А это кто? По всем приметам Алиса встретилась с поэтом.
С самим собой наедине он почивал на болтовне.
Набрал газет и в разных лицах купается в передовицах,
Отыскивая нити тем своих сомнительных поэм.
А вот ещё одна картина: под мрачной сенью балдахина
Вершат расправу или суд, законы тут же издают
Те чья работа испокон хранить обычай и закон.
Заглянем с Аленькой сюда на заседание суда.
Когда-то, кто-то, с кем-то, где-то видал какого-то поэта,
Который, якобы, сказал, что наш король не либерал.
И будто кто-то на картине, где был король и герцогини,
Во весь монаршеский овал ему усы пририсовал.
И будто с этого мгновенья у добрых подданных сомненья:
Де якобы рука Кремля им подменила короля.
Да это заговор, крамола! И вот ищейки Интерпола,
Во имя сына и отца, идут за духом наглеца.
Со времени царя – гороха ищейки кормятся неплохо.
Права на платье и жильё, права на грубость и враньё
Им от рождения даны для «блага трона и страны».
У этой братии в чести тот, кто сумеет донести,
И обвести, и провести, предать и ноги унести.
Свои чешуйчатые звенья, свивая в кольца обвиненья,
Пьют кровь любого из толпы, как пауки, или клопы.
Теперь писаку – вертопраха ждёт отлучение и плаха.
И рисоваку под замок, чтоб с ним сотрудничать не мог.
И вот любого, кто от «буки» «добро» умеет отличить,
Влекут, заламывая руки, чтоб от науки отлучить.
В уютных этих казематах не может быть невиноватых
И переполнены не зря дешевой силой лагеря.
Под стягом: «каждому своё» свивает гнёзда вороньё.
А ниже красная строка: "стать может вохровцем «ЗК»,
Когда усвоит, что свобода – духовный опиум народа".
Под наблюденьем пулемёта идёт привычная работа.
С портретов косятся вожди… и «Крошка Цахес» впереди.