Сергей Таран
СПАСАТЕЛЬ
Когда корабль тонет,
одни стараются спастись,
другие – спасти.
Г. Честертон.
1
«Пролетев сквозняком» через проходную, Михаил Михайло-вич Ветров оказался на территории коксохимического завода и сразу же попал в окружение девчонок с углеподготовительного цеха. Они уже успели переодеться в спецовки. Мужчина обрадовался встрече:
- Здравствуйте, мои любимые курочки! – не хватало рук об-нять их всех.
Они поздоровались и оживились, будто увидели знаменитого артиста. Самая шустрая из них Лера Зайкина подмигнула ему:
- Махал Махалыч, ты же о нас не забывай. Приходи на гараж размораживания чаёвничать.
- Зайка, как же я о тебе забуду, если даже обязан тебя проверить? – галантно поцеловав ей руку, он добавил: - В течение смены разберёмся, а сейчас – пардон, опаздываю, - и заспешил в цех.
Но Лера догнала его:
- А ну-ка стоять! – и одёрнула за рукав Михаила. – Опять проспал? Новую зазнобу себе завёл?
- Успокойся, глупышка, - он ласково погладил её по плечу, - мне кроме тебя никто не нужен. В Интернете ковырялся полночи. Сама знаешь, что на Майдане творится. Душа болит за державу.
- Ну, беги, милый, только не спотыкайся, - и она изобразила губками поцелуй.
В ответ Ветров тоже послал воздушный «чмок» и, напевая «одинокий мужчина в самом соку, не пьёт и не курит, спит на боку», ускорил шаг. Под ногами чавкал раскисший снег. «Вот и зиме конец. Ещё февраль, а погода весенняя. Даже в природе всё перевернулось с ног на голову», - размышлял Михаил, входя в здание газоспасательной станции.
- Дежурный! – выкрикнул он. - Где оркестр и торжественная встреча с вручением цветов?
Из дежурки «выплыл» сонный газоспасатель Юрий Скорняк:
- Привет, - и протянул руку.
- Сам с приветом, - ответил рукопожатием Ветров, - почему территория не убрана?
- Махал Махалыч, ты меня своими придирками замахал.
- Боец Скорняк, отставить болтовню! Готовьте к сдаче объект! Нашему начальнику вряд ли понравится чавканье по снежной жиже. Неужели тяжело дорожки лопатой прочистить?
- Температура плюсовая, - начал оправдываться Юрий, - снег растает за полдня.
- Разговорчики в строю! Парус ветра не учит! Если я сказал «так», значит, будет «так».
Сердито вздохнув, Скорняк надел бушлат, взял деревянную лопату и вышел из помещения. Быстро переодевшись, Михаил проверил наличие основного оборудования и соответствие давления в баллонах дыхательных аппаратов. Затем принялся просматривать журналы профилактических обходов цехов и приёма-сдачи дежурств. Когда Юрий вернулся, заступающий сменщик позвал его:
- Подь сюдой.
- Ну? – тот сел напротив.
- Гну. В коксовом цехе по какой стороне пропуск газа?
- По машинной.
- Неужели трудно написать два слова? Странный ты какой-то. А номер отметки?
- Не помню.
- Ну, вот… Ладно, сам узнаю. Теперь о главном… Тебе уже под тридцатник, а с детского возраста ещё не вышел. – Ветров указал на раскрытый журнал профилактических обходов. – С каких дел ты «коксовый цех» переименовал в «кокосовый чех»? Вместо «пропуск газа» изобразил «попуск гада», слово «замечания» поменял на «замычания», а «маслобак» - на «маслобык». Читаем дальше: «Отбор проб воздуха на содержание СО в районе газопровода, дымососов, газовых горелок». Здесь у тебя вместо «дымососов» - «дымозасосы», а «горелки» превратились в «горилки». Приятное превращение, спору нет, но подобное извращённое творчество под стать лексикону экспремьер - министра Азарова. Ты, может быть, думаешь, что это смешно? Вовсе нет. Больше смахивает на записки сумасшедшего. Когда до тебя уже дойдёт, что это, - Михаил ткнул пальцем в журнал, - ответственный документ?
- Какой на хиг документ?! – возмутился Юрий. - Эти талмуды, кроме нас, никто не читает.
- Прочтут. Когда что-нибудь случится, не дай Бог. Тогда будут придираться к каждой букве. Учти: на справедливую критику только идиот обижается.
- Махалыч, не доставай меня, - вскочил с места Скорняк. – Ты же знаешь, что наша служба на заводе для блезира. Нас держат здесь только ради того, что по штатному расписанию положено.
- А сам ты живёшь тоже для блезира? – уверенно поднялся Ветров. – Бросил семью, от алиментов уклоняешься, а перед шлюхами по кабакам деньгами соришь.
