Памяти Л. Б. Беловой посвящается
Людмила Болеславовна Белова, кандидат сельскохозяйственных наук, доцент, тридцать лет проработала на факультете защиты растений. Десять лет в качестве декана и семнадцать – заведующей кафедрой фитопатологии. Удивительно чистой души человек. Никогда не пользовалась служебным положением себе во благо. Умная, спокойная благожелательная женщина, готовая выслушать и помочь словом, делом. Выпускники факультета с 1964 по 1994 годы без запинки называют её имя и непростое отчество, справляются о здоровье и обязательно приглашают разделить радость встречи, когда собираются очередной раз в Новосибирске…
Смотрю фотографии тридцатых годов ушедшего века. Людмила Болеславовна очень похожа на своих родителей. Маме, Людмиле Ивановне Кудрявцевой, и отцу, Болеславу Станиславовичу Дембскому, на фото чуть больше двадцати. Как нынешним студентам-старшекурсникам.
Полоса лишений для семьи Дембских началась задолго до объявления войны. В 1937 году отца, известного в Томске человека, работавшего главным бухгалтером мелькомбината, арестовали. В квартире устроили обыск. Восьмилетняя Люсенька и её старшая сестра Ика хорошо запомнили последние слова отца, обращенные к маме: «не беспокойся, я через несколько дней вернусь…». Никаких известий от него не получили ни через несколько дней, ни через несколько месяцев. Шестьдесят лет спустя из справки о реабилитации, подписанной Военным прокурором Сибирского военного округа, Людмила Болеславовна узнает, что после ареста её отец прожил всего девятнадцать дней. На основании Постановления комиссии НКВД и прокурора СССР за причастность к контрреволюционной деятельности 4 декабря 1937 года он был репрессирован, а 23 декабря того же года расстрелян. В справке приговор зашифрован в трёх буквах – ВМН – высшая мера наказания. Болеславу Станиславовичу был 31 год.
После ареста отца семью Дембских сразу начали выселять из квартиры. Людмила Болеславовна помнит, что маму куда-то увезли, а вернулась она расстроенная. Квартира, которую предложили жене врага народа, была неухоженной, с толстым слоем льда на окнах. Людмила Ивановна не решилась везти детей в холодное жильё, и семья Дембских вернулась в родительский дом, где жила тётка с семьёй. Большой двухэтажный деревянный дом на улице Лермонтова, построенный дедом в конце X;X века для многочисленного семейства, стоит до сих пор, его называют домом наследников Кудрявцевых. Следом из Тайги приехала ещё одна тётка Таисья с сыновьями: у неё также был арестован муж и осуждён без права переписки. Высланный на Дальний Восток, в Находку, он, агроном по профессии, был определён директором хозяйства, где работали заключённые.
В годы войны в доме было очень людно. Кроме Кудрявцевых здесь жили две семьи из десяти человек, эвакуированные из Белоруссии. Чуть позже к ним на жильё определили ещё семерых парней из Гомеля, работавших в Томске на заводе. Люся Дембская помнит, как молодые ребята готовили себе затируху: муку растирали с небольшим количеством воды и потом заваривали кипятком. В доме жила и знакомая Кудрявцевых, жена начальника Томского пароходства, арестованного, как и отец Люси, по 58 статье.
Жили голодно. Чтобы хоть как-то прокормиться, Людмила Ивановна вечером после работы шила на заказ, а девочки занимались починкой солдатского обмундирования: ставили заплаты на ватники, зашивали гимнастёрки. Одежда была с пятнами крови, очевидно, её снимали с раненых или убитых. Однажды маме за несколько сшитых платьев привезли целый мешок пшена. Тринадцатилетняя Люся каждый день варила пшённую кашу на воде в маленьком фронтовом котелке. Сейчас вспоминает, что после окончания войны она несколько лет не могла есть пшено. Как-то мама сумела достать на мелькомбинате смётки – мучную пыль с песком. После еды, приготовленной из сметок, у младшей дочери началась такая сильная рвота, что Людмила Ивановна больше не стала рисковать здоровьем детей.
