Не знаю, кем написан сценарий моей жизни, но вижу, что чувство юмора у него есть...
Ох, уж.. эта для нас работа.. россияне — по самые ногти в ней...
Жить то нам, скажу, всегда некогда.
Попробуй, например, раньше, во времена «андроповщины» в Советском Союзе, не устройся на работу, не приложи своих сил и знаний к построению коммунизма в стране — быть тебе привлечённым к уголовной ответственности за тунеядство, что следовало бы ноне знать молодым и здоровым лоботрясам, доморощенным дармоедам, сидящих на шее своих родичей, прокуривая, да прогуливая ими законно заработанный пенсион.
Только и бывали приятными для меня те дни приёма граждан, когда навещали меня друзья, приятели, да дальняя родня. Клёво то как было — калякать за графином коньячка с абсолютно нормальными людьми со здравым видением и адекватным восприятием политики наших правителей — чёрт бы их побрал...
Конечно же, повышение тонуса в работе связано всегда было в спорах с соблазнительно—элегантными и премилыми сексапильными дамами, а потому с ними и день то пролетал незаметно быстро…
А как-то.. я был сражён до глубины души, печени и прочих чувствительных плотских своих органов.
Впрочем, по порядку...
В кабинет ко мне ворвались две говорящие головы, словно их пухлые лица пред тем покусали российские незамужние осы. Зашли, стоят в сторонке... Ни кожи ни рожи, скажи, да ещё и не пойми какого роду—племени. Вроде как.. хохляцких кровей, но точно — не узбечки. Спустя некоторое время, пока привыкал к говору посетительниц, то понял, что первая — возрастная «западенка», прожжённая такая, знаете ль, хохлушка, вторая же — её дитятко, так похожая на единственное в мире существо, чьи хватательные мышцы сильней и активней жевательных.
Её шаловливые пальчики так уж.. были схожи с букетом сарделек в связке.. и до того шершавы, аки потрескавшиеся пятки у мордовки на прополке грядки с хреном.
— М-да уж… Вот такого вируса я совсем не ожидал!—сказал я, увидев в своём рабочем кабинете тех хохлушек. Однако, сообразив, что попали в прокуратуру, те открыли рот и давай мне в уши трещать, как сороки...
Не мог я тогда не выслушать их острой, как перец «Чили».. истории, ибо злость таки лилась из пересохших уст женщин на весь честной свет и к концу моего рабочего дня просто достигла апогея.
Хотя и надоедливыми были эти две зануды, но хотелось радикально им помочь, так как ввалились в кабинет они пошатывающимися и запыхавшимися, будто слона Рома только что в бане московского цирка у сынка Никулина от банановой мякоти отмывали.
Уникальное, надо заметить, произведение матушки—природы…
Яблоку таки не удалось далеко от яблони упасть…
—Не выдают, сволочи, перевода!—кричала возрастная матушка, неистово моргая слезящимися глазницами.
—Что уж.. вы так кричите?.. Чёрт бы побрал ваш приход!.. Поберегите перепонки, ради Христа, хотя бы мои!—успокаивал я «пришельцев».
—Тю… Это я то кричу!?.. Это я так только думаю… Та я пятьдесят лет шёпотом в районной библиотеке безвылазно на государство оттрубила!.. А вин каже — я кричу!.. Нет, вы только послушайте… Банкир нам деньги не выдаёт, а мне на него нельзя даже зубом поблестеть!?—не успокаивалась «западенка»…
—Не дают денежку хапуги!—вторила ей, с несколько отвисшим задом дитятко на выданье, у которой от тяжких дум, кажется, начинал закипать мозг.
Казалось, что эту, не совсем повзрослевшую ещё «деточку».. только что лишили невинности во всех местах.. и сразу, либо та неудачно продала свою девственность управляющему банка, ибо весь свет ей был не мил; банкир же, по её мнению, просто походил на бандита с большой дороги. (В этом я с ней был солидарен.)
