Донецк.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
На международном уровне поднялась волна "Освобождения от русского коммунизма". Америка, страны Европы, Украина, так и оставшаяся в состоянии нерешённого военного конфликта, поднимали вопрос о полном уходе России из Донбасса, о прекращении коммунистических экспериментов над живыми людьми. Но Россия раз за разом накладывала вето на решения Совбеза ООН.
А время шло...
Ариэльчику шёл уже четвёртый год.
Донецк всё более и более приходил в запущенное состояние, здания разрушались, дороги постепенно превращались в полосу препятствий. Потому и пробки на улицах исчезли, ведь не было никакого смысла ездить на первоклассных европейских, японских, американских иномарках, предназначенных для шикарных скоростных трасс, по разбитым дорогам. Зато вдоль дорог образовались свалки заброшенных, ржавеющих автомобилей. Осталось только три способа передвижения: мотоцикл, велосипед и, естественно, собственные ноги.
Даже Зеленстрой, который героически продолжал когда-то работать под обстрелами в ДНР, полностью прекратил работу.
Кальмиус[Кальмиус - река в Донецке] катастрофически мелел, зарастал илом. Ставки превращались в сплошные стены камыша, а парки всё более и более становились похожи на леса с буреломом, с непроходимыми зарослями кустов. Здесь находили приют стаи одичавших собак, и даже диких кошек, которые были не менее агрессивными, чем собаки.
В зимнее время улицы становились непроходимыми, снег никто не расчищал, обледеневшие тротуары не посыпал песком. Лишь у некоторых частных домов хозяева высыпали ведрами жужалку[Жужалка - перегоревший в печах уголь, зола.] перед калитками.
Люди тоже менялись. Многие производства и почти все фирмы закрылись. Бывшие работники мучились от безделья, теряли квалификацию. А это, в свою очередь влияло на семьи. Статистика случаев семейного насилия росла, семьи распадались...
* * *
Пора было купать Ариэльчика и укладывать спать. Но малыш вовсе не хотел даваться в руки папе. Он залез под стол и кричал оттуда:
- Я не хочу, чтобы ты меня купал. Пусть меня бабушка искупает, а потом расскажет сказку.
Элина подкатила свое кресло к столу и похлопала себя по коленке:
- Ариэльчик, ну-ка, прыгай сюда, и мы поедем в ванную. А потом бабушка тебя "постирает" и ты ляжешь в свою кроватку, а я расскажу тебе сказку.
- Нет, не хочу в свою, хочу в бабушкину! И пусть бабуля рассказывает. Она новые сказки знает, а ты мне уже шешнадцать двацать два раза рассказываешь про "цветик-семицветик". Лучше будешь рядом сидеть, и я разрешу тебе тоже слушать и держать меня за руку, если сказка будет страшная.
- Ну хорошо, в бабушкину. - сказала Элина с лёгкой обидой в голосе.
Малыш выбрался из-под стола. У него были такие-же тёмные волосы, как у Артёма, и ровные, словно нарисованные бровки, как у мамы Мышки. Контрастом к тёмной головке сияли его большие серо-голубые, необычайно прозрачные глаза. Ну, это в бабушку, наверное. С помощью папы он вскарабкался к Элине, которая души в нем не чаяла, на коленки, и она покатила свое кресло к ванной. Там его подхватила бабушка Белла и скоро из ванной послышалась веселая возня, сквозь приоткрытую дверь полетели брызги. Послышался голос Ариэля:
- Бабуль, я сам. Я же уже большой. Я даже намыливаться сам умею.
- Ну, тогда я пойду на кухню, у меня там дела есть.
- Нет, не уходи! Стой тут и смотри как я мыряю.
- Котик, у меня спина болит стоять!
- Бабуль, во-первых, я не котик, а арье[Арье (ивр.) - лев.] - лев! И ты не стой, а сядь на край ванны и считай сколько я под водой буду.
Малыш бухнулся в воду и "мырнул". Лицо он опустил в воду, а вся спинка и нежная попка были снаружи. Бабушка не удержалась и щипнула эту сладкую попку. Ариэль забарахтался, стал на коленки, вытирая ладошками избытки воды с лица, и завопил:
Бабуля, это нечестно! Я же водолаз, а водолазов щипать нельзя, а то они потеряют бри..., ну эту, как её, бди-тельность и их может незаметно съесть акула.
Через полчаса общими усилиями мамы, папы и бабушки Ариэля выудили из ванны, высушили волосы, растёрли и укутали в большущее махровое полотенце. Артём отнёс сына в бабушкину спальню и внук с бабушкой улеглись.
Бабушка начала:
- Я расскажу тебе сказку про город миллиона роз.
- Стой, бабуля, давай маму и Элину позовем. Пусть они тоже послушают. Элина, едь к нам! Мама! Ты тоже иди, а то я без тебя не усну.
Наконец все, кроме папы и дяди Славы, собрались в бабушкиной спальне. Мышка присела на кровать в ножках малыша, а Элина подкатила свое кресло к изголовью кровати и взяла ручку своего любимца. Бабушка Белла продолжила свой рассказ.
- Давным-давно, когда тебя ещё не было на свете, а твои мама и папа не знали друг друга, когда Элина была маленькой девочкой с косичками, чуть постарше тебя, был на свете один город. Назывался он "город миллиона роз". И действительно, во всех дворах, на всех улицах, и даже на площадях этого прекрасного города росли розы.
- А другие цветы в городе росли?
