Сагалиен - любви родник. Книга первая. Глава 29

 
Горнозаводск являл собою классический пример курортного города: широкие песчаные пляжи, полноводная река, впадающая в море, лесистые зелёные сопки, одноэтажные домики в долине, в центре города  железнодорожный вокзал, Дом культуры, школа, магазины и  шахта, которая и дала жизнь этому населённому пункту.
Нина Пивоварова жила на берегу реки Лопатинка в частном доме, с усадьбой и огородом со всякой овощной снедью. Из всех однокурсниц Лине она нравилась своим весёлым нравом и жизнерадостностью, прямотой и открытостью. Кроме того, они занимались художественной гимнастикой у одного тренера. К ней Лина и привезла Артёма, дядю Васю и братишку Юрку, именно отсюда начиналось их путешествие по западному побережью Сахалина.
Не успели они приехать и познакомиться, как Нина сразу же организовала поход на сопку, с которой открывался чудесный вид на море с островом Манерон, а вечером, оказывается, у них купание и пение песен у костра под гитару. Юрка тут же подружился с двумя её братьями и помчался на велосипеде с ними по городу. Лина вдогонку приказала ему быть через полчаса, потому что у них восхождение.
Казалось, что подняться на высоту шестьдесят метров - это просто, но не здесь. Компания, во главе знающего проводника и друга Павла, довольно быстро прошла расстояние подошвы горы, сплошь заросшей шиповником, барбарисом, низкорослой рябиной, корявыми сосенками и кедровым стлаником. Дальше пошли заросли  бамбука. Идти через него было невероятно трудно, ноги то и дело скатывались назад, потому что длинные стебли и листья были глянцевыми и жёсткими, больше того, очень скользкими. Бамбук здесь достигал толщины лыжной палки, из-за этого было труднее пробираться через него. Но это обстоятельство не мешало всем продвигаться вверх.
Когда Лина в очередной раз скатилась вниз, как по льду, на десять метров, все дружно захохотали. Артём же успел сфотографировать её кувырканья, а потом они взялись за руки, и поднялись наверх.
Наконец, сопка была взята штурмом. Юрка первый забрался на вершину и, естественно, заорал во всё горло: "Ура!". С макушки сопки  открывался изумительный красоты вид. Вдали в дымке синел остров Монерон, названный в честь морехода из экспедиции Лаперуза. Небо и море были такого насыщенного синего цвета, что казалось, нет моря и нет неба и всё вокруг бесконечный океан воздуха.
- Фантастика! Синее безумие, - сказал Артём. - Смотрите, а остров как неопознанный летающий объект.
- Здорово, и, правда, на тарелку похож, - сказал Павел.
- Какая тарелка, где? - закрутил головой Юрка.
- Летающая, с инопланетянами.
- Да? Всё это враки, - округлил глаза Юрка.
- Конечно, враки, Юрка. Но какое, же, у вас вогнутое небо! Как под колпаком, - восторгался Артём.
- Это ещё раз подтверждает, что земля круглая, - поучительно сказала Нина.
- Красота. Жаль, что фото не сможет передать этого.
Внизу шумел город, сверху совсем маленький посёлок. На восток убегали гряды Камышового хребта, освещённые солнцем, они чётко вырисовывались на фоне голубого неба.
Спустились по пологому склону мимо разрушенного японского дота и каких-то каменных глыб, минуя японское кладбище, с массивными гранитными надгробиями. Чёткие иероглифы говорили о многом, но для них они были немыми. Чужая боль и скорбь прошли мимо.
- Вообще, японцы останки своих родственников вывезли с Сахалина, а памятники остались.
 Спуск закончился, и они оказались почти в центре города.
По дороге к морю, они загрузились провизией на два дня. На вечер решили запечь кету в костре. Артём прихватил две бутылки шампанского, и вся компания отправилась на пляж. Солнце медленно опускалось в море. Лина с интересом наблюдала за заходом, ведь, у них солнце заходило за горы. Артём восторженно следил за ярко-красным диском.
- Силища, какая...
- Сейчас море закипит, и мы все сваримся, - сделал вывод Юрка.
- Причём вкрутую, - резюмировал Артём.
- Правда, что ли? - спросил Юрка.
- Ну, вы, фантазёры, снимайте, а не стойте, открыв рот, - сказала Лина.
- Как же это я, - засуетился Артём, доставая фотоаппарат.
Он сделал серию замечательных снимков. И, действительно, такой красоты закат, Лина видела впервые.
