9. 12. 2015. Деградирует ли русский язык? Литдневн

Феликс Рахлин
 
Ниже будет представлен мой ответ на вопрос, обозначенный в заголовке этой очередной дневниковой записи. Чтобы  ввести читателей  литературного  дневника  в курс обсуждаемого вопроса, помещаю, с   согласия автора, полный текст  полемической заметки, которой он поделился со мною . Борис  Бейнфест  - уроженец Москвы,  а  ныне  житель  одного  из городов Подмосковья, является, как и я и многие другие,  автором  ресурса Проза.ру,  за ним, разумеется, остаётся  право и возможность публикации  своего  материала  на  собственных страницах, но  без данной полной цитаты  не будет  ясна  изложенная мною  поддержка  его  позиции. 
  *   *   *   
Борис  Бейнфест.       В ЗАЩИТУ РУССКОГО ЯЗЫКА

Некий заслуженный профессор теории культуры и русской литературы университета Эмори (Атланта, США) заявил в интервью газете «Невское время», что русский язык в ХХ веке сильно деградировал, и что во времена Пушкина язык был значительно богаче. В английском, дескать, около миллиона слов, а в современном русском, по данным самых полных словарей, не больше 150 тыс. Вся компьютерная сфера – сплошь английская.

Я послал в газету «Невское время» свой ответ этому профессору. Вот он.

«С мнением уважаемого профессора о русском языке категорически не согласен. Не думаю, чтобы кто-то из говорящих на английском, даже тот же Шекспир, имел в своем багаже миллион слов. Это немыслимо. Даже если принять эту цифру, в это число наверняка войдут еще и бесчисленные (особенно в наше время) профессионализмы, техницизмы, которыми Шекспир – даже бытовавшими в его время – наверняка не пользовался. Говорю об этом уверенно, ибо, по другим данным, современные словари английского литературного языка содержат порядка 400 тыс. слов (немецкого – порядка 250 тыс.). В 17-томном академическом современном словаре русского языка около 130 тыс. слов. Но ведь это опять же только те слова, что относятся к литературной, художественной или обиходной сфере, и используются (должны, во всяком случае) в грамотной русской разговорной и письменной речи – на телевидении, радио, в школе, в книгах, в прессе – без учета профессионализмов, техницизмов, диалектизмов, жаргонизмов, архаизмов, которых немереное количество (см. многочисленные специальные словари).

 И всё же: почему те зарубежные словари содержат больше слов, чем наши? Первая причина – беззастенчивый подсчет архаизмов, которых современные англичане и американцы, конечно же, не знают и не употребляют. В английской филологической традиции лексикой современного английского языка считаются все слова со времен Шекспира (современника Ивана Грозного и Бориса Годунова). В российской же традиции вся допетровская, а с подачи знаменитого лексикографа Ушакова – и допушкинская лексика считается древне- или старорусской. Это во-первых. С другой стороны, в русском языке – необычайное богатство нюансировки слов, выражения именно оттенков, обеспечиваемое приставками и суффиксами.

 В английском этого почти нет. Он чрезвычайно экономен в средствах выразительности. Вот пример: в русском – пень может быть еще назван и так: пенек, пенечек и даже поразивший меня пёнышек (у Твардовского в известном стихотворении, из-за чего я и вспомнил этот пример). К тому же русский язык переполнен идиомами. Вот в том же стихотворении: «И пусть оно так, что морока немалая – твой век целиком, ну, да делать уж нечего». «Нет, все-таки нет, ничего, что по случаю я здесь побывал и отметился галочкой». А басни Крылова? «-Я сыт по горло! -Н;жды нет! Еще тарелочку, послушай! Ушица, ей-же-ей, на славу сварен;! -Я три тарелки съел! -И п;лно, что за счеты! Лишь стало бы охоты! А то во здравье – ешь до дна!». Мыслимо ли такое в английском? Если в нем даже нет различия между синим и голубым (о чем сказал и сам профессор)? И то, и то – blue. Сколько-нибудь адекватно перевести такую идиоматику на английский совершенно невозможно.

