На дальних берегах земли Русской это было, на полуострове славном одном. Давно ли, недавно ль - про то неведомо; да это и не столь важно. Важно, что было!
Так вот. Жил-был в тех краях один человек посадский, Макар Царев, с женою своею, Оксаною. Сына супруги растили, Ерофея.
Вырос Ерофей красавцем писаным - широкоплеч, высок, силен; лицом пригож да норовом весел. Пришло время Ерофею Родине послужить - в войско вступить.
Как водилось в тамошней местности исстари, воевода Ерофею бумагу прислал, где четко прописано: такого-то числа, в такое-то время надлежит Ерофею в военный приказ явиться да пред воеводой предстать. Смотр будет, лекари свои да заморские вердикт вынесут - годен Ерофей в войско али наоборот.
Заголосила Оксана,затуманились очи ее слезьми горючими... Жалко дитятку-то в войско отдавать! Хоть и ненадолго, а жалко! Родный ведь...
Прикрикнул на нее муж: цыц, баба! Неча тут сырость разводить! Должон Ерофей родине послужить - и точка! И слово крепкое отцовское Ерофею сказал. Наказ, значит, сделал. И на службу Отечеству сына благословил.
Что и говорить, смотр в военном приказе Ерофей прошел сразу. Таких молодцев, как он, нечасто лекари тамошние лицезреть могли! По всем статьям годен!
Воевода бумаги Ерофеевы просмотрел да и речет:
- Ну вот что, ратник! Давай-ка, сбегай в бумажный приказ - тебе пачпорт заменить надоть. Двадцать годков тебе завтрева стукнет! По закону - менять пачпорт надоть!
И на рассвете Ерофей в приказ бумажный отправился.
Приказы оные по всей Руси-Матушке водятся; в строениях разных размещаются - то в палатах белокаменных, то в подвалах домов доходных... Суть-то ихняя с добром была задумана - чтобы людишкам документы помочь выправить всякие-разные... А на деле-то все навыворот завсегда и выходило! Видать, сила нечистая дюже полюбляет в приказах бумажных селиться! По душе бесовщине над людишками потешаться! Потому как, в приказ за бумагой какой зайдя, ох как нескоро человек оттеда выбраться может! И день, и другой, и месяц Нечистый ходока по кельям приказным водит, водит… Бывалоча, разойдется Бес - и по два-три года людишки по коридорам тамошним бродят-маются... О как!
Да и это ишшо не все... Много люду приказного души свои Дьяволу продало, ох, как много! Так и пособничают рогатому! Придет, бывало, какой-никакой человечишко за справкой там али за подписью - дак так его приказные мурыжить начинают, что иной раз и сам Сатана-Дьявол удивляется! Моя, мол, школа, но ученички-то учителя порой за пояс ловко затыкают!
Ну, это все присказка была. Сказ - вот он. Токмо начинается...
Пришел, значицца, Ерофей в приказ бумажный. Келью нужную без труда отыскал. В двери постучал, вошел, поклонился бабам приказным, что в келье оной бумаги перекладывали, да и речет:
- Доброго здравьица! Мне бы пачпорт заменить - двадцать годков стукнуло, да через неделю в войско иттить надоть! Вы уж, любезные, посодействуйте-помогите!
Бабы приказные на добра молодца глаза подведенные вылупили, узенькие лобишки наморщили, да кааа-аак гаркнут:
- Ишь, прыткой какой! Скоро токмо блохи скачут-множатся! Пачпорт две седьмицы делацца! Иди-ко ты пошлину сплати сперва!
- Бабоньки-красавицы! - Ерофей речет. - Каки-таки две седьмицы?! Мне воевода всего седьмицу сроку дал! Не успею - Родине служить не пойду! А мне этого никак нельзя: я уж благословенье батюшкино получил!
Бабы приказные накрашенные губы искривили-изломали, да как гаркнут голосищами визгливыми:
- А ну, прочь пошел! Ишшо перечить нам смеет!
Взъярился тут молодец Ерофей:
- Ах, так?! На мои слова приветливы да просьбу скромную вы вот так отвечаете?! Ну, быть так! Пойду к набольшему вашему!
И пошел. А набольший ихний мужик справедливый да толковый был. В звонок позвонил, баб приказных выругал, да приказал добру молодцу пачпорт в два дни выправить.
Заскрипели бабищи зубами вставными, а перечить набольшему не могут.
- Будет исполнено, барин! - прошипели хором.
Набольший Ерофею подмигнул ласково, да и уехал - у него отпуск случился на следующий день.
А бабы приказные злобу великую на добра молодца затаили. Мол, пошел, набольшему нажалился…
И не стали приказ набольшего выполнять. Из вредности. Да из зависти. У них-то детки коросливые да чахлые повыросли, и в войско их не взяли - забраковал воевода; вот зло их и взяло при виде Ерофея-то...
Два дни прошло - Ерофей снова в приказную избу явилси.
Окаянные фурии зубы вставные оскалили, и рекут ехидно:
- А нетути тебе пачпорта, Ерофей! Потому как не сделали мы его! Не готов ишшо!
Ерофей - к набольшему: время-то идеть! А келья набольшего на замок амбарный закрыта: хозяин в отпуске, а заместо его другой приказный сел. Да в разъездах все, в разъездах...
Делать нечего - Ерофей на воеводин двор отправился. Так, мол, и так, речет, нетути пачпорта мово, потому как бабы приказные козни мне строить начали. Ох, и осерчал воевода! В звонок позвонил, словами приказных страшными ругал, каторгу сулил! Повелел временную справку Ерофею выдать.
Снова Ерофей в приказе бумажном. Скрипят зубами бабы, аж судорогами исходят от злости. Выдали справку. Да нарочно номеров нужных в ей не проставили... Воевода головой покачал-покачал, зубом цыкнул, да вновь Ерофея в приказ бумажный и послал! За пачпортом, и точка! А нехай дают!
А тут ишшо беда приключилась нежданная. Соседнее царство подлое пакость сделало: взяли мужики тамошние и свет электрический на полуостров отключили! Темно стало, тырнет пропал... В общем, в языке русском слово непечатное для характеристики событий оных есть. Но нельзя его в сказ печатный вставить. Потому и назвали это явление препаскудное – светоотключение, стало быть - словом заморским «форс-мажор».
И бабам приказным так слово заморское полюбилося, что они всем ходокам его и стали гутарить налево да направо. Человечишко–то карту фотографическу на пачпорт месяц назад им принес, а они ему: «Форс-мажор у нас! Не могем пачпорт твой сделать!» Другой человечишко за бугор ехать сбирается, без загранпачпорта дороги ему не будет; ужо и бумаги все собраны два месяца как, а бабы приказные и ему форс-мажором в рыло тычут! Вот и Ерофею сказано было фуриями приказными: форс-мажор! Тырнет отсутствует! Никак не могем! И все! И не ходи!!!!
Приуныл было добрый молодец, ниже плеч буйну головушку повесил. Макар и поспрошал детинушку: что, мол, стряслось? Что кручинен стал? Ерофей с батюшкой и поделился горем своим.
Другого дня Макар в бумажный приказ сам пошел. Вежливо так, ладно с бабами приказными разговор завел,помочь просил. А бабы-то приказные знамо каки уросливы: ну Макара гнобить! Ты, дескать, орясина, законов не знашь; и тырнету у нас нетути; и форс-мажор тебе во все печенки! И все, и не ходи!!!
Ну, Макар Царев тож не пальцем деланный был; не первый год землю топтал… Сверкнул глазом черным на баб приказных, да и дверь прикрыл в их келью аккуратно – штукатурка маленько с потолка токмо и посыпалась… Пошел Макарушко к набольшему. А набольшего-то и нетути; заместо его другой приказный сидит – ростом пониже, ногами пожиже, плешью помощнее…
Изложил,значит,Макар дело свое, а приказный, что заместо набольшего, и речет:
- Не мое это дело! Мне вообще все едино: пойдет Ерофейко твой Родине служить, али нет – нету тырнету, форс-мажор кругом! Поди прочь, мужик, не мешай бабами приказными командовать!
Осерчал Макар. Гневно брови черные сдвинул, посмотрел нехорошо на приказного…
- Кабы мошну полну денег я тебе принес,крыса канцелярская, ты б по-другому меня привечал! Ну, погоди у меня! Будет у тебя форс-мажор личный и вечный!
И домой пошел. Оксане своей все, как есть обсказал. И решила Оксана сама в приказ бумажный пойтить.
А Ерофея меж тем воевода в стольный град увез с другими ратниками – на смотр большой. Ничо, что без пачпорта – авось, пронесет...
Ан не пронесло! Столичный воевода пачпорт просит, без никаких!
Дал знать Ерофей родным про то. Пришла Оксана в приказ бумажный. А бабы приказные как начали ей на Макара жалиться! Какой он грубый да невежливый! Да тут и приказный, что набольшего заместо, подоспел! И туда же – мол, супружник ваш тут всех наобидел-наоскорбил!
Нахмурилась Оксана. «Я сюда не споры-разговоры говорить пришла! Ерофей в стольном граде ужо! Где пачпорт евонный?! Ужо три дни, как тырнет дали! Электричество ужо неделю как есть! Ежели пачпорта чичас не будет – ужо я вам! Сатана отцом родным покажется!!!»
И так бабы приказные Оксаны убоялись, что одна под стол полезла – дескать, за бумажонкой упавшей; а другая вообще в келью соседнюю по стенке поползла. Приказный, что заместо набольшего, тут и речет:
- Готовый пачпорт Ерофеев! Надоть его в стольный град доставить с холопом нашим, да Ерофею и передать!
- Добро! – Оксана речет, - добро! Где холоп оный?
А под окошком сидело Чудо-Юдо,обрюзгло да бесформенно; зенки свои бесцветные на Оксану вылупивши.
- А вот и холоп! Ему и пачпорт везти! – на него приказный Оксане указал перстом, и был таков…
Токмо холоп заковырист оказалси! Он набольшего свово в грош, видать, не ставил!
- Я вам тут не извошшик! Никого искать в стольном граде не стану! Поймает Ерофей меня – быть так, пачпорт отдам! А не поймает – не иттить ему Родину защищать! – и дверьми бахнул.
Делать неча… Оксана Макарушке свому вечерком и речет:
- Давай, Макарушко, кума нашего, Ивана кличь! У его конь борзый имеется, из ноздрей дым валит, грива огненна; скок скакнет – сто верст пройдет! Садитесь-ко вы с кумом Иваном на коня борзого, да в стольный град и скачите – надо бы холопа приказного в пути перенять, да с Ерофеем свести, да пачпорт Ерофею и вручить!
Делать неча. Покликал Макар кума Ивана; тот мужик понятлив, расторопен; вмиг коня седлал – да и поскакали в стольный град.
Да с дороги Макар Оксане и звонит: а скажи-ка мне, супруга моя дражайшая, а что за колесница-то у холопа будет? Да где его встренуть бы нам, а?
Оксана снова в приказ бумажный пошла. Да к приказному, что заместо набольшего был. А то в ответ – знать не знаю, ведать не ведаю! Я в конях да в колесницах не сведущ; холоп тот мне не подчиняется никак, потому как гад он злопакостный и окаянный увалень; скажу токмо, где ждать его можно! И место тайное назвал… Да, ишшо фасон колесницы холоповой обсказал: мол,масти белой, могуча, колесо у ей сзаду прилеплено, а на колесе оном буквами заморскими слово «Patriot» писано, да спереди три буквы – УАЗ…
Оксана все супругу как есть и обсказала; сели в засаде Макар с Иваном, да ишшо тамошний воеведин поверенный Ерофея в место оное на колеснице привез. Ждут-пождут – а холоп проклятый все не едет; а время идет, а Ерофея ужо в войско кличут – где ты, Ерофеюшко?
Наконец, узрели они колесницу могучую масти белой под названьем «Patriot»… Вытащили холопа приказного, посмотрели нехорошо не него… Понял прыщ никчемный, что промеж мужиками суровыми стоит; пачпорт Ерофею выдал… Да спросил: куды, в какое войско? Ерофей сказал, что в пехоту морскую…
- Вот оно, значит, как! – холоп рек. – Как моих детушек, дак вообшше в войско не взяли! А как Ерофейку-то – дак в морпехи! Скока денег воеводе дал, Макарка?!
Посмотрел Макар на холопа… Нехорошо посмотрел… Кум Иван кулаки сжал… Воеводин поверенный за шашку взялси…
Скакнул холоп перепуганный в колесницу свою могучую – и пропал из виду, токмо пыль столбом!
А Ерофей мужикам в пояс поклонился, да в войско с поверенным воеводиным и отбыл – Родине служить…
Тут и сказке конец… Токмо приказному беспределу конца нетути… И нет в сидельцах приказных понятья: скока соленых слез ходоками до них выплакано быват; скока судеб людских ломается… И управы на них нет, окромя гнева да отчаянья людского!..