Дождь усиливался. Отделял непроглядной стеной от внешнего мира, прятал крепость от невиданной опасности. Тяжелые капли барабанили по стеклам. Небо плакало. Замок, погруженный во мрак, спал. Лишь в одном окне одиноко плясал огонек зажженной свечи. У окна стоит фигура. Она водит по стеклу пальцем, играя с ускользающими каплями. Из леса горящими глазами наблюдали ее ночные страхи, а ведь не скрыться и не убежать от них.
Это окно – тонкая грань между ней и миром. Настоящим, не сделанным из камня и не пропитанным пылью маленькой комнатушки. Как бы ей хотелось разбить окно и, вылетев под дождь, скрыться в неизвестности. Вот только комната окруженная барьером стала ее тюрьмой. Что может слабый человек против магии?
С древних веков верили – люди приносят несчастья. В мире, насквозь пропитанном магией, быть обычным человеком сущее наказание. Девочка прислоняется к холодному стеклу. Перед ее взором возник заснеженный лес. Место, в которое она мечтала вернуться. Туда, где была частичка ее маленькой, несбыточной мечты. Ведь там она не знала, каково это – быть в немилости Лорда-отца, как это – видеть на себе презрительные взгляды сестер, и холодный блеск материнских глаз не преследовал ее по ночам.
Когда ребенку исполняется двенадцать лет, его приводят в главный зал Орлиной крепости. И там, наедине с магическим шаром, пробуждается сила. Так было и с ней. Девочкой, от которой ждали невероятного чуда. Вот только ее шар, почернев, таким и остался. Она навечно запомнит взгляд Серого Лорда. Она – человек. Столько презрения и ненависти в этом слове, будто ты уже мертвец, и от милой, отзывчивой девочки осталась пустая выцветшая оболочка.
Прошло два мучительно долгих года. За это время она так и не виделась с родителями. Ее мир это древние свитки и тайны давно позабытых легенд. Лишь старушка Нен поддерживала девочку. Та стала заложницей в собственном доме. Чувствуя себя птицей в клетке. Однажды ее сестры подобрали ласточку, та в непогоду переломала крылья, они выходили ее, вот только птица больше не полетела. Она такая же. Беспомощная, с переломанными надеждами и канувшими в прошлое мечтами.
Ей было страшно. Сердце замирало и ускоряло свой бег. Сегодня решится ее судьба. Она верила в это. Чувствовала нарастающее волнение. Возможно под завывания ветра и стук дождевых капель, мир, сотканный из нитей надежд и бусин веры, сможет воплотиться в полноценную картину.
– Не спишь, дитя мое? – голос у няни заметно дрожит. Пламя свечи колышется из стороны в сторону. За спиной скрипнула дверь.
Алекса чувствует, как холодок пробегает по спине. Страх сковывающий ее разум ослабил свои тески, только услышав родной голос. Теплота волнами расползлась по дрожащему телу, усталость отступила, на ее место пришло легкое безразличие.
– Тебе следовало давно спать, – пробубнил, вернувшийся голос. Девочка уже успела отвыкнуть от него в своей голове и очень надеялась, что он не вернется. – Нет, дорогуша, от меня ты не избавишься. Мы единое целое. Признай это, наконец.
Он пришел в ее разум неожиданно, просто возник в один момент, будто занял свое законное место. Каждый день, каждую минуту, когда он говорил, Алекса делала вид, что его не существует, на задворках ее сознания не живет нечто.
Пусть девочка и не замечала его, отстранялась от монотонного голоса стеной из собственных слов, тот в любой ситуации поддерживал ее. Хоть были моменты, когда колкие замечания чужака ранили Алекс сильнее оружия. Но она понимала, те речи бывают правы.
– В такие ночи трудно уснуть, – она благодарно улыбается, когда няня накидывает на ее плечи плед.
Женщина устало смотрит на бушующую непогоду. Ветер с силой вырывает дерево с корнями и бросает на стены крепости. Девочка ощущает как сильные порывы пробираются сквозь барьер, просачиваются в щели, касаются своими ледяными тисками ее слабой души.
– Нужно уходить, госпожа, – с тревогой говорит Нен. – Больше нет времени. Каждое упущенное мгновение приближает их к тебе.
– А не лучше дождаться солнца и в путь дорогу? – с сарказмом интересуется голос.
Алекса удивленно вскидывает бровь. В комнате становится слишком холодно. Плед сползает с немного подрагивающих плеч. Он не укроет ее от мира, от холода, который источают стены.
– Я не могу отправиться в дорогу в этом, – девочка кивает на пышное платье с рюшами.