- Ты у нас тоже не святой, – в ответ уколол Юрий.
- Ах, ты мразь! Ты ведь знаешь, что жена моя от рака умерла. У моих детей уже свои семьи. Я никому ничего не должен. А то, что бабам одиноким дарю минуты счастья, в этом нет моей вины. Наоборот – заслуга. Не я их одинокими сделал и не тебе учить меня жизни. Если ты сын главного инженера, это не значит, что тебе всё позволено. Кем ты только не работал – нигде не приживаешься. Папаша тебя всунул сюда вопреки всем инструкциям. Так и здесь ты носом крутишь. Сдал экзамены на газоспасателя, пустили в смену – будь добр исполнять свои обязанности. Что тут сложного? Работа – не бей лежачего: день, ночь, двое – дома. О такой лафе многие мечтают, а ты харчами перебираешь, и выделываешься. На задницу приключения ищешь. Здесь не цирк, а структурное предприятие. Клоуны нам не нужны.
- Не тебе решать, кто здесь нужен, - злобно блеснул глазами Скорняк, – а батю моего ты зря упомянул. Как говоришь, на свою задницу. Жди сюрпризов судьбы, - и он пошёл переодеваться.
- Глупец, когда твоя макитра начнёт что-то варить? – бросил ему вслед Ветров и, глянув в настенное зеркало, себя подбодрил: - А зеркало опять с похмелья!
Зазвонил стационарный телефон. Сняв трубку, заступивший на смену боец узнал голос начальника газоспасательной станции:
- Я задержусь в заводоуправлении.
- Николай Леонидович, что-то случилось?
- Главный инженер мне на мобилу звонил. К себе вызывает.
- Ясно, - и Михаил положил трубку.
- Счастливо оставаться, - в дверях дежурки ехидно ухмылялся уже переодетый в гражданскую одежду Скорняк. – Надеюсь, когда вернусь, то тебя здесь никогда не увижу.
- Что?! – вскипел Ветров. – Щенок, иди-ка ты на хутор бабо-чек ловить! Я это место, - он указал на стол дежурного, - заслужил риском для жизни. Тебя ещё в проекте не было, когда я на авариях спасал пострадавших. Господи, кому я объясняю?!
- Никакие заслуги тебя не спасут! Вышвырнут за забор завода, как паршивую собаку. Это я тебе гарантирую! – и Скорняк демонстративно хлопнул входной дверью.
- Взяли на перевоспитание на свою голову, - Михаил начал нервно вышагивать по дежурке. – Свинья неблагодарная!
- Привет, - в помещение вошёл инструктор Павел Рулёв. – Что с на-строением? Кипишь, как чайник. Весь на взводе.
- Да этот… новый боец завёл. Ничего не желает делать. Ка-призничает.
- Я бы уточнил – гонор показывает.
Сзади Рулёва стоял пришедший механик Игорь Гущин. Об-менявшись рукопожатиями, он подметил:
- Я же предупреждал: возьмём избалованного сыночка – возникнут лишние проблемы.
- А толку?! Разве у нас когда-нибудь разрешения спрашива-ли? – передёрнул головой Ветров.
- То-то и оно. Ладно. Как бы там ни было, а работа – есть ра-бота. Пусть каждый занимается своим делом, - начальственным тоном дал указание Рулёв.
Сказано – сделано. Инструктор начал перебирать инструк-ции, механик – накачивать в компрессорном боксе пустые баллоны, а дежурный Ветров – решать кроссворды…
- Развлекаешься? – вскоре вернул его в жестокую реальность строгий голос вошедшего начальника станции Вихрова. – Не знаешь, чем заняться?
- А что делать, когда всё переделано?
- Туман косить! – сердито произнёс начальник.
- Нам, Леонидыч, всё равно: что туман косить, что у девок просить, - Ветров положил кроссворд в ящик стола.
- Сейчас тебе будет не всё равно. Зайди ко мне.
Михаил последовал за Вихровым в его кабинет. Прикрыв дверь, он встревожено спросил:
- Что-то случилось?
- Ты слишком часто задаешь этот вопрос. Как бы беды не накликал, - вздохнул начальник, снимая куртку. – Короче: главный инженер дал указание сократить с нашего цеха одну штатную единицу. Именно пенсионного возраста.
- Ё - моё, я ведь всего два месяца как на пенсии, - расстроился Ветров. – А как на счёт того, что у нас впритык личный состав?
- Никого этот серьёзный факт не волнует. Как не крути, а одну должность придётся сократить.
- И кого же?
- Механика.
- Фух, - вытер пот со лба Михаил. – Я думал – меня. Погоди, а Гущин то не пенсионер?
- Ты не ошибся. Игорь будет работать вместо тебя, а инст-руктор будет совмещать должность механика.
