселке Ново-Синьково свой стадион. Небольшой, с футбольным полем, огражденный забором – обычный деревенский стадион. Накануне приезда президента на стадионе появились люди с миноискателями и собаками. Весь стадион был тщательно обследован, охрана по периметру осталась.
К полудню народ потянулся на стадион, я со своим другом-земляком Юнусом Кашафутдиновым пошел тоже. Все смотрели в чистое синее небо – погода была замечательная, теплая, летняя. Ждали вертолет с президентом. С интервалом в 30 минут прилетели два огромных вертолета, подняли пыль. Из них вышли люди, сопровождающие президента, охрана и т.д. А еще через полчаса высоко и далеко в небе появилась точка, она, приближаясь, увеличивалась и превратилась в громаду, жутко ревущую, плавно опустившуюся в центре стадиона. Пыль вскоре осела. Открылась дверь, выехала лестница, по ней быстро сбежал начальник охраны. Все томились в ожидании. И вот, наконец, вышел Сам. Большой, статный, он не спеша сошел на землю и не спеша направился к толпе, которая радостно хлопала в ладоши, кричала «ура». Кто-то выкрикивал здравицы. Стадион деревенский, небольшой, поэтому до ликующего народа было совсем близко. Борис Николаевич пошел к людям.
Стоящий рядом со мной мой друг, свердловчанин, 193-сантиметровый верзила, заорал: «Борис Николаевич! Вали сюда, к своим землякам! Вали к нам!» Борис Николаевич это услышал, на секунду задержался и, развернувшись на «приглашение» моего друга, пошел к нам. Подойдя, он негромко проговорил что-то вроде «Здравствуйте, земляки», пожал каждому из нас руку и пошел вдоль шеренги людей, стоявшей на обочине футбольного поля, здоровался и кратко общался с теми, кто стоял к нему ближе других. Народ начал ликовать еще в ожидании вертолета. Толпы людские смотрели в небо, задрав головы. Когда высоко и далеко в небе появилась летящая и увеличиваюшаяся точка-вертолет, люди засуетились, заволновались так, как будто с неба к ним явился Мессия. И вот теперь он здесь, рядом, живой и осязаемый, простой и земной. Десятки журналистов стрекотали фотокамерами. Через неделю мне принесли фотокарточку, запечатлевшую момент нашего общения.
Президенту показывали преуспевающий с виду совхоз «Яхромский». Все было так, как можно часто видеть по телевизору. Ему показали поля, фермы, столовую для студентов, короче, все то, что успели побелить, покрасить – привести в полный порядок. И это, по-моему, нормально: на Руси всегда гостей встречали и встречают празднично. Квартира – в полном порядке, стол ломится от яств. Так и Б.Н. Ельцина встречали. Одна досада: все так припудрено да приукрашено, что вспоминается слово «очковтирательство» или понятие «потемкинские деревни». Президент подарил совхозу два или три комбайна, что, конечно же, не могло спасти его от развала.
Прошло много лет. Столько написано и сказано о Ельцине! Очень много хорошего, не меньше – плохого. До сих пор жалкие остатки ярых коммунистов клянут его по-прежнему. Я понимаю и знаю, что негативного в его правлении было много. Возможно, даже преступного – стоит лишь вспомнить Чечню или семейные, превратившиеся в государственные, дьяченковские безобразия и мощнейшую коррупцию.
Да, такое забыть невозможно.
И все-таки для меня Ельцин – это создатель государства Российского и его первый Президент. Что бы ни говорили – ельцинская эпоха, хоть и с болью, хоть со страданием, вывела Россию на новый, цивилизованный путь развития, посеяв семена демократии и получив ее первые всходы.
Ельцина называют пьяницей, как и большинство русских царей. Я есть обыватель, знаю только то, что мне вдалбливает радио, телевидение, пресса. И ничего более. Но есть еще и молва народная, и она все про то же – пьяница, алкоголик…
На берегу канала им. Москвы, в живописнейшем месте установили огромную военную палатку-шатер и в ней накрыли стол с учетом этой людской молвы. А как же иначе?! Дорогому гостю хозяева всегда рады!
Погода была жаркая. Подъехала колонна машин. Президент посидел на стуле в тени дерева. Выпил стакан минеральной воды. И уехал. В шатер он даже не зашел.
Что знают россияне о Ельцине? Только то, что о нем пишут газеты, говорит радио и показывает телевидение. Говорят правду, клевещут, просто врут... Россиянин всему этому верит, а где истина, что такое, кто такой Ельцин – не знает. Да еще теперь есть возможность послушать западное радио, те тоже говорят разное.
Пройдет время, Ельцин не вечен, схлынут потоки всевозможной прессы, начнут забывать. Но я-то живущий сегодня россиянин, что я знаю о Ельцине, какой он в моей памяти остался, каким я его запомнил?
Мой Ельцин – это русская глыба, которую жизнь беспрестанно и безжалостно обтесывает, отбивая от этой глыбы куски то огромные, то средние, то помельче. Человек лично участвовал в том, чтобы вырвать, вычленить из разваливающегося советского хаоса ту первозданную Россию, теперь уже окруженную не братскими республиками, а суверенными государствами, чтобы создать новое Российское государство с первыми признаками демократии. Отвалились огромные куски социалистического прошлого, и появился человек, ставший первым Президентом России.
От Ельцина еще многое негативное отлетит, отколется, отшелушится. Останется Личность в новейшей российской истории и на все времена.