Профессор не сообщает, сколько было слов в словаре Даля. Я посмотрел в интернете: около 200 тыс. Если считать все слова, перечисленные в гнездах, то, может быть, наберется и миллион. Да, слова стареют, умирают («Уходит слово "антураж", стареет слово "променаж" и умирает "абордаж", но жив курилка "метранпаж"!»), наверняка в активном обороте сегодня гораздо меньше. Но с другой стороны, словарь обогащается, и те же англицизмы – это ведь тоже часть русского языка! Ничего плохого не вижу в том, что в компьютерной тематике много англицизмов – зато взаимопонимание с «англоязычиками» в этой сфере очень облегчено. В четырехтомном словаре языка Пушкина – около 20 тыс. слов! Мало? Но профессор говорит о богатстве языка той эпохи! А дело в том, как пользоваться богатством. Дворянская литературная элита пользовалась языком филигранно, изысканно, отточено, ведь язык – не просто набор слов, это и их сочетание. В наше время не говорят «милостивый государь», хотя оба слова живы.

Я когда-то поразился, прочтя в книге акад. В. Виноградова «Язык Пушкина», что в те времена, когда жил Пушкин, шли совершенно поразительные, яркие баталии среди писателей о судьбах русского языка (хотя еще не было Тургенева, но уже было ясно, что язык этот – велик или, по крайней мере, должен быть таковым). В баталиях этих участвовали имена и первостепенные (сам Пушкин, конечно; потом Даль, Карамзин, Кюхельбекер, Вяземский), так и, по нынешним временам, уже полузабытые, второстепенные, порой одиозные, а в те времена еще как гремевшие, как-то: Марлинский, Сенковский, Булгарин, Полевой, Погодин, И. Дмитриев, Шишков, Шевырев и даже некто барон Розен. И как великолепно, выразительно, точно и емко излагали они свои взгляды на тот или иной предмет, в каких ладах были с самим предметом разговора – языком русским! Я упивался их речью. А споры велись в отношении вопроса, животрепещущего еще и при Ломоносове, и доныне составляющего стержень всей словесности: о наличии и разграничении стилей письменной речи, возможности или невозможности взаимопроникновения этих самых стилей, возможности или невозможности пользования в «благородном» тексте простонародными словечками, или, скажем, славянизмами, о подобающем (или неподобающем) месте иностранных – в то время, преимущественно, французских – речений в русском языке, ну и прочее в том же роде. Да, в этом смысле, похоже, во времена Пушкина языком пользовались (избранные, конечно) более умело и красиво, но ведь это вопрос культуры речи, а не словарного запаса. С культурой речи у нас сегодня дело швах – тут и спорить не о чем. Но это уже проблема не языка, а пользователей. Язык велик на все времена!
Борис Бейнфест».

ДАЛЕЕ – МОЙ  ОТКЛИК НА ПОЛНОСТЬЮ ПРИВЕДЁННЫЙ ВЫШЕ  ТЕКСТ ПОЛЕМИЧЕСКОЙ ЗАМЕТКИ  БОРИСА  БЕЙНФЕСТА:

  *    *    *
«Уважаемый Борис!
Хочу полностью поддержать Вашу позицию и для этого даже намерен поместить своё мнение как отдельную запись в свой «Литературный дневник», который начал вести на ресурсе Проза.Ру, предпослав, если Вы позволите,  в качестве цитаты, присланную Вами статью. 

Исходные позиции американского профессора кажутся мне (по крайней мере, в Вашем пересазе) слишком зыбкими и недостаточными для столь громогласного вывода о современном уровне развития русского языка как якобы находящегося в состоянии деградации.

 Брать за критерий для сравнения языков (какой из них - лидер, а какой - лузер)  чисто количественную сторону представляется мне примитивным и даже диковатым. Главное - то, насколько реален и сравним этот подсчёт. Да ведь и вели его разные люди по разным методикам. И возможности языков, их преимущества и недостатки - весьма разные и порой несравнимые.
Столкнувшись, на старости лет, с совершенно незнакомым мне прежде ивритом, я, как и многие, заметил в нём менее богатую, чем в русском,  словообразовательную систему суффиксов. (

Русскоговорящих повергает в шок отсутствие в этом языке таких, как в русском, возможностей образования различных оттенков одного и того же слова). Например, то, что в русском  девочка и девушка - это  на иврите ЯЛДА, и попробуйте передать при помощи разных суффиксов такие разнообразные в стилистическом значении оттенки, как девонька, девулька, деваха, девка, девица и т.д., и т. п.

Так что же, это уже означает, будто иврит менее богат, чем русский?  Но вот другой критерий для сравнения: краткость речи. Тут иврит значительно сильнее русского! Печатный текст одной и той же книги занимает на иврите примерно половину площади того же текста, чем напечатано на русском...
 
А вот  зато такая счастливая особенность русского языка:  как почти абсолютно свободный порядок слов во фразе! Помню, мне довелось впервые встретиться с английским переводом романа М.Булгакова "Мастер и Маргарита". Всем, кто читал это произведение  в русском оригинале, , наверняка запомнился зачин "романа в романе" - пересказ  появления во дворце Ирода Великого  римского прокуратора Иудеи:
 
"В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат".
 
Возможно (и даже определённо) в замечательных европейских (и имеющих мировое хождение) языках, в том числе английском, есть немало преимуществ перед русским. Возьмём хотя бы  меньшую длину слов: Русский Толстой  в оригинале гораздо более толст, нежели в английском переводе.
 
Но перед языками с жёстким порядком слов в предложении, где сначала должно идти подлежащее, потом - сказуемое, а второстепенным членам предложения  должно быть отведено их законно второстепенное место, русский имеет огромное преимущество, наглядно выступающее в этом нашем примере из Булгакова: читатель ещё не знает, о ком речь, а уже в его сознании, перед его мысленным взором вспыхивает и этот белый плащ, и красный подбой, и шаркающая кавалерийская походка... Яркий образный строй  даёт неповторимый эмоциональный заряд всей описываемой картине.
 
А в английском переводе  эта картина читается в совершенно ином - как мне показалось, весьма скучном и тускловатом ключе: Сперва называется имя и должность, потом - действие, а уж к концу - время, место,  обстоятельства и краски действия и героя... 
 
Даже если и в самом деле русский язык не так много прибавил в количестве слов, как английский и все на свете другие языки мира, можно ли   делать однозначный вывод о том, что он деградирует, а они прогрессируют?
 
Тем более несостоятелен довод, что  если компьютерные термины  даже все целиком взяты из английского языка, то русский от этого пострадал и "загнулся". Ничего подобного! Он ОБОГАТИЛСЯ  за счёт заимствований, и это лишь укрепило его. Ведь английские слова, перейдя в русский, ПЕРЕСТАЛИ быть английскими и стали -РУССКИМИ! Скажем, курсор - уже не английское слово, а лишь русское  - допустим, английского происхождения, Я не специалист по этимологии - может быть, оно и в английский пришло из какого-то иного, не это важно. А то, что, освоившись в русском, оно стало существительным второго склонения. Русским - не менее, чем русское же слово пол, дом, осёл, порог...Спасибо английскому за обогащение русского, но ни от английского из-за этого не убыло, ни русскому не нанесён дефект. Наоборот!... но об этом уже сказано.
 
Да и русский как таковой не остался равнодушен к наступлению компьютерного века - он тоже поработал во имя компьютеризации и обогатил собственный словарь.. У многих, верно, в памяти недавнее недоразумение со словом перезагрузка, которое по оплошности переводчика утеряло одну из  приставок и превратилось в слово совершенно иного значения: перегрузка... Это сбило с толку участников беседы - чуть ли не на президентсвом уровне!  Но отсюда только лишь один вывод: обращайтесь, господа, с русским языком грамотно. и корректно - ЭТО ПО-ПРЕЖНЕМУ ТОНКИЙ, ГИБКИЙ  И  ПРОГРЕССИРУЮЩИЙ ЯЗЫК,  С  КОТОРЫМ НЕ СТОИТ ВЕСТИ СЕБЯ ВЫСОКОМЕРНО.: СЕБЕ ЖЕ ВЫЙДЕТ ДОРОЖЕ!
 
  = Феликс Рахлин, русский журналист и писатель, Израиль»,