В 1943 году после седьмого класса Люся поступила в индустриальный техникум ради стипендии, но занятия посещала нерегулярно: слабая от голода, она часто оставалась дома, дойти до техникума не было сил. В Томске во время войны ослабленным детям от поликлиники выдавали талоны на питание – один раз в день. Но матери Людмилы они не доставались: участковый врач заявляла, что она не может выдавать талоны детям врага народа.
Зарплату и стипендию Дембские, как и другие томичи, нередко отдавали в фонд Победы, выкупая государственные облигации займа и лотерейные билеты. Однажды на один из билетов, взятый за 25 рублей в техникуме, выпал счастливый выигрыш на сумму 25 тысяч. Людмила Болеславовна до сих пор помнит, что из этих денег мама купила им с сестрой белые шерстяные платки и два килограмма топлёного сливочного масла по 800 рублей за каждый.
Мамин брат дядя Костя работал в Томске санитарным врачом. С продуктами в его семье было полегче. Приезжая к сёстрам, он всегда делился хлебом, к неудовольствию жены. А один раз принёс две бутылки спирта. Поздно вечером мама и тётя Таисья отправились менять их на хлеб. Человек, обещавший купить спирт, завёл их в пустую комнату общежития. Через несколько минут появился второй мужчина, заявил, что он комендант и сейчас их поведёт в милицию. Перепуганные женщины сбежали по дороге, оставшись без хлеба, без денег и без спирта.
В военные годы от голода страдали не только люди, но и животные. В семье Дембских была большая овчарка по кличке Леда, умная, гордая собака. Она ревностно охраняла детей и никогда не брала еду из чужих рук. В войну, когда люди жили впроголодь, собаке было совсем плохо. Она ходила поочерёдно к соседям Дембских, садилась напротив дверей и, молча, ждала, когда кто-нибудь даст кусочек хлеба. Потом Леда потерялась. Вернулась через три месяца с истертой на шее шкурой: наверное, кто-то держал овчарку на привязи. Через некоторое время она ушла из голодного дома и больше не вернулась.
Несмотря на все тяготы и лишения, наследники дома Кудрявцевых жили дружно, старались не падать духом. Тётя Таисья с мамой часто устраивали для детей маленькие праздники с играми и танцами. Очень любили советские фильмы. Кино «Свинарка и пастух» знали наизусть.
День окончания войны ничем особенным Людмиле Болеславовне не запомнился. В Томске в тот день выдалась хорошая, по-весеннему, погода.
Когда сёстры Люся и Ия поступали в 1946 году в Томский университет, им посоветовали переписать заявления и вместо фразы о том, что отца арестовали в 1937 году, написать просто: «Живём с мамой…».
Болеслав Станиславович Дембский был реабилитирован Определением военного трибунала СибВО в декабре 1957 года в связи с отсутствием состава преступления. Людмила Ивановна скончалась от туберкулёза в 1952 году в возрасте 47 лет. Людмила Болеславовна как оставшаяся в несовершеннолетнем возрасте без попечения отца, необоснованно репрессированного по политическим мотивам, признана подвергшейся политическим репрессиям и реабилитирована. Сегодня ей доплачивают к трудовой пенсии дополнительные средства в размере … 130 рублей.
Покалеченные судьбы, распавшиеся семьи, дети, оставшиеся без отцов… Всё испытания, выпавшие на долю кудрявой светловолосой девочки из Томска, не сломили её, не ожесточили. Людмила Болеславовна по-прежнему старается не отстать от жизни, радуется встречам с хорошими людьми, никогда не жалуется. И только иногда по увлажнившимся глазам, задрожавшему подбородку и голосу можно заметить глубоко спрятанную в сердце печаль…