- Как?! – всё ещё не веря, воскликнул Ветров надрывным го-лосом. - Меня всё-таки сокращают?! За что, Леонидыч?! Мы ведь с тобой этот завод с руин восстанавливали, газоспасательную службу с нуля подымали. Как же так?!
- А так! Я пытался главному доказать, что ты десяти бойцов стоишь, но тот оставался непреклонен. Лишь шёпотом на счёт сво-его нахлебника намекнул. Мол, он с тобой характером не сошёлся.
- Ах, вон оно что! Я этому гадёнышу не баба, чтобы характе-ром с ним сходиться, - словно подкошенный, Михаил опустился на стул и обхватил голову руками. – Какая несправедливость! Какой беспредел!
- Миша, успокойся. На, выпей, - Вихров протянул стакан с водой. – Держись! Где наша не пропадала? Прорвёмся! Мы же с тобой больше тридцати лет спасаемся от поглотительной системы. Вот и остались здесь самые стойкие ты да я, да мы с тобой в деревянном башмаке.
- О нём рано говорить, - осушив стакан, выдохнул Ветров.
- Согласен, хотя чувствую, что за тобой следом пойду и я.
- Начальников не сокращают.
- Чепуха! Сокрушительная система власти прёт, как танк, и давит всё неугодное на своём пути, - Вихров схватился за левую сторону груди.
- Опять сердце? – сочувственно спросил Михаил.
- В придачу с гипертонией, - начальник начал что-то искать в собственных карманах. – Опять таблетки забыл… Иногда начинают неметь конечности, а в мозгу ощущается часто какое-то тресканье, похожее на звук сыплющихся крупинок песка на стекло.
- Над твоей головой, Леонидыч, нависла беда. То же самое у отца моего было, когда с ним случился инсульт. Тебе сосуды надо чистить.
- Типун тебе на твой великий и могучий русский язык.
- Я без шуток.
- Да и я хи-хи не ловлю. Так что вы с Юриком не поделили?
- Ёще не хватало с ним что-то делить. Ты ведь сам приставил меня к этому заморышу наставником, чтобы помочь как можно быстрее пройти курс молодого бойца, но, видимо, лень Юрия родилась раньше самого его, а все мои замечания воспринимались им в штыки. Другой на его месте копытом бы землю рыл, а этот… Короче: дурака учить, что мёртвого лечить. Хотя в подлых поступках он проявляет завидную проворность: пока переодевался, успел нажаловаться по мобильнику своему папашке. Как я понял, ты звонил мне с проходной?
- Ну да, но до того момента старший Скорняк меня и вызвал.
- Перевоспитание недоросля вылилось мне боком: хотел как лучше, а получилось как всегда.
- Миша, не расстраивайся. Главный инженер явно погорячился и, думаю, во всём разберётся. Иди, работай. Будем надеяться на лучшее.
- Я в последнее время только этим и занимаюсь, - Ветров поднялся, вышел из кабинета и прикрыл за собою дверь. Подслу-шивающий возле неё инструктор поспешил в комнату дежурного. Когда Михаил сел за стол, Рулёв спросил, расплываясь в довольной улыбке:
- Интересно, сколько я буду получать за совмещение?
- Паша, воняет от тебя, как с могильника, - сурово резанул Ветров. – Хоть бы зубы почистил, ненасытный стервятник.
- Только не надо борзеть, - психанул Рулёв. – Я ведь могу для тебя устроить изнурительные тренировки с дыхательным аппаратом.
- Не терпится подрессировать ветерана, который по возрасту тебе в отцы годиться? Дерзай, если на иное не способен. Я за свою жизнь столько натренировался, что тебе и не снилось. Нашёл, чем напугать. Противно: только прорвётся какой-то хрен Иван Иваныч к власти, так сразу и старается показать эту самую власть.
- На прощание хочешь со мной поругаться?
- Я уже не хочу ничего. Нет, хочу: оставь меня в покое.
Лукаво прищурившись, инструктор вышел из дежурки. Бойцы газоспасательной станции тайно презирали Рулёва за его чрезмерную скупость. Он мог долго и нудно стоять на остановке в ожидании троллейбуса, лишь бы не платить вдвое больше за проезд в автобусе; неоднократно был замечен в продаже молока, которое за вредность получал на предприятии; ну, и многое другое, при воспоминании которого пропадало желание общаться с этим человеком. В порыве гнева Михаил к фамилии «Рулёв» иногда добавлял впереди букву «с».
Вскоре пришли на тренировку из разных цехов члены ДГCД (добровольная газоспасательная дружина). Записав пришедших, инструктор начал проверять их практические знания на включение в дыхательный аппарат.
Зазвонил стационарный телефон. Дежурный Ветров снял трубку:
- Алло.
- Привет. Как жизнь? – раздался неизвестный женский голос.
- Будто у арбуза: живот растёт, а кончик сохнет.
