07.12.2015.
/17:05/ Вчера была «атака». («Атака» психотехнологов.) Давненько не было, — наверное, ещё с предпоследнего года Петербургского «Музея Музеев» (после 2004-го), — по крайней мере, так откровенно. Я даже уже отвыкла различать и защищаться…
Впрочем, на такие пенки они меня так и не взяли, — потому, наверное, и оставили тогда с этим ещё до всякого заявления в ФСБ. Поначалу, пока была верующей, я хватала какой-нибудь (из огромного множества) большой акафист на церковно-славянском, старательно читала, изо всех сил, очень упорно ИГНОРИРУЯ то, что накатывало (хотя по-первости бывало трудно) и очень скоро «отпускало».
Потом я поняла, что можно читать хоть наизусть «Евгения Онегина» с любого непредсказуемого места (пока найдут, если вздумают «подстроиться», «атака» уже захлебнётся). И вообще — что-нибудь посложнее и непредсказуемее. (Телевизор — нежелательно: что-то с ним не так. Да и интеллект под телевизор не «пашет», что необходимо.)
Сначала они мне «просто» внушали эмоции: какие-нибудь страхи, панику, истерику (защита — та же). В 2003-м даже был момент, когда ОТ СТРАХА реально холодели ноги (в ощущении полной, панической безысходности, моего «тотального конца»). Но и тогда укатали совершенно не этим, — ЭТО не сработало.
Потом со мной начали «общаться»: никаких «голосов», естественно, — но «общение» происходило в виде моих собственных мыслей — очевидно при этом не моих (мне такое бы и в голову не пришло, — а иногда мне сообщали новости, которые я проверяла)…
Потом, кстати, я засекла, что «ОБЩАТЬСЯ» ИНОГДА ПРИХОДИТСЯ С НЕСКОЛЬКИМИ «СОБЕСЕДНИКАМИ» (думая о «помогальщиках», нарисовавшихся очень давно, я думала тогда о ФСБ, поэтому не так паниковала: «всё же, не шпана»), которые ДРУГ О ДРУГЕ МОГУТ И НЕ ЗНАТЬ. Я даже, было дело, мысленно или шёпотом «орала» «собеседникам»: «По одному, блин!!!!» — и через какое-то время эта откровенная «мыслительная групповуха» прекратилась: стали действовать аккуратнее и незаметнее...
Тем временем, мне в «Музее Музеев», где я тогда работала, как следует намекнули, что будут слушать мои мысли и «общаться» со мной регулярно. Вот тогда-то я и написала матерную «поэму» про них про всех, которую на работе мысленно читала по кругу три-четыре месяца (во-первых, вам смертельно надоест, во-вторых, если захотите подстроиться, то вам придётся «публично» заучивать и твердить все те гадости (старалась похуже), которые я о вас зарифмовала, в третьих, БОЛЬШЕ Я НЕ БУДУ ДУМАТЬ НИЧЕГО, что бы вы «послушали»).
Потом начали убивать (псевдоестественным, разумеется способом), и я ушла оттуда «в дворники» (в гараж бизнес-центра на Невском, к психотехнологам ещё похуже и побезбашеннее), а ещё через месяц рванула подавать заявление в ФСБ РФ в Москве…
Кстати, я только сейчас поняла (серьёзно!), почему «живой бог-интеллектуал» «Барбисовин» устроил такую истерику, когда узнал, что я была в МОСКОВСКОМ (общероссийском, а не в Петербургском) ФСБ, и так рвал из рук отксеренный текст заявления на 42-х страницах, который я сама же ему привезла читать: он участвовал во всём вот в этом, и страшно боялся, что я его, бедненького, заложу. Но я тогда сама страшно боялась дурки на петербургском опыте, и по существу ничего писать не решилась, надеясь, что они и сами всё знают (и это было правдой: сами же меня тогда в московское ФСБ РФ и «привели», не зная, как ещё прикрыть, если я останусь в Петербурге).
Я ведь, как уже писала, ещё за год до того написала «Барбисовину» огромное письмо по его же просьбе (а они просто не могли понять, почему ничего не могут сделать, не могут меня укатать), где, «как другу», довольно внятно рассказывала, как ЗДЕСЬ из людей «делают» (или делают, — без кавычек) клинических сумасшедших, — и он страшно боялся, что то письмо я как раз повторю в заявлении.
