(1712 — 1784 гг)
К середине XVIII века часть металлургических заводов передали в частные руки. Проблема передачи заводов обсуждалось очень долго. Было много различных проектов передачи заводов. Берг-коллегия и правительство не собиралась оставлять в своем ведение такое количество заводов и не раз спрашивала указаний у государя, что с ними, заводами делать. 16 января 1720 года Петр ответил, что все должно оставаться по прежнему. Позже все казенные заводы передавались Берг-коллегии. В 1721 году Берг-коллегия отказывалась принять на баланс Алапаевский завод, в связи с его плохим состоянием. Татищеву советуют передать завод в частные руки. Однако Блиер и Татищев настаивают, что завод можно привести в порядок с минимальными затратами. На Алапаевсий завод начал претендовать приказчик Строгановых – Сидор Белопашинцев. Татищев предложил передать Алапаевский завод при соблюдении 14 условий. Так же предполагалась продать Каменский завод. Правительство, придя к принципиальному решению продать заводы, не смогло предложить выгодные условия для продажи. Предполагалась не только уплата стоимости завода в течение десяти лет, но и вносить в казну 1/5 произведенную продукцию. Переговоры между Белопашинцевым и Татищевым ни к чему не привели. В середине 1724 года Мануфактур-коллегия публикует регламент передачи заводов в частные руки. К тому моменту уральские заводы были реконструированы прибывшим сюда Генниным. Геннин, Блиер, Михаэлис, высшие чины уральского горного начальства, настоятельно рекомендуют продавать заводы не в одни руки, а компаниям из нескольких учредителей (промышленников или купцов). Сам Геннин собирался стать техническим директором в компании Турчанинова и Строгоновых, если им будут проданы Алапаевский и Синячихинский заводы. Берг-коллегия была категорически против его участия в компании. Передав заводы в частные руки, Берг-коллегия лишалась иностранных специалистов собранных с большим трудом, одним из которых был Вильгельм де Геннин.
Было учреждено ряд комиссий для обсуждения этих вопросов, после нескольких лет работы, к 1730 году был подготовлен проект передачи заводов в частные руки. Казенные заводы решено было передать в частное пользование на условном владении. Право предпринимателей распоряжаться продукцией заводов, как и самими заводами, было ограничено. Новым владельцам надлежало:
Укладная фабрика. («Описание Уральских и Сибирских заводов 1735» Г.В.де Геннин - М, 1937, стр. 267).
1) Всех специалистов, как русских, так и иностранцев, оставить на прежних местах, и без разрешения Берг-коллегии не отпускать их. Каждая компания должна была содержать школу по обучению специалистов. Крестьяне остаются на заводах.
2) Компания должна была обеспечить доставку к портам такого же количества железа и меди, которое поставляли казенные заводы
3) Компания свободно продавала железо и медь только, если она выполняла норму поставок в казну. У государства на тот момент был контракт на продажу с английскими купцами Вульфом и Шифнером на 200 тыс. пудов железа ежегодно.
Такие условия были выгодны для государства, которое становилось посредником между компаниями и английскими купцами. Казна покупая у компаний железо, по фиксированной цене и продавала его иностранным купцам. Таким образом предполагалось получить 10 коп. с каждого пуда железа. При чем в частные руки передавались не все казенные заводы. Олонецкие и тульские заводы, несмотря на убыточность оставались у государства. Это было связано, с тем, что в случае войны, они находились в непосредственной близости от предполагаемого театра военных действий (Турецкое направление, и Европейское направление). И их продукция шла на непосредственные нужды армии. А продукция уральских заводов шла главным образом на экспорт и частично на внутренней рынок. На подобное предложение правительства желающих не нашлось.
Со временем прибыль, получаемая с казенных заводов, падала. Это было связано с тем, что добыча руд и угля становилась все дороже. Леса вокруг заводов вырубались, а шахты и штольни становились все глубже. Поэтому передача части казенных заводов в частные руки было делом времени.
В 1739 году было предложено передать 11 казенных железоделательных заводов в частные руки на более выгодных для частных предпринимателей условиях. Только А. Демидов выразил желание купить Алапаевский, Синячихинский и Сусанинский заводы. Демидов признается в своих письмах, что заводы нужны ему из-за крестьян, работавших на этих заводах. Таким образом, из 11 заводов на 8 не нашлось желающих, боясь остаться с не рентабельными предприятиями, государство решило отложить передачу заводов в частные руки.
Придя к власти, императрица Елизавета Петровна подписала ряд указов в той или иной степени касавшихся металлургической промышленности. В 1754 году были отменены внутренние пошлины. Это уровняло стоимость доставки железа в Петербург частных заводов с государственными. Через три года императрица передает часть казенных уральских заводов представителям аристократии. В 1757 году Правительствующий Сенат по указу императрицы Елизаветы Петровны передает Алапаевский завод лейб-гвардии секунд-майору А.Г. Гурьеву, а 1759 году он просит увеличить число приписных крестьян, для расширения производства. Но уже 1766 году продает завод Савве Яковлеву.
К концу царствования Елизаветы Петровны экономическое положение Яковлева еще более упрочилось: с 1759 г. он берет в откуп (откуп — это исключительное право, предоставлявшееся государством за определенную плату частным лицам (откупщикам) на сбор каких-либо налогов, а также продажу конкретных видов товаров) все питейные сборы Москвы и Санкт-Петербурга, Ингерманландии, Кронштадта и Ладоги. Чтобы оценить масштабы откупной деятельности Яковлева, имеет смысл обратиться к истории появления откупной системы в России и ее роли в становлении отечественного бизнеса.
Откупы известны с древнейших времен как в Европе, так и в Азии. Откупная система получила широкое распространение в Древнем Иране (с VI в. до н. э.), в Древней Греции и Древнем Риме (с IV в. до н. э.). О первых откупщиках есть упоминания и в Библии, где они именуются мытарями (мытарь - откупщик и сборщик податей и пошлин в Римской империи).
В России откупная система была введена в конце XV - начале XVI веков. Получив широкое распространение в XVII веке, она включала передачу на откуп таможенных, кабацких, проезжих, лавочных пошлин, а также различных сборов – с бань, харчевен, мельниц, солодовен. Наиболее доходными статьями являлись кабацкие и таможенные сборы.
К середине XVIII века откупные контракты заключались на суммы, исчислявшиеся тысячами рублей, а откупные операции приобрели значение одного из важнейших источников накопления капиталов для купечества. Средний уровень прибыли от откупных операций определить достаточно сложно, однако, по данным сибирского губернатора Чичерина, в конце 60-х годов XVIII века откупщики, как правило, получали в качестве прибыли ежегодно не менее 30% от размера откупной платы. Доход же государства только от винных откупов составлял более 40% суммы всех налогов бюджета.
5 марта 1762 года Яковлев, компанейщик и обер-директор над питейными сборами, был пожалован Петром III в чин титулярного советника, а 20 апреля того же года – в чин коллежского асессора. Последнее давало ему право на получение потомственного дворянства.
Вскоре он получает откуп на все таможенные сборы на 10 лет. В начале царствования Екатерины II положение Яковлева пошатнулось. По одной из версий, в день всенародных гуляний в своих питейных заведениях он отказался бесплатно поить народ в честь восшествия на престол императрицы, чем вызвал народное недовольство, которое выразилось в уличных беспорядках. Об этом было доложено Екатерине. Яковлев впал в немилость, и в народе ходили слухи, что, в качестве наказания, ему была пожалована пудовая чугунная медаль «За скупость», которую он был обязан носить на шее по праздникам. На самом деле после окончания гуляний правительство потребовало отчет о количестве израсходованного спиртного и получило в ответ подозрительно большое количество бочек. Была назначена следственная комиссия, которая выявила, что на всех столичных складах не могло храниться такого запаса водки, какой был выписан откупщиком.
Савва Яковлевич Собакин (ставший впоследствии Яковлевым) — потомок государственных крестьян — родился 9 декабря 1712 году в г. Осташкове, из которого вышли также такие крупные петербургские купцы, как Апайщиковы и Резвые. Осташков славился своими рыбным, сапожным и кожевенным промыслами. Развитию кожевенного промысла способствовал прогон скота через соседние города Тверь и Новгород: по дороге часть скота забивали, что давало дешевое сырье.
С ранних лет Яковлев помогал отцу, заниавшемуся скотопромышленным делом. По семейному преданию, он пешком, «с полтиною в кармане и родительским благословением» пребывает в Петербург, где начинает с торговли вразнос мясом и рыбой. Лоточнику помог случай: его приятный голос услышала императрица Елизавета Петровна, чрезвычайно любившая вокальное искусство и жаловавшая людей, имевших хоть какие-либо способности к нему. По приказу Елизаветы разносчика назначают поставщиком припасов для императорской кухни. Это обеспечило определенный начальный успех. Обогащению помогло и то, что многие знатные вельможи, глядя на императрицу, поручили Собакину снабжать и их собственные дома.
Доменная фабрика. («Описание Уральских и Сибирских заводов 1735» Г.В. де Геннин - М, 1937, стр. 157).
Только широкой благотворительностью и раздачей разного рода пожертвований Яковлеву удалось смягчить гнев Екатерины, а затем и полностью вернуть ее благосклонность. Этому способствовало также то обстоятельство, что в год коронования Екатерины II Яковлев успел закончить обустройство внешнего вида церкви Успения Пресвятой Богородицы, возведенной на его средства. Чтобы увековечить столь знаменательное событие, на главный купол водрузили корону. Въезжая в столицу после коронации, Екатерина была приятно поражена, увидев корону на главном куполе первой церкви на границе города.
Яковлев начинает инвестировать капитал в горно-заводскую промышленность. Расчетливый предприниматель скупает не просто современные заводы, а лидеров отрасли — колыбель уральской железоделательной промышленности — Невьянский завод, затем одновременно с ним в 1769 году приобретает у Прокопия Акинфиевича Демидова еще пять заводов: Быньговский, Шуралинский, Верхнетагильский, Шайтанский и Верх-Нейвинский. Эти заводы достаются Яковлеву с землей, лесами, природными ресурсами и людьми, а сумма сделки составляет более 800 тысяч рублей, что превышало их реальную стоимость в 4,5 раза. По контракту Яковлев выплачивает П. А. Демидову 200 тысяч рублей, а остальные 600 тысяч обязуется погасить в течение пяти лет.
Помимо заводов, новому владельцу досталась и готовая продукция, которую он приобрел с «уступкою» по 20 копеек с рубля. За Демидовым оставались только наличные деньги, имевшиеся в заводских конторах. Сделка для П. А. Демидова была выгодной. Невьянский завод, построенный за 11 800 рублей (1702 год), в 1767 году оценивался уже в 73 598 рублей. Общая же стоимость всех проданных заводов достигла к 1769 году 177 119 рублей.
Несмотря на столь завышенную стоимость сделки, она была выгодна и Яковлеву, если учесть, как остро в крепостнической России стоял вопрос обеспечения крупного частного производства рабочей силой. Кроме производственной базы Яковлев приобретает несколько тысяч крепостных, и старые предприятия поставляют впоследствии рабочие кадры его новым заводам: Режевскому, Ирбитскому, Верхне-Синячихинскому, Верх-Нейвинскому, Верхне-Алапаевскому.
Впоследствии проблема с рабочей силой была решена окончательно. Благодаря покровительству князя Потемкина, предприниматель в 1777 году получает потомственное дворянство, что давало право покупки крепостных. Подчеркнем, что получение Яковлевым потомственного дворянства было очень весомым доказательством успешности его предпринимательской деятельности.
На протяжении всего XVIII века купеческий социальный статус был несопоставим с дворянским, что побуждало богатых купцов к получению дворянского звания. Это стремление было обусловлено, помимо всего прочего, желанием владеть крепостными деревнями, а
Доменный цех. («Описание Уральских и Сибирских заводов 1735» Г.В.де Геннин - М, 1937, стр. 491).
Клеймо Демидовских заводов.
также общей экономической ситуацией, не гарантировавшей устойчивого положения предпринимателя.
В России не существовало закона, предписывавшего жаловать дворянство за успехи в предпринимательской деятельности, однако предприниматель мог стать дворянином в ответ на собственное ходатайство властям с прилагавшимся подтверждением всех его достоинств. При этом полученный чин довольно редко давал права потомственного дворянства. Чаще всего предприниматели удостаивались звания только личного дворянства. Так, в 40-50-х годах XVIII века подобным званием были награждены за развитие бизнеса и образцовое содержание принадлежавших им предприятий, владельцы полотняной и шелковой мануфактур в Москве С. Нахимов и А. Милютин, купец К. Матвеев, ярославский промышленник И. Затрапезнов (у которого Яковлев в 1764 году купил Ярославскую Большую мануфактуру), суконный фабрикант И. Дряблов.
Получение Яковлевым потомственного дворянского звания указывает на то, что он действительно являлся купцом и предпринимателем всероссийского масштаба.
Хозяйственная активность, поражавшая своей экспансией современников, делает Яковлева обладателем всероссийского брэнда — демидовского соболя. Это клеймо, на котором был изображен соболь и выбито слово «Сибирь», славилось не только по всей России, но и далеко за ее пределами: в Англии, Швеции, Голландии. Данный знак высочайшего качества железа просуществовал вплоть до 1917 года.
Вместе с демидовскими заводами, в 1769 году Яковлев скупает предприятия графа С. П. Ягужинского, Холуницкие заводы генерал-прокурора А. И. Глебова, а в 1774 году за 200 тысяч рублей Верх-Исетский завод графа Воронцова — и становится владельцем более 20 металлургических предприятий. Масштабы его деятельности легко оценить, если учесть, что к началу XIX века предприятий в этой отрасли было чуть более 90. К тому же заводы Яковлева являлись не только лидерами по технической оснащенности, технологии и организации производства, но и представляли довольно мощные по тем временам предприятия. По выплавке чугуна самым крупным был Невьянский завод (до тысяч пудов в сутки), за ним шел новый завод в Реже. На каждом из этих заводов было занято до 300 цеховых работников. Помимо постоянных работников в цехах также трудились рудокопы, каменщики, дровосеки, плотники, углежоги. Ряд заводов со временем был им реорганизован. Большое внимание уделялось возведению плотин и строительству домен.
Уральский регион многим обязан Савве Яковлеву, который, продолжая дело известных предпринимательских родов России, развивал и строил железоделательные и медноплавильные заводы и способствовал дальнейшей эксплуатации местных рудников.
Яковлев знал экономику России, хорошо разбирался в политическом и общественном устройстве, понимал язык, нравы и обычаи других сословий. Его слава связана не только с огромным состоянием, но и с выдающимися заслугами в развитии отечественного производства (наследники Саввы Яковлевича считались самыми крупными русскими заводчиками). Его роль в становлении тяжелой промышленности трудно переоценить. Благодаря уральской металлургии, в развитие которой немаловажный вклад внес герой нашего повествования, Россия стала державой, экспортирующей промышленный металл (железо и медь) в Англию и другие страны Европы. Скончался Савва Яковлевич Яковлев в 1784 году.
Савва Яковлев активно наращивал производство. В 1767 году на заводе была построена новая доменная печь, плотина была существенно расширена. Теперь ее длина была 100 саженей (213,4 м), ширина по основанию 27 саженей (57,6 м), а по верху 12 саженей (25,6 м), в высоту плотина достигала 16 аршин (11,4 м). За счет этого удалось увеличить суточную выплавку чугуна до 400-500 пудов. Передел столь большого количества чугуна потребовало постройки новых заводов. В 1769 году построили Верхнесинячихинский завод, в 1779 – Верхнеалапаевский. Все эти заводы составили мощный горнозаводской комплекс, во главе которого стоял Алапаевский чугуноплавильный завод. После смерти Саввы Яковлева, Алапаевские заводы, по наследству достались его сыну Сергею.
Во время Пугачевской Войны 1773-1775 годов Алапаевский, Нижнесинячихинский, Верхнесинячихинский заводы были превращены в настоящие оборонительные
Молотовая фабрика. Гравюра из книги И.А. Шлаттера «Обстоятельное описание рудноплавильного дела» (Т II, СПб, 1765).
пункты. Заводская контора не жалела денег на оборону завода. На военную охрану и строительство оборонительных сооружений Алапаевского завода было потрачено 2038 рублей. На охрану Нижнесинячихинского завода потратили 37 рублей. На это было несколько причин. С продвижением войск повстанцев Алапаевский и Нижнесинячихинский заводы подготовились к обороне. Нежелание мастеровых завода перейти к повстанцем связана с условиями и оплатой труда. А крестьяне завода оставались личносвободными. На заводах Саввы Яковлева рабочие получали довольно не плохие деньги и поэтому крестьяне и мастеровые завода активно участвовали вместе с войсками в разгроме восставших.
В 1797 году завод осматривал действительный член Берг-коллегии Иван Филиппович Герман. Вот что он пишет – «имелись: доменная фабрика с двумя доменными печами (одна из них была «не в действии»), три молотовых фабрики: кричная с 4 кричными горнами и 2 кричными молотами, якорная с 8 горнами и 4 молотами, сталеделательная с двумя горнами для укладу и стали и одним молотом; медеплавильная фабрика с двумя плавильными печами и одним гармахерским горном; числилось 6 медных и 13 железных рудников. Доменные печи были низкие, высотой в 13 аршин (9,2 м), на лучших уральских заводах — 18-19 аршин (12,8-13,5 м). Мастеровых и работных людей находилось 645, к заводам приписано крестьян 10342 души мужского пола».
Вообще, в комплексе Алапаевских заводов Яковлева значительную роль играл наемный труд. В период с 1799 по 1803 гг. вольнонаемных рабочих насчитывалось 370 до 400 человек. На Алапаевском заводе было 268 казенных мастеровых, а вольнонаемных 150-180 человек, то есть до 41%. Среди заводского населения заводов присутствовало социальное расслоение. Мастеровые, занятые на непосредственном производстве металла, имели достаточно высокий заработок. Их работа требовала определенных знаний, навыков и умения. Заводчики заинтересовывали таких рабочих сдельной оплатой труда. Получалось, что заработная плата прямо пропорционально зависела от объема произведенной продукции. Другая, большая часть рабочих, была занята на менее оплачиваемых отраслях производства, таких как заготовка леса и угля, транспортировка продукции и другое. К тому же их работа была сезонной. Поэтому многие рабочие вели свое собственное хозяйство, для обустройства которого брали у заводской конторы деньги в долг. Очень часто они не могли расплатиться вовремя и попадали в кабалу. С 1770 по 1801 год 74 крестьянина Алапаевского завода имели долг в размере 16 839 рублей. На Нижнесинячихинском – у 19 крестьян – 5 366 рублей, Верхнесинячихинском – у 143 крестьян – 51 799 рублей.
В Государственном архиве Свердловской области есть одно дело, которое дает некоторое представление о том, когда и как на Алапаевских заводах появились вольнонаемные крестьяне. Вольнонаемный рабочий Ныркин Архип в конце XVIII века просил у
Интерпритация молотовой фабрики по гравюре из книги И.А. Шлаттера «Обстоятельное описание рудноплавильного дела» (Т II, СПб, 1765).
Екатеринбургской конторы судных и земельных дел разрешения переселиться государственным крестьянам Алапаевского завода на прежние места жительства. Он обвинял заводскую контору в том, что она незаконно удерживает крестьян на заводах. На что заводская контора ответила, что крестьяне заселились по собственному повелению и правительством это не запрещалось. А сибирский губернатор Чичерин своим распоряжением, от 12 апреля 1773 года разрешил принимать государственных крестьян, ямщиков и посадских людей по вольному найму. Заводская контора давала крестьянам деньги в долг для уплаты государственных податей и на собственные нужды, заключив перед этим с ними договор найма сроком на 5 лет, и пока крестьяне не выплатят свои долги их отпускать не нужно. Алапаевская заводская контора указала, что при переселение крестьян с заводов, произойдет остановка заводского производства, и казна потеряет существенную прибыль, получаемую в виде налогов с произведенного чугуна. В связи с этим было решено оставить крестьян на прежнем месте жительства.
Заводской поселок в 1781 году преобразован в уездный город Алапаевск, в 1797 переведен в разряд заштатных городов. В конце XVIII - начале XIX века завод находился в состоянии застоя. Из описания завода, сделанного в 1807 году берг-инспектором П. Е. Томиловым, видно, что на рубеже XVIII-XIX веков в нем произошли значительные изменения в сторону сокращения производства: не действовала медеплавильная фабрика, из числа действующих исчезли якорная и сталелитейная фабрики. На заводе находились каменная доменная фабрика с одной доменной печью, при ней – четыре чугунных цилиндрических меха, вторая домна была уничтожена.
Из проплавленной руды получали чугуна от 50 до 55 %, в среднем – 52 %. В каменной кричной фабрике помещались 4 кричных горна, снабженные цилиндрическими чугунными мехами, и 4 кричных молота; выковывалось полосовое железо шириной в 3 дюйма (7,62 см) и толщиною в 1/2 дюйма (1,27 см). На плющильной фабрике находились два дощатых стана и нагревательная печь. Также имелись небольшая фурмовая (литейка), толчея для толчения руд, кузница, слесарная, лесопильная мельница. Заводские механизмы приводились в действие 11 водяными колесами. Рудники находились на расстоянии от 3 до 25 верст, руда залегала в больших пластах в желтом песке, черной и охристой земле, летом добывалась открытым способом, в зимнее время – штольнями и шахтами глубиною до 12 саж (25,6 м).
При заводе числилось: крепостных мастеровых, «данных от казны» – 351 душ мужского пола, собственных крепостных – 20 душ, к заводам приписанных государственных крестьян – 9 891 душа мужского пола.
В 1826 году завод перенесен на новое место – на реку Нейву, на одну версту от прежнего местонахождения, и стал называться Нейво-Алапаевским.
Оборудование старого завода было демонтировано, заводской пруд спущен в 1909 году. Основным видом производства на Алапаевском заводе становиться выплавка чугуна, а перековка всего полученного чугуна в железо не хватало производительных мощностей. Построить более мощные производственные мощности тоже не представлялось возможным из-за маловодия заводского пруда. В связи с этим обстоятельством было решено построить дополнительные предельные заводы.
Железо, полученное с завода, доставляли в Петербург речным транспортом. Специально для отправки продукции с Алапаевского и Синячихинского завода была построена Курьинская пристань, когда как караваны с продукцией других Уральских заводов отправлялись с Уткинской пристани. На протяжении двух столетий, в XVIII и XIX веках, транспорт был наиболее слабым и уязвимым местом горнозаводского Урала. Отдаленность от морей, центра страны, других промышленных районов, оторванность и замкнутость края затрудняли транспортировку продукции железоделательной промышленности на внутренний и внешний рынки, замедляли оборот капитала, удорожали себестоимость изделий, отрицательно сказывались на социально-экономическом, технико-технологическом и культурном развитии региона.
Главными и почти единственными транспортными средствами края до конца 70-х годов XIX века, до постройки в 1878 году Уральской горнозаводской железной дороги, были водные пути и гужевой транспорт. Все многочисленные внутризаводские и межзаводские перевозки, подвоз руды, угля и других материалов к заводам, грузов к пристаням — производились гужевым транспортом. Доставка заводской продукции в центральные районы страны осуществлялась один раз в год — весной, посредством примитивного сплава караванов барок с железом по рекам Чусовой, Каме, Белой, Уфе и Вятке.
Чертеж железоделательного завода Ремезова («Служебная чертежная книга» С.У. Ремезов, 1635 г.)
Перевозка железа с Урала в Петербург и Москву, по речным путям была очень серьезным делом. Помимо вложения значительных денежных средств требовалась очень большая налаженная инфраструктура. Это и постройка многочисленных судов, четко организованный аппарат, склады в важных пунктах и труд сотен людей.
Начальной точкой отправки каравана были пристани реки Чусовой, Уткинская, куда по легкому зимнему пути свозили железо, и Курьинская куда привозили железо с Алапаевского и Синячихинского завода, где происходила погрузка железа на суда. Далее караван спускался по Каме к Волге, при помощи бурлаков его поднимали до Твери и оттуда по реке Тверце и Вышневолоцкому каналу отправляли к Новгороду, а оттуда уже к Петербургу. Если же часть груза предназначалось для отправки в Москву, то тогда часть судов отделялось в Новгороде и следовало по Оке до Коломны, или же в верховье Волге, в устье ее притока Дубны гужевым способом отправляли в Москву. Судовой караван проходил свой путь чаще всего около полутора лет.
Отправляли караван весной, в апреле, когда уровень воды в Чусовой был наиболее высок. Осенью караван достигал Твери, где останавливался на зиму. В Твери во время зимовки происходила подготовка к отправке с Урала нового каравана, часть приказчиков отправлялась обратно на Урал. Зимовка в Твери длилась в среднем шесть месяцев, с середины октября по апрель. Следующей ключевой точкой был Вышней Волочок, от него путь был очень трудный. В Вышнем Волочке начинался знаменитый канал, построенный Петром Великим. Поход по каналу и далее через Боровицкие пороги был очень труден, за успешный проход лоцманы получали дополнительно сверху. Лоцманы менялись на перегонах от Вышнего Волочка до Ношкинской пристани, оттуда – до Басутинской пристани, там нанимались новые, которые вели караван через Боровицкие пороги. Затем караван достигал Великого Новгорода. От туда через Ладожские пороги, еще одно очень опасное место, железо попадало в столицу. А из столицы уральское железо активно продавалось в Англию и США.
Обслуживанием караванов были заняты: частично крепостные крестьяне, частично вольнонаемные, причем платили им одинаково. В 1720-е годы караваны водили купцы или богатые крестьяне Демидовых, Строгановых и Осокиных. Они и набирали караванных работников и расплачивались с ними выделенными казенными деньгами. А казне оставалось лишь нарядить приписных к зимней возке продукции и выделить солдат в караванную команду. Но с 1731 года ситуация немного меняется, казенный караван начинают водить кто-нибудь из горных офицеров. Известный исследователь Уральской промышленности Вильгельм де Геннин в своей книге «Описание Уральских и Сибирских заводов» приводит данные, сколько денежных средств тратилось для отправки каравана с железом в Петербург. Всего с 1720 по 1734 годы было потрачено 806 648 рублей 76 копеек.