- Надо ловить уходящий момент. Придёшь?
- Приду. А дашь? – в шутку спросил Михаил.
- Дам.
- А кто это? – поинтересовался мужчина, но поздно: в трубке «запиликали» короткие гудки.
«Какая мадам решила меня разыграть? – усмехнулся Ветров. - Надо пройтись по маршруту. Хоть развеюсь, а то с этими мрачными мыслями мыкаюсь, как неприкаянный. Не знаю, куда себя деть». Надев бушлат, Михаил взял несколько индикаторных трубок для определения оксида углерода, журнал профилактических обходов, резиновую «гармошку» газоанализатора и, приоткрыв дверь, предупредил начальника:
- Я на обход.
- Давай, Миша. И держи хвост пистолетом. Мы с тобой ещё повоюем, - подмигнул ему Вихров.
- Я уже списан в утиль - сырье и своё отстрелял.
- Что-то я тебя не узнаю: слишком быстро нос повесил и сдался. А ну-ка, утереть сопли!
- Слушаюсь, - грустно улыбнулся Ветров и, прикрыв дверь, вышел из помещения.
2
Обход цехов для Михаила - это не только отбор проб воздуха в газоопасных местах. Прежде всего – это общение со знакомыми людьми, многие из которых стали для него товарищами. Маршрут начал с коксового цеха, где предыдущая смена обнаружила превышение ПДК (предельно допустимая концентрация). Пропуск газа по машинной стороне Ветров обнаружил быстро. Уже на выходе из тоннеля он встретил газовщика Генку Петрова и поприветствовал его:
- Здоровеньки булы!
- Здоровее видали, - ответил тот печально.
- Как бы тебе звезды не дали, - предупредил спасатель.
- За что?
- За пропуск газа из-под фланцевого крепления стопорного крана.
- Где именно?
- На отметке 312.
- Сейчас пойду, подтяну.
- Я тебе так подтяну, что мало не покажется, - строгое выра-жение лица Михаила сменилось на снисходительную улыбку. - Ге-ник, ты здесь человек новый, поэтому предупреждаю: сейчас нач-нётся кантовка с резкими перепадами давления, во время которой всякие ремонтные работы строго запрещены. Ты понял меня?
- Понял. Не дурак.
- Ты не жалеешь, что поменял уютную кабину машиниста тепловоза на удушливые тоннели коксового цеха?
- Махалыч, сам знаешь: рыба ищет, где глубже, а человек… Что я объясняю? Здесь зарплата больше и вредность по первой сетке.
- Ох, парень, - вздохнул сочувственно Ветров, - есть такие ценности, которые дороже всяких привилегий. Это – здоровье и жизнь. Многие мои ровесники, заработавшие льготный стаж во вредных цехах, давно ушли в мир иной. Как говорится: горя много, а смерть одна.
- Я всё понимаю, - произнёс газовщик, следуя за собеседни-ком по лестнице на коксовую площадку, - только вот сама жизнь диктует свои правила и даёт другие указания. Мне двоих школьни-ков на ноги подымать надо. Жена нытьём о деньгах достала. Зато рыночные цены в погоне за долларом растут, как на дрожжах.
Мужчины на время притихли – мимо них проезжал тушиль-ный электровоз с открытым полувагоном раскалённого кокса. Глаза Геннадия загорелись дьявольским огоньком. Михаил это заметил и оттолкнул того в безопасную сторону:
- Ты сдурел? Мечтаешь стать шашлыком?
- Извини, Махалыч, засмотрелся. Бывает, к глотке такая тос-ка подкатит, что иногда хочется решить все проблемы одним махом – сигануть в ту адскую массу и мигом сгореть. Сразу многие задачи решатся: хоронить не надо, кредиты погашать тоже, а завод семье за потерю кормильца ещё какую-то помощь выделит.
- Не дури, парень, - пытался образумить его Ветров. – Обыч-но смерть спешит к тому, кто ищет её. Хочу напомнить, что от само-убийц открещивается даже церковь. Их семьям стараются не помогать, чтобы не разделять совершённый смертный грех.
- Самоубийство ещё доказать надо. Может, человек случайно упал?
- Ты опять за своё?! – спасатель свирепым взглядом пронзил газовщика. – Если ещё раз подобное от тебя услышу… Короче, ты меня знаешь. Кажется, Сервантес изрёк: «В несчастье судьба всегда оставляет дверку для выхода». Береги себя, Гена. Ты в сыновья мне годишься, а несёшь какую-то ахинею. Посмотри на окружающий мир. Как он прекрасен! А сколько в нём красивых женщин! Эх, мне бы твои годы… Ну, всё, крепись. Мне пора.
- Махалыч, спасибо за доброе слово.
- Я то что? Не меня благодари. Просто человеку необходима связь с чем-то, стоящим выше него. Не падай духом. Пока.
