а вот ослепнуть от дыма завтра нам никак нельзя ни на минуту.
Комбаты, в бою следить за флангами, прикрывать друг друга. Снарядов не жалеть. Болванкой пристрелочный - каммулятивным в цель. Танки с пригорка вниз будут спускаться, невелик уклон, но учитывать нужно, значит прицел на пол деления, ниже брать. Всё сами знаете, но наводчикам 2-а раза напомните. Всё более ни чем вам не помогу. Замполит, есть что сказать?
- Я пройду по батареям, с бойцами поговорю. Всем желаю жить и не в позоре. Завтра я буду на КП-3, у Колобова.
Комиссар, Рафалович, или по новому, заместитель командира по политической части у нас был хорош. Для меня пример во всём. Форма на нём как влитая. На лошади - как казак. Немногословен, говорит о самом важном и нужном. От офицеров требует разумно жалеть и беречь солдат, сам же отчаянной храбрости боец. Поговаривали, что он еврей. Мне, выросшему в многонациональном Крыму, было странно - взрослые дядьки понижали голос и округляя глаза вещали: "Говорят, замполит из евреев!"
По мне, побольше бы таких. Разных я повидал комиссаров, одни считали, что раз в месяц батарейцам газетку почитать это и есть их работа. Другие полит.донесения строчили, про тех кто генералитет крыл от бессильной досады.
В первый военный год, было ощущение, что никакого верховного командования вообще нет, а те приказы что приходили были запоздалыми или нелепыми. В стране нашей, всё секретно, или как минимум "не для разглашения", однако все всё знают. На привалах, в окопах, ночных караулах, госпиталях бойцы и командиры рассказывали шепотком друг другу о тысячах танков брошенных без топлива, снарядов, запчастей в лесах Белоруссии и Карелии. Как авиаполками уничтожались самолёты, для которых не было топлива, а рядом подрывали топливные склады, принадлежавшие другой армии или фронту или другому роду войск. Про 5 орудийных снарядов на месяц, я сам могу рассказать. Артиллеристы не знали задач пехоты и танкистов. Авиация вообще отдельная песня.
В боевом Уставе пехоты раздела о действиях в обороне не было вообще, т.е окоп был вне закона. Отсюда ужас перед танками, бомбёжками, артобстрелами.
В 41-м драпали до Москвы, в 42-м до Сталинграда и Кавказких вершин, причём одни стояли насмерть, другие не имея никакой информации, всё бросая, бежали на восток. Когда в 42-м вышел приказ № 227, прозванный в войсках "Ни шагу назад", армия облегчённо вздохнула -хватит бежать. Приказ - то был жестоким: за отход без приказа - расстрел. Каждый самый недалёкий солдат, призванный из глухой деревни, до армии никогда не видевший даже машины, понял - теперь сосед не драпанёт.
Неудачные наступления 1941-42-го тоже показали, нельзя воевать без чёткого взаимодействия родов войск, частей, взводов. Появился термин "Боевое слаживание". В последнее время, у меня появилось впечатление, что это слаживание стало получаться, вот в ближайшие дни, увидим.
Расходясь по своим батареям, офицеры понимали, что больше в этом составе они не соберутся, но прощальных слов не было - привычки такой не завели. Хлопнули друг дуга по плечу: "Давай держись". Вот и всё. Кто-то пошутил: "Сенька, уши береги"
Что говорить, все имели боевой опыт. Все знали, на фронте мест, где гарантировано не убьют и мгновений безопасных, не бывает. Можно за месяц жестоких боёв не получить царапины и погибнуть от случайного осколка в тылу. Поваров полевых кухонь гибло не намного меньше, чем пехотинцев.
Командир Зыкин, остановил: "Колобов, Прохоренко подождите. Я по позициям пройду. Начну с ваших. Тянуть не буду, взводными нас так не укомплектовали, как я понимаю, новые полки ИПТА формируют, опытных офицеров не хватает. Наводчики у вас обстрелянные, хорошие наводчики, но увлечься могут. Следите за этим. Чтоб вам полегче было завтра, на усиление пришлю тебе Прохоренко - начштаба, а Колобову - замполита. Батареями командуете вы, они на подхвате. Для пользы дела, разрешаю старших по званию, по матушке крыть. Спрос будет с вас".
