В Александровском саду на седьмой скамейке от Адмиралтейской башни живет человек. В дождь накрывается брезентом и полиэтиленом, в стужу спасается теплом от паяльной бензиновой лампы. На скамейке он четвертый год.
Почему же не чердак, подвалы или ночлежные дома? На улице безопаснее. Так он считает.
Слова его складны, но если высказывания связать, мысли не получится. Видимо, что-то с головой. Видимо, поэтому притихший взгляд и неторопливость во всем. При двух метрах роста и охвате, раздутом от количества старой одежды, он как приглушенный гигант.
И почти все время на своей скамейке. Дверей у его дома нет, или они всегда открыты. Любой может зайти. Выпить там не предложат, так как не пьют, а вот за еду поблагодарят.
«Все временно», — говорит обитатель скамейки. И дождь, и снег, он имеет в виду. И жизнь, хочется добавить мне. Такая жизнь, с которой соприкасаясь чувствами, как зритель в кино, не знаешь всей тяжести, но согреваешься смирением.