Ночью меня разбудил ветер. Он тихо и прерывисто завывал в кромешной тьме. Потом голос его стал грозным и превратился в рокот. Там, где-то за невидимыми полями, отвечала ветру тайга.
Люди говорят, что раньше таких ветров не было. Тайга стояла плотная и монолитная. Она сдерживала ветры.
Стенка на стенку они боролись. И только самые старые деревья падали, выворачивая огромные корни выше человеческого роста.
Но вмешался человек, он стал бездумно, не жалеючи, делать вырубки в лесах.
В тайге образовались сквозные коридоры. И ветры гуляли по ним, как по трубам духового оркестра. Какой-то дирижёр взмахивал волшебной палочкой. Прилетали ветры. Тайга начинала стонать и рокотать на все голоса.
К утру голос ветров стал мягче, словно они устали. И я подумала:
- Пришла метель. Утром занесёт тропинки к дороге и к бане. Будет много работы. Хорошо, если утихомирится метель. А если нет, бесполезно чистить от снега тропинки. Вот поэтому, крестьяне умно строили свои дома и дворы для скотины.
Большая двухэтажная изба-пятистенок строилась с расчётом на многочисленную семью. Её называли летник. А впритык к ней строили избушку, которая именовалась зимовкой. И дров надо меньше, и теплее в зимовке. И сенник, располагавшийся наверху двора, а внизу под сенником хлев для скотины - всё было под одной крышей. И метель не страшна.
Под крышей в дровянике запас сухих дров, который готовится прошлой зимой. Под крышей же, в сеннике запас сена для скотины. А в подполье или в яме подполья запас овощей, варений и солений.
Сейчас таких домов осталось мало. Если за домом не ухаживать, не отапливать его, не латать крышу, он постепенно разрушается.
И у меня в подполье лежат мной выращенные и окученные, и выкопанные больше сорока вёдер рассыпчатой картошки, больше тридцати кочанов капусты, моркови не одно ведро и свёкла. А в холодной кладовке банки с солёными огурцами, которые так хороши с горячей картошкой. Банки и кастрюлька с солёными рыжиками. На полу и на полках банки и баночки с вишнёвым, калиновым, малиновым, черничным и смородиновым вареньем. Особо любуюсь морошкой в собственном соку и пареной в печи брусникой. И всё это не съедалось бы, если бы не приезжали в гости дети и внуки.
Кроме того ещё клюква ждёт своего часа в больших коробках на веранде. Я так и не успела всю её перебрать. И она лежит, уже подёрнутая морозом, а между ягодками шам: мшинки болотные, иголочки мелких ёлочек, травинки тоненькие. Всё это напоминает мне трудные и радостные осенние походы в болота.
А утро меня удивило косыми каплями дождя на окнах, заметёнными мокрым снегом тропинками.
И, потеряв свои силы, ночные ветры лениво помахивали в окно ветками старого вяза сквозь размытые стёкла. Вот тебе и декабрь.
фото автора