- Ну конечно росли. Тут росли и лилии, и гвоздики, и майоры, и анютины глазки, и душистый табачок, и львиный зев... Много-много цветов. Но роз было больше всего. В городе том жил миллион жителей, и говорили, что на каждого жителя в городе было по кусту роз. Вот потому его и называли "город миллиона роз".
Больше всего роз было на главной площади этого города. В середине площади из фонтана били струи воды, они рассеивались на мелкие брызги и в них загоралась радуга. Это было так красиво - радуга в брызгах над радугой цветов. На эту площадь всегда приходило много народу. Нет, не для того, чтобы что-то кричать и махать плакатами и флагами, а просто чтобы гулять. На лавочках в тенистом сквере, сидели молодые женщины с детскими колясками. Вокруг фонтана, взявшись за руки, прогуливались молодые и красивые юноши и девушки, а по площади на велосипедах и детских машинках катались маленькие мальчики и девочки.
- Бабуль, а если их машина задавит, как Валика и Лену из соседнего дома.
- Нет, малыш. Тогда по этой площади не ездили всякие идиоты. А портило эту площадь только одно - большая статуя Ленина.
- Ба, а кто это - Ленин?
- Ну как тебе объяснить, малыш... Это дядя, который жил давным-давно и придумал делать революцию. Революция - это когда стреляют и одни люди убивают других людей, чтобы построить такое будущее, как сейчас.
- А этот дядя может к нам прийти?
- Ну, он уже пришел - бабушка замялась - не перебивай, а то перестану сказку рассказывать. Быстро на бочок и под голову кулачок!
В общем, тогда эту статую Ленина никто не боялся. Просто к ней привыкли и никто её даже не замечал. По будним дням маленькие детки ходили в детский садик. Там, среди других деток, было им очень весело. В садиках было много игрушек, они там пели песенки, рассказывали стихи, качались на качелях во дворе и ездили с горок.
А когда детки подрастали, они с букетами роз шли в школу, в первый класс.
По вечерам школьники постарше гуляли на улицах, не боясь, что их украдут или убьют бандиты, а наутро они снова шли в школу.
В этом городе ездили большие-большие автобусы и троллейбусы.
- Ба, а что это - лебусы?
- Не лебусы, а троллейбусы. Это такие большие машины, похожие на автобусы, только сверху у них были две длинные палки, которые присоединялись к проводам вверху. Троллейбусы останавливались на специальных остановках, где их ждали люди. Открывались двери, и люди входили в троллейбус. Тех, у кого были маленькие дети, впускали в переднюю дверь, а внутри для них были специальные места, где они садились. Малыши выглядывали в окна и любовались своим прекрасным "городом миллиона роз". Особенно им нравилось, когда проезжала поливальная машина, из которой в обе стороны били два фонтана брызг. А когда брызги из поливальной машины попадали на стекла троллейбуса, малыши от радости визжали. И все люди в троллейбусе улыбались.
Если сесть в троллейбус и долго ехать, то можно было видеть, как строились высокие-превысокие здания, а рядом с ними медленно поворачиваются подъёмные краны, которые были ещё выше домов. А по улицам, по которым ехал троллейбус, ходило много-много людей.
- А почему по улицам ходило много людей? Они что, не боялись ничего?
- Нет, Ариэльчик. Им было нечего бояться. Никто ни на кого не нападал, никто не обижал. Все большие люди ходили на работу, а все маленькие в школы и в детские садики. А по выходным взрослые с детьми ходили на пикники, или просто ходили гулять в посадки и в парки.
- Что это - пикники?
- Это когда люди брали с собой еду и шли на речку или в лес и там жарили на костре мясо на палочках, и ели фрукты. Дети играли в мяч, или катались на качелях. А еще некоторые взрослые играли на гитарах и пели вместе с детьми.
И бабушка тихонько запела:
Протекала речка.
Через речку мост,
На мосту овечка.
У овечки хвост.
Раз, два, три, четыре,
Пять, шесть, семь.
Семь, шесть, пять, четыре,
Три, два, один,
Высохла речка,
Обвалился мост.
Сдохла овечка,
Отвалился хвост.
Элина и Мышка подхватили вместе с бабушкой:
Раз, два, три, четыре
Пять, шесть, семь.
Семь, шесть, пять, четыре
Три, два, один.
Не было бы речки,
Не было-б моста.
Не было-б овечки,
Не было-б хвоста.
В спальню заглянул папа и тоже подпел:
Раз, два, три, четыре,
Пять, шесть, семь.
Семь, шесть, пять, четыре
Три, два, один,
- Ой, какая хорошая песенка, - сказал Ариэль. Я тоже запомнил:
Раз, два, три, четыре
Пять, шесть, семь.
Семь, шесть, пять, четыре
Три, два, один.
Если долго-долго ехать на троллейбусе, то можно было приехать в аэропорт. Там стояло большое и красивое здание, из огромных окон которого можно было смотреть, как взлетали и садились самолеты. А внутри самолетов было много людей. Они все летели в разные города и страны.
- А детей туда пускали?
- Ну конечно пускали. Ты тоже мог бы взлететь на самолете, сделать круг и увидеть сверху город миллиона роз. А потом самолёт помахал бы крыльями и мы бы улетели в дальние страны.
Ариэль сквозь сон пробормотал:
- Я хочу в тот город миллиона роз.
Мама Мышка поцеловала тёмную головку сына и прошептала:
- Спи, мой малыш. Ты обязательно увидишь этот город.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2015/12/05/1535