Попрощавшись, Михаил зашёл в кабинет оператора и запи-сал замечание в цеховом журнале. Очень кстати подоспел мастер смены Алёшкин.
- О, Дмитрич… - обмениваясь рукопожатиями, обрадовался Ветров. – На ловца, как говориться…
- Про зверей лучше помолчи, Махалыч. Что-нибудь нарыл в нашем цехе?
- Да, сущий пустяк – стопорный поддувает на 312-ой по ма-шинной стороне, - спасатель раскрыл журнал обходов. - На, изобрази автограф на долгую память.
- Это мелочи по сравнению с тем, что творится в стране, - расписываясь, тяжело вздохнул Алёшкин. – Даже наряд-допуск оформлять не надо. Отремонтируем в течение часа.
- Не сомневаюсь, но за Петровым присматривай. Мне что-то его настроение не нравится.
- Чужая душа – потемки. Разве за всеми уследишь? У меня самого забот полный рот.
- Ясный хрен с горчицей. Ну, пока.
3
В течение часа Ветров обследовал остальные цеха: Улавливание, УПЦ (углеподготовительный цех), ТЭС (теплоэлектростанцию), ПВС (пароводоснабжение). Опасных нарушений техники безопасности и пропуска вредных веществ обнаружено не было. Надеясь на трепетное свидание с Лерой Зайкиной, Михаил взял направление на «главное разведывательное управление» (так он в шутку называл ГРУ – гараж размораживания углей). Неожиданно зазвонил мобильный телефон. Взволнованный голос Вихрова был краток:
- Ты где?
- Подхожу к гаражу.
- Отставить. Бегом на базу.
- Что-то… - Ветров хотел добавить привычное «случилось?», но начальник его опередил.
- Да. Случилось. В коксовом цехе был хлопок. Подробности узнаешь на месте. Всё…
Вскоре Михаил увидел начальника, инструктора и механика в полной газоспасательной экипировке, когда они поспешно выходили со станции.
- Леонидыч, где авария и как произошла? – сразу задал во-прос Ветров.
- По машинной стороне газовщик во время кантовки пытался подтянуть крепление стопорного крана, но перестарался и сорвал резьбу. В итоге – сам пострадал. Кран под давлением оказался равносилен артиллерийскому снаряду. Попал горе-ремонтнику в голову, - быстро протарахтел начальник.
- Ай – я - яй! Я же предупреждал его ничего не делать во время кантовки. Мелкая проблема превратилась в крупную аварию.
- Так ты в курсе: где и что?
- Да. Я пойду с вами, - решительно заявил Михаил.
- Нет! Нам некогда ждать, пока ты соберёшься. Будь на свя-зи. Телефон весь красный – от звонков разрывается.
- Как же без меня? Дежурный должен принимать непосредственное участие в ликвидации аварии.
- А оно тебе нужно? Глупо рваться в бой, когда самого тебя отправляют в отставку. Всё. Миша, не отвлекай нас. Бойцы, за мной! – и команда спасателей в составе трёх человек поспешила к месту аварии.
Войдя в «дежурку», Ветров надел поверх спецовки суконный костюм и подготовил дыхательный аппарат. А телефон на самом деле трезвонил постоянно. В основном звонили начальники разных цехов. Интересовались характером аварии. Последним был звонок от мастера смены коксового цеха.
- Махалыч, тут что-то творится непонятное, - взволнованно произнёс Анатолий Алёшкин.
- Говори: что? Не тяни резину!
- Вихров пошёл в тоннель и пропал.
- Как пропал? Он что, сам пошёл?
- Да. У нас возгорание, а ваш буквоед Рулёв, ссылаясь на инструкции, отказывается что-либо делать, пока не приедут пожарные. Механик с ним солидарен.
- Они что, газа перенюхались? Когда под угрозой человече-ские жизни, соблюдать инструкции некогда. Дмитрич, не паникуй. Дай команду подготовить группу ДГСД, поднести к очагу аварии огнетушители, раскатать и подключить пожарные рукава, набрать много вёдер воды. Кровь из носа сейчас я прибуду, и на месте раз-берёмся: кто есть ху.
Не кладя трубку, Ветров перезвонил диспетчеру:
- Татьяна Петровна, в коксовый цех требуется моя помощь. Прошу дать добро.
- Михаил Михайлович, вы человек опытный. Как считаете необходимым, так и поступайте. Я думаю, что вы больше нужны там, чем в дежурке возле телефона. Я полагаюсь на ваше умение.
- Постараюсь оправдать ваше доверие…
4
Вскоре в полной газоспасательной амуниции Ветров быст-рым шагом подходил к коксовому цеху. Возле входа стояли Рулёв и Гущин.
- Прохлаждаетесь?! – гневно им бросил Михаил.