Видал девчат, признаюсь, я и страшнее, но в своём ложе — никогда...
Однако, уныние и скорбь сатаны — не мой конёк, но такой бурный фонтан, исходящих от хохлушек эмоций, мне был понятен. Попробуй-ка, кто из нас, сограждане, не получить законно причитающуюся нам денежку, так мы такую бузу закатим — какой свет не видывал, а то и «петуха» под казённый дом подпустим.
—Господи!.. Не введи нас в искушение и избави от Лукавого… Видит Бог, что не призываю я никого из вас к чуждым для Всевышнего и общества поступкам… Но ведь, именно, в банках нас и провоцируют на неугодные Богу и обществу проступки, каждый раз обманывая и обирая.
—Так и заявили в банке — не поскупитесь, говорят.. и вам воздастся!.. С какой стати мы должны делиться нашим кровным с этими ненасытными мздоимцами и хамками?—не могло никак угомониться чадо с ногами—полумесяцем, то и дело взвиваясь из-за стола, яко чертовка из табакерки.
Случилось так, что она случайно зацепилась кормовой своей частью за рабочий стол, да такие колебания, скажу вам, пошли по всему кабинету, аки волны по Азовскому морю до самого.. до Ирана. Я стол давай назад задвигать, а Наташка тараторила мне всё что-то насчёт Африки… И причём здесь Африка... А ведь чувствовалось, что стринги врезались в её жировые около бывшей талии отложения, а телеса так и чесались… Вот, из-за этого всегда приходилось девице обо что-то задевать, к чему то прикасаться, за что-то цепляться, к кому-то прислоняться.
Трусы...
Это всегда серьёзная женская проблема…
—Мать честная!.. Я всегда считаю, что при выходе из дома женщина допускает то, что с ней что-то может случиться, что-то может произойти. А раздумья то её, послушайте, каковы... Нежели, скажем, её собьёт машина, но в красивых и модных трусах, то на неё в морг сбегутся поглазеть не только санитары, но обязательно и красавцы—эскулапы со всего города.
—Чёрт побери!.. А не всё ли равно ей тогда — кто и в чём её будет на столе потрошителя рассматривать…
Но мужчинам ли понять психологию днём и ночью работающих во всех сферах жизни наших женщин…
Однако, вернёмся к нашим «овцам», то есть, к нежелательным в тот час моим посетительницам — не каждый раз такое можно слышать…
Я мечтал о вечернем отдыхе после охоты и расслабляющего массажа моей необузданной крошки, ибо пятничный был денёк, а на календаре.. будто понедельник чернелся, так уж.. хотелось убить разом.. и обеих моих посетительниц.
Они просто издевались надо мной и бурной моей фантазией; ведь одной ногой я уже находился с ружьём в камыше.. и на болоте, куда обычно садились на вечёрке кряковые упитанные утки и стаи перелётных диких жирных гусей.
Возможно, избыток кислорода оказал дурманящий эффект на рассудок посетительниц, потому как.. я долгое время, вообще, не мог вникнуть в суть их жалобы.
Хохлушки же орали, перебивая друг друга, будто их только что «обули».. и «обули» не где-то на базаре или частной городской лавочке, а в госучреждении, коим является отделение Сбербанка.
Опечалился тогда я, ибо на улице была уже без пяти минут Осень, а я ни разу не стрельнул по живой, летящей и дикой на тихом озере мишени…
В конце концов, очнулся я, когда молодка наклонилась ко мне, приняв провокационное положение, а из глубокого выреза декольте вывалились огромные груди, как два молочных поросёнка, естественность которых не подлежала сомнению, да ещё и с набухшими сосками, верно, в ожидании цепких дёсен младенца.
Я утратил дар речи, поняв в то же мгновение — что ничто не придаёт любой дивчине такой выразительности и сексуальности, как подведённые кисточкой брови, реснички и дизайн нарощенных ими ногтей.
Такая доведёт и мужа до кипения, что он может просто испариться.