– Нет времени, торопитесь, не потому что я этого хочу, сегодня по велению богини Эйн тебя решено казнить, – глаза няни полны грусти, в голосе слышны печальные нотки, - следует лишь покинуть это место, и вы спасены.
Не спасет ее этот кусок ткани и от смерти, которая идет за ней, наступая на подолы платья, шипя над ухом. Ее могут спасти чудо и хоть капелька везения.
Сердце бешено колотится о грудную клетку. Тревога охватывает ее разум, она видит, насколько встревожена няня. Нет времени на раздумья, следует бежать.
Ее судьба уже была решена.… В тот день, когда для нее погас мир, полон магии. И глупые наивные мечты о счастливом завтра, так и останутся несбыточными желаниями.
– Казнить? Мою жизнь решила какая-то богиня? – Алекса всхлипывает, – боги давно отвернулись от нас. Вряд ли им есть хоть какое-то дело до нас, маленьких человечков.
Ей не спастись. Ведь она лишь человек. Словно соринка в бурлящем водном потоке. Не добраться до такого спасительного берега и не удержатся в бушующем море. Ведь человеческое тело слишком хрупкое, магия его попросту сломит.
– А может, богов уже нет. И люди лишь прикрываются их былым величием!?
– Не время, юная госпожа. Ваша жизнь в опасности, – няня порывисто обнимает девочку, она чувствует, как старушка дрожит, – прости. Постарайся выжить.
– Но что сказал отец? Я ведь его любимая дочь! Он ведь…не…мог…так со мной… поступить, – задыхаясь, всхлипывает Алекса.
Няня прячет от нее глаза, несколько мгновений обдумывая свой ответ:
– Дитя мое, поторопись, у нас нет времени. Ваш отец…он был…
Ее слова заглушает раскат грома. Молнии освещают заплаканное лицо Нен, девочка видит, как испуганно блестят ее глаза. Понимает, что сама вот-вот расплачется, закусывает губу, чтоб утихомирить свои эмоции.
– Не плачь, – Алекса выдавливает слабую улыбку, хоть ей и хотелось по привычке забиться в угол, укрывшись пледом, переждать очередную грозу.
Женщина накидывает на хрупкие плечи девочки старый плащ. В ее глазах мелькает странный огонек. Чтобы идти тише, няня снимает с ног обувь, на ее худых ногах остаются лишь чулки из тонкой шерсти, Алекса следует ее примеру.
– В путь, юная госпожа, – няня выталкивает ее с комнаты, свеча дрожит в побелевших пальцах, – скорее. Вам следует поторопиться. Путь будет не близок. Но годы, провиденные вами в изучении свитков и древних рукописей, вам сильно помогут.
Девочка приободряющее сжимает руку няни. Она не может выразить свою благодарность за все. Пусть от нее отвернулась семья, в этом мире остался человек, который всегда будет присматривать за ней. И она пришла, чтоб спасти ее.
– Все будет хорошо, – как молитву повторяла няня, но Алекса ощущает, как дрожит голос женщины.
– Все будет плохо, если ваше ленивое святейшество не поторопится, – паникуют в ее голове.
Сверху послышался топот тяжелых сапог, хриплые голоса все приближались. Не дожидаясь, что ее обнаружат в коридоре, Алекса побежала за Нен. Няня постоянно оглядывается, прикрывает рукой дрожащий огонек свечи.
Затхлый воздух пустых коридоров неуловимо сдавливал девочку в свои тиски. Паутина, свисавшая с потолка, липнет к лицу, путается в растрепанных волосах. Она и не заметила, как отстала от няни. Ее хрупкий силуэт отбрасывает зловещие тени на стены. Огонек свечи, словно маленькая звездочка, одиноко мерцал вдалеке.
Алекса сползла по стене. К ней неуловимо подкрадывался сон. Холодные капли влаги, застывшие на камне, успокаивающе касаются разгоряченной кожи. Дыхание замедлялось. Покой и умиротворение забегали по ее телу.
– Не время спать, юная госпожа, боритесь с этой магией, – словно сквозь толщу воды она слышит голос Нен. Она нависает над девочкой, дрожащими руками трясет за плечи.
«Магия? Какая же я слабая. Сил нет, чтоб пошелохнутся. Меня поймают лишь для того чтоб казнить…», – девочка устало вздохнула.
– Магия увлечет тебя в далекие миры, – просюсюкал внутренний голос, – НАВЕКИ. Так что подняла свою тушку и потопала нас спасать.
