§ 2. Феноменология и ценность необычных состояний сознания
При обращении к проблеме необычных состояний сознания [1] неизбежно возникают комплексные вопросы об их естественности и допустимости для человека, о причинах возникновения и возможности их измерения. Подобные вопросы мотивировали исследования данного феномена целым рядом теоретических и прикладных наук. Эти состояния, став объектом исследования ученых немногим более века назад, в настоящее время вызывают живой интерес у исследователей разной научно-дисциплинарной направленности. По замечанию экспертов, они являются междисциплинарной областью исследований, объединяющей усилия десятков наук – от генетики до филологии. Очевидно, что проблематика необычных состояний сознания так же обширна и многообразна, как и проблема сознания вообще. Этим объясняется и плюрализм точек зрения, концепций и подходов в их исследовании. Первенство в изучении этой области принадлежит психологам. Ими разработаны различные модели и концепции необычных состояний сознания, подтвержденные экспериментально. Однако редукция аспектов проблемы к сфере психического функционирования может привести к одностороннему взгляду на природу изучаемого явления и элиминации духовно-экзистенциальной, бытийной компоненты жизни человека.
Феноменология необычных состояний сознания отмечается значительным разнообразием. К этой группе явлений обычно относят: различные мистические состояния; дремоту, сон и «просоночные» (гипногогические и гипнопомпические) состояния; трансовые, медитативные и гипнотические состояния; психоделические состояния, состояния алкогольного и наркотического опьянения; экстатические и религиозно-мистические состояния; состояния озарения, просветления; творческие состояния, связанные с инсайтами; «околосмертные» состояния сознания и т. д.
Выделяется большое разнообразие факторов и способов, инициирующих необычные состояния сознания. Анализ этих факторов позволил отечественным ученым типологически разделить подобные состояния на: 1) вызываемые искусственно посредством психоактивных веществ или процедур; 2) возникающие спонтанно при обычных, необычных или экстремальных условиях и обстоятельствах; 3) психотехнически обусловленные, т. е. вызываемые целенаправленно посредством особых психотехнических процедур (религиозных, ритуальных, магических, клинических, психотерапевтических, технологически-манипулятивных и т. д.) [2, с. 48]. В целом, сходная дифференциация проводится и современными западными исследователями. Так, необычные состояния сознания подразделяются на: 1) возникающие спонтанно; 2) вызванные физическими и физиологическими стимулами; 3) индуцированные психологическими методами; 4) вызванные заболеваниями [3, p. 99-114].
Инструментальный аспект необычных состояний сознания проявляется в полифункциональности. Возможности их применения связаны с их осмыслением в контексте той или иной культуры. По замечанию Э. Бургиньон, необычные состояния сознания «известны во множестве различных форм и интегрированы в разнообразные культурные модели, играют разные роли, используются во множестве различных контекстов и снабжены огромной массой значений» [4, с. 29-30]. А.М. Людвиг предложил классификацию основных функций необычных состояний сознания, ставшую классической среди исследователей. Все функции он разделил на две большие группы. В первую – группу дезадаптивных выражений – входят состояния и проявления, нежелательные или опасные для человека или общества. Вторая – группа адаптивных выражений – включает функции исцеления, приобретения нового опыта и знаний и социальную функцию [5, с. 30-36].
В англоязычной литературе понятие «необычные состояния сознания» выражается терминами «Altered States of Consciousness», «Abnormal States of Consciousness», «Non-ordinary States of Consciousness», «Transformed States of Consciousness» и т. д. Из самих терминов ясно, что они определяются путем сравнения с некоторым неизмененным, «обычным» состоянием сознания. Отсюда и отсутствие четкого определения необычных состояний сознания. Актуально поэтому замечание В.М. Хачатурян, что их определение «до сих пор остается весьма расплывчатым, т. к. базируется не столько на выявлении сущностных характеристик этого феномена, сколько на противопоставлении обычному, нормальному состоянию сознания» [6, с. 100]. Так, Ч. Тарт утверждает, что «состояние сознания является измененным, если оно явно отличается от некоторого основного состояния, с которым мы его сравниваем. Поскольку в качестве стандарта для сравнения мы, как правило, используем обычное состояние бодрствования, то такое состояние, как ночное сновидение, тоже можно считать измененным» [7, с. 23]. А.М. Людвиг относит к необычным состояниям сознания любое психическое состояние, рефлексируемое самим человеком или отмечаемое объективно как выраженное отклонение субъективных переживаний и/или психического функционирования от нормы, характерной, например, для бодрствующего и бдительного сознания [5, с. 14-15]. В отечественной литературе термин «необычные состояния сознания» употреблялся крайне редко, поскольку традиционно существовало разделение сознания на «ясное» и «помраченное», или «нарушенное», признаками которого являются выраженные и грубые расстройства психики [8, с. 139].