- Каждый должен делать своё дело, - начал умничать инст-руктор. – Пожарами обязаны заниматься пожарные. Вот и подождём их.
- Дождёшься их, пока всё сгорит.
- Михалыч, разуй глаза: тут пожаром и не пахнет.
На самом деле со стороны площадки коксовыталкивателя лишь посередине здания из щелей закрытых окон струились чёрные завихрения дыма.
- А тебя не волнует, что в эпицентре аварии находятся люди? – с дрожью в голосе спросил Ветров.
- А я начальника отговаривал: кого спасать? Прошло столько времени, если даже газовщик слегка ранен, всё равно угорел от газа. Стоит ли ради спасения трупа рисковать собственной жизнью?
- Это, каким надо быть дураком, чтобы стать работником ум-ственного труда?! А долгое отсутствие Вихрова тебя не настораживает?
- Старость делает человека неуклюжим. Ничего с ним не станется. Скоро сам выползет.
- Ты тоже так думаешь? – сжав кулаки, Ветров пробуравил презрительным взглядом Гущина, но тот, опустив стыдливо глаза, молча, отвернулся.
- Кажется, Наполеон сказал: «Чтобы погубить отечество достаточно даже одного негодяя». А ну вас… - Михаил с досады махнул рукой и ринулся в цех. Его встретил мастер Алёшкин.
- Что ты наказывал, мы всё подготовили. Дружинники уже на подходе, - сообщил он.
- Дмитрич, газ перекрыли, давление сбросили?
- Так точно, - по-военному ответил мастер.
- Надо ещё ленту ограждения по периметру протянуть, а я пока изучу обстановку…
Спасатель включил «коногонку» и дыхательный аппарат, надел панорамную маску, а затем вошёл в узкий тоннель машинной стороны. С каждым шагом скопление чада уплотнялось и вскоре стало таким, что яркий луч света не мог пробить его даже на расстоянии вытянутой руки. Открытого пламени не наблюдалось, но от высокой температуры волосы и одежда стали горячими. Стекающий со лба пот затекал в глаза.
«Можно шею свернуть, пока доберёшься до нужной отметки, - размышлял Михаил, исследуя щупом сложно проходимый путь. – Начальник наш – рисковый мужичок, и, тем не менее, здесь надо действовать по- иному». И он повернул назад…
На выходе из тоннеля Ветров увидел поджидавших его трёх дружинников и мастера смены Алёшкина, который сразу поинтересовался:
- Ну, что там?
- Дмитрич, передвигаться по тоннелю равносильно само-убийству, - сняв маску и выйдя из цеха на свежий воздух, ответил Михаил. – Будем пытаться проникнуть к пострадавшим через окна.
- Ни в коем случае! – возмутился подошедший к ним Рулёв. – Это увеличит приток кислорода, что вызовет усиление воспламенения. Этого делать нельзя!
- Нельзя стоять и ничего не делать! - вышел из себя Ветров. – «Учёность дурака несноснее всего». Там люди гибнут, а ты дема-гогией занимаешься. Окна открыть даже необходимо, потому что от скопления коксового газа может произойти взрыв, способный снести полцеха. – Затем он обратился к дружинникам: - Слушай мою команду, дружина! Находим ориентировочно место напротив отметки 312, включаемся в аппараты. Затем обливаете обильно мою спецовку водой, отодвигаете фрамуги, сбиваете огнетушителями пламя. Далее я пробираюсь к пострадавшим, а вы будете контролировать мои действия на свежей струе.
- Нет, не годится так, - послышался чей–то голос за спиной Михаила. Он повернулся и увидел главного инженера с группой начальников разных цехов. – Одному спасателю, - продолжил он, - даже вытянуть пострадавшего из аварийной зоны тяжело.
- Не хочется рисковать людьми, Георгий Станиславович, - признался Ветров.
- Ваш начальник тоже не хотел рисковать, а в итоге сам стал пострадавшим. Я знаю, вы дока в своём деле, тем не менее, возь-мите себе в помощь опытных спасателей: инструктора и механика.
- Как раз с ними я никуда не пойду! – резанул Михаил. – Хо-тите напоследок меня подставить? Такие в трудную минуту руку помощи не протянут, а, как матёрые хищники, зубами её отгрызут.
- Отставить, Ветров! – теперь вышел из себя главный инже-нер. – Нельзя попадать под влияние личных амбиций, когда цех, можно сказать, на пороховой бочке. У нас нет времени лясы точить. Сами выбирайте себе помощников и действуйте.
- Гриша, пойдёшь со мной, - указал Михаил на одного ответ-ственного работника из дружины. – Ребята, проверьте дыхательные аппараты!
Дружинники открыли вентили воздушных баллонов. Посмот-рев на манометры, каждый из них доложил:
- Давление триста, аппарат к включению готов!