Стоит просто посидеть здесь и дождаться обладателей тяжелых сапог, и тогда она сумеет узнать всю правду. Возможно, ее ждет не казнь и ее история все же закончится по-другому. Голова тяжелеет с каждой минутой, беглянке стена кажется такой родной и уютной. Даже потрескавшийся под ногами пол становится более привлекательным.
– Пойдемте же, юная госпожа, – няня потащила девочку за собой.
Алекса очнулась, лишь, когда ее лицо омыли ледяные потоки. Она приоткрыла опухшие глаза и посмотрела во мрак ночи. Дождь все забирался под тонкий плащ. Его колкие ладони касались щек, растрепанных волос, обхватывали и быстро промокшую одежду.
Непослушные, замерзшие пальцы натаскивают сапоги на дрожащие ноги. Ветер усиливается. Высоко над их головами послышались перекаты грома. На миг окружающий ее мир приобретает полноценные, дневные краски. И даже шум дождя становится каким-то отдаленным и нереальным.
– Дитя мое, береги себя. – Няня порывисто обнимает девочку, старушка тоже дрожит, и долго не выпускает Алекс из крепких объятий, на миг дрожь проходит, беглянке становится слишком спокойно, – это немного, но это все, чем я могу тебе помочь. Денег хватит лишь на первое время. Но, несмотря на это, ты в ближайшее время должна добраться к землям Песчаного Лорда. Тебя там будет ждать верный друг и соратник. Весь твой путь отмечен на этой карте. Вам нужно лишь попасть в храм солнца, жрецы богини матери защитят и помогут.
Дрожащими руками няня вручает ей пожелтевший кусок карты.
– Няня…
– Уходи, я лишь на время их задержу. Они тебя не поймают, – уверенность мелькает на лице Нен. Она смотрит на нее, словно запоминая, улыбка мелькает на лице няни. Она достает с кармана маленький медальон на почерневшей цепочке, - это мой последний дар тебе. Магии в нем осталось совсем немного, но тебя он защитить. Никогда не снимай его, и прячь под одежды от чужих взглядов. Я верю в тебя.
Она не пойдет с ней. Внутри у Алекс что-то оборвалось и, камнем полетев вниз, затерялось, всеми забытое и брошенное. Маленькое, совсем крохотное чувство. Надежда.
– Послушай старушку, она отдаст жизнь за такую неблагодарную девчонку как ты, - вновь заговорили в ее голове.
Нен, не дожидаясь ответа, бежит назад. Ее фигуру окутывает стена дождя. И лишь когда до девочки доносятся первые крики, она осознает, что вновь дрожит. Вот только холодно не насквозь промокшему телу, но и душе, которая порывается помочь няне.
Мозг не желает думать, вместо него все команды выполняет глупое, наивное сердце. Пройдя пару шагов к крепости Алекса, разворачивается и бежит в ночь. Ей вслед доносятся душераздирающие крики.
Если у человека появляется ранка на теле, он наносит на нее целебную мазь и все исчезает. Магия исцелит все наружные царапины и ссадины, ей подвластно срастить кости и… возвращать мертвых. Вот только нельзя так заживить раны на душе. Они будут болеть, и напоминать о себя в самые счастливые моменты жизни. Вина шипами прорастет в юном создании, навеки оставшись, источая свой удушающий запах.
Алекса ломилась сквозь кустарник. Ветви царапали лицо, срывали плащ с плеч. Сбитые локти саднило. Кровь смешивалась с превратившейся в жижу землей. Впервые часы бега девочке казалось, что она вот-вот услышит шум погони. Ее догонят и обязательно казнят.
Голос кричал, бился о невидимую стену ее сознания. Он хочет помочь? Ей казалось, он пытается ее успокоить, но слезы все текли, смешиваясь с дождем, и исчезали в бесконечном мраке ночи.
Но сейчас, когда легкие невероятно жгло, а кожа на ладонях стерлась и кровоточила, каждый шорох заставлял ее вздрагивать. Бывало, сил не оставалось, но девочка продолжала свой путь, она медленно дюйм за дюймом проползала, цепляясь за опустившиеся к самой земли ветви.
Дождь стихал, время близилось к рассвету. Серебристый туман клубился у самых корней. Алекса задыхаясь продолжала упорно пробираться сквозь заметно густеющий лес. Жизнь за жизнь. Вот закон этого мира. Отец ей с детства твердил – в этом мире каждый день умирают люди. Так почему не пожертвовать хоть кем-то в свое благо?
Тогда девочка не понимала, что Лорд-отец предлагал ей убивать. Кровавый Лорд. Ему не зря дали такое имя. Жестокостью и ненавистью к обычным людям он слыл во всех континентах. Такой образ из страшных историй, для непослушных детей. Теперь он идет за ней….