Косясь на бело розовое архитектурное излишество молодки, я тут же попросил маман с её чадом в кокошнике быстренько следовать за мной в Сбербанк, благо, что тот находился через дорогу от прокуратуры. И «девоньки», переваливаясь с боку на бок, аки утки, тяжело похромали за мной.
—Нет, никогда эта юная особа не вызовет у меня и моих приятелей сексуального к ней влечения!—думал я, хорошо зная, как красивы и прекрасны целомудренные хохлушечки, но, видимо, этим дамам суждено было тех опередить.—Ведь оденет такая белоснежные стринги, которые просто выделяются на фоне обтягивающей крутой таз тёмной юбчонки — ну.. никакой тебе сексуальности… А интересно — это кому же столько кг счастья всё же достанется!?—домысливал я, следуя за той цыпой, украдкой рассматривая её багажное сзади отделение.
—Бог мой!.. Со всех сторон одинаковы!.. Аки пингвины на кладке яиц!..
А ведь мужчинам нравятся непорочные женщины, ибо те дольше сохраняют так необходимую им свежесть и страсть…
...............................................
Знавал я прекрасно, что в банке плут на плуте сидит и собратом своим—ловкачом, погоняет, но не до такой же степени, чтобы не выдавать своим клиентам перечисленных сумм, да хотя бы.. и беженцам с переселенцам из Хохляндии. Даже если их дед Мирон и облизывал когда-то сапоги предателя Шушкевича или пятки самого Бандеры, то не работников банка это дело — задерживать кому-либо выплаты денежных средств.
И правда, то время, что мы находились в банке, то и нам, как и другим доверчивым клиентам, старались втюхать банковские карты «VISA».
Я то знал, откуда у всей этой банковской операции ноги растут...
Мне были известны кабальные условия оного обмана, а потому я сразу же предостерёг граждан, посещавших это учреждение, об их явном разводе и надувательстве сексуальными блондинками и другими крашеными особами банка. Им бритоголовый управляющий, верно, обещал к очередному же празднику — Дню Тыквы, хорошую премию, либо звёздную ночь в стогу сена на брегах нашей речушки—голубой вонючки.
От ловкача—управляющего, так похожего на секьюрити главы Газпрома Миллера, ежедневно пополняющего свой безразмерный карман миллионами, я узнал следующее...
Оказалось, что с Западной Украины через всю вертикаль российской банковской системы пришло наследство в виде денежного перевода, который и должна была получить наследница своего отца Мирона — дочь Любава, сопровождаемая своей беспардонной дочуркой Наташкой, коя вела себя так, будто мозги ей от бешеной овцы по пьяни пересадили.
—Что ты мне предлагаешь — задницей здесь посверкать, чтоб твои стервозные крашеные тётки на нас обратили какое-либо внимание и выдали, наконец, законный перевод!?—наседала девица на неуступчивого банкира, резко подскакивая на месте так, яко блоха кусачая.
—Как я могу выдать вам перевод, когда отправителем в адрес вашей матушки допущена ошибка в её отчестве, да и я такого женского отчества в жизни своей не слыхивал!—молвил управ.—Ольговна!?.. Ха-ха-ха... Такого быть не может!..
—Это ж.. сколько надо было намедни ей выпить, чтобы так голос осип?—мелькнула у меня, вдруг, мысль.
Девица, видимо, очень беспокоилась за болезную свою матушку, которую просто качало из стороны в сторону даже от вентилятора в моём кабинете, не говоря уже от порыва ветра, проезжавших рядом с нами по улице машин, пока мы переходили с ней улицу. Не понять было — в чём, вообще, и душенька той наследницы Любавы держалась…
Видимо, обеспокоена была и доча.. неполучением денежных средств от безызвестного ей деда—партизана, якобы.. со времён войны оберегающегося леса Всея Украины от их захвата кацапами, да москалями.