Но я по-первости это делать побоялась («сдадут ещё в дурку!..»), и решила, что они и так всё знают (и правильно решила, — но «дурачок-интеллектуал» «Барбисовин» этого тогда ещё не понимал, упорно держа ФСБ-шников за тупых лохов). А они, кстати, никого не «пересажали», чего «диссидент» «Барбисовин» сам боялся до холодеющих ног, а «просто» нейтрализовали их деятельность. Только вот у меня жизнь ушла на всю эту парашу и блевотину, ради которой вообще не стоило рождаться!..
Но я — не о том. Короче, то ли они же, прежние, взялись за забытое старое, то ли научили новых хунвейбинов, которые ничего не знают о недавнем прошлом… И — опять началось. (Оно, вообще-то, и не сильно заканчивалось, но — не так откровенно, как вчера.)
Вчера вечером в зале «у паровоза» мне пришла в голову мысль написать для интернета кое-что о некоторых своих опасениях, и я написала пока просто в блокноте. Я даже понимала, что мысль эта — подкинутая, — но написать в блокноте и в интернете стоило, поскольку были некоторые соображения и подоплёки, о которых я не писала в черновике и не буду говорить сейчас.
Начала я это делать совершенно спокойно (гораздо спокойнее, чем могло бы «свидетельствовать» из текста), но, похоже, ещё целая толпа «подстройщиков» — всегда на стрёме, и к вечеру (или к утру) они меня довели почти до истерики. (Но тоже не надолго.)
А писала я о том, что (это было в русле всей «деятельности» фашистов-психотехнологов) «Персонаж» как раз и может, сознательно или неосознанно, извне, готовиться в те, кто устроит мне обещанное «Дашей-Наташей» «падение на взлёте» (именно в личной жизни). Так что, теоретически может быть и так, что он доводит меня до состояния, когда я начну «на него бросаться» или истерически уже ждать чего-то, что «вот-вот», а на самой грани апофеоза он и должен послать меня нах (или может быть организованно и что-нибудь похлеще, — при его сознательном участии или без оного).
«Ежовский» так и говорил: «Ты должна сначала выпестовать свою любовь», — дословно, — как бы он потом ни отбрыкивался. А кстати, если бы «Персонаж» не захотел отыгрывать этот «сценарий последнего момента», то вот тогда Сеть могла бы и с ним самим что-нибудь учудить. Псевдоестественным, разумеется, способом, якобы «сам виноват» или «судьба». Или — со мной. Разброс версий возможен, но суть одна.
Причём, всё, за что они мне могут «мстить», было спровоцировано их же Сетью по давно «написанной» программе (чтобы считали себя праведными молодцами).
Тогда понятны и давние слова «Ежовского» («предупреждение») о том, что «Персонаж» — женоненавистник, и «в нём таится очень чёрная энергия в отношении женщин».
Кстати, в мелочах (что очень важно, — а по-крупному я просто ничего не знаю) ведёт он себя совершенно не так, и каких-то извращенческих мотивов (или сомнительных в этом плане) я не засекала в нём вообще никогда. (Ну, кроме уж совсем ныне всеобщих, типа сортирных, и то, уж очень слегоньца по сравнению с нынешней «нормой». Блин! — как бы не взялся сейчас «доказать» обратное! — в тошниловке этого нынешнего мира — и так уже утонешь!..)
В общем, я всё это СКАЗАЛА, что имело определённый смысл, называть который не буду.
И кстати, совсем под конец в «паровозе» я опять увидела «Цыганку» и закатила тихую (не для публики) истерику: эта-то что здесь стала делать?.. (Эриксонианский гипноз, часть НЛП, разработан, вообще-то на основе вековых методик воздействия цыганок и карманных воров…) В общем, я тихонько или мысленно разродилась нецензурной бранью и «сказа ей»: «…! — Флешку мою верни!!!!!!»
...Флэшка, та самая, сейчас у меня… Я, правда, оставляла ночью рюкзак, когда выходила в сортир. Потом «почему-то» решила посмотреть, а не в моём рюкзаке ли она когда-то «потерялась». И… нашла. Правда, если бы она тогда просто выпала из блокнота, а я умудрилась бы её не найти, то она была бы в грязненьком, но очень удобном, «родном чехольчике», но она была не в нём, и следов его не нашлось. Но флэшка — у меня. Кто конкретно мне её «вернул» — понятия не имею. Я уже всё переписала с одной на другую. (А запасная была у меня всегда.)
Всё, — улетаю. /20:49/
(Сегодня, от начала даты и до времени ухода включительно:
слов — 1 197,
знаков без пробелов — 6 572,
знаков с пробелами — 7 943.)
...