Она должна выжить.
– Родившаяся из света и свет несущая. Лишь ты можешь услышать молитвы мои и помочь в моей беде. Направь на путь истинный и укажи дорогу из мрака. Только ты решаешь судьбу каждого находящегося под дланью твоей, – на полу маленького храма сидел человек, его руки были сложены на груди, глаза закрыты, – защити и даруй милость так долго искомую. Укажи потерявшемуся путнику дорогу….
– Выбираешь молиться богам, которые давно забили на этот мир, глупая, – застонал голос в ее голове, – тебя никто не слышит, не помогут они, ты ведь сама сказала им плевать на маленьких человечков.
Он прав. Девочка не знала куда податься и пришла к ней. Богини что решила ее убить. Алекса чувствовала себя жалкой, слишком маленькой, без союзников и сил, чтоб хоть как-то противостоять богам и власти своего отца.
Эйн младшая в иерархии богов. Покровительница странников и путешественников. Она дыхание сотен дорог, ее свет указывает путь даже в самую безлунную ночь. Богиня защитница ее родного дома. Под дланью Эйн рождался самый великий провидец, он сменял много обличий, но каждый раз его память оставалась при нем, принося множество боли и страданий. Девочка помнила, как долгими вечерами молилась ей, когда Лорд-отец отправлялся в далекий путь.
– Давно эти стены не слышали молитв, – произнес кто-то за спиной девочки. – Вы, полагаю, не с этих мест?
Она вздрогнула от неожиданности. Бархатистый голос незнакомца подействовал на нее успокаивающе. А может это кто-то с богов спустился к ней, услышав молитвы? Вот только она знала – это не так. Девочка поворачивается и встречается с безразличным, колючим взором карих глаз.
– Ваш вид говорит о том, что путь был сложным… и долгим.
– Она от смерти убегала! ХА, наивный юнец, ты, что думал она тут в роскошном, чистейшем платьице сидеть будет? – раздраженно пробубнил голос.
– Нам всем нужно молиться, надеяться, что кто-то услышит наши просьбы и самые сокровенные тайны, – девочка опускает руки, касаясь пальцами холодного пола.
– В этих стенах тебя никто не услышит. Богиня давно покинула это место.
Алекса вздыхает. Она сумела выжить. Вот только время передышки слишком коротко и ее не сегодня, так завтра поймают. И разговаривать с незнакомцем в храме – нет времени. Ей следует спешить.
– Вас что-то встревожило, странник?
В тот же миг девочка вскакивает на ноги, и ее лицо оказывается в пару сантиметрах от лица говорящего. Карие глаза округляются от удивления. Он словно кот, подошел бесшумно, и совсем не стесняясь, рассматривал ее. Он не бог, лишь обычный смертный, немного старше ее.
– Девочка, тебе не страшно пускаться в путь одной? – выдыхает юноша и отступает на пару шагов. – Благородная дама не пустилась бы в путь одна. На вас напали? Или вы сбежали с родного дома, не желая выходить замуж за нелюбимого? Что с вами приключилось?
– А теперь возьми себя в кучку, нахами этому субъекту и в путь дороженьку. Ведь ты не забыла? Нас ожидает верный друг, – бурчал голос, девочка сдержала истерично рвущийся на свободу смех.
– Это не имеет значение. Вас это не касается, – Алекса ощущает, как вот-вот сорвется на крик, – мое присутствие, вам противно? Так я уйду.
– Нет. Сейчас ты выглядите как бедный нищий, которого так побила судьба, что ему осталось искать свой дом у ног богини. Но ты права, есть много причин, чтобы покинуть родной дом.
– Он слишком любопытный, следуй моим советам – делай ноги.
– Причина, по которой я его покинула, повторюсь - вас не касается, – девочка расправила плечи и гордо зашагала к выходу.
– Да, но, если у тебя есть деньги, я могу предложить тебе кров, и ты отмоешься от дорожной пыли, – последние слова он произнес с легкой насмешкой.
– Я не пойду с незнакомцем, даже имени которого не знаю, - не оборачиваясь отвечает Алекс.
– Умная девочка…
– Простите, благородная дама, – юноша догнал ее и совсем наиграно поклонился, – меня зовут Лео.
Он выжидающе посмотрел на девочку. Та коротко взглянула на него:
– Лекса. Так ее всегда называли брат и няня. Воспоминания о них болью кольнули под ребрами.
– Позвольте вас проводить?
– …или глупая, – простонал голос.
Алекс покорно вздохнула. Дорога от храма вела в маленькие, шумные трущобы. Она вертела головой, пытаясь рассмотреть каждую трещину на стене, даже не замечала настороженных взглядов, которые бросали на нее горожане.