Оказалось же, что служащие банка не могли выдать перевод женщине по той причине, что в документе, пришедшему на имя оной гражданки, неправильно, по их мнению, были указаны её реквизиты.
Указав верно домашний адрес получателя перевода, фамилию и имя, в отчестве, якобы, отправителем была допущена ошибка. При тщательной проверке документов оказалось, что действительно, перевод пришёл на имя Мироновой Любови Ольговны от отца её Мирона, что соответствовало всем документам заявительницы, где отчество, согласно данным паспорта, было внесено, как Ольговна, но никак не Олеговна, что хотели бы видеть банковские души.
Да-да, сей факт подтверждся и другими документами, приобщёнными заявительницей: свидетельством о её рождении, комсомольским, профсоюзным билетами и даже дневником с восьмого класса школы, который не успела та с друзьями—бандеровцами скурить в лесной чаще.
Таким образом, выходило, что перевод удерживался банком совершенно незаконно.
Надо сказать, что рассказ банкира—прохиндея, по-видимому, пришибленного уголовным кодексом РФ, меня таки взбодрил...
Когда же, в очередной раз, им было отказано клиентам в выдаче перевода, те в учреждении таки взвыли матом, мелодично заорав дуэтом, аки Ани Лорак с Таисией Повалий о кончине всей Хохляндии.
Страх и боязнь за то, что женщины лишатся пособия от своего отца с того Света, парализовало волю хитро—жёлтых бунтарок и они боялись остаться, вообще, ни с чем…
А Любовь Ольговна всё никак не могла понять причины отказа в выдаче ей от отца—проходимца перевода. Видимо, так привыкла она уже к отчеству, как к своим стоптанным тапочкам.
Однако, суть дальше…
Вот до неё то и хотелось мне добраться…
И решил я тогда, что всё равно в мою честь не поставят памятника, однако, пусть хоть иногда обо мне вспоминают эти нежеланные в тот день посетительницы… Просмотрев ещё раз банковские реквизиты, мной в отделение Сбербанка было внесено предписание о безотлагательной выдаче перевода с Западной Украины моей заявительнице — Мироновой Любови Ольговне. (Увы, ныне она со своей гулёной—матушкой Ольгой уже не с нами.)
Не я был бы, нежели не выяснил происхождение такого оригинального отчества у посетительницы. Меня дико интересовало, как получила женщина оное отчество.. тем паче, отчество женское.
Выяснилось, что это была до простоты банальная история.
В отличии от наших дедов, отец Любавы не бился с врагом во время Великой Отечественной войны, а оказался предателем вместе со своей женой Ольгой, которая, стаптывая соломенные лапти, плетённые ещё её пращуром, рысачила по лесам, передавая секретные сведения, оккупировавшим их селение фашистам — о любых перемещениях партизан.
И Ольга добегалась, и девка докувыркалась, простыдившись перед своими земляками…
Понесла она дитятко от одного из фельдфебелей фашисткой армии, а родив девку, назвала её Любкой, присвоив ей и своё отчество в ближайшей комендатуре, ибо её Мирон сразу отказался от отцовства дочурки бывшей супруги, зная о её хождениях по табуну в стане «лютого врага».
А что ей оставалось делать...
Не пропишешь же свою цыпу Любку Рудольфовной, а тем паче, Адольфовной, ибо так и в сталинские лагеря угодить за то реально можно было.
А почему отец Мирон перевод прислал дочери своей коварной супруги—изменщицы Ольги, не совсем было понятно как мне, так и их ближайшим ныне здравствующим родственникам. Видимо, вспомнил вояка—дедок свой первый горячий поцелуй с гарной когда-то дивчиной.
Что же, выясняем...
Однако, это будет, видимо, совсем уже другая история, так как такие предатели, как Мирон, в.. и на Украине вошли в почётный сброд легионеров, к которому и не подобраться ноне с каверзными вопросами.
Вот так.. я, соприкоснувшись с историей, невольно пережил и пришествие ко мне хохлушек.