Пройдя вдоль стены, в районе половины оконного ряда мастер смены Алёшкин выкрикнул:
- Вот здесь отметка 312!
Группа поспешила к указанному месту.
- Включаемся! – скомандовал Ветров.
- А как же мы? – обиженно спросил семенящий сзади Рулёв.
- А вы… не мешайте нам работать и скрупулёзно соблюдайте инструкции, - сурово произнёс Михаил и, надев панорамную маску, взмахом руки дал команду дружинникам отодвинуть фрамуги.
Когда приказ был исполнен, из обнажённых проёмов резко вырвались клубы чёрного дыма. Ликвидаторов аварии обдало горячим потоком чада, и они отступили на несколько метров. Ветров указал на вёдра и стоящие рядом работники цеха облили спецовки спасателей холодной водой. Вероятность взрыва исключать нельзя, и Михаил жестом дал команду всем посторонним отступить за ограждение. Выдернув чеку огнетушителя, спасатель ринулся сквозь дымовой заслон и направил углекислотную струю на очаг возгорания. Ему на помощь подоспели дружинники. Пламя сбили быстро, так как оно было небольшим: копоть создавала разлитая на цементном полу горящая смола.
И вот Ветров увидел пострадавших, которые лежали на ме-таллических сходнях. Из-за укреплённого на спине воздушного баллона, включённый в дыхательный аппарат Вихров находился на боку, а Генка Петров – сверху него. Спасателя аж передёрнуло: лицо и спецовка газовщика оказались обгорелыми. «Видимо, во время спасения Геннадия что-то произошло с Николаем», - подумал Михаил и сразу «нырнул» в проём окна. Гриша Иванютин последовал за ним. Группа поддержки собралась подавать носилки, но Михаил дал «отмашку» – для подобного средства слишком узкий проход тоннеля. Для выемки газовщика использовали спасательный пояс со страховочной верёвкой. Дружинники быстро приняли неподвижное тело Петрова. В связи с тем, что на Вихрове находился дыхательный аппарат, верёвку привязали к его лямкам, и Николая Леонидовича передали дружинникам. На все действия потратились считанные минуты. Ветров помог напарнику выбраться из аварийной зоны, а потом выкарабкался и сам. Пострадавших на носилках отнесли на безопасное расстояние. Сопереживая, их окружили работники цеха.
- Делайте что-нибудь, - протиснулась к ним встревоженная медсестра завода.
- Галя, не учи учёного, - ответил Михаил, когда снял дыха-тельный аппарат сначала с себя, а потом – с Вихрова. Нащупал у него на шее пульc. Посмотрел на зрачки. Затем подготовил аппарат искусственной вентиляции лёгких и хотел оказывать первую медицинскую помощь, но Николай Леонидович неожиданно поднял правую руку и прохрипел:
- Миша, я в порядке. Не трать зря время: помоги Петрову.
- Ему, Леонидыч, уже ничем не поможешь. У него тело обуг-лилось. Хоть и кощунственно говорить, но против факта не по-прёшь: тебе повезло, что он упал на тебя. Так что с тобой случи-лось?
- Сам не пойму. Когда спасал газовщика, я будто бы получил по темени какой-то удар. Потом потерял сознание. А сейчас всю левую сторону не чувствую: ни ногу, ни руку. Видимо, у меня…
- Инсульт, - предположил Ветров. – Доигрался ты со своей гипертонией, Коля.
- Как я некстати таблетки забыл, - в сердцах проронил Вих-ров. – Спасибо, Миша. Если бы не ты…
В этот момент подъехала карета скорой помощи. Начальника ГСС погрузили в машину, а газовщика оставили до прибытия сотрудников милиции. Михаил объяснил фельдшеру произошедшую ситуацию и медики с пострадавшим отбыли. На смену им появился автомобиль пожарных. Выскочив из кабины, командир отделения подбежал к Ветрову:
- Михалыч, доложи обстановку!
- Я к тебе в лакеи не нанимался! – огрызнулся спасатель.
- Ты должен…
- Я уже никому ничего не должен. Что докладывать? Вы, как всегда, вовремя. Воспламенение потушено.
- И всё-таки…
- Всё-таки, Костя, иди сам и проверь проделанную нами всю вашу работу.
Не желая продолжать диалог, Ветров повернулся и лицом к лицу столкнулся с главным инженером.
- Хочу поблагодарить вас за проявленный героизм, - пряча взгляд, виновато произнёс тот.
- Ваш пафос неуместен. Я всего лишь выполнял свою работу, – произнёс оскорблённый спасатель. – Кстати, на счёт её: до аварии у вас было другое желание - уволить меня.
- Произошла ошибка. Прошу меня извинить.
- Да ладно. Чего уж там, - снисходительно махнул рукой Ми-хаил. – И не такое терпел от вашего брата, точнее – сына.