Чуждый для нее мир взирал своими глазницами-окнами, говорил гамом заполоненных улиц, вел ее по тропам, на которых она, пленница Орлиной крепости, могла потеряться, сделав лишь один неверный шаг.
Покосившиеся домики, молчаливо взирали на очередных ничем не примечательных людей. Только глаза по ту сторону окон, казались зыбкими песками пустыни, они завлекали, манили своими миражами, и в конце завлекали наивного путника. Те глаза жаждали денег, богатства, славы…
Люди буравили спину юной девушки, ощущая в ней легкую добычу. Алекса видела эти взгляды, они вызывали в ней лишь страх. Она косилась на безмятежно идущего рядом Лео, и слова опасения вот-вот готовые сорваться с ее потрескавшихся губ, комом застревали в горле.
Пыль въедалась в глаза, и Алекс чудилось, что они горят. Горло жгло, девочке очень хотелось пить, она облизывала губы, ощущая во рту стальной привкус. Надсадный кашель зарождался где-то внутри.
– Пришли, – сообщил Лео.
Он покорно замер в ожидании немного отставшей спутницы. Алекса бегом достигла Лео, попутно чуть не споткнувшись о длинные юбки собственного платья. Она неловко улыбнулась, вновь подавляя приступ кашля. Девочка срочно хотела покинуть пыльную улочку, надеясь, что в доме воздух будет чище.
Словно из неоткуда перед ней выполз двухэтажный, деревянный, с облупившейся краской дом. Он, купаясь в солнечных лучах, источал тепло, уставшая Алекса прильнуть к его потрескавшейся стене и прикрыв глаза ощутила солнечное тепло на своей коже. Она приоткрыла глаза и заметив удивленный, с примесью усталости взгляд парня, тихо выдавила:
– Что?
– Весьма неожиданно для юной леди, но… – Лео выгнул бровь, скептически оглядывая девочку, – сейчас это не важно, ведь кому-то явно не помешает ванная.
Он легонько подтолкнул Алекс ко входу. Она хотела даже накричать на юношу. Но сил не было, девочка лишь тяжело вздохнув, последовав к порогу. Не дворец, не роскошный дом, но ей все равно. Лишь бы не Орлиная крепость, лишь бы не ее дом. Но замечание Лео обидело Алекс.
– У нас возникло общее желание – убить этого засранца.
Девочка гневно сверкнула глазами, покорно шагая во внутрь.
* * *
– Да как вы посмели упустить девчонку? – женщина, словно вихрь ворвалась в комнату.
Стоящие в зале мужчины покорно потупили взгляд, боясь вымолвить хоть слово. Женщина ощущала их страх и ненависть, но ей было все равно. Лишь одна мысль заботила погрязшую во тьме душонку.
– Это не наша вина госпожа, – выдавил из себя коренастый мужчина, лет сорока, – если б не та старая служанка…
– Заткнись, – прошипела Хэйн, – не ваша вина говорите? А кто позволил старухе подслушать вас? Я не должна за вас делать вашу работу.
– Мы вернем ее, – вперед выступил маленький, щуплый старичок, – она не успеет покинуть этих земель. Мы поймаем эту девчонку. Где это видано, чтоб маги не справились с простым человеком? Да мы ее как кота в мешок засунем…
Его речь резко оборвалась. Глаза женщины, пылающие внутренним огнем, выжигали в человеке дыры. Ее хрупкий силуэт, закутанный в черный бархат, охватило рвущееся наружу пламя ее магии несущее смерть. Воздух вокруг впитывал в себя эту пьянящую силу, было слышно как он потрескивает. Глаза под пушистой вуалью ресниц смотрели с призрением и злобой.
– Вернете? – Хэйн шагнула к нему. Пол под ее ногами покрылся багровой изморозью.
Мужчины тихо зароптав, отступали, перед хрупким силуэтом женщины. Улыбка на ее лице, больше похожая на оскал дикого зверя, стала еще шире.
– Молитесь, своим богам, никчемные люди, - промурчала она, останавливаясь.
Маленький зал заполонил дикий хохот. Испуганные люди, образовав кучку, вжались в стены. А те словно издеваясь, источали свой смертельный, лезущий из всех дыр яд.
– От живых слишком мало толку, – Хэйн уставилась на распустившиеся, на полу кроваво красные узоры, – все же безмолвное войско уже готово, вы меня ни разу не подводили.
Она медленно пошла к выходу, ощущая как тела, за ее спиной дрожа, начали подниматься, повинуясь, зову некроманта.