На батарее Прохоренко земляные работы заканчивались, у меня тоже. "Хорошо"- похвалил нас командир.
Свою напутствие Зыкин завершил словами: "Напоминаю, перед открытием огня снять маскировочные сети, с травой по обстановке".
Прощаясь, пожал командирскую руку, больше похожую на лопату, как по размеру так и по твёрдости. Выждав секунд 30, крикнул:
- Рябков, командиров расчётов ко мне.
Под далёкий пока, гул танковых моторов, довёл до командиров орудий (они же и наводчики), всё что узнал в штабе.
- Вопросы, предложения?
Старшина Лигачёв:
- У меня, за огневой, метрах в 25-ти, вроде большой воронки обнаружилось, если немного лопатами подправить, можно будет туда орудие скатывать как в укрытие, как немцы по позиции отстреляются, обратно выкатить.
- Ось тоби немчура дасть туда - сюда кататься! - это наводчик 1-го орудия старшина Бульба, самый возрастной .
- Идея хорошая, какой никакой шанс. Дивизия это 400 танков, целей всем хватит. Над Вами начальников нет, отрывайтесь от прицела (панорамы) осматривайтесь по сторонам. В общем, всё как всегда. Огонь открывать на постоянном прицеле с 500 метров. Ещё, самим хорошо отдохнуть. Всё, вперёд.
На закате, гул моторов прекратился - заняли исходную позицию. С утра будем ждать в гости. Танки замолкли - зажужжали комары. Тучи кровососов. Кого они здесь едят, когда солдат нет? Обветренную, задубевшую кожу они не прокусывали, но противно лезли в рот, нос, уши и зудели и жужжали!
Потом был сытный ужин, потом, проинструктировав караулы, созвонившись с Прохоренко, пошли на чай к пожилому капитану. Он нам обрадовался, как родным. Чай, плитка шоколада, водка. За знакомство выпили по 100. Единодушно решили - хватит. За то чаю выпили чайник с шоколадом и сухарями.
Капитан - бывший учитель математики. Призван в прошлом году. По танкам,прямой наводкой, стрелял, хоть один раз, но удачно. За тот бой орден получил.
- Да, ребята, служба у Вас - не дай бог, Недаром вас называют "Прощай Родина", а перевестись можно?
- По приказу 0528, ни как не возможно. Мы на спецучёте, чтоб ни случилось -обратно в ИПТА. Оклад полуторный, у солдат - двойной. А на прямой наводке не каждый день приходится стоять. Если в тылу набузишь, патрули не задерживают. В общем есть плюсы.
- Пойдём мы, Вам тоже отдохнуть нужно.
- Мне ложится не с руки, в 2-а часа артподготовка.
- Какая подготовка?
- Приказ. Выпустить половину штатного боекомплекта по указанным квадратам.
- Вот дела, кому же такая замечательная идея пришла, выпустить пол-БК незнамо куда. Ведь до немецких исходных вы всё равно не достанете!
- Чью задумку выполнять будем - не знаю, но по мне -дурь полная.
- Ладно, Василич, мы пойдём. Будь жив!
- Удачи Вам, мальчики.
- Давненько нас мальчиками никто не называл: - сказал Вася Прохоренко, когда отошли от КП капитана, сказал:
- Нужно своих предупредить, чтоб ночью не перелякались.
- По телефону нельзя. Вась, пошли вестового к командиру, от тебя поближе.
- Лады.
От чая и водки, я как-то разомлел. С трудом найдя в темноте, свой НП, тут же завалился на кучу сухой травы прикрытой сверху шинелью, с головой укрывшись плащ- палаткой. Рябков всё подготовил и сам сопел рядом.
Среди ночи, земля задрожала. Мир наполнился грохотом. Слева, справа, сзади зарницы орудийных залпов. Ночное небо разрезали ракеты, выпущенные "Катюшами". Такая мощь и зря. Если б в наступление -понятно. Заграждения разрушить, связь порвать, а главное напугать как говорят -деморализовать. Арт налёт без разведанных, пристреленных целей, в обороне, может только удивить.
Немного полюбовавшись необычным зрелищем, опять накрывшись от комаров, с головой, постарался заснуть.