- А вот с ним я обязательно разберусь. Дело в ином, хотя о нём говорить сейчас не время. Вы зайдите ко мне не сегодня, а после своей ночной смены.
- Хорошо, - согласился Ветров и, прощально посмотрев на мёртвое тело газовщика, вздохнул: - Как громадна Вселенная и как, в сравнении с ней, никчемна и мизерна человеческая жизнь! Всего час назад я общался с Петровым, а теперь его никогда не увижу. Прощай, Геннадий, и никого не обвиняй в своей смерти. Ты сам себя не уберёг.
- Все мы смертны, - подтвердил главный инженер. – Вы говорите так, будто бы вас он слышит.
- Я просто надеюсь на это, - ответил Михаил и направился в газоспасательную станцию.
- А нам что делать? – окликнул его сзади плетущийся Рулёв.
- Как что? Ты ведь у нас грамотный, всё знаешь. Аппаратуру и аварийные средства на базу.
- Ясно.
Неожиданно сзади на Ветрова кто-то набросился и начал обнимать его:
- Миша! Мишенька! Живой!
Мужчина узнал голос Леры Зайкиной, а когда увидел запла-канное лицо, нежно погладил её:
- Всё в порядке, зайка моя. Только зачем ты так открыто, при всех?
- Глупенький, едва мне сообщили, я помчалась к тебе со всех ног. Ты у меня такой смелый, а вот своё отношение ко мне проявить боишься. Пусть все знают, что я тебя люблю. Ведь мне не стыдится, а гордиться надо, потому что ты у меня – герой.
- Не зря говорят: «Все рассуждения мужчин не стоят одного чувства женщины», - сказал спасатель, затем обнял свою любимую и поцеловал.
5
После ночной смены Михаил Ветров передавал дежурство Юрию Скорняку.
- Я был не прав, - так вместо извинений скупо пробурчал тот.
- Ну и ладненько. Мне остаётся тешиться чьей-то произне-сённой мыслью: «Возможно, для кого-то я всего лишь человек, но для кого-то я – весь мир»…
Как только Ветров появился в кабинете главного инженера, тот сразу, не церемонясь, предложил ему должность начальника газоспасательной станции.
- Сами понимаете, - как бы оправдываясь, говорил он, - после инсульта реабилитация длительная, да ещё неизвестно, какие будут у Вихрова последствия.
- Спасибо за доверие, но я не согласен.
- Чудак – человек. Ему власть и деньги предлагают, а он, по нашей трудной жизни, отказывается.
- То, что Вихров своё отработал, не спорю. Что касается ме-ня… Георгий Станиславович, я привык работать посменно и с этим не могу ничего сделать – нудно ходить на предприятие каждый день. К тому же живу в частном доме, огороду необходимо уделять внимание.
- Очень жаль, - огорчённо покачал головой главный инженер. – Мне казалось, что вы согласитесь.
- Рулёв бы не отказался, - усмехнулся Михаил.
- На месте начальника службы хочется видеть не только подкованного знаниями и практически опытного, но и плюс ко всему порядочного человека.
- Все перечисленные качества редко совместимы, - подметил спасатель.
- Согласен. Ну, что ж, воля ваша. Как ни крути, ни верти, а придётся Рулёва назначить исполняющим обязанности.
- Ну, вот, а вы голову ломаете: что и.о., что Иа – всё равно. Лишь бы кто-то место занимал, и штаны на нём протирал.
- Зря вы так. У нас безвыходное положение.
- Я всё понимаю. Можно вопрос?
- Сколько угодно.
- Семье погибшего Петрова назначат пособие по утере кор-мильца? – с необъяснимым чувством долга спросил Ветров.
- Вот вы куда загнули. – Скорняк удивлённо передёрнул головой. – О других думаете больше, чем о себе. Кто-то сказал, что доброта – язык, на котором говорить могут немые и который способны слышать глухие. Всё пока под вопросом. Загвоздка в том, что Петров нарушил технику безопасности…
- Загвоздка в том, - перебил его Михаил, - что его жена оста-лась с двумя малолетними детьми.
- Вопросы о пособиях решаю не один я, а целая комиссия, - уклончиво пытался «увильнуть» главный.
- Но ведь заключительное слово всегда за вами, - не отсту-пал спасатель.
- Вот, вы какой настырный! Так и быть. Учитывая проявлен-ный профессионализм при ликвидации аварии, вашу просьбу по-стараюсь удовлетворить.
- В таком случае, как говорил бравый гусар: служить для вас за честь сочту.
- Приятно слышать, - и главный инженер признательно пожал на прощание Ветрову руку.
6
Когда похоронная процессия провозила гроб с телом Геннадия Петрова через новогорловский железнодорожный переезд, то стоящие с разных сторон два заводских тепловоза подали в честь погибшего работника прощальные гудки…
Май 2014