§ 10. Некоторые выводы
Проблема необычных состояний сознания в том виде, в котором она представлена в современной науке, начала разрабатываться в начале XX века, хотя сами эти состояния известны человечеству с архаических времен. Прежде всего, они являлись неотъемлемой частью ритуальных, религиозных и магических практик. Прагматика этих действий заключалась в том, что знания, полученные в сакральных областях, привносились в профанический мир и определяли как индивидуальные жизненные стратегии, так и направление развития общества. Таким образом, знания, полученные в области сакрального, наполняли смыслом повседневное существование.
Проблема необычных состояний сознания является междисциплинарной областью исследования, объединяющей усилия десятков наук. И все же, современная рефлексия проблемы позволяет заключить, что основные направления исследований в науке развертываются в пространстве трех дисциплинарных дискурсов: религиоведения, культурологии и психологии. В религиоведческом дискурсе изучается роль необычных состояний сознания в религиозной сфере, анализируются их формы, используемые в религиозных культах, составляющие религиозную прагматику учения и открывающие сферу нуминозной реальности для переживания. Рассматривается также возможность влияния переживаний необычных состояний сознания на генезис, формирование и развитие культов и религий. В культурологическом дискурсе необычные состояния сознания предстают в контексте культурных практик. Также они эксплицируются как форма отражения состояния культуры на определенном этапе развития. Мейнстрим современных научных исследований необычных состояний сознания занимает психология. Она помещает эту проблему в область своих традиционных исследовательских проблем, акцентируясь на динамике сознания, структуре психики, особенностях психического функционирования, психофизиологии и т.д.
Становление научных представлений о необычных состояниях сознания во многом зависит от того, как эти состояния понимаются и оцениваются. Важным критерием оценки является нормативность. Существенно, что сегодня эти состояния не рассматриваются как грубые психические нарушения и случаи психопатологии. К такому выводу исследователи пришли отчасти благодаря анализу психофизиологических коррелятов динамики данных состояний. Однако проблема нормы включает также социокультурный ракурс. При таком взгляде оказывается, что представления о необычных (и обычных) состояниях сознания могут меняться в социокультурном времени и пространстве. Но, в целом, современной западной наукой необычные состояния сознания рассматриваются как неординарные, но не патологические проявления.
Стратегия философской концептуализации проблемы необычных состояний сознания основывается на: 1) формировании философской методологии исследования; 2) включении проблемы в контекст философского знания. Среди общенаучных и философских подходов были выделены: герменевтический; феноменологический; синергетический; экзистенциальный. Каждый из этих подходов акцентируется на определенном аспекте проблемы. В совокупности же они отвечают системному видению проблемы, позволяющему получить целостную картину необычных состояний сознания. Так формируется методологическая основа философского исследования, при реализации которой выявляется антропологический и онтологический контекст проблемы. Таким образом, проблема необычных состояний сознания выводится на философский уровень исследования.
«Необычное состояние сознания» – это преимущественно негативное понятие, а потому, чтобы выявить его положительное наполнение, необходимо четко очертить границы обычного состояния, открытого для сравнения в качестве некоего «исходного». Проблема обычного состояния сознания (равно как необычного) является полиаспектной. Для дальнейшего анализа обобщим здесь основные положения, касающиеся именно обычного состояния. В первом приближении можно указать на несколько характеристик.
Во-первых, этимологический разбор указывает на общепринятость, приученность и привычность «обычного», т.е. на некий порядок, носящий характер принуждающей, обобщающей и уравнивающей структуры. Этот порядок выражается в стандартах и является следствием нормализации. Таким образом, обычное состояние сознания есть некий стандарт. При этом норма сопряжена с властными структурами, а нормализация есть манифестация власти и механизм ее обосновывания. В более широком контексте норма является культурологическим элементом демаркации, отграничивающим и обособляющим порядки, идеалы и ценности культуры. Норма является необходимым элементом социализации, что оправдывает использование в целях нормализации манипулятивного подхода. Реализация норм связана с деятельностью нормализующих инстанций – институтов. Институции реализуют нормы и порядки, формируют пространство для их развертывания. Социализация как процесс трансляции и усвоения норм формирует состояние сознания, разделяющее реальность с другими членами общества, адаптированное к требованиям социума и принимающее его ценности. Поэтому в данном контексте можно говорить о «консенсусном» состоянии сознания и, соответственно, о согласованной реальности, или коммуникационном пространстве.
Во-вторых, порядок обычного состояния сознания устанавливается еще исходя из витальной (биологической и психической) определенности и фиксируемости. Подобная заданность есть проявление природы кентаврического сознания («сознания-тела»). Мир, в который включен человек, обладает физическими законами и предъявляет к его жизнедеятельности определенные требования. Функционирование тела подчинено этим законам и требованиям. Отсюда, согласуясь с этими ограничениями, тело приучается к некоторому ограниченному множеству способов проявления активности в мире. Биологическая предопределенность формирует психический аппарат, способствующий достижению целей и эффективной деятельности в актуальной реальности. При этом цели человека соизмеримы с его существованием в ограниченной эмпирической данности. Таким образом, возможности биологического тела ограничивают сознание, порождая устойчивые кентаврические сцепления.
В-третьих, обычное состояние чаще всего ассоциируют с логическим мышлением, бодрствующим и бдительным сознанием, указывают даже коррелирующие с ним паттерны электроэнцефалограммы и особенности полушарной активности головного мозга. При этом остается без внимания смысловой аспект, вскрываемый лишь благодаря философской рефлексии в метафорах сна и бодрствования. В данном ключе обычное состояние сознания является именно спящим, а открытая ему реальность – неким подобием сна. Но эта «сноподобность» не есть характеристика самой реальности. Она лишь определенная настроенность сознания, делающая его обычным, а мир – повседневным, рутинным, банальным, привычным. В философии обычно такой режим экзистирования рассматривается как неподлинный, неаутентичный. При этом свойственное ему рассудочное мышление, обличенное в логические формы, никак не способствует пробуждению от этой иллюзорности. Наоборот, оно погружает человека еще глубже в эту ирреальность, обосновывая ее «реальность».