Необычные состояния сознания являются неотъемлемой составляющей жизни человека и общества. Исследуя эту проблему, А.М. Людвиг приходит к убеждению, что «уже само наличие и распространение таких состояний человека свидетельствует об их значимости в его повседневном функционировании» [5, с. 30]. На протяжении многих столетий необычные состояния сознания играли значительную роль в формировании мировоззренческих установок и определяли взгляды на природу реальности и сознания. Также они «служили источником удивительных исцелений, религиозного энтузиазма и художественного вдохновения» [9, с. 13]. Переживания открывающихся необычными состояниями сознания сфер бытия составляли основу философских и духовных школ, мистических традиций. Все «примитивные» культуры и древние цивилизации ценили подобные состояния как средства постижения скрытого мира и считали их связующим звеном с духовной реальностью. Эти переживания формировали обрядовую и духовную жизнь обществ, определяли культурную направленность. Они составляли основу космологических, мифологических, религиозных и философских систем. Они также, по мысли С. Грофа, являются ключом к пониманию духовной жизни и «содержат ценнейшие практические указания, касающиеся оптимальной жизненной стратегии, позволяющей нам полностью осознать свой творческий потенциал» [10, с. 19].
По мнению некоторых исследователей, отсутствие аналогов ритуализованных необычных состояний сознания в нашем обществе ведет к проблемам наркомании, алкоголизма и многим формам психических отклонений. Подобные деструктивные формы в современных обществах приобрели большой масштаб благодаря тому, что «изживание» необычных состояний сознания оставило неудовлетворенным потребность в них [6, с. 112]. Индустрия развлечений, виртуальный мир, киноиндустрия и прочие продукты информационных технологий являются суррогатами подлинных необычных состояний сознания. Информационные технологии осуществляют «сложную игру с симулякрами архетипов» [6, с. 113], т. е. с их заменителями. Необычные состояния сознания, напротив, позволяют человеку приблизиться и даже войти в сферу Первособытия, связанную с мифическим пространством, наполненным архетипами [11, p. 257-262]. Десакрализация мифического и элиминация необычных состояний сознания в нашей культуре, видимо, являются причиной «тоски по Первособытию» и фрустрации, находящей выход в различных индивидуальных и коллективных деструктивных и патологических формах.
--
1. Большинство исследователей используют словосочетание «измененные состояния сознания». По нашему мнению, формулировка «необычные состояния сознания» более терминологична, так как точнее отражает их суть в социокультурном аспекте. Так, лексема «обычность» восходит через «обычай» к глаголу «выкнуть» и означает общепринятость, наученность, привычность, «всегдашний» порядок и общий образ действий. Таким образом, необычные состояния сознания составляют область за пределами этой обыденности, наученности и общепринятости. См.: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Часть вторая. М.: Типография Лазаревского института восточных языков, 1865. С. 1217-1218; Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. I. М.: Прогресс, 1986. С. 368; Его же. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. Т. 3. М.: Прогресс, 1987. С. 112.
2. Спивак Л.И., Спивак Д.Л. Измененные состояния сознания: типология, семиотика, психофизиология // Сознание и физическая реальность. 1996. Т. 1. № 4.
3. Vaitl D. et al. Psychobiology of Altered States of Consciousness // Psychological Bulletin. 2005. Vol. 131. № 1.
4. Бургиньон Э. Измененные состояния сознания // Измененные состояния сознания и культура: Хрестоматия. СПб.: Питер, 2009.
5. Людвиг А.М. Измененные состояния сознания // Тарт Ч. Измененные состояния сознания. М.: Эксмо, 2003.
6. Хачатурян В.М. Измененные состояния сознания как психофизиологический и социокультурный феномен // Мир психологии. 2007. № 2 (50).
7. Тарт Ч. Пробуждение: Преодоление препятствий к реализации человеческих возможностей. М.: АСТ, 2007.
8. Спивак Л.И. Измененные состояния сознания у здоровых людей (постановка вопроса, перспективы исследований) // Физиология человека. 1988. Т. 14. № 1.
9. Гроф К. Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом. М.: АСТ, 2003.
10. Гроф С. Космическая игра: Исследование рубежей человеческого сознания. М.: АСТ, 2004.
11. Listvina E.V. The State of Altered Consciousness as a Phenomenon of Contemporary Culture // The Human Being in Contemporary Philosophical Conceptions. Cambridge Scholars Publishing, 2009.