Время немилосердно, с самого первого дня
оно начинает перемалывать нас в своих жерновах и
уже никогда не останавливается.
Поначалу действует осторожно, старается не беспокоить,
но в какой-то момент дает себе волю,
несется во весь опор - чего церемониться,
все равно никуда не денетесь...
М. Фрай. Шесть комнат
«Великолепная Франсуаза» первый свой роман «Здравствуй, грусть!» опубликовала в 19 лет и сразу же стала известной.
Все последующие ее истории были неизменно популярны, и остаются таковыми и по сей день.
Любовь и одиночество, глубокие психологические переживания, ностальгия по ушедшему, ценности и следование внешним правилам, вызывающие надлом – всегда будут волновать сердца. Ведь все, что касается наших чувств и наших отношений с жизнью, так близко каждому из нас.
Франсуаза всегда отличалась дерзостью, свободолюбием, неукротимым нравом. И ее героини часто несут на себе отблески ее собственного характера.
Описывая тончайшие проявления любви, она зачастую остается циничной. Животная натура человека, его эгоизм, его скука, его часто некрасивые эмоции не являются для нее тайной, и она бесстыдно выставляет их напоказ в своих героях.
Это и отвращает и привлекает одновременно.
К тому же ее герои часто принадлежат французской богеме, и эта особенная аура пресыщенности и неудовлетворенности собой в одно и то же время буквально завораживают.
Можно сказать, что люди всегда люди.
Но эпохи не похожи одна на другую, поколения отличаются, ценности претерпевают изменения.
И потому истории Франсуазы Саган позволяют заглянуть в мир прошлой эпохи так, словно вот она, рядом, лишь открой дверь ночного бара…
Именно их реалистичность, цинизм, эгоизм и страсти человеческой натуры, показанные словно бы небрежно, но без прикрас и создают то самое ощущение эпохи, в которую ты как будто входишь, едва открывая ее роман.
Я время от времени возвращаюсь к историям Ф. Саган, часто – чтобы поразмыслить над собственными жизненными ситуациями, реже – чтобы поностальгировать по ушедшей эпохе.
Наверное, каждый, кто знаком с ее творчеством, мог бы выбрать свою любимую историю. У меня таких две – «Поводок» и «Любите ли Вы Брамса?»
«Поводок» неизменно вызывает у меня ощущение боли и близости к сегодняшнему дню, поскольку десятки поводков держат каждого из нас. Мы зачастую остаемся в неудобных ситуациях, в некомфортных условиях лишь потому, что не решаемся оборвать этот поводок.
Мы терпим ограничения, страдаем от собственной нерешительности и более всего – от своей несвободы, мы жалуемся на жизнь и ничего не предпринимаем. Поводок крепок.
Счастливы ли мы «на поводке»? Кто как.
Что касается второй истории – «Любите ли Вы Брамса?» - то с ней у меня особенные отношения.
Впервые я прочитала ее, когда мне было 17 лет. Это было мое первое знакомство с Франсуазой Саган. Имя автора ничего мне не говорило, но обложка книги в витрине магазина понравилась.
Я ожидала легкий женский роман «про любовь» с красивыми героями и романтическим антуражем, а получила – историю из жизни, с болью и переживаниями, с горечью расставаний, с тяжестью потерь.
Словно одним росчерком широкой кисти, взлетевшей над холстом, Франсуаза нарисовала историю целой жизнью. Многих жизней.
История меня поразила до глубины души своей пронзительностью, реальностью, своим тонким психологизмом.
Правда, суть переживаний героини в 17 лет мне была непонятна. Юности свойственно думать о вечной молодости и красоте.
Но глубину и искренность чувств я ощутила в полной мере.
И когда перечитала этот роман уже в 33 года, он сохранил для меня свою яркость и остроту восприятия, как будто я встретилась с его героями впервые. И тот огонек воспоминания и первого впечатления лишь усилил образы, насытил их новыми красками. Перечитывая этот роман в 40 лет, я открыла в нем еще один слой смыслов и переживаний, еще одну глубину…
Наверное, так происходит с каждой хорошей книгой – сколько бы раз ее не перечитал, всегда будет новый горизонт открытий и новая трансформация.
Не скрою, перешагнув тридцатилетний рубеж, я с большим пониманием воспринимала переживания Поль. И именно в более зрелом возрасте смогла оценить жизненность и универсальность этого образа.
«Приблизив лицо к зеркалу, Поль неторопливо пересчитывала, как пересчитывают поражения, пометы времени, накопившиеся к тридцати девяти годам, не испытывая ни ужаса, ни горечи, неизбежных в таких случаях, напротив — с каким-то полурассеянным спокойствием...
Она остановилась перед зеркалом, просто чтобы убить время, и вдруг ей открылось — при этой мысли она даже улыбнулась, — что именно время-то и сжигает ее на медленном огне, убивает исподволь, обрушиваясь на тот облик, который, как она знала, нравился многим».
Поль, привлекательная и одинокая, отвлеченно рассматривает себя, находя все новые признаки старения. Они напоминают ей о том, что время уходит, что оно беспощадно. И с каждым ушедшим днем, она теряет и возможности изменить свою жизнь.
То, что есть, может и неплохо, но – не то, о чем мечталось. У нее нет семьи, ее никто не ждет. И это одиночество, встречи время от времени, пустая квартира, иллюзия любви – наваливается тяжелым камнем, от которого перестаешь дышать.
Квартира была до ужаса пустая. Поль тщательно прибралась и только потом присела на кровать, сдерживая слезы.
Она осталась одна, опять одна и в эту ночь; вся жизнь представилась Поль бесконечной чередой одиноких ночей, среди несмятых простынь, хмурого спокойствия, сопутствующего долгой болезни.
Лежа в постели, она машинально протянула руку, как бы желая коснуться теплого плеча, она удерживала дыхание, будто боялась спугнуть чей-то сон. Мужчины или ребенка.
Неважно чей, лишь бы она была им нужна, лишь бы ее живое тепло помогало им спать и просыпаться. Но никому она по-настоящему не нужна.
Единственное желание – сбежать от неустроенной жизни, от собственного одиночества и бессилия, от собственного возраста и от равнодушного времени. Вернуться туда, где все еще казалось возможным. Но как?
Любовь новая, юная, волнующая, захватывает ее всю целиком. Она по-новому смотрит на мир, она полна надежд, счастье накрывает ее волной, Поль обнаруживает, что способна улыбаться безмятежно, без обычности усталой опустошенности…
Но можно ли убежать от себя? Она видит в зеркале женщину среднего возраста. И даже счастье не убирает морщинок вокруг глаз и складочек на боках, где раньше была идеальная талия…
Она строга к себе. Она помнит себя юной и прекрасной, но зеркало показывает, что юность ушла.
Так хочется поверить в любовь молодого мальчика, увидеть себя его восторженными глазами…
«-… Мне двадцать пять лет, до тебя я не жил по-настоящему и, расставшись с тобой, тоже не сумею жить настоящей жизнью. Ты та женщина, а главное — то человеческое существо, которое мне необходимо! Я это знаю. Если хочешь, мы завтра же обвенчаемся.
— Мне тридцать девять лет, — напомнила она.
— Жизнь не дамский дневник, не пережевывание жизненного опыта. Ты на четырнадцать лет старше меня, и я тебя люблю, и всегда буду любить. Вот и все.
— Симон, — проговорила она, — прости, что я, я думала…
— Ты думала, что я вообще не думаю, вот в чем дело…»
Поль старается изо всех сил. Она понимает, что это – ее шанс. Тот самый важный, единственный, неповторимый шанс, который может в одночасье изменить всю ее жизнь.
Вот только воспользоваться им не так-то просто.
Надевая молодежную одежду, стараясь соответствовать тому образу, который, как ей кажется, привлекателен для Симона, она все-таки не может удержаться от критики.
Вечно всем недовольный внутренний голос твердит ей, что «она в матери годится любовнику», что «все оборачиваются им вслед», что « в этих нарядах она выглядит нелепо для своего возраста», что «яркая косметика ей не к лицу»… И не важно, так ли это на самом деле. Ведь для нее это именно так. И что бы ни говорил ей Симон, даже желая ему поверить, она слышит себя.
Впрочем, Поль старается изо всех сил поверить. И иногда, на короткий момент ей удается поверить, что все еще будет хорошо, и у этой любви есть шанс.
Желание окунуться с головой в любовь и счастье все время сражается с внутренней критикой, негативной оценкой, ворчанием и недовольством.
Временами голоса затихали, и тогда она позволяла себе быть счастливой. Но даже молча, они преследовали ее своим молчанием, своим присутствием в сознании.
«Вопрос о разнице в их возрасте уже перестал для нее существовать; она не спрашивала себя: «А через десять лет будет он меня любить или нет?» Через десять лет она будет одна или с Роже. Какой-то внутренний голос твердил ей это. И при мысли о своей двойственности, против которой она сама была бессильна, нежность ее к Симону возрастала…»
Однажды она сдастся. Уступит этим голосам, напоминающим ей о старости, о безжалостном времени, отнимающем все надежды.
Могло ли быть иначе? Наверное.
Но мы не можем слушать два голоса одновременно. Один все равно становится фоном, постепенно затухающим, пока наше внимание приковано к другому.
Внимание Поль было направлено к неумолимости времени и возраста, она создавала себе все новые ограничения и барьеры. И не смогла через них перейти. Голос любви и счастья постепенно замолчал, неслышимый.
Впрочем, у Франсуазы никогда не бывает все просто.
Симон не так прост, как кажется. Он не легкомысленный юноша с безумным и прожектами. В свои двадцать пять он уже устал от жизни, пресытился ею. Он начинает потихоньку пить, безделье его убивает, но он никак с ним не борется… Поль с одной стороны центр его Вселенной, с другой стороны, жизнь впереди такая длинная и не знаешь, что встретишь за поворотом….
Роже не просто время от времени заходит в гости к Поль. Он дорожит их отношениями, и ее роман с молодым человеком вовсе не оставляет его безучастным.
Любовный треугольник замешан не только на чувствах внутри себя, но и на ощущениях каждого в своем возрасте, в своем социальном окружении, в своем отношении к жизни. И это все усложняет. Впрочем, именно так все и бывает в жизни.
Тривиальная история, какие случаются на каждом шагу, но с глубоким разбором психологических аспектов, отчасти циничная, отчасти печальная в своей предопределенности, - она не воспринимается как тривиальная.
Тревоги, сомнения, неуверенность в себе и еще большая неуверенность в будущем. Поль возвращается к женатому любовнику и к своему одиночеству, а Симон возвращается к своей юности…
«Она всегда испытывала нежность к своим спутникам, будь то на прогулке или в жизни, признательность за то, что они выше ростом, так на нее не похожи и в то же время такие близкие. Ей представилось лицо Марка, ее мужа, которого она покинула, покинув легкую жизнь, и лицо того, другого, который так ее любил. И, наконец, лицо Роже, единственное лицо, которое память показывала ей живым, переменчивым. Трое спутников в жизни одной женщины, трое хороших спутников. Это ли не огромная удача?»
Наверное, финал закономерен, но чувство грусти, мимолетный шлейф тоски, чужих слез и пьянящих чувств остаются надолго после прочтения. И так – со всеми историями «великой Франсуазы».
Может быть, именно поэтому их и стоит однажды прочесть?