- Завтра будет очень жарко. Вы пешком идёте или на попутках? - спросила Нина.
- Нас подвезут на машине до мыса Кузнецова, а там пешком.
Подошёл Павел с гитарой, удобно уселся у костра, тронул струны и вдруг, с такой яростью запел любимую песню Лины:
«Какой большой ветер напал на наш остров,
Сорвал с домов крыши, как с молока пену
И, подкатясь, боком к соседнему саду,
В чужую врос гряду и снова там вырос.
А шквал угнал в море десятка два шлюпок,
А рыбакам горе - не раскурить трубок,
А раскурить надо, да вот зажечь спичку,
Что на лету взглядом остановить птичку...»
Артём, затаив дыхание, смотрел на певца и ощущал то же самое, что и Лина. С этой песней пришёл шторм, напор ветра, накал чувств и желаний. Павел остановился, улыбнулся и подмигнул Артёму:
- Ну, что тебе сказать про Сахалин? На острове нормальная погода, - запел он спокойно, - прибой мою тельняшку просолил, а я живу у самого восхода, а почта с пересадками летит с материка до самой дальней гавани Союза, где я швыряю камушки с крутого бережка, далёкого пролива Лаперуза...
- А, давайте, выпьем шампанского за наш чудесный остров? - предложил Артём.
- За наш?! - удивилась Лина.
- За наш, конечно! Я так сроднился с ним, что думаю, вы мне позволите считать себя причастным ко всей этой красоте? - он быстро открыл бутылку, пробка с шумом вылетела и упала в море.
- Чтобы вернуться сюда, - сказал Артём и нежно обнял Лину.
Мальчишки бегали по берегу, плавали до посинения, потом тряслись у костра, покрытые гусиными мурашками. Подоспела запечённая рыба в фольге «по-горнозаводски», её запивали шампанским, и вкуснее этого Артём  никогда не ел. Ночь наступала на пляж, но закат ещё зловеще горел над морем, и было от этого немного тревожно. Взоры устремлялись туда, за горизонт, он манил и притягивал к себе, и звал за собой. Но вот всё исчезло, и ночь завладела миром. Некоторое время все сидели молча.
- Ребята, спасибо вам! Пашка, ты просто бард сахалинский. Знаете, а приезжайте-ка, вы к нам на свадьбу тридцатого сентября? Мы очень будем рады, правда, Лина? - сказал Артём.
- Лина, ты почему молчала так долго? Вот, скромница! Конечно же, приедем, - Нина прижала подругу к себе и поцеловала.
- Срочно меняем репертуар. «Ах, эта, свадьба, свадьба, пела и плясала", - заорал Пашка. Его поддержали пацаны и пустились в пляс.
Закончилось гуляние всеобщим купанием и безудержным весельем у костра: через него прыгали по одному и по парам, вокруг него бегали галопом и ходили хороводом. Кто-то принёс магнитофон, и началась самая настоящая дискотека. Лину и Артёма разбирали нарасхват.
Они только улыбались друг другу и посылали воздушные поцелуи. Даже Юрка подхватил какую-то рыжую девчонку, водил её так серьёзно, что пот выступил на лбу. И, всё-таки, им удалось уединиться. Артём просто разбил пару и увёл Лину к морю.
Небо высыпало сиянием звёзд, и всё вокруг заискрилось, заблестело, а в море фосфоресцировал планктон, как маленькие отражённые звёздочки.
- Боже, как хорошо! - прошептала Лина и упала навзничь в воду. Артём последовал за ней. Она лежала на спине и смотрела в небо.
- Артём, разве не чудо эта ночь?
- Это самая прекрасная и тёплая ночь на острове.
- Но мы, же, на юге, не забывай.
Они долго плавали по сверкающему морю, смеялись и играли, как дети. И, в сущности, были они детьми прекрасной земли, которая любила их, баловала и радовала такими звёздными летними ночами.
Рано утром  Юрка, взлохмаченный и сонный, просунул голову в дверь и заорал, не открывая глаз:
- Дядя Вася приехал, а вы ещё спите!
Все засмеялись, глядя на потешного Юрку, и вслед за ним вышли на улицу.
- Ну что, сони? - дядя Вася сиял молодым бритым, наполовину белым лицом. Лина даже ахнула, как изменился милейший дядя Вася.
- Кончился дикий, можно сказать, первобытно общинный период жизни, надо готовиться к встрече с цивилизацией, пусть борода загорит чуть-чуть
- Ой, какой вы красивый! И так похожи на Артёма, - Лина стояла, расширив глаза, глядя на ямочку на подбородке дяди Васи.
