Интересный разговор. Александр.
Всё идёт пока по плану.
Рассказал им без обману
В плен попавший паучишка,
Что в мозгу зашита шишка,
Сквозь которую приказы
Шлёт какая-то зараза,
Их она лишила воли
Под угрозой адской боли.
В общем, принято решенье,
Впереди их ждёт сраженье.
Ира послана в дорогу
Привести для них подмогу,
Саша, как всегда, спокоен
И идёт в разведку боем...
Борис Готман.
Паук, видимо просто бывший в обмороке, шевельнулся, и мышастик поспешил наступить ему ножищей на спину.
— О-о-о-о, моя голова, — простонало насекомое, — как же бо-о… Стоп, я, я могу двигаться, с-свободно?
— Ну, почти, — я хмыкнул. — И если честно ответишь на пару вопросиков, возможно, сможешь пользоваться своими лапками и дальше, пока что я их ещё не оторвал.
— Это, это ведь вы освободили меня от НЕГО? — пролепетал многолапый.
— Не могу утверждать, но возможно — да, — кивнул я.
— Тогда я рад и счастлив буду поведать всё, что вы пожелаете услышать, — оживился паук, — вы, вы не представляете, каково это, когда шага не можешь сделать самостоятельно!
— Так мы были правы, твой народ подчинили? — Ирина оттолкнула меня. — Заставили нападать на ящериц?
— На целый народ даже у НЕГО силы бы не хватило, — насекомое вздохнуло, — только небольшой отряд, примерно столько, сколько лапок у десяти моих сородичей. Наших предков поймали, а каждое новое поколение подчиняют заново. Именно нас заставляют провоцировать чешуйчатых, а остальные пауки лишь сопротивляются. Точнее, сопротивлялись, сейчас немногие выжившие оставили тоннели и норы, и ушли вглубь земли, туда, где ящерицам их не достать.
— Ох, доберусь я до этого самого провокатора, — я скрипнул зубами, — поотрываю всё, что отрывается, сломаю всё, что ломается, а остальное скормлю Пирканским долгоусикам, кои, как известно переваривают свои жертвы по триста лет и всё это время не дают им умереть окончательно.
— А ты проводишь нас к НЕМУ? — спросила Ира. — Не знаем только, сможем ли защитить твой разум.
— Судя по тому, что я свободен, а голова болит и кружится, вы сломали ЕГО дар, — паук ухмыльнулся. — Склизкие стали слишком стары и не могут контролировать тех, кто находится от них далеко, так что ОН вставил нам в черепа особые штуки, позволяющие транслировать волю ПОВЕЛИТЕЛЯ и не позволяющие нам освободиться и сбежать.
— Дар, говоришь? — Сыроед нажал какую-то кнопочку на наруче, — сейчас посмотрим.
Мышастик поводил рукой над пауком, потом включил голографический экран.
— Так я и думал, — мышезьяныш кивнул, — датчик контроля. Старые добрые два провода, вставленные в мозг и влияющие на области, отвечающие за боль и удовольствие.
— Разумеется, — сколопендры ведь были частью общества, значит, разбирались в науках, — девушка вздохнула. — Экстрасенсорика экстрасенсорикой, но постоянно напрягать мозги, это верный способ истощить свои силы. Другое дело, если комбинировать способности с техникой.
— Хм-м-м, а по-моему, всё не так просто, — я сощурился. — Может, у меня и нет мозгов, зато есть опыт сотен прочитанных книг и тьмы тем кинофильмов и мультиков. И он подсказывает мне… хм-м-м, пожалуй, пока рано озвучивать, но подготовить всё заранее необходимо. Милейший насекомыш, ты ведь сможешь привести нас к логову диверсантов достаточно близко, чтобы не заблудиться, но чтобы Скользкие не почувствовали твоё присутствие?
— Конечно, всё что угодно для спасителей, — обрадовался многолапый.