День второй.
Проснулся на рассвете. Вокруг всё было мокрым от росы. Единственное сухое место под моей плащ палаткой. Встал, помахал руками, поприседал.
- Командир, я воды припас. Слить? - вылез из под своей шинельки Рябков.
- Давай, Ген, слей.
Сбросил пропотевшую гимнастёрку и майку. С удовольствием до пояса обмылся. Полил на узкую Генкину спину.
- Откуда такое богатство?
- Кухня по 2-е фляги на батарею, вчера привезла.
- С завтраком ещё привезут, только фляги сдать нужно.
Ясное дело, пропадут здесь фляги. Растёрлись моей грязной майкой. Полотенец даже офицерам не выдавали - не положено. Из "сидора" достал чистую майку. Почему то подумалось: "Русские всегда перед боем в чистое одевались. Только это не по национальной традиции, а чисто прикладной. В случае ранения, меньше грязи в рану. Батя рассказывал, в сабельных и штыковых схватках, раненых больше, а умерших от ран меньше. Потому что пуля (осколок) попадая в тело заносят с собой кусочки одежды, которые в теле начинают гнить, вызывая гангрену.
"Пусть минует меня, чаша сия". Как-то по церковному получилось. Я - комсомолец в бога не верю. Но на фронте во что-то верили все. В основном, в бога. Во время бомбёжек - молились. И перед боем. Никто не препятствовал. Армия наша в основном крестьянская, все (даже я) крещёные. Родился я 1925 году, пока отец делал солдат из крестьян, бабка (по маме) сволокла меня к попу покрестила, а крестик у себя хранила. Потом и Вилю окрестила. Отец до сих пор не знает.
Бабушка моя была азиатка. Дед - казак (Китаев его фамилия), её из персидского похода привёз. На шашку взял. Какой она национальности неизвестно. Сама говорила: "Я русская".
Акцент смешной был, но говорила правильно. Православных молитв знала на все случаи жизни. Мама пошла в неё. Раскосая, чёрные волосы с блеском, черноглазая, красивая. Татары на крымских рынках, ей всё дешевле продавали. Среди них ходили слухи, что она внучка знатного хана. А вот в нас, её детях, ничего восточного не было. Мы в деда - русые, с голубыми глазами.
Воспоминания пронеслись в секунду. Пора служить. Пошёл по позициям батареи. Бойцы умывались, приводили себя в порядок, обживали позиции. У двух служивых проверил противогазы - порядок. В общем, кабы не немцы, жить можно. Прикатила кухонная повозка. Быстро сбросили фляги с едой, забрали пустые, покатились к Прохоренко. Быстренько заправится. Кулеш на первое, пшёнка с тушёнкой на второе,сухари . Завтрак и обед.
7.00 - тишина.
8.00 - мы в готовности - тихо
8.30 - обычное время для начала наступления - нет движения.
Неуже ли, ночной налёт так расстроил противника. Особенных дымов с их стороны не наблюдается.
8.50 - Есть! В небе почернело. С севера и запада густо летели бомбардировщики.
"Воздух!" Для порядка дал команду и перешёл в ровик. Не один, конечно, со всем взводом управления. Через минуту, другую, начался артобстрел. Чем отличается ровик от окопа? Окоп больше. Ширина позволяет разойтись двум бойцам. Через несколько десятков метров, окоп поворачивается под тупым углом, для выживания подразделения в случае прямого попадания бомбы или снаряда. Ровик прямой короткий узкий. Танк через него проскакивает . Случаи попадания снарядов в окоп крайне редки. Обстрелянные бойцы спокойно пережидают бомбёжки и обстрелы в укрытиях, хотя, честно говоря, жутко слышать вой падающей бомбы. Куда она грохнется - один аллах знает. Земля под тобой противно прокатывается волной, как морская вода, потом над окопом взрывная волна. Спрессованный воздух, сметающий, всё что можно снести. Какая-то часть засыпает тебя, одновременно со всех сторон и тут же вой следующей бомбы...
Так вот. Ничего этого нет. Бомбили где-то сзади, за пехотным полком, интенсивный артобстрел справа сзади. Мы пока зрители. Со стороны, иногда, на войну интересно посмотреть.
В воздухе творились истинные чудеса. Хоть рассмотреть из-за удаления было сложно, но, по-моему, бомбовозы просто избавлялись от груза. Между ними шныряли "маленькие", наши и чужие. Чёрные дымы рассекали небо на сектора. Большие самолёты и падали степенно, поганя летнее синее небо пологими жирно-чёрными линиями. Забелели купола парашютов, а севера шла новая волна. Вот как в этот раз они решили нас сделать - навалом. Мощью задавить!
- Поглядим.
Для успешного наступления, нужно 4-х, 5-ти кратное численное превосходство, как минимум. Здешние поля позволяли большому количеству танков разогнаться, а потом менять направление удара, но и наших сил здесь не мало.
Подбитые самолёты тянули к своим. Один упал возле пехотинцев, другой сел "на брюхо", почти перед нашими позициями. В ровик спрыгнул майор Рафалович.
- Здорово, ребята. Какие указания, комбат?
-Борис Аркадьевич, взводных у меня нет, возьмите 2 орудия слева.
-Понял. Выполняю.
А вот и танки. Справа , километрах в 4-х появилась нитка средних танков, это я уже в стерео трубу рассмотрел. Шли на максимальной скорости. Направление северо- восток. На Олховатку. Трава закрывала их почти по башню. Значит, механик - водитель вообще ничего не видит. Пройдя с километр разведка круто перестроилась и двинулась на юго-запад, прямо на нас. Мины нащупывают. Тут ударила дивизионная артиллерия. Мощные 180 миллиметровые снаряды, при попадании рядом с танком, могли его перевернуть. Земля дрожала беспрерывно. Один задымил, остановился. Второй. У третьего отлетела башня. Изнутри корпуса вверх рванул столб огня. Германский батальон развернулся и рванул назад.
Если так пойдёт мы без работы останемся.
Итог- пять чадящих коробок и новая волна бомбёров. Вот это - взаимодействие!
Только их опять встретили и снова в воздухе закрутилась карусель.
Самолёты все летели и летели. И что-то густо горело в нашем тылу, а из дыма били зенитки, но уже не так дружно. Сейчас их совсем подавят, не возможно уцелеть в такой мясорубке. Однако, дело своё они делали и черные, белые дымы снова потянулись к земле.
С немецкой стороны полетели дымовые снаряды. Они не только густо задымляли поле, но и подожгли траву. Ветер всё так же дул в нашу сторону и огненная стена стремительно приближалась.
Я метнулся на НП и больше от нервов, чем по надобности , дал команду поджечь траву и одеть противогазы. Звучало это так:
-Поджигай! Газы!
Поджечь траву нужно было, чтоб большой степной огонь, набравший силу и скорость, погас на уже выжженном участке перед батареей.
Командир был прав, огонь проскочил стремительно на оказав нам вреда, а вот от дыма, не продохнуть без противогаза. Дым такой густой, я с трудом различал свои руки. Земля уже не вздрагивала, а постоянно тряслась. В животе заледенело, где-то в дыму ревели танки. Много танков. Стёкла резиновых масок запотели мгновенно-забыл, в попыхах, обработать стёкла. Набрал в лёгкие воздух, сдёрнул маску, плюнул на каждое стекло, растёр пальцем, одел маску.
- Батарея, к бою!
Какой тут бой! Видимость метр. Куда стрелять? Так раскатают полк ни за
что ,ни про что и сами не заметят. Сердце застучало с удвоенной скоростью. Обидно! Неужели всё зря!
Связист замахал телефонной трубкой.
Командир:
- Что у тебя?
-Дым.
-Готовность -ноль. У Горохова уже нормально видно.
- Понял.
И правда , видимость улучшалась, уже метров на десять, пятнадцать, пятьдесят.
Сорвал и бросил противогаз.
Сто метров, двести, пятьсот. Лязг и грохот есть , а танков не видно.
Есть! Танковый клин катился под углом примерно 30 градусов к нашим позициям. Направление - Ольховатка. Остриё тяжёлые Т-4,
сзади - средние Т-3, дальше не видно. Какая же умница нас сюда опре-
делила- Гарантировано два залпа по бортам и как минимум один пока будут разворачиваться. Опять командир: