http://www.proza.ru/2015/12/03/185
- Ведьмой?! - вздрогнула Настя. Почти прошептала жалобно: - Да что говоришь ты?
- Испугал я тебя, Настенька? - взял он ее пальцы в теплые свои ладони. - Не надо, не бойся, верь мне, Краса моя Ненаглядная.
- Я верю, - одними лишь губами, бессильно проговорила она. - Коль ты - погибель моя, пусть так... Напусти на меня чары, опутай... И погибель мне сладостна будет.
- Не погублю, добра тебе хочу. Опять слово тебя испугало. Не слово, а бессмысленное понятие, которым люди его наполнили. Потому, что сами пугались того, что выше их понимания. Ведьма - ведающая. Ей доступны древние тайные знания - это пугает других, темных. Ведающие - связь миров. Ведовство запредельно, необъяснимо. И шаг в него - опасный шаг, сделать его дано лишь немногим достойным. Наверно, имели к этому отношение и мои сородичи, как я сейчас. Послушай вот, это родилось среди людей:
Меня везли в железной клетке
Сквозь озверелую толпу.
Бросали камни и проклятья,
Вонзали взоры в наготу.
И дети грязною гурьбою
Бежали на меня смотреть.
Истошно женщины визжали,
И все кричали: "Ведьме - смерть!"
Мне не могла помочь природа, -
Меня избавить от цепей.
И площадь, полная народу,
Дышала мукою моей.
Тогда... взглянула на толпу -
Все пали ниц, дрожа от страха,
И там, где прожигал мой взгляд,
Змея рождалася из праха! *
- Я не знаю, каким озарением пришли сии смутные строки к женщине. Она услышала их во сне и сама не поняла полного смысла. Теперь молчи. Не жду поспешного ответа. И не терзайся в поисках его - он придет сам. Смотри-ка, - указал он рукой и рассмеялся.
- Что это? - не поняла Настя, глядя на темное облачко, бегущее впереди, поодаль от них.
Экое диво - ветер пыль гонит! И вдруг поняла, что давно уж видит этот маленький пыльный вихорь, а он не рассеивается, и ветер аккурат дорогой его ведет, на поле не переносит.
- Сюда иди! - негромко позвал Змей. И к стремени его подскочил Анчутка. - Теперь что удумал?
- Весть несу о Красе Ненаглядной! Дорогу долгожданной очищаю! - А сам украдкой в глаза Змею глянул - чего ждать? Серчает ли еще?
- Угомону на тебя нет, - голос не ласковый, да все ж без гнева, не опасный. - И что же? Есть кого с пути гнать?
На короткий миг углядела Настя колебание в глазах-угольках. И поняла причину: сказать, что некого - так к чему его стража? А бесенок, совсем уж изготовившись ответ держать, уставился вдруг на нее, даже рот прикрыть забыл.
- Что с тобой? - привел его в чувство голос Змея.
- Хозяин... обмануть при ней не могу!
- Так-то тебе, - блеснул победной улыбкой Змей. - Это тебе не со мною лукавить. А рот ты все же закрой. Да расскажи, как ночь прошла?
- Все тихо, на диво. Правда, с вечера полевик принялся было пшеничное поле катать. Да невзначай двуедушника потревожил. И затеяли они ругаться. Вот уж я повеселился! Потом лярвы дитю спать не давали - баба-дура пеленки сушила да позабыла до заката с плетня убрать. Ну, этих ночницы живо уняли. Еще мужик от кума шел - мавки морок на него навели, закружили, от дома к лесу повели. Но там леший не дал им баловАться - зачем ему в лес на всюё ночь пьяный мужик? Одно беспокойство. Шумнул, пугнул лешак, у того живо просветлело в мозгах. Апосля полуночи же и не ворохнулся никто, - и вдруг на Настёну опять воззрился: - Так ведь это она! Краса Ненаглядная! Она ведь после полуночи к нам пришла! Силы недоброй нечисть лишила!
- Довольно. Ступай теперь, отдыхай. Сам видишь, не надобно Красе Ненаглядной твоё бдение. - К Насте повернулся. - Правду он сказал. Такая сила в тебе, Настя, что от одного лишь появления нечисть утихла. А ведь ты вовсе никакого старания не приложила. Здесь будут у тебя друзья, слуги верные. Укрепишь их любовью и чистотою своей, и далеко, по многим мирам понесут они свет твой. А где светло, там тьма по щелям жмется иль вовсе рассеивается. Ты нужна здесь, Настя.
Она подняла голову, долго в глаза его посмотрела. Да не нашла того, что искала. Тогда, взор отведя, спросила:
- А тебе... нужна ли?
Промедлив мгновения, он протянул руку, за подбородок тронув, заставил ее опять голову поднять.
- Не хотел еще говорить об этом. Да назад уж поздно. Ты знаешь тягость одиночества, Настенька. Я был одинок целую вечность... устал. Будто и много вокруг, да скорее слуги - равного нету. Когда мы устаем, мы уходим из жизни, сами, своей волей.
Испуганно вскинулась Настя.
- Погоди. Хочу, чтоб знала - уход вовсе не пугает. Люди зря трепещут пред смертью, смерти нет.
- Неужто узнала я тебя для того лишь, чтоб проститься навечно?!
Он покачал головой.
- Коль не захочешь ты свой мир оставить, всю твою жизнь буду рядом с тобою. Незримо хранить тебя буду. Век человеческий недолог. Твой последний день будет моим последним. Но если придешь в мой мир, все будет иначе.
- Но век мой и вправду недолог...
- Здесь ты равна мне.
- И не станешь ты о смерти помышлять?
- Настя... Оказывается, любовь - это как новое рождение.
Она молча смотрела в его глубокие, больные глаза. Голос его стал тревожным, будто в ее силах было в нем усомниться:
- Ни словом не лукавил с тобою. Ты нужна здесь... Но, может, более всего ты нужна мне.
Еще не знала Настя, что ответит ему. Но душе ее уж ведомо было, что слита она воедино с другой, глубоко любящей и страдающей. И что уже никому и ничему не под силу разделить их.
------------------------------------
* Стихи Натальи Мареевой
Конец