Немного об избранных. Александр.
Рассказал волшебник-Мышка,
Для чего ему малышка:
Наделён, сказал, ребёнок
Силой магии с пелёнок,
И угодно небесам,
Чтоб учил её он сам,
Волшебство, мол, без науки
Отдавать опасно в руки,
Коль останется в гнезде,
Быть тогда большой беде!
Но ответил Саша: "Мыш!
Шлют родители кукиш!
Не хотят, чтобы их дочка
Чародейкой стала. Точка!"
Борис Готман.
— Ну, мил дружочек, для начала поведай, не тая, какого демона ты к ребёнку прицепился? — спросил я.
— Ты не понимаешь, — простонал пленник, — я очень-очень стар и по закону обязан передать свои знания ученице или ученику. А детёныш, которого я жажду получить, как раз от рождения наделён магической силой, да какой! Возможно, эта самочка — самая могущественная волшебница за всю историю нашего мира. Всё что желаю я — обучать её!
— А что, родителям это всё объяснить не судьба? — поинтересовался я.
— Да знают они, — волшебник скрипнул зубами. — Но слушать не желают ничего. Не понимают, что необученная должным образом волшебница таких дел натворить может, и себя и других погубить!
— Знали? — я повернулся к Сыроеду.
— Ну, у нас магия не в почёте, — мой мышастик смутился. — Плюс — родители ребёнка больше никогда не увидят. Будет несчастная всю жизнь свою сначала обучаться, а потом и колдовать в одиночестве в какой-нибудь пещерке или норке, ни личной жизни, ни друзей. Считай, всё равно что заживо погребённая. Пусть и проживёт несколько тысяч лет и стихиями повелевать сможет, а всё одно, ни одна мать своему дитя такого не пожелает!
— Вот поэтому я и пытался настоять на своём, — чародей пожал плечами и развёл верхние лапы в стороны. — Простые смертные не понимают, ни чем мы заняты, ни кем являемся. Разве можно доказать обывателям, какое это счастье — быть чародеем?
— А напарнице моей почему не поведал эту историйку? — я сощурился недобро. — Она-то дюже понятливая, глядишь, родителей и уболтала бы, разрулила ситуацию.
— Да испугался я, — колдун шмыгнул носом. — Ты не представляешь, как это существо могущественно, её обаянию невозможно противостоять, даже мой ментальный щит затрещал. Адвокат любого монстра утихомирит, даже такого, как ты! Ещё бы несколько секунд, и я поддался, отступил. Вот и превратил в белку, только чтобы избавиться.
— Ла-а-адно, сделаю вид, что поверил, — я кивнул. — А нельзя ли эту магическую силу вытянуть, чтобы ребёнок остался с родителями?
— Если из тебя кровь "вытянуть", как думаешь, что будет? — возмутился чародей. — Магия — часть детёныша, с тем же успехом можно ногу отрезать или руку.
— Значит, Халаш отменяется, — я вздохнул. — Какие ещё варианты?
— Можно запереть её энергию, — пробурчал старик. — Есть такое место, пещера Иррахамид. Правда, никто из неё ещё не возвращался. Там обитают особенные существа Хамиддары, они единственные способны наделять магической силой и отбирать её.
— Вот и ладненько, — я кивнул, — заданьице как раз для нас. Думаю, ты догадываешься, кому придётся нас проводить до места? Сказочно. Да, напарницу мою расколдуешь или придётся тебе немножко хвостик оторвать?
— Как? Ты же меня к кубу прижал, я почти без энергии остался, — всхлипнул колдун. — Да и не требуется это, когда доберётесь до Хамиддаров, чары сами рассеются.
— Понятненько, — я стряхнул дедусика на землю, тот живенько потянулся к посоху, да я раньше поспел, ногой на палку наступил, хрустнула под ступнёй. — Куда ручонки тянем?
Я нагнулся и взял обломок с кристаллом.
— Всем известно, что колдунчикам их игрушки давать нельзя, — я фыркнул. — За дурака меня держишь, усатый?
— Осторожно, молю, — чародей ладони на груди сложил. — Не повреди арбизаинадр. У каждого волшебника может быть только один источник, с помощью которого мы концентрируем энергию и перенаправляем в виде заклятья. Найти "свой" необычайно сложно и второго уже не будет. Без моего кристалла я всего лишь старый пизарнак!
— Так это же хорошо, — обрадовался я и прижал кристалл к кубу.
Волшебник завопил, бросился ко мне, подпрыгнул, повис на руке, арбизаинадр задрожал мелко, свет в нём стал тусклым, а потом и угас, побежали трещинки и вот осыпался кристаллик. Дедусик разжал пальцы и упал на землю, забил конечностями, зарыдал.
— Ты, ты что делаешь? — ужаснулась Ира.
— С колдунами иначе нельзя, — я нахмурился, — подлая порода, чуть расслабишься — и всё. Зато сам запомнит и другим передаст — кто моих друзей тронет, жить будет недолго и сильно мучиться.
— А не боишься, что он пожелает отомстить и не доведёт нас до пещеры или ловушку устроит, терять-то ему нечего, — мышезьяныш покачал головой.
— Ну, что я могу сказать, всё возможно, — я пожал плечами, поднял цепник и покачал куб перед глазами. — Меня вот другое интересует… Противовес, значит? Откуда в тренажёрном зале мог взяться антимагический артефакт?
— Ты меня спрашиваешь? — Сыроед вздохнул. — Если только у Алетона уточнить?
— Простите, мой напарник, как всегда, так груб и безжалостен, — Ира осторожно подняла волшебника и поставила на ноги. — Я готова принести извинения, но вряд ли вам от них легче будет.
— Берегись! — чародей оттолкнул мою напарницу, послышался громкий клёкот, вихрь заставил травинки согнуться, я и сам едва на ногах устоял, на землю пала тень чёрная, что-то пронеслось, и колдун исчез, лишь в небо взвилась птица огромная.
— Кажется, нашего Гендельфа унесли орлы, — я вздохнул.
— Какие "орлы", скорее какой-то конкурент воспользовался слабостью несчастного, — мышастик сжал кулаки. — Теперь я не дам за жизнь чародея и гнилой корки!
— Понял, не дурак, — я покачал головой и вытянул правую руку вперёд. — В бесконечность и далее!
Летать, как помните, я не очень люблю, но что поделаешь, наша голубка Ирочка сегодня без оборудования, ни разу не белка-летяга, Сыроед слишком мелкий, придётся мне выручать проводника.
Как бы быстр ни был представитель пернатых, который, кстати, более всего напоминал ястреба, ракетные ранцы куда стремительнее. Для начала я пару раз выстрелил из бластера. Разумеется, попал лишь один раз, да и то луч отразился от барьера защитного. Пришлось увеличить скорость и снова взяться за цепник.
Догнал, раскрутил оружие и обрушил на врага. А птичка оказалась сообразительной, с громким воплем разжала коготки и понеслась прочь. Волшебник камнем полетел вниз и… угодил прямо в лапы Сыроеда.
— Полагаю, мы не будем догонять крылатика с вопросом: "простите, вы тут что-то выронили?" — хохотнул я.
И вот мы вернулись назад, где нас с нетерпением ожидала белочка Ира. Наш мышезьяныш опустил своего седовласого сородича на землю, и тот метнулся к обломкам кристалла, начал собирать и судорожно засовывать в мешочек-амулет на груди, а когда закончил, поднял на меня глаза, полные боли и произнёс дрожащим голосом:
— Я бы поблагодарил вас, адвокат, за спасение моей жизни, если бы до того вы не уничтожили её!
— Ну, начнём с того, что свару не я начал, — я скрестил руки на груди. — И, признайтесь честно, хотя бы самому себе, если бы мой куб случайно не оказался антимагическим артефактом, разве вы не превратили бы меня во имя своей цели в червяка? Я уже не говорю о том, что ежели кто-то зачаровал бы вашего друга, разве не оторвали бы таковому злодею голову и не сыграли ею в футбол?
— Милосердие — хорошая штука, но крайне вредная для здоровья. И вообще, вы, чародеи и чародейки, уверены, что раз наделены могуществом, значит, типа самые умные и прозорливые и можете играть судьбами других существ, как детёныши кубиками, и всё за всех решать.
Так вот, милый мой, выяснилось, что есть ребята, способные показать вам огромный кукиш и послать на три весёлых буквы куда подальше. И если родители решили, что их ребёнку карьера волшебницы не подходит, значит, так тому и быть. Выучи хоть на старости лет, что слово "нет" означает то, что означает, и надо не мучить несчастных и преследовать их, а повернуться и отправиться на поиски другого ребёнка, чьи родители не так негативно относятся к магии.
— Но, этот детёныш — избранный! — воскликнул седой мышастик.
— Бред на постном масле, — я фыркнул. — Посмотри на своего сородича. Его десять лет готовили к тому, чтобы сделать адвокатом для монстров, внушали, что он особенный, и что? Два случайных человечка, один из которых — безмозглый идиот, совершенно случайно отобрали должность, и ещё, вот ужас-то, как-то ухитряются справляться со своими обязанностями, а так называемый избранный тихо рыдает в углу, утирая усы хвостом.
— Сила никогда не даётся просто так, — наставительно ответил волшебник. — Возможно, так было задумано с самого начала.
— Тогда прими как данность: с самого начала было задумано так, чтобы запереть магическую силу детёныша и тебя ещё кристалла лишить, чтобы покарать за гордыню. Вот скажи, что я не прав? — я сверкнул глазами на ушастого.
— Только эта мысль и удерживает меня от самоубийства, — выкрикнул старик.
— А вот это вообще напрасно, — я пожал плечами. — Ты же кудесник опытный? Опытный! Обучать стремишься? Стремишься! Вот и консультируй молодое поколение. Только тех, кто сами придут с соответствующей просьбой. Нет одной избранной, воспитай пятьдесят героев, чья общая мощь будет эквивалентна её. Проклятье, старый человек, а ума с маковое зёрнышко, всё подсказывать надо!
Я сплюнул и отвернулся от чародея.
— Послушай, — Ира кашлянула, — я, конечно, восхищаюсь твоей отвагой, но как ты решился так нагло вести себя с могущественным волшебником? Ведь не мог знать, что твой куб — антимагический?
— А чего бояться? — я пожал плечами. — Мы же где находимся? В моём сне или чем там это является. Так если всё понарошку, что может случиться?
— Ой, дура-а-а-ак! — Сыроед схватился за голову. — Нет, мы с этим психопатом точно сгинем однажды.
— Да ладно, нам, дуракам, знаешь, как везёт? — хохотнул я. — Сам же видел! — я легонько покачал цепник.
Сыроед не нашёлся, что ответить, и только вздохнул обречённо.