Лигейа.
Мрачен и гнетущ плод противоестественного конкубината.
Он встретил её на ночной дороге, как перевёрнутую подкову луны, чья чаша опрокинута над землёй. Ярость опрокинутой лунности проливается в каждое сердце. Но только тот, кто готов принять этот дар, становится проклятым. Тогда любая жгучая тень и ослепительная ночь наполняются острыми орудиями, пронзающими слои онтологий. В ночное, лунное время, музыка дорожной пыли видна отчётливо, как чёрно-белая графика. Как будто сумашедший графоман пролетел над дорогой, скребя её кривыми когтями. В смешении ломаных линий тускло светятся осколки прежних иерархий. Они мертвы. Разлетаются пагубные духи, рождаются злые младенцы-пожиратели сознания, в тёмных башнях и на лихорадочных площадях возгораетя гнетущая вражда. И деформированные злобой существа, пребывающие между сном и безумием, - выходят на охоту.
Он знал, что делать, как знает нейтрон, как знает влагалище, по которому проходит волна.
- О, принцесса моих грёз, избавь гортань мою от доброго слова, произнесенного без злого умысла. – Говорит он.
Она расторопно стаскивает с себя платье.
И он испытывает свой первый посмертный оргазм.
Кем она была ему, встреченная на дороге? Женой? Дочерью? Сестрой? Или, может быть, - матерью?
Тёмные, тягучие вопросы ни о чём.
Он путается в ласковых и липких нитях привязанности.
Ход событий развалился на ряд пожелтевших фотографических снимков, - последнее, что выдавила камера-обскура его мозга на конец спирали онтологического вырождения.