- У мужчин нашего рода Пановых у всех ямки на подбородке - это признак мужской силы и упорства. Вот так, девонька. Ну, вы готовы?
- Заходите, сейчас позавтракаем, и поедете, - пригласила Нина.
Обговорив весь последующий маршрут и время встречи, вся команда загрузилась в машину, попрощалась с гостеприимными хозяевами и направилась в сторону посёлка Шебунино. Утро было ясное. С моря дул свежий ветерок, лёгкая дымка просеивала солнечные лучи - всё это обещало интересное и удивительное путешествие. Дорога, всё так же, петляла по изрезанному берегу моря. Сопки то подступали осыпями пластинчатых пород, то убегали округлыми заросшими шапками. Шебунино промелькнуло неглубоким распадком, запомнилось небольшой речкой, висячими сетями на берегу и упёртыми в песок кунгасами. Вскоре показалась пограничная вышка. Видно было, как постовой ощупывал их в бинокль, но не остановил. Чем дальше они ехали по берегу, тем труднее становилась грунтовая дорога, но растительность явно буйствовала и благоухала на этой нетронутой земле. На склонах сопок росли сосенки причудливой формы, напоминающие японские миниатюры. Были они не очень высокими с длинной хвоей, и из-за сильных ветров ствол изгибался и менял направление роста. Этому были подвержены все деревья и, потому казалось, что они попали в царство кривых деревьев. Бамбуки достигали огромной высоты и толщины с детскую руку. В долинах пестрели разноцветные ирисы, лилии и, конечно же, пушистая пахучая таволга и ярко-фиолетовый иван-чай. Богатство цветов и запахов радовало глаз и сердце. Настроение у всех было прекрасное. Гармония царила в природе и душах путешественников. Иногда попадались брошенные домишки, облюбованные рыбаками и любителями одиночества и покоя.
Проезжая посёлок Перепутье, наполовину заселённый, они не обнаружили в нём ни одного жителя, кроме двух мальчишек на берегу, тянущих сети из моря и злого пса, набросившегося на их машину. Артём высунулся в окно и спросил:
- Мужики! Рыбки не продадите?
Те сразу заинтересовались и закричали на собаку. За банку тушёнки и пачку сахара, они выторговали приличную кетину с икрой. Завернув её в огромный лист морской капусты, они отправились дальше. Пересекли речку Оненуси, проскочили посёлок Крайний, такой же сонный и нелюдимый и речку Горбушу. Вот тут-то они пожалели, что сделали товарный обмен. Речка Горбуша оправдывала своё название. Сначала им показалось, что буруны на ней от течения по камням, но, когда они стали проезжать по полуразвалившемуся мосту, то увидели, что река была забита горбушей. Зрелище было воистину незабываемое. Тушка к тушке рыба двигалась вверх по течению, так, что ноге негде было ступить.
- Вот это упорство! - восторгался дядя Вася
А Юрка влез в речку и стал толкать рыбу вверх.
- Юр, ты что делаешь? - спросила Лина.
- Помогаю им! Тут же ступеньки.
- Они без тебя управятся, - сказал Артём. - Мы здесь не помощники, а больше мешаем.
Когда они обогнули мыс Виндис, навстречу им заспешили пограничники с заставы, издали приказывая остановиться. Суровые на вид молодые люди тщательно проверили документы, осмотрели груз в машине и только после этого, радушно расспросили о цели поездки. Откровенно заинтересовавшись столь романтичной троицей, они долго беседовали с Артёмом и дядей Васей, изредка бросая восхищённые взгляды на Лину. Оказывается, именно с этой заставы осуществляется связь с островом Монерон. Сам остров был, как казалось, в километре от них. На самом деле до него был ни один десяток километров. Артём сразу же загорелся съездить туда, но ребята сообщили, что на остров нужно специальное разрешение.
Проскочив речку Кузнецовку, дядя Вася затормозил и сказал:
- Привал! Пора бы и пообедать.
- А мы уже приехали. Это и есть мыс Кузнецова, дальше мыс Замирайлова голова, а на мыс Крильон мы пойдём пешком, - радостно заявила Лина.
- Какая, какая голова? - спросил Юрка.
- Замирайлова, - ответила она, - для меня это тоже большая тайна. Так что ничем не могу помочь. Лучше посмотрите туда, - Лина показала на возвышающую гору, - это знаменитая на Сахалине гора Коврижка. Считают, что она похожа на торт, но главная её достопримечательность в том, что на ней нашли стоянку древнего человека.
- А мы туда пойдём? - спросил Юрка.
- Обязательно, но позже.
Дядя Вася с Артёмом понесли кету на речку разделывать тушку, а Лина с Юркой принялись собирать дрова для костра. Лина умело соорудила костровище, набрала в котелок воды и развела огонь. Рыбу разделили на две части: брюшки, перышки и голову бросили в котелок на уху, остальную - посолили, нафаршировали зеленью и кусочками сыра, завернули в фольгу и закопали под костром в землю. Икру тут же почистили и замочили в тузлуке на пять минут. Пока Лина готовила обед, мужчины отправились купаться на море. Она смотрела им вслед, и сердце её наполнилось такой радостью, что слезы навернулись на глаза. Двое мужчин, сильных, загорелых, стройных, как библейские боги, крепко держали за руки худого большеголового мальчишку. И было в этой картине что-то очень правильное и настоящее.
- Так и должно быть, так создана природа, - подумала Лина. Теперь она не волновалась за брата. Да и он, как вьюнок, зацепился за Артёма и дядю Васю, как будто ждал их всю свою такую маленькую, но уже тяжёлую жизнь. Даже, если они и уедут, их пример останемся в душе Юрки.
После обеда немного отдохнув, дядя Вася собрался в обратную дорогу. Договорились встретиться здесь же не в пять, а в три часа, потому что решили захватить Нину в Южно-Сахалинск на учёбу. Дядя Вася, не прощаясь, сел в машину и со словами: "Будем живы!", поехал не оборачиваясь. Юрка долго махал рукой, надеясь, что он обернётся, но так и не дождался.
- Юр, пошли, - позвал Артём, - дядька не любитель расставаний.
- Ребята! А не подняться ли нам на гору Коврижку. Я думаю, мы кое-что увидим оттуда.
Во-первых, гора Коврижка своей формой, на самом деле, напоминала торт, с отвесно обрывающимися скалами во все стороны. Были видны следы работы археологов. Юрка бросился изучать тоннели, но Лина запретила ему лазить, больше из-за опасности нарытых шурфов.
- Да это же настоящая крепость, - сказал Артём, - посмотри, только один ход сюда, гениально. А древние люди были очень умны. Артём сделал несколько снимков, и что-то записал в блокнот.
Во-вторых, остров Монерон предстал перед ними во всей красе. День был ясный и солнечный. В бинокль на острове можно было разглядеть скалы, больше похожие на столбы. Айнское название острова "Тондо-мосири": "тондо" - столб, "мосири" - малая земля, то есть столбчатый остров. Вершины его манили яркой зеленью, и сам остров больше походил на лайнер посреди океана. На юг убегали гряды сопок, и знаменитый мыс Крильон в лёгкой дымке предстал перед их взором. Юрка радостно прыгал и вещал на пустынную округу:
- Мы пришли в Японию! Ура-а-а!
- Юр, до Японии ещё идти и идти, и плыть через пролив.
- Всё равно мы уже близко, - уверял Артёма Юрка.
На самом деле, если присмотреться в бинокль, можно было увидеть узкую полоску земли острова Хоккайдо. Артём торопил Лину и Юрку. Цель была близка, и это его будоражило. Скатившись с горы, они загрузились рюкзаками, и медленно пошли вдоль берега. Дорога, если можно было так назвать, всё так же петляла вокруг сопок, всё чаще выходя на морские песчаные пляжи.
Юрка бежал по берегу и то и дело что-то находил, при этом радуясь и непременно крича:
- Вот японская штучка, посмотрите!
Он подбегал к ним и показывал находку. Зачастую, он приносил осколки от битой японской посуды с колоритным национальным рисунком, изображающим драконов, журавликов и веточки японской вишни - сакуры.
- Вот, смотри, Артём, это хвост дракона и часть лапы.
 Вдруг с моря послышался радостный Юркин вопль:
- Я нашёл патроны!
- Брось сейчас же! - приказала Лина. Артём скатился к Юрке.
- Ничего страшного! Лина, это обойма с патронами от винтовки. Патроны целые, только слегка окислились. Так, эти боеприпасы надо просто закопать.
- Нет! Я с собой возьму!
- Никаких возьму. Они опасны. Кто тебя знает, куда ты их можешь засунуть, - сказал Артём.
Юрка надулся и ушёл далеко за поворот, пока Лина и Артём выкапывали яму подальше от воды и закапывали обойму. Она, молча, наблюдала за Артёмом, потом сказала:
- Вот от такой "игрушки" в нашем посёлке погиб мальчишка, мой ровесник. Он её в костёр бросил.
- Поэтому я и закапываю. Надо карманы ещё проверить.
Из-за поворота показались пограничники, ведущие под руки Юрку. Тот брыкался и протестовал против такого обращения.
- Ваш пацан?
- А что он натворил?
- Ничего. Только бегает хорошо.
- Юр, ну, ты что дикий что ли? - спросила Лина.
- А что они сразу: «Стой! Стрелять будем!». Я им что? Шпион какой?! Тоже мне? А ещё пограничники! - Юрка был на грани рёва. Лина подошла к нему и прижала к себе.
- Глупенький. У них служба такая. А вдруг ты перекрашенный японец. Они же все маленькие, понимаешь?
Все засмеялись и Юрка тоже. Поинтересовавшись удостоверениями личности и причиной их присутствия здесь, пограничники пожелали им счастливого пути. Больше Юрка не бегал по морю, а плёлся за Линой и Артёмом.
- Юр, догоняй, ты чего отстаёшь? - спросил Артём. - Ну, не горюй, брат, мы ещё с тобой не то найдём. Лина говорит, что на самой оконечности побережья корабельное кладбище. Так что, вперёд, кладоискатель!
Юрка заметно повеселел и старался не отставать. Мыс Крильон, такой близкий, как казалось, не спешил приближаться. Решили сделать привал и искупаться. Для этого не надо было искать место: весь берег являл собой прекрасный мелко песочный пляж. За уютной бухтой возвышались три скалистых утёса, довольно высокие, один другого меньше метров на десять. Самый высокий был метров семьдесят. Под ними были завалы валунов песчаника. Лина и Артём обследовали ближний берег и обнаружили между утёсами два водопада по двадцать пять метров высотой. Третий утёс можно было обойти по узкой отмели, которая опять переходила в песчаный пляж. Дорога уходила в сторону на перевал.
 Артём задумчиво смотрел вдаль.
- Интересное название - "Крильон". Я думаю, что это всё та же команда Лаперуза.
- Точно. Мыс назвал граф Жан Франсуа Гало де Лаперуз в честь генерала французской армии Луи де Крильона, прославившегося своей отчаянной храбростью и нескончаемым юмором. Хотя Лаперуз и сам не уступал ему в бесстрашии, жаль, что его экспедиция и капитан погибли у острова Санта-Крус в юго-западной части Тихого океана, потерпев кораблекрушение.
К девяти часам вечера им всё-таки удалось добраться до места назначения. Солнце стремительно упало в море, оставив после себя багряное зарево и буйство красок неизвестного художника, а может, и известного, имя которого - сама природа.
В уютной бухте на берегу моря Артём, Лина и Юрка разбили две палатки. В одну сгрузили все вещи и продовольствие, наглухо задрапировали и повесили сторожевые колокольчики. Вторую палатку поставили на густые заросли морской осоки. Листья у неё были шириной в четыре пальца, жёсткие, словно умащённые воском, но спать на них очень мягко. Лина занималась ужином, и в котелке уже булькал "северный вариант". С наступлением сумерек загорелся маяк и его луч освещал часть их бухты,  сопку и убегал далеко в море. Где-то южнее мерцали огоньки посёлка Дальнее, а за ним пролив Лаперуза. Юрка после ужина сразу свалился и уснул. Артём и Лина долго сидели на берегу, вглядываясь вдаль за лучом маяка. Артём обнял Лину:
- Лина, Линушка, ты знаешь, что я не хочу ехать в Москву? Я всю жизнь мечтал об этом: небо, звёзды, море, покой, тишина и ты такая родная. Ты - это я. Так не бывает. Мне иногда кажется, что я сплю и боюсь проснуться. Я щиплю себя по утрам, чтобы понять, что я не сплю. Я так тебя люблю.
 Двое пограничников издали наблюдали за влюблённой парой и откровенно завидовали им. По всему побережью уже шла молва, которую надо сказать, запустил дядя Вася  с Лопатинской заставы. Что, мол, по берегу идут молодожёны, а точнее,  жених и невеста с братом в предсвадебное путешествие до пролива Лаперуза, чтобы бросить камушки с мыса Крильон и искупаться в знаменитых водах тёплого течения Куро-Сио. Лина и Артём не знали, что дядя Вася был в курсе каждого их шага и не только он, в курсе был и отец Лины - Алексей Васильевич, и Иван Михайлович – главный егерь Тонино-Анивского заповедника.