— Ты такой храбрый, — Ира нагнулась и чмокнула тварь в лобик, точнее, коснулась забралом, но всё равно, бр-р-р-р.
— Хорошо, что мы с тобой не жених и невеста и я всё одно на дух не переношу все эти поцелуйчики, — я передёрнул плечами. — Эта мерзкая привычка целовать всех тварей подряд… уф, как представлю, чего касались твои губы, аж дрожь берёт.
— Не волнуйся, — девушка фыркнула, — я скорее соглашусь голыми руками убирать навоз в клетках Литкийских гигантских слизней, чем целоваться с тобой, Александр Бен Давид!
— Разумеется, моя щетина на ощупь не так приятна, как немытая шерсть, скользкая чешуя или острые иголки, — я покачал головой.
****
Никогда не думал, что пауки такие мастера тоннели копать, мы с Сыроедом, едва поспевали за тварюшкой с нашими сапёрными лопатами и это притом, что мышастик чуть ли не с детства участвовал в рытье норок, да и я перелопатил ни одну тонну земли.
Мы всего за какие-то пару часов обошли обвалившуюся часть тоннеля и выбрались в коридор. Теперь, с проводником, двигались куда быстрее. Охраны отчего-то не было, неужели ОН так беспечен? Или, скорее всего, нас просто уже ждут.
Ну и прекрасно, как и всякий клоун, я терпеть не могу, когда публика опаздывает на мой концерт, а уж сейчас я собирался отжечь по полной!
— Всё, — насекомыш замер, — я уже чувствую отголоски мыслей Скользких, ещё немножко и они почуют меня, доберутся до разума и тогда…
— Да ты и так сделал всё, что можно было, — начала Ира.
— Боюсь, не совсем, — я покачал головой. — Что-то подсказывает мне, что нам очень-очень понадобится помощь. Ты ведь знаешь, куда скрылись твои свободные сородичи?
— Не знаю, но думаю, что смогу их найти, — кивнул многолапый.
— Вот и ладушки, сладкие оладушки, — я потёр руки, — тогда отправляйся на их поиски. Только одного я тебя не отпущу. Ты ведь не совсем один из них, воспитывался в плену, могут встретить не ласково, так что тебе понадобится мастер переговорщик, способный договориться с кем угодно.
— Собираешься меня отослать?! — взвилась девушка.
— Нет, поручить работу, с которой никто лучше тебя не справится, — возразил я. — Ты же у нас такая обаяшка — золотая рубашка, уверен, если сумеешь спуститься в Ад, то и самого Сатану убедишь в том, что он ай-яй-яй какой бяка, заставишь раскаяться, а потом ещё и помиришь с Богом.
Милая моя, мне очень-очень нужно, чтобы кто-то прикрыл мою мягкую белую попу, а уж устроить бучу и отвлекать врага должное время, пока не явится кавалерия под руководством светлого ангела и не сокрушит орды нечисти, я и сам могу.
К тому же, у меня есть помощники, — я покрутил барабан на руке. — Силу девятерых я уже опробовал, жажду познакомиться с десятым. И не спорь, женщина, времени в обрез.
— Ладно, — напарница кивнула, — ты там поосторожнее, береги себя.
— А что мне сделается? — я пожал плечами.
— Да-да, помню, — Ира вздохнула, — ты лежишь в наркотической коме и бредишь.
— И, увы, самая приятная часть моего сна удаляется, — я шмыгнул носом. — Да, паутинник, ты своим передай, если кто тронет мою напарницу, найду и такой геноцид устрою, что войны с ящерицами покажутся милыми детскими играми в песочнице. Я, знаешь ли, много чего изучал в своё время, в том числе и то, как пытали жертв инквизиторы, давно хотел потренироваться. Мой прозрачный намёк понят? Я в гневе страшен, спроси вот Иришечку. Как говорится, не буди во мне зверя, пусть себе мирно хрюкает в луже.
— Ага, — паучок нервно сглотнул.