"Меня зовут Энвер паша,
Я гибель ваша!
Меня зовут Энвер паша,
Я мора чаша!
Я ваша смерть, я ваш кошмарный сон,
Я нескончаемый ужасный стон.
Дай мне кинжал иль острый нож скорей,
И я убью тебя, твоих детей!
Я уничтожу весь твой мерзкий род,
Я вырежу твой низменный народ...
Ты стонешь, что кинжал тебя настиг?
Но для меня лишь музыка твой крик!
Не захотел найти спасение в мечети?
Тогда тебе не жить на этом белом свете!
Умри! Мой вечный враг, и мы убьем детей.
ТЕПЕРЬ НА ЗЕМЛЯХ АЗИИ ПОЛНО КОСТЕЙ...
Я памятник себе воздвиг из ваших душ.
Не смог ты проявить себя гяурский муж,
Не смог восстать против меня ты в нужный час.
Зачем же проклинать меня сейчас?
Меня зовут Энвер паша,
Я царь земной!
Меня зовут Энвер паша,
Я стал звездой!"
"Тебя услышал я, энвер паша.
Пусть вечность будет гнить твоя душа!
Ты истину перевернул, исчадие ада,
И вечный мрак теперь тебе награда.
Я понял, что раскаяния не будет...
Но армянин коварства не забудет.
Ты думаешь, что ты обрел покой?
Что ж, наблюдай теперь мое "За упокой".
19.12.2003
От автора
"Дай мне кинжал иль острый нож скорей, и я убью тебя, твоих детей!" Казалось бы, совершенно нелогичные строчки, но зная армянскую историю начала двадцатого века, можно понять их смысл. В течении некоторого времени у армян представителями турецкой власти насильно, в обязательном порядке изымалось всякое оружие, под любым нелепым предлогом. Так они оказались беспомощны перед внезапной агрессией соседа. Наиболее подозрительные и недоверчивые, кто смело решался под страхом смерти пойти против власти, прятали своё оружие, некоторые даже закапывали его... в гробах. И в нужный час оказывали героическое сопротивление многочисленной турецкой армии... Но это были единицы, кому оружие подарило хоть какое-то время... и возможность бороться за достойную смерть.
"Теперь на землях Азии полно костей" На эти строчки вдохновил Филип Марсден своей книгой "Перекресток: путешествие среди армян". Он художественным языком отобразил всю суть отношения турецкого общества не только к вопросу исторической ошибки своих предков, и непризнанию её как таковой, но и к человечности в целом: "Однажды летом, оказавшись...в Турции, я случайно набрел на короткий обломок кости... Я показал ему (имеется ввиду турецкий пастух) обломок кости и рукой обвёл развалины. Пастух кивнул, недвусмысленным жестом потёр ладони. Коротко ответил: "Эрмени". Потом взял